Человек, который умел дружить с властью: оружейного и железного дел мастер Никита Демидов
310 лет назад, 4 июня (23 мая по старому стилю) 1705 года, Петр I разрешил Никите Демидову строить металлургические заводы в Кунгурском районе на Урале. «Культура» разбиралась, чьим попечением тульский кузнец превратился в главного «железного магната» России.
Имя Никиты сына Демидова Антюфеева известно любому россиянину: прославленный уроженец Тулы, потомственный кузнец, оружейного дела мастер, промышленник, человек, первым (ну, или вторым, после «Алексашки» Меншикова) испробовавший на себе социальный лифт петровских преобразований... Этот вполне обычный в начале своей трудовой деятельности мастеровой в конце жизни стал одним из самых богатых людей России. (Промышленник в 1715 году поднес жене Петра I Екатерине по случаю рождения наследника 100 тысяч рублей — гигантскую по тем временам сумму!)
В лицо нашего героя знают меньше. Прижизненный портрет основателя русской металлургии был написан неизвестным мастером на Невьянском заводе. В Туле есть памятник, открытый в 1996 году на территории бывшей Кузнецкой слободы: постамент в виде усеченной четырехгранной пирамиды венчает мускулистый обнаженный торс Никиты Демидова.
Впервые это имя в документах появилось в 1691 году — в числе прочих письменных упоминаний мастеров тульской Кузнецкой слободы. Но уже через четыре года к здешнему воеводе пришел из Москвы приказ: «Никиту и учеников ево ни в каких делех ныне и впредь на Туле ведать не велено, для того что ведомы они в Преображенском».
В этой подмосковной деревне, как всем известно, был расквартирован Преображенский полк — любимая забава Петра. Здесь всем управлял («сидел и Преображенский полк ведал») ближний стольник Федор Ромодановский — не просто князь, а (в недалеком будущем) всемогущий князь-кесарь, которого царь, уезжая с Большим посольством в европейское турне, оставлял ведать целой страной.
Преображенский полк не походил на обычное воинское подразделение, представляя собой настоящее государство в государстве со своими структурами финансирования и снабжения, с собственной юрисдикцией. Это была «вторая опричнина», кузница петровских кадров. Отсюда вышла вся новая русская знать, элита будущей империи.
Человек необыкновенной работоспособности Ромодановский вникал во все нюансы своего предприятия. Возможно, именно знакомством с «князем-кесарем» был обусловлен первый взлет тульского кузнеца: в 1695 году Никита Антюфеев занял должность главного оружейного мастера Преображенского полка. Отвечал за поставку нового оружия и ремонт поврежденного.
Тульская продукция ценилась настолько высоко, что еще в царствование Алексея Михайловича был издан указ: стволы, замки и готовое оружие должны поступать в Оружейную палату, продавать на сторону строго запрещено. Никита, один из лучших мастеров, сумел в те годы понравиться еще одному «новому русскому», будущему главному петровскому дипломату Петру Шафирову. Вот как описывал это семейный биограф Демидовых Григорий Спасский («Жизнеописание Акинфия Никитича Демидова, основателя многих горных заводов, составленное из актов, сохранившихся у его наследников и из других сведений», 1877):
«Известный Шафиров, возведенный гением Петра Великого из простого сидельца Московского Панского ряда в звание Вице-Канцлера, был страстный охотник до хороших ружей. Один раз попортился у него дорожный пистолет работы славного немецкого мастера Кухенрейтера, который присоветовали ему отдать для починки Никите Демидовичу. Когда он спустя несколько времени принес обратно пистолет в совершенной исправности и бывшие у Шафирова вельможи по испытании оного в стрельбе не могли им довольно нахвалиться, то сметливый ремесленник объявил им, что пистолет сей собственной его работы, у данного же ему для починки попортилась затравка, которую нет возможности исправить... Все присутствовавшие тут весьма удивлялись, что Демидов, известный лишь по приготовлению солдатских ружей и карабинов, мог сделать столь превосходные вещи».
Об этом случае Шафиров рассказал Петру, и в 1696 году царь дал разрешение Никите Демидову на строительство «вододействующего» чугуноплавильного завода на реке Тулице. По преданию, кузнец строил его на собственный страх и риск, «своими деньгами... без споможенья и дачи дворцовых крестьян» и без участия иноземных мастеров.
Сын Демида Антюфеева обладал рядом качеств, которые выдвинули его в первый ряд выдающихся деятелей Петровской эпохи: искусный мастер, аскетичный в быту, умный (хотя и неграмотный) специалист, хороший руководитель с поистине государственным мышлением.
И все же историки не учитывают еще один фактор.
Удачный фавор — возможно, главная причина успехов всех демидовских предприятий. Покровителей у нашего героя было много. Один из первых — дьяк Андрей Виниус. Тот происходил из семьи обрусевших голландских купцов, приехавших в Россию еще в царствование первого Романова. Главным условием для голландцев было «учить государевых людей всякому железному делу».
В 1697 году Виниус был поставлен во главе Сибирского приказа, стал статс-секретарем по делам царства Сибирского, а в 1700-м, после поражения при Нарве, где русская армия потеряла все пушки, возглавил Приказ артиллерии и отвечал за строительство заводов на Урале. (После Виниуса два года Сибирский приказ возглавлял князь Ромодановский, так что и тут для Демидова все обстояло благополучно.)
В апреле 1697 года Андрей Виниус сообщил находившемуся за границей с Великим посольством Петру I, что на Урале сыскали «зело добрую руду из магнита, железную, и такова, что... лучше быть невозможно». И тут же завел речь о срочном строительстве заводов: «Наипаче болит сердце, что иноземцы высокою ценою продав свейское (с XVII века главным поставщиком качественного железа в Россию была Швеция. — «Культура») железо и побрав деньги, за рубеж поехали, а наше сибирское многим свейского лучше».
