Асбест. Жизнь и судьба. Политрук Анатолий Аввакумов
Предлагаем вниманию читателей книгу известного краеведа Л.Ф. Амосовой о зарождении Асбеста и судьбе первой учительницы города - Фаины Игнатьевны Аввакумовой.
Предыдущие главы
она молила судьбу об одном — дождаться возвращения с фронта последнего сына Николая, живым и невредимым. «Спаси и сохрани! Спаси и сохрани!» — монотонно выбивали колеса. Предавшись воспоминаниям, она задремала.
На какой-то станции в вагон зашел коренастый боец с раскрасневшимся от мороза лицом. Неторопливо снял с плеча вещевой мешок, шапку-ушанку и полушубок. Все положил на верхнюю полку. На его груди все увидели знаки воинской доблести — орден Боевого Красного Знамени, Гвардейский значок и две ленточки ранений: красную и желтую. Открытым симпатичным лицом и добрым взглядом он сразу понравился Фаине Игнатьевне, и в общении оказался простым, обаятельным человеком, приятным собеседником.
«Он так похож на моего Тосю» — с нежность думала она, глядя на него.
Боец рассказывал о положении на фронте, о героизме солдат. Несмотря на жестокие испытания, в нем не было душевного ожесточения и озлобленности. Солдат непоколебимо верил в правоту дела, в нелегкую, но обязательную победу. Фаина Игнатьевна слушала его, а сама вспоминала, как в октябре сорок первого года все радовались, когда пришло письмо от Тоси: «...Как ребятишки? Моим племянникам Толику, Ирочке, Игоречку и Мишеньке красноармейский привет от дяди Толи. Пусть хорошо учатся, слушаются старших и помнят, что за их счастливую жизнь, не жалея своих жизней, борются миллионы советских патриотов. Хочется побывать дома, в нашей семье, за шумным самоваром, выпить стакан чая, как прежде. Помните, как весело было у нас всегда, когда все были в сборе. Постараюсь писать чаще. Привет всем. Целую. Анатолий».
«Рад за тебя, мама, все семейство собралось, кроме нас с Колей. Живу одной мечтой — уничтожить подлых фашистов. Служу в прифронтовой полосе, обидно, что не посылают на передовые позиции. Все горим желанием бить беспощадно фашистов. Привет Игорю и Мише. Всех крепко целую. Анатолий». Это было последнее письмо от Анатолия.
В декабре сорок первого Николай писал с фронта в Асбест: «Где наш Тося? Вестей от него давно нет».
На следующей станции боец вышел, но его образ, овеянный легендарной солдатской славой, остался в ее памяти навсегда. Поезд медленно, с частыми короткими остановками, а порой и продолжительными, двигался на запад. Мимо один за другим проходили товарные поезда, из раскрытых вагонов-теплушек слышалась песни: «Эх, дороги», «Три танкиста», «Землянка». Война гуляла по России.
...Когда поезд набрал ход, она вдруг поймала себя на мысли, что повторяет почти наизусть текст статьи журналиста В. Стоянова «Подвиг командира», в которой были описаны последние минуты героической жизни ее сына, политрука Аввакумова. Не хотела верить, что нет его больше, поэтому в который раз она достала из сумочки аккуратно сложенную газету и прочитала: «С отчаянием немцы держали оборону. Наше продвижение замедлилось. Командование решило любой ценой сломить упорное сопротивление врага, взломать линию обороны и тем самым положить начало новому, весьма важному этапу наступления. На прорыв укрепленной полосы противника был брошен испытанный в боях, покрывший свои знамена боевой славой, отряд лыжников под командой стойкого большевика — политрука Аввакумова. Светало. По синему снегу бесшумно скользила лыжная кавалерия. Каждый из лыжников знал цель операции. Два отряда должны были обойти с правого и левого флангов укрепленный пункт — деревню Рожково, а третья группа лыжников, самая малочисленная, во главе с политруком Аввакумовым должна была нанести фронтальный удар, сыграв роль сковывающего отряда. Группа Аввакумова подошла к околице деревни, когда неприятель открыл плотный, заградительный огонь. Десятки пулеметов, минометов — массированный оружейный огонь не остановил отважных красных бойцов. Короткими перебежками, сливаясь в предрассветной мгле со снегом, они продолжали двигаться вперед. Осколок мины впивается в левую ногу Аввакумова. Воины бросаются к командиру. Перевязав с их помощью рану, волоча за собой пораженную ногу, Аввакумов властно приказывает двигаться дальше. Неотвратимо движется вперед героический отряд. Две первые группы уже вошли в село, сея среди фашистов смятение и панику. Но враг силен, сопротивление его еще не сломлено. Организовав огонь своего отряда, героический сын большевистской партии политрук Аввакумов вынимает свой пистолет, тщательно целится и отправляет на тот свет одного фашиста за другим».
