Александр Королев и город Асбест: полвека вместе. 5
0
130
Великая Отечественная: стоим насмерть.
Еще очень тяжело было асбестовцам в следующем военном году — 1942-м. Подступала суровая зима, и вместе с ней — голод, отсутствие электроэнергии и … сыпной тиф. Эпидемия пришла, откуда не ждали (а должны были) — от выгребных ям. Такая в Асбесте военных лет была «канализация». И с началом войны ее, конечно, запустили. Ямы не чистили, потому что все остальное казалось важнее. Вот и «аукнулось».
На борьбу с сыпняком встал коллектив городского комитета партии. Следили за состоянием отходов, организовывали регулярные санитарные очистки. Победили. И до конца войны эпидемий в городе не случалось.
Рассказ об эпидемии сыпняка очень важен для нашего повествования. Потому что важен для становления личности Королева — руководителя крупнейшего промышленного предприятия, не забывавшего, какие явления осложняют жизнь, и как необходимо рабочему человеку обеспечить быт, чтобы отдых после трудовой смены был полноценным. «Чтобы, вернувшись домой, он не бегал за водой к колонке, за дровами к поленнице, и туалет ему нужен благоустроенный». Потом не надо было Королеву объяснять, что к чему. Он всегда знал, что неблагоустроенность быта — это катастрофа. Стоило один раз пережить…
Зимой 1942-го фабрики начали работать с перебоями — из-за постоянных отключений электроэнергии. Конечно, было чем заняться — лесозаготовки не прекращались ни на день, в лесу каждая пара рук считалась на вес золота. Но фабричные еще и свой лес рубили, находящийся неподалеку — не хватало угля для сушки руды.
Возили сначала на лошадях, а когда и гужевой транспорт призвали в действующую армию, — на себе. Сами впрягались в сани. «Однажды встречаю за этим занятием почтенного человека, слесаря Бодовского, — рассказывал Королев. — Ему уже за 75 перевалило. Хватаю веревку и говорю ему: «Никита Петрович, что ж вы за такую тяжесть взялись? Сейчас кого-нибудь помоложе пришлю». А он отвечает: «Помоложе? А где ты их возьмешь? Отдохну вот чуток и опять впрягусь». Подумал я тогда, что с такими стариками не пропадем. Никита Петрович у нас еще и на фронт ездил в составе делегации Свердловской области, с подарками для подшефной 375-й стрелковой дивизии. И там — совершенно случайно — сына своего приемного встретил, Мухамета Ахметзянова. Мухамет из одного из боев не вернется, погибнут родные сыновья Анатолий и Владимир Бодовские, только Николай, вернувшись инвалидом, обнимет старого родителя. А Никита Петрович доживет почти до ста лет, наградят его орденами Ленина и Трудового Красного
Знамени — за героическую работу в годы Великой Отечественной войны».
Вот об этом все его, Королева, воспоминания — о тех, с кем трудился бок о бок. Никита Петрович Бодовский, Владимир Иванович Помазкин, подростком в военные годы начавший горняцкий трудовой стаж (читай: подвиг) и ставший лауреатом Государственной премии СССР, Мария Григорьевна Шорникова — однокурсница по институту и директор Октябрьской фабрики в годы войны, многие другие. Бесконечное уважение к человеку труда он сохранит на всю жизнь, и эту черту в нем запомнит каждый, кто виделся, разговаривал, обращался с проблемами, решал производственные вопросы с генеральным директором комбината «Ураласбест» Александром Александровичем Королевым. В будущем многие молодые инженеры, начинавшие профессиональный рост под его началом, переймут эту черту как аксиому, которая буквально «прилагается» к должности.
Война многое определила в характере, научила, не раздумывая, брать на себя ответственность в любой ситуации. Это и потом очень ему пригодится — когда начнется послевоенная, созидательная жизнь.
