Асбест. Жизнь и судьба. Успенско-Богородский храм

Предлагаем вниманию читателей книгу известного краеведа Л.Ф. Амосовой о зарождении Асбеста и судьбе первой учительницы города - Фаины Игнатьевны Аввакумовой.

Успенско-Богородский храм

Производство асбеста успешно развивалось, на приисках увеличивался приток постоянных рабочих, люди приезжали семьями, росло население. Летом после работы молодежь играла в футбол. Супруги Лангофы привезли тайком из Финляндии футбольный мяч, организовали две команды. Желающих посмотреть футбольные баталии приходило очень много. Долгие зимние вечера проводили за играми в лото, в карты, в спички. Нанимали квартиру, приглашали гармониста, танцевали кадриль, вальс, русско-славянскую венгерку, краковяк, камаринскую. Пели. В те годы были популярны песни: «Белая акация», «Вот вспыхнуло утро», «У меня под окном». Играли в игры с поцелуями. Водка была запрещена на вечеринках. В магазинах на прииске ее не продавали, но торговцы овощами, мукой и фуражом везли ее нелегально из деревень и продавали «из-под полы».

В 1913 году управляющие рудниками Э.Э. Сведберг и Б.В. Лозинский решили выстроить для населения Асбестовых приисков церковь, где люди могли бы найти утешение и душевный покой. Хозяева приисков поддержали управляющих и одобрили их затею. Был создан строительный комитет, в состав которого вошли служащие рудников: бухгалтер В.Е. Вольхин, инженер К.А. Захваткин, техник-смотритель Н.Н. Александров, техник Н.П. Великанов, священник Георгий Азряков. Семнадцатого марта 1913 года состоять заседание строительного комитета по постройке деревянного храма для походной церкви на Асбестовых рудниках. После заседания комитет направил Прошение Его Преосвященству Митрофану Епискому Екатеринбургскому и Ирбитскому на разрешение выдать книги для записи добровольных пожертвований и выставить кружки для добровольного сбора. Место для постройки Храма было выбрано за кордоном Монетной дачи лесничества на западной стороне Грязновской дороги. Через две недели члены строительного комитета и управляющие Э.Э. Сведберг и Б.В. Лозинский приехали посмотреть место для постройки Храма и дома для духовенства. При 399-ом квартале Монетной дачи был выделен безвозмездно участок земли площадью 2160 квадратных сажень. Для постройки Храма было отпущено бесплатно 2164 сосновых бревен. Храм строили на паях барон В.И. Жирард- де-Сукантон, приемный сын Этьена Артуровича, и Вилий Альфонсович Поклевский-Козелл, которому в наследство перешли рудники и Торговый Дом Наследников Поклевского-Козелл. От соседних рудников принимали «добровольные пожертвования». Все подготовительные работы были проведены зимой: вырублен лес, очищена территория от мусора, завезен строительный материал. Строительный комитет разослал запросы в разные фирмы. На Асбестовые рудники из ближних городов и сел шли письма с заявлениями от мастеровых людей, знающих толк в плотницко-столярных церковно-строительных работах. Разговоры о строительстве Храма были чуть ли не главной темой воскресных посиделок в доме Аввакумовых, куда приходили их друзья Александровы, Азряковы, члены строительного комитета Храма.

Супруги Александровы были крестными родителями Павла и Анатолия. Они часто навещали своих крестников, и, сидя за воскресным самоваром, дискутировали на разные темы, делились новостями, обсуждали прочитанные книги, статьи в журналах и газетах. У доктора Ноздри всегда была припасена заранее прочитанная им статья о новых достижениях в области медицины. Наговорившись вдоволь, они пели, слушали скрипку, играли с детьми, которых порой набиралось в этом гостеприимном доме гораздо больше, чем взрослых. Все жили дружно, заботились друг о друге, приходили на помощь в тяжелые минуты.

В один из вечеров Николай Николаевич Александров радостно сообщил друзьям о том, что Его Высокопреподобие Отец Алексий Андреевич Ставровский из Санкт-Петербурга и купец Г.Ю. Витте дали согласие быть почетными членами строительного комитета.

В фирму братьев Переваловых отправили заказ на изготовление колоколов из высших сортов меди с английским оловом.

«На днях я ездил в Екатеринбург и Челябинск, чтобы выбрать колокола» — сказал Георгий Азряков.
 
«Сегодня мы установили благотворительные кружки для сбора средств на украшение храма, — вступил в разговор Михаил Аввакумов — Во сколько обошелся комитету дом священника?» — поинтересовался он.