Фаина Игнатьевна с ужасом представила картину, как ее Тосенька, скромный, добрый и нежный мальчик стреляет в человека. «Зачем, сынок?! — с тоской и тревогой шепчет она, — Господи! Кому нужна эта война? Зачем они убивают друг друга?». Ее влажные, сомкнутые ресницы вздрагивают. В вагоне темно. Никто не видит, как по ее щекам одна за другой бегут слезы.
«Когда политрук вкладывает в пистолет третью обойму, пуля врага поражает его вторую ногу». Ей хотелось закричать, да так, чтобы услышал весь мир: «Остановитесь, люди! Гибнут наши дети, будущее страны! Я расскажу вам, как дружно мы все жили на Кудельке: поляки, немцы, австрийцы, французы. Были даже китайцы и корейцы». Она вспомнила как в 1921 году на прииске какое-то время жил добрейший человек по имени Гитлер Ричард Карлович. Он приехал с женой и дочкой; удивительно, но его жену звали Анна Ивановна, а шестилетнюю дочку Валентина, они прожили два года, никто их не обижал, помогали, кто чем мог, время было, голодное. В такое трудное время Фаина Игнатьевна сохранила детей, растила их одна. Она опять погружается в текст: «Новая перевязка и командир-политрук опять впереди. Он уже не может идти. Он только ползет, но остается командиром отряда. Подобрав автомат убитого немца, Аввакумов срезает горячей очередью одного за другим четырнадцать немцев. Автомат в крови. Только тогда Аввакумов замечает, что ранен в третий раз — в плечо. Желтый от потери крови, он продолжает ползти вперед, оставляя за собой широкий алый след. Немцы мечутся. У них уже нет выхода. Опытный глаз командира четко схватывает обстановку. Аввакумов понимает, еще одно усилие и укрепленный пункт будет захвачен.
Вперед! Вперед! — кричит он, и, подтягивая локтями свое ослабевшее тело, продолжает медленно двигаться на врага». Фаина Игнатьевна смахивает непрошеную слезу.
«Уже в самой деревне, когда победа была решена, четвертая пуля прерывает прекрасную жизнь командира». Она вскрикнула от этой ужасающей картины.
Перед глазами проходят эпизоды короткой жизни ее младшенького Тоськи, так ласково называли его все на прииске. Анатолий родился 23 марта 1914 года в новой больнице. Белоголовый крикун появился на свет во время дежурства доктора А.П. Ноздри. Окрестили его второго апреля у себя на Асбестовых рудниках в недостроенной походной Успенско-Богородской церкви в присутствии священника Георгия Азрякова, в один день с его дочерью Людмилой. Восприемниками Анатолия были друзья семьи Аввакумовых Василий Иванович Манохин и Мария Николаевна Александрова.