Город отдавал фронту все, что мог — асбестовцы собирали деньги на танки и самолеты, своими средствами участвовали в формировании Уральского добровольческого танкового корпуса, отправляли бойцам действующей армии полушубки, валенки, варежки, кисеты. Стирали солдатское белье, которое вагонами везли с фронта в глубокий тыл, а выстиранное — обратно на фронт.
Даже грибы, собранные в лесу, солили и отправляли бойцам Красной армии. О военной «продовольственной программе» стоит особо сказать. Потом еще не раз приходилось Королеву начинать подобные проекты, и ценность их — оттуда, из военного времени.
«Недавно, перебирая старые документы, обнаружил уголок газеты «Асбестовский рабочий» военного года, — рассказывал А.А.Королев Алексею Чечулину. — А на нем черным по серому объявление ОРСа: «Граждане! Сдавайте верхушки клубней картофеля и обеспечьте себя нужными товарами. За сданный килограмм верхушек вы можете купить 500 граммов масла, или 500 граммов соли, или 5 коробок спичек, или 0,5 литра винно-водочных изделий». Картофельные глазки! Мы садили их вдоль Белоярского тракта. Пронзительно помню первый урожай — маленькие невзрачные клубни. Помню с любовью: они тоже внесли вклад в Победу».
В воспоминаниях Александра Королева, опубликованных в книге Алексея Чечулина, предстают картины жизни всего города, всех его жителей. О себе он почти не рассказывает. Да, испытания были общими, тяготы тружеников тыла— практически одинаковыми. Но было и его, личное испытание, о котором он говорит скупо, вскользь, но пережитое мучительно: отказ от призыва в действующую армию.
«Не потому, что считал тыл второстепенным, нет, я хорошо знал, как дорого стоит здесь каждый день жизни. Но знал и другое — становилось не по себе, когда видел измученных работой женщин, хотя и помогал им таскать тяжеленные мешки с асбестом, невыносимо видеть престарелого Бодовского и осунувшегося Володьку Помазкина, очереди у хлебных магазинов, слушать безрадостные сводки Совинформбюро».
Ирина Атанасова, Виктор Топорков, "Ураласбест": эпоха Королева. Полвека вместе".
Еще очень тяжело было асбестовцам в следующем военном году — 1942-м. Подступала суровая зима, и вместе с ней — голод, отсутствие электроэнергии и … сыпной тиф. Эпидемия пришла, откуда не ждали (а должны были) — от выгребных ям. Такая в Асбесте военных лет была «канализация». И с началом войны ее, конечно, запустили. Ямы не чистили, потому что все остальное казалось важнее. Вот и «аукнулось».
На борьбу с сыпняком встал коллектив городского комитета партии. Следили за состоянием отходов, организовывали регулярные санитарные очистки. Победили. И до конца войны эпидемий в городе не случалось.
Рассказ об эпидемии сыпняка очень важен для нашего повествования. Потому что важен для становления личности Королева — руководителя крупнейшего промышленного предприятия, не забывавшего, какие явления осложняют жизнь, и как необходимо рабочему человеку обеспечить быт, чтобы отдых после трудовой смены был полноценным. «Чтобы, вернувшись домой, он не бегал за водой к колонке, за дровами к поленнице, и туалет ему нужен благоустроенный». Потом не надо было Королеву объяснять, что к чему. Он всегда знал, что неблагоустроенность быта — это катастрофа. Стоило один раз пережить…
Зимой 1942-го фабрики начали работать с перебоями — из-за постоянных отключений электроэнергии. Конечно, было чем заняться — лесозаготовки не прекращались ни на день, в лесу каждая пара рук считалась на вес золота. Но фабричные еще и свой лес рубили, находящийся неподалеку — не хватало угля для сушки руды.
