Свершения ПолитБирона. Как курляндский временщик укреплял Россию
В конце декабря 1740 года было принято принципиальное решение. Фаворита покойной императрицы Анны Иоанновны и фактического правителя Российской империи Эрнста Иоганна Бирона после долгих совещаний решили сослать в Сибирь.
До недавнего времени и в школьных учебниках, и в энциклопедиях, время его правления называлось хлёстким словом «бироновщина». Расшифровывался этот термин так: «Засилье иноземцев, главным образом немцев, во всех областях государственной и общественной жизни, хищническая эксплуатация народа, разграбление богатств страны, жестокие преследования недовольных, шпионаж, доносы. Государственная казна истощалась от бесхозяйственного управления страной, беспримерной роскоши двора, хищений фаворитов».
Словом, одна из самых мрачных страниц нашей истории, сравнимая разве что с опричниной Ивана Грозного. Долгое время и то, и другое явление оценивали чересчур эмоционально, напирая в основном на репрессии и казни, причём не стеснялись преувеличивать их масштаб. О том, чтобы взглянуть непредвзято, и речи быть не могло. Немногих смельчаков, которые пытались разобраться в сути вопроса, одёргивали от имени народа. Скажем, Александр Пушкин, прочитав роман Ивана Лажечникова «Ледяной дом», где Бирон изображается чуть ли не палачом России, написал автору: «О Бироне можно бы также потолковать... Он имел великий ум и великие таланты». И получил суровую отповедь: «Никакое перо, даже творца "Онегина" и "Бориса Годунова", не в состоянии снять с него позорное клеймо, которое История и ненависть народная, передаваемая от поколения поколению, на нём выжгли».
«Порядочно управляем»
Фокус, однако, в том, что насчёт Бирона не зафиксировано никакой «ненависти народной» — курляндец в народные предания попросту не попал. А вот мог бы туда попасть, или нет — вопрос. Дело в том, что «Его высочеством регентом Российской империи», то есть официальным и законным правителем, Бирон стал лишь после смерти Анны Иоанновны. Всё, что было до того, в памяти народной связывали с покойной императрицей. Но если судить по активности, которую развил Бирон на посту правителя, шансы осесть в памяти народной у него были велики.
Лидером по работоспособности среди правителей XVIII века считается Павел I — в среднем он издавал по 42 законодательных акта в месяц. Следом идёт Пётр III — 30 указов и законов в месяц. Топ-три замыкает Анна Иоанновна — от её имени выходило по 22 указа в месяц. Екатерина II и Пётр I в хвосте — по 12 и 8 указов ежемесячно. Бирон здесь стоит наособицу. Никакого «ежемесячно» с ним не выходит — курляндец правил всего три недели. Но за эти три недели он подписал 100 (!) указов и законов...
Если посмотреть, что это за указы, то придётся признать правоту Ульриха Фридриха фон Зума, который писал из Петербурга своему другу, прусскому королю Фридриху II: «Если он и далее будет править, как начал, правление его явится бесконечно полезным для России». Прежде всего, Бирон подтвердил курс Петра I: «Во управлении всяких государственных дел поступать по регламентам и уставам государя императора Петра Великого с чистой совестью, сердцем и радением». Следом обещал «суд равный и правый». Слова с делом не расходились — курляндец снизил годовую подушную подать на 17 копеек, а на ближайшие 4 месяца и вовсе её отменил.
Ничего принципиально нового в этом не было — примерно ту же политику Бирон проводил, будучи ещё фаворитом императрицы, о чём писал историк и публицист XVIII века Михаил Щербатов: «Народ был порядочно управляем. Не был отягощён налогами, законы издавались ясны, а исполнялись в точности. Страшились и судьи неправое сделать или мздоимству коснуться. Был уставлен кабинет (министров — Ред.), где без подчинения и без робости один другому мысли свои изъяснял, и осмеливался самой государыне при докладах противуречить».