В тот год на Асбестовых рудниках родилось восемьдесят три мальчика и восемьдесят пять девочек, многие умерли в июне месяце от дизентерии и дифтерии. В семье Аввакумовых Анатолия все любили, он был милым, всегда улыбался, рос общительным, послушным. Очень любил Сережу, всегда нянчился с ним. Неплохо рисовал, пел, играл на гитаре и мандолине. Был весельчак и песенник, дружил с Володей Абаскаловым. После окончания школы, учился в энергетическом техникуме в городе Свердловске. В Асбесте работал на Южном руднике. Учился заочно в индустриальном институте, потом вступил в партию. Перед войной жил и работал в Челябинске.
...Она смотрела в окно на необозримую ширь лесов и полей, и сердце разрывалось от боли.
«Вот за эту красоту и воюют наши сыновья, — думала она — Кому нужна эта война? Скольких она убила, искалечила?». На станциях она видела молоденьких женщин в военной форме. С болью и жалостью смотрела на них: «Разве женское это дело — война?!». Две даты Фаина Игнатьевна всегда отмечала: день рождения и день памяти сына Анатолия. Она ставила самовар, зажигала свечи, рассказывала внукам о «дяде Толе», читала его письма и статью из газеты.
...К двадцатилетию Победы в Великой Отечественной войне над фашистской Германией, газета «Асбестовский рабочий» опубликовала статью под заголовком «Подвиг на рассвете», которую хранил у себя друг Анатолия В.А. Абаскалов, асбестовский художник. В газете помещен портрет Анатолия Аввакумова, выполненный Владимиром Андреевичем. Портрет был передан автором в музей Николая Аввакумова. Мы пытались разыскать могилу Анатолия Аввакумова, организовали переписку с обкомом партии Смоленска, с местным краеведческим музеем, но, не имея копии похоронки, мы так и не добились успеха.
Позже имя А.М. Аввакумова было занесено в книгу памяти земляков-асбестовцев. Во время проведения по городу экскурсии «Памятники и обелиски павшим», школьники минутой молчания чтут память погибших в годы войны, возлагают цветы на каменную страницу с именем политрука Анатолия Михайловича Аввакумова.
Продолжение следует.
Л. Амосова. Асбест. Жизнь и судьба. 2005 г.
Предыдущие главы
Политрук Анатолий Аввакумов
Поезд увозил Фаину Игнатьевну в Москву. В вагоне было душно. Она приникла лбом к холодному стеклу, пытаясь понять, где они едут, прислушиваясь к однообразному стуку колес. Теперьона молила судьбу об одном — дождаться возвращения с фронта последнего сына Николая, живым и невредимым. «Спаси и сохрани! Спаси и сохрани!» — монотонно выбивали колеса. Предавшись воспоминаниям, она задремала.
На какой-то станции в вагон зашел коренастый боец с раскрасневшимся от мороза лицом. Неторопливо снял с плеча вещевой мешок, шапку-ушанку и полушубок. Все положил на верхнюю полку. На его груди все увидели знаки воинской доблести — орден Боевого Красного Знамени, Гвардейский значок и две ленточки ранений: красную и желтую. Открытым симпатичным лицом и добрым взглядом он сразу понравился Фаине Игнатьевне, и в общении оказался простым, обаятельным человеком, приятным собеседником.
«Он так похож на моего Тосю» — с нежность думала она, глядя на него.
Боец рассказывал о положении на фронте, о героизме солдат. Несмотря на жестокие испытания, в нем не было душевного ожесточения и озлобленности. Солдат непоколебимо верил в правоту дела, в нелегкую, но обязательную победу. Фаина Игнатьевна слушала его, а сама вспоминала, как в октябре сорок первого года все радовались, когда пришло письмо от Тоси: «...Как ребятишки? Моим племянникам Толику, Ирочке, Игоречку и Мишеньке красноармейский привет от дяди Толи. Пусть хорошо учатся, слушаются старших и помнят, что за их счастливую жизнь, не жалея своих жизней, борются миллионы советских патриотов. Хочется побывать дома, в нашей семье, за шумным самоваром, выпить стакан чая, как прежде. Помните, как весело было у нас всегда, когда все были в сборе. Постараюсь писать чаще. Привет всем. Целую. Анатолий».