Возили сначала на лошадях, а когда и гужевой транспорт призвали в действующую армию, — на себе. Сами впрягались в сани. «Однажды встречаю за этим занятием почтенного человека, слесаря Бодовского, — рассказывал Королев. — Ему уже за 75 перевалило. Хватаю веревку и говорю ему: «Никита Петрович, что ж вы за такую тяжесть взялись? Сейчас кого-нибудь помоложе пришлю». А он отвечает: «Помоложе? А где ты их возьмешь? Отдохну вот чуток и опять впрягусь». Подумал я тогда, что с такими стариками не пропадем. Никита Петрович у нас еще и на фронт ездил в составе делегации Свердловской области, с подарками для подшефной 375-й стрелковой дивизии. И там — совершенно случайно — сына своего приемного встретил, Мухамета Ахметзянова. Мухамет из одного из боев не вернется, погибнут родные сыновья Анатолий и Владимир Бодовские, только Николай, вернувшись инвалидом, обнимет старого родителя. А Никита Петрович доживет почти до ста лет, наградят его орденами Ленина и Трудового Красного
Знамени — за героическую работу в годы Великой Отечественной войны».
Вот об этом все его, Королева, воспоминания — о тех, с кем трудился бок о бок. Никита Петрович Бодовский, Владимир Иванович Помазкин, подростком в военные годы начавший горняцкий трудовой стаж (читай: подвиг) и ставший лауреатом Государственной премии СССР, Мария Григорьевна Шорникова — однокурсница по институту и директор Октябрьской фабрики в годы войны, многие другие. Бесконечное уважение к человеку труда он сохранит на всю жизнь, и эту черту в нем запомнит каждый, кто виделся, разговаривал, обращался с проблемами, решал производственные вопросы с генеральным директором комбината «Ураласбест» Александром Александровичем Королевым. В будущем многие молодые инженеры, начинавшие профессиональный рост под его началом, переймут эту черту как аксиому, которая буквально «прилагается» к должности.
Война многое определила в характере, научила, не раздумывая, брать на себя ответственность в любой ситуации. Это и потом очень ему пригодится — когда начнется послевоенная, созидательная жизнь.
Город отдавал фронту все, что мог — асбестовцы собирали деньги на танки и самолеты, своими средствами участвовали в формировании Уральского добровольческого танкового корпуса, отправляли бойцам действующей армии полушубки, валенки, варежки, кисеты. Стирали солдатское белье, которое вагонами везли с фронта в глубокий тыл, а выстиранное — обратно на фронт.
Даже грибы, собранные в лесу, солили и отправляли бойцам Красной армии. О военной «продовольственной программе» стоит особо сказать. Потом еще не раз приходилось Королеву начинать подобные проекты, и ценность их — оттуда, из военного времени.
«Недавно, перебирая старые документы, обнаружил уголок газеты «Асбестовский рабочий» военного года, — рассказывал А.А.Королев Алексею Чечулину. — А на нем черным по серому объявление ОРСа: «Граждане! Сдавайте верхушки клубней картофеля и обеспечьте себя нужными товарами. За сданный килограмм верхушек вы можете купить 500 граммов масла, или 500 граммов соли, или 5 коробок спичек, или 0,5 литра винно-водочных изделий». Картофельные глазки! Мы садили их вдоль Белоярского тракта. Пронзительно помню первый урожай — маленькие невзрачные клубни. Помню с любовью: они тоже внесли вклад в Победу».
В воспоминаниях Александра Королева, опубликованных в книге Алексея Чечулина, предстают картины жизни всего города, всех его жителей. О себе он почти не рассказывает. Да, испытания были общими, тяготы тружеников тыла— практически одинаковыми. Но было и его, личное испытание, о котором он говорит скупо, вскользь, но пережитое мучительно: отказ от призыва в действующую армию.
«Не потому, что считал тыл второстепенным, нет, я хорошо знал, как дорого стоит здесь каждый день жизни. Но знал и другое — становилось не по себе, когда видел измученных работой женщин, хотя и помогал им таскать тяжеленные мешки с асбестом, невыносимо видеть престарелого Бодовского и осунувшегося Володьку Помазкина, очереди у хлебных магазинов, слушать безрадостные сводки Совинформбюро».
Ирина Атанасова, Виктор Топорков, "Ураласбест": эпоха Королева. Полвека вместе".