Тут проявил себя еще один знакомый Демидова Никита Зотов, первый учитель Петра, позже — заведующий личной канцелярией монарха. При своих частых отъездах из столицы царь нередко доверял Зотову решать многие дела самому. И как раз в отсутствие самодержца он подписал документ, во многом изменивший судьбу Демидова-Антюфеева: «В 207 (1699) апреля 23 числа по именному великого государя указу и по выписке за пометою дьяка Никиты Зотова велено в Верхотурском уезде на реках Тагиле и Нейве, где сыскана железная руда, завесть вновь железные заводы».
Продукция казенных предприятий на Каменном поясе оказалась отличного качества, но работали они из рук вон плохо, поскольку не хватало квалифицированных мастеров.
Анализ руды царь Петр доверил делать Демидову. А тот сразу понял, какую выгоду можно получить из разработки невьянских рудников. Спустя пару лет последовал указ: «В нынешнем 1702-м году февраля в 10 день бил челом великому государю, а в Сибирском приказе перед думным дьяком Андреем Андреевичем Виниусом... туленин оружейного и железного дела мастер Никита Демидов (тот просил отпустить его в Сибирь и отдать ему Верхотурский железный завод. — «Культура»)... великий государь... указал Верхотурские железные заводы на Нейве реке, и буде приищет по той и иных реках... заводы отдать ему, Никите... и ставить ему с тех заводов в казну... воинские припасы, пушки, мартиры, бомбы, гранаты».
Это не было «грабительской приватизацией», новый владелец обязался возместить казне все издержки, понесенные при устройстве Невьянских заводов. Правда, платить дозволялось не наличными, а железом, в течение пяти лет. Кроме того, приобретая предприятие на Урале, Демидов терял завод в Туле, последний переходил к казне.
Именно тогда появилась написанная Виниусом по указу Петра I «Память Никите Демидову», — документ, обязавший расширить заводское дело на Урале «во умножение всякого железа, крупного и мелкого оружия, чтоб всегда в довольстве было...». В государевой грамоте заводчику предписывалось трудиться, «отвергая от себя всякое пристрастие и к излишнему богатству желанье; работать с крайним и тщательным радением, напоминая себе смертные часы».
Почему царь Петр торопился? С началом Северной войны поставки качественного железа из Швеции прекратились. Между тем металл был нужен незамедлительно. Самодержец простимулировал Демидова методами «командно-административными»: приказал немедленно выехать на Урал, грозя опалой, наказанием и «разорением прижитков без всякой пощады».
В начале 1702-го туда отправилась первая партия обладавших огромным опытом тульских работников. В конце августа приехал и сам Никита. За зиму было произведено 50 пушек крупного калибра и много железа.
В короткие сроки Демидов превратил Невьянский завод в металлургическое предприятие с высокой производительностью. Этому в немалой степени поспособствовало то, что для подсобных работ Никита Демидович получил в собственность несколько слобод в Верхнетурском уезде с селами и деревнями, в которых проживало более тысячи душ мужского пола.
4 июня 1705 года Петр I разрешил Демидову создавать собственные металлургические производства в Кунгурском районе. Будучи прекрасным организатором, «туленин, оружейного и железного дела мастер» построил Шуралинский и Бынговский молотовые заводы. Верхнетагильский и Нижнетагильский чугуноплавильные, Выйский медеплавильный были пущены в 1716–1720 годы. Уже в 1720-м демидовский Урал давал две трети металла России — более 80% всего железа и 95% меди.
Всему произведенному тут же нашлось применение. Очередным влиятельным покровителем Никиты Демидова в Петербурге стал близкий родственник царя граф Федор Апраксин, которого в 1718 году Петр назначил президентом Адмиралтейской коллегии. Именно последний сделал своего протеже единственным поставщиком железа, якорей и пушек для русского флота. Было объявлено, что «с других никаких заводов железа Адмиралтейству... за негодностью принимать не велено».
Царь часто советовался с Федором Матвеевичем, а тот постоянно хвалил Демидова. История сохранила такой разговор. «Хорошо, если бы у тебя было человек два десятка таких, как Демидов», — сказал Петру Апраксин. «Я счастлив бы почел, если бы имел несколько таких отличных людей», — ответил государь.
Подтверждений тому, что между царем и его первым металлургом сложились особые отношения, много.
В 1709 году в награду «за верные службы и ставку сибирского железа» Никите Демидову был пожалован чин комиссара. Во время Персидского похода (август 1722 года) Петр написал ему такое письмо:
«Демидыч! Я заехал зело в горячую сторону, велит ли бог видеться? Для чего посылаю тебе мою персону: лей больше пушкарских снарядов и отыскивай по обещанию серебряную руду».
«Персоной», своим миниатюрным портретом, царь жаловал за самые выдающиеся заслуги.
Существует легенда о том, что Петр I еще при жизни горнозаводчика пожелал отлить из меди статую и поставить «в вечную его память» на одной из площадей Петербурга, и только смерть самодержца не позволила отметить таким образом заслуги Демидова.
Первый российский император умер 8 февраля 1725 года в своей столице. Никита Демидович ненамного пережил благодетеля, скончался 28 ноября 1725-го в Туле и был похоронен под папертью Николо-Зарецкого храма.
Иллюстрации: завод петровских времен; памятник Никите Демидову перед зданием Тульского музея оружия, фото Владимира Вяткина/РИА Новости