«Рад за тебя, мама, все семейство собралось, кроме нас с Колей. Живу одной мечтой — уничтожить подлых фашистов. Служу в прифронтовой полосе, обидно, что не посылают на передовые позиции. Все горим желанием бить беспощадно фашистов. Привет Игорю и Мише. Всех крепко целую. Анатолий». Это было последнее письмо от Анатолия.
В декабре сорок первого Николай писал с фронта в Асбест: «Где наш Тося? Вестей от него давно нет».
На следующей станции боец вышел, но его образ, овеянный легендарной солдатской славой, остался в ее памяти навсегда. Поезд медленно, с частыми короткими остановками, а порой и продолжительными, двигался на запад. Мимо один за другим проходили товарные поезда, из раскрытых вагонов-теплушек слышалась песни: «Эх, дороги», «Три танкиста», «Землянка». Война гуляла по России.
...Когда поезд набрал ход, она вдруг поймала себя на мысли, что повторяет почти наизусть текст статьи журналиста В. Стоянова «Подвиг командира», в которой были описаны последние минуты героической жизни ее сына, политрука Аввакумова. Не хотела верить, что нет его больше, поэтому в который раз она достала из сумочки аккуратно сложенную газету и прочитала: «С отчаянием немцы держали оборону. Наше продвижение замедлилось. Командование решило любой ценой сломить упорное сопротивление врага, взломать линию обороны и тем самым положить начало новому, весьма важному этапу наступления. На прорыв укрепленной полосы противника был брошен испытанный в боях, покрывший свои знамена боевой славой, отряд лыжников под командой стойкого большевика — политрука Аввакумова. Светало. По синему снегу бесшумно скользила лыжная кавалерия. Каждый из лыжников знал цель операции. Два отряда должны были обойти с правого и левого флангов укрепленный пункт — деревню Рожково, а третья группа лыжников, самая малочисленная, во главе с политруком Аввакумовым должна была нанести фронтальный удар, сыграв роль сковывающего отряда. Группа Аввакумова подошла к околице деревни, когда неприятель открыл плотный, заградительный огонь. Десятки пулеметов, минометов — массированный оружейный огонь не остановил отважных красных бойцов. Короткими перебежками, сливаясь в предрассветной мгле со снегом, они продолжали двигаться вперед. Осколок мины впивается в левую ногу Аввакумова. Воины бросаются к командиру. Перевязав с их помощью рану, волоча за собой пораженную ногу, Аввакумов властно приказывает двигаться дальше. Неотвратимо движется вперед героический отряд. Две первые группы уже вошли в село, сея среди фашистов смятение и панику. Но враг силен, сопротивление его еще не сломлено. Организовав огонь своего отряда, героический сын большевистской партии политрук Аввакумов вынимает свой пистолет, тщательно целится и отправляет на тот свет одного фашиста за другим».
Фаина Игнатьевна с ужасом представила картину, как ее Тосенька, скромный, добрый и нежный мальчик стреляет в человека. «Зачем, сынок?! — с тоской и тревогой шепчет она, — Господи! Кому нужна эта война? Зачем они убивают друг друга?». Ее влажные, сомкнутые ресницы вздрагивают. В вагоне темно. Никто не видит, как по ее щекам одна за другой бегут слезы.