Слово и дело
Опять имеем слово против слова. С одной стороны — Лажечников, утверждающий, что Бирон чуть было не угробил Россию, с другой — Щербатов, утверждающий обратное. Где правда?
В цифрах. Вот как выглядели в реальности «жестокие преследования недовольных», которые обычно связывают с возрождением во время «бироновщины» Тайной канцелярии. Анна Иоанновна царствовала 10 лет, с 1730 по 1740 гг. За это время Тайная канцелярия затеяла 1450 процессов по «слову и делу государеву». Много? Как посмотреть. Императрица Елизавета царствовала 20 лет, с 1741 по 1761 гг. Процессов по «слову и делу» за это время было затеяно 6692. В правление «дщери Петровой» Тайная канцелярия работала в два раза интенсивнее, чем в «мрачные времена бироновщины».
Насчёт «бесхозяйственного управления страной» ещё интереснее. В декабре прошлого года в «Журнале экономической истории» Кембриджского университета вышла статья английского экономиста Стивена Бродберри и российского историка Елены Корчминой о российской экономике с 1690 по 1880 гг. В частности, там анализировался такой показатель, как валовый внутренний продукт на душу населения. И выяснилось, что в течение почти всего этого времени показатель не менялся. Правда, было два скачка. В 1710-1720 гг. ВВП вырос на 25%, а в 1730-1750 гг. — на 40%. Потом — спад и застой на сто с лишним лет. Первый скачок связывают с успешной Северной войной 1700-1721 гг., реформами Петра и деятельностью Демидовых. А вот начало второго, более мощного, приходится как раз на «бироновщину». Судите сами — можно ли это назвать «бесхозяйственное управление страной».
Личное участие Бирона во всём этом исчислению поддаётся трудно — возникает вопрос: «Им это сделано, или при нём?» Но кое-что прояснить можно. Кто такой Бирон? Правильно — фаворит. Круг его обязанностей не определён никаким уставом. Можно вообще ничего не делать. А можно фильтровать обращения к государыне, какие-то отбрасывая, а какие-то — поддерживая. И тут уж надо судить по конкретным делам. А некоторые из них говорят — нам сильно повезло, что фаворитом был именно курляндец. Взять хотя бы обращение обер-секретаря Сената Ивана Кирилова об освоении Дальнего Востока и продолжении Камчатской экспедиции Витуса Беринга. Будь на месте Бирона кто другой, повеления «От Анадырска и далее проведывать землю», могло не состояться. Кстати, под «далее» понималась не Аляска, а вот это: «Между известных камчатских и американских берегов от помянутого Чукоцкаго носу до гишпанского владения провинции Мексиков». То есть делалась заявка на заморские колонии.
Маленькое герцогство Курляндия, как ни странно, имело когда-то колонии — в Америке остров Тобаго, в Африке — часть нынешней Гамбии. К моменту рождения Бирона их успели отжать. Но фантомные боли бывшей колониальной империи были сильны — Курляндские герцоги назначали туда губернаторов до 1795 года. Мог ли курляндец отказаться от реванша хотя бы в Тихом океане? Нет, конечно. И то, что Беринг отправился не в «Мексиков», а к Аляске, даже к лучшему. «Великая Северная экспедиция» 1733-1743 гг. закрепила за Россией Сибирь со всеми её ресурсами. В исторической перспективе это оказалось гораздо более ценным приобретением, чем южные острова...
Намёки для членов ЕС. Наследие Бирона
Возникает вопрос — чего ради Бирон так старался для России, укрепляя её экономику и геополитическое влияние? Неужели он был таким яростным русским патриотом? Конечно, нет. Он был патриотом Курляндии. Он хотел, чтобы его родина процветала. И в конечном итоге добился своего — остаток жизни Бирон провёл на престоле герцога Курляндии и Семигалии в Митаве. Но он отлично понимал, что Курляндия может процветать лишь при одном условии — когда сильной, богатой и влиятельной будет дружественная ей Россия. Об этом не худо помнить нынешним наследникам Курляндии и Семигалии — эти исторические области входят в состав Латвии...