«На дом мы потратили 1700 рублей, на постройку храма 24000 рублей, на приобретение икон — 6000 рублей. Заказали кресты к пяти главам. Привезли из Екатеринбурга серебряные и бронзовые одежды. Установка иконостаса обошлась комитету в 1200 рублей. По десять тысяч внесли владельцы приисков Сукантон и Поклевский-Козелл, пять тысяч прислал купец Витте, — достав записную книжку, сообщил В.Е. Вольхин, — Мы сделали все возможное, чтобы строительство храма было завершено вовремя. Заказы торговцами выполняются медленно. Бывают задержки с перевозкой груза по железной дороге».

«А когда состоится освящение церкви?» — спросила Н.П. Шабурова.

«Задержка с открытием церкви произошла по причине империалистической войны» — вступил в разговор Захваткин.

«Освящение Храма назначили на 3 ноября 1915 года. Мною составлен порядок освящения Храма, список лиц, приглашенных на предстоящее торжество, заготовили и разослали шестьдесят приглашений» — сообщил Георгий Азряков своим друзьям.

«От Ядвиги Феликсовны Лозинской я вчера узнала о предстоящем банкете, она отвечает, как всегда, за сервировку стола. В ее распоряжение выделена группа поваров, два помощника, семь лакеев и горничная Разнадежина» — накрывая на стол, сказала Фаина Игнатьевна.

Администрация приисков основательно готовилась к освящению Храма. Было составлено меню на 60 персон. Предусмотрели все — от столовой посуды до парадных экипажей и ночных горшков. В Екатеринбурге заказали у Красковского столовое белье и посуду; постельное белье, подушки, одеяла, матрацы и кровати везли от Рамшевича. Открытки для меню поступили от Агафуровых. В бывшей чертежной Серебрякова стояла дюжина самоваров, чайников, сахарниц, ящики с фруктовой водой и марочными винами. Завезли скатертей разной длины около двадцати штук, десять дюжин салфеток, цветы для убранства столов. Заказали два оркестра, пригласили из Екатеринбурга двенадцать певчих и кинематограф. За месяц начали готовить экипажи, чистить лошадей.

Третьего ноября кучер доставил на прииск мешок поздравительных телеграмм и писем. С восхищением все обсуждали то, что пришло письмо от настоятеля Адмиралтейского Собора из Санкт-Петербурга Протоиерея Ставровского, от священника Николая Топоркова из Екатеринбургской Епархии, от Гельмунта Юльевича Витте.

Празднично украшенные экипажи накануне праздника встречали на станции Грязновская губернатора из Перми, священников из сел Белоярское, Кунарское, Некрасово, Логиново и соседних деревень. Прибыл полицмейстер из Екатеринбурга. Гости были расквартированы на рудниках Поклевского, в доме Лозинского, у Вольхина, у Сведберга. Певчих разместили в конторе у Корево, начальника станции Баженово — в доме у Томашевского.

Праздник получился грандиозный, колокольный звон плыл над поселком, зазывая население в церковь. Гости уехали только через два дня. Газета «Уральская жизнь» напечатала об этих событиях: «...Екатеринбургская духовная консистория сообщила, что по указу Святейшего Правительственного Синода при Успенской церкви на асбестовых рудниках Екатеринбургской Епархии был открыт самостоятельный приход с причтом в составе священника, дьякона и псаломщика. Содержание прихода осуществлялось за счет местных средств».

У Фаины Игнатьевны все складывалось хорошо, пока не началась война, которая вымела покой и достаток из русских изб. Крепкая семья, работящий муж, у нее есть любимое дело. Подрастали дети. Сережа все реже болел. Неприятности начались в шестнадцатом году, когда прииск Корево был продан французскому барону. С новым руководством что-то не заладилось у Михаила Михайловича Аввакумова. Он часто приходил с работы угрюмым, не выходил к ужину, уединяясь в своем кабинете, тогда домашние старались не шуметь. От его молчания страдала Фаина Игнатьевна, страдали дети, которым он стал уделять меньше внимания и даже совсем перестал гулять с Сережей. Все реже в доме звучала музыка, не проводились праздники.

Неожиданным для всех, для семьи и друзей стало решение Михаила Михайловича идти на фронт. Он не хотел выглядеть трусом перед земляками. Оставшись одна с пятью детьми в такое трудное время, Фаина Игнатьевна с достоинством несла тяжелое бремя, выпавшее на ее долю. Она вела хозяйство, растила своих детей, продолжала обучать чужих детишек. Многие в поселке пере¬стали ходить в школу — не до учебы, когда нечего надеть, нечем отапливать школу зимой. Фаина Игнатьевна занималась у себя дома с теми, кто прибегал к Аввакумовым. Хотя порой и своих- то не знала чем кормить, за стол сажала всех, и то, что было в доме, делила поровну.

Продолжение следует.
Л. Амосова. Асбест. Жизнь и судьба. 2005 г.