«Когда политрук вкладывает в пистолет третью обойму, пуля врага поражает его вторую ногу». Ей хотелось закричать, да так, чтобы услышал весь мир: «Остановитесь, люди! Гибнут наши дети, будущее страны! Я расскажу вам, как дружно мы все жили на Кудельке: поляки, немцы, австрийцы, французы. Были даже китайцы и корейцы». Она вспомнила как в 1921 году на прииске какое-то время жил добрейший человек по имени Гитлер Ричард Карлович. Он приехал с женой и дочкой; удивительно, но его жену звали Анна Ивановна, а шестилетнюю дочку Валентина, они прожили два года, никто их не обижал, помогали, кто чем мог, время было, голодное. В такое трудное время Фаина Игнатьевна сохранила детей, растила их одна. Она опять погружается в текст: «Новая перевязка и командир-политрук опять впереди. Он уже не может идти. Он только ползет, но остается командиром отряда. Подобрав автомат убитого немца, Аввакумов срезает горячей очередью одного за другим четырнадцать немцев. Автомат в крови. Только тогда Аввакумов замечает, что ранен в третий раз — в плечо. Желтый от потери крови, он продолжает ползти вперед, оставляя за собой широкий алый след. Немцы мечутся. У них уже нет выхода. Опытный глаз командира четко схватывает обстановку. Аввакумов понимает, еще одно усилие и укрепленный пункт будет захвачен.
Вперед! Вперед! — кричит он, и, подтягивая локтями свое ослабевшее тело, продолжает медленно двигаться на врага». Фаина Игнатьевна смахивает непрошеную слезу.
«Уже в самой деревне, когда победа была решена, четвертая пуля прерывает прекрасную жизнь командира». Она вскрикнула от этой ужасающей картины.
Перед глазами проходят эпизоды короткой жизни ее младшенького Тоськи, так ласково называли его все на прииске. Анатолий родился 23 марта 1914 года в новой больнице. Белоголовый крикун появился на свет во время дежурства доктора А.П. Ноздри. Окрестили его второго апреля у себя на Асбестовых рудниках в недостроенной походной Успенско-Богородской церкви в присутствии священника Георгия Азрякова, в один день с его дочерью Людмилой. Восприемниками Анатолия были друзья семьи Аввакумовых Василий Иванович Манохин и Мария Николаевна Александрова.
В тот год на Асбестовых рудниках родилось восемьдесят три мальчика и восемьдесят пять девочек, многие умерли в июне месяце от дизентерии и дифтерии. В семье Аввакумовых Анатолия все любили, он был милым, всегда улыбался, рос общительным, послушным. Очень любил Сережу, всегда нянчился с ним. Неплохо рисовал, пел, играл на гитаре и мандолине. Был весельчак и песенник, дружил с Володей Абаскаловым. После окончания школы, учился в энергетическом техникуме в городе Свердловске. В Асбесте работал на Южном руднике. Учился заочно в индустриальном институте, потом вступил в партию. Перед войной жил и работал в Челябинске.
...Она смотрела в окно на необозримую ширь лесов и полей, и сердце разрывалось от боли.
«Вот за эту красоту и воюют наши сыновья, — думала она — Кому нужна эта война? Скольких она убила, искалечила?». На станциях она видела молоденьких женщин в военной форме. С болью и жалостью смотрела на них: «Разве женское это дело — война?!». Две даты Фаина Игнатьевна всегда отмечала: день рождения и день памяти сына Анатолия. Она ставила самовар, зажигала свечи, рассказывала внукам о «дяде Толе», читала его письма и статью из газеты.
...К двадцатилетию Победы в Великой Отечественной войне над фашистской Германией, газета «Асбестовский рабочий» опубликовала статью под заголовком «Подвиг на рассвете», которую хранил у себя друг Анатолия В.А. Абаскалов, асбестовский художник. В газете помещен портрет Анатолия Аввакумова, выполненный Владимиром Андреевичем. Портрет был передан автором в музей Николая Аввакумова. Мы пытались разыскать могилу Анатолия Аввакумова, организовали переписку с обкомом партии Смоленска, с местным краеведческим музеем, но, не имея копии похоронки, мы так и не добились успеха.
Позже имя А.М. Аввакумова было занесено в книгу памяти земляков-асбестовцев. Во время проведения по городу экскурсии «Памятники и обелиски павшим», школьники минутой молчания чтут память погибших в годы войны, возлагают цветы на каменную страницу с именем политрука Анатолия Михайловича Аввакумова.
Продолжение следует.
Л. Амосова. Асбест. Жизнь и судьба. 2005 г.