Село Елизарово мело деньги щеткой
Как зарабатывали 150 лет назад жители нынешней Новой Москвы? «НО» начинают серию материалов о ремеслах, которые процветали на этой территории в конце XIX века. На этот раз — производство щеток
1877–1903 годах издавался многотомник «Сборник статистических сведений по Московской губернии». Он пользовался большим вниманием интеллигенции. На эти книги не раз ссылался молодой Владимир Ульянов, еще не взявший псевдоним Ленин, в трактате «Развитие капитализма в России» (1899). Сегодня эти сборники ценны сведениями о промыслах, которыми занимались подмосковные крестьяне в конце XIX века. Авторы-экономисты вели себя как настоящие этнографы: выезжали в села, разговаривали с кустарями, поднимали документацию в волостных правлениях, записывали термины и зарисовывали орудия труда.
Многие главы посвящены территории нынешней Новой Москвы. Некоторые ремесла практиковались только здесь. Например, производство щеток.
Толковый зять
Все началось в конце XVIII века в деревне Елизарово Десенской волости Подольского уезда (сейчас это — поселение Первомайское Троицкого округа). Местные крестьяне подрабатывали в Первопрестольной извозом, на постой вставали на Щипке, в Замоскворечье. А рядом находилось «щеточное заведение» Фролова. Извозчики стали отправлять туда сыновей «в науку». Мальчик из Елизарова Петя Иванов так отличился, что, дождавшись его совершеннолетия, фабрикант Фролов «вступил с ним в родственные связи» (видимо, женил на дочери или сестре) и сделал компаньоном. Юный зять стал доверять заказы землякам. Постепенно ремесло переняли и в соседних деревнях. Летом 1879 года, когда Орлов и Боголепов собирали сведения для сборника, щетками занимались в 16 селениях Подольского уезда, 10 селениях Звенигородского уезда и одном — Московского уезда. В наши дни большая их часть относится к поселению Первомайское Троицкого округа, остальные — к Новомосковскому округу (в основном к Марушкинскому, но есть примеры из Филимонковского и Десеновского).
Ходовой товар В XIX веке щетки использовались куда шире, чем теперь, ведь не существовало ни пылесосов, ни компактных губок для обуви, ни современной химии. Женщины носили только длинные платья, которым после каждой прогулки приходилось обметать подолы (а грязи хватало!). Еще не изобрели устойчивого лака для полов, поэтому в богатые дома каждую неделю приглашали полотеров — они натирали паркет навощенными щетками, привязанными к ногам. Главным средством передвижения были лошади — а им надо чистить не только тело, но и копыта… Многих дореволюционных приспособлений сегодня не найти даже в музеях.
— Охоте за щетками я посвящаю много времени, однако не могу похвастаться богатой добычей, — признается культуролог, исследователь старого быта и коллекционер Елена Лаврентьева.
— Согласитесь, в эру коммуналок мало кто сознательно хранил, к примеру, щетки для галош или для мытья кувшинов. Остается довольствоваться их графическим изображением во всевозможных прейскурантах. Крестьяне Десенской волости начали со щеток конных и гербовых (для военной амуниции), потом освоили платяные и сапожные. С 1820-х годов потребовались щетки для волос и зубные. К 1879 году кустари умели производить уже полсотни наименований.
Большинство были универсалами или же изготавливали самый ходовой товар — платяные, сапожные и конные. Но, например, в Давыдкове Звенигородского уезда (ныне поселение Марушкинское) Борис Егоров, Иван Игнатов и Андрей Васильев славились как мастера щеток для конских копыт, а их сосед Иван Ефимов делал щетки ломберные (картежники стирали ими меловые записи с зеленого сукна столов).
9000 отверстий за день
Главным материалом служила свиная щетина, которую покупали обработанной (своих хрюшек в тех местах держали редко). С конца 1850-х годов в обиход вошла «трава», то есть заморский тростник: стоил в три раза меньше самой плохой щетины, а изделий из него получалось в два раза больше. Первым «траву» рискнул применить некто Лопатин из деревни Бараново Десенской волости (ныне — поселение Первомайское). Он три года скрывал, за счет чего так снизил себестоимость. Когда его тайну выведали, это позволило многим «вести дела при незначительном размере оборотного капитала, что и вызвало увеличение числа самостоятельных хозяев».
Одно изделие проходило через руки четырех мастеров, производительность их различалась. Столяр за 12-часовой рабочий день напиливал до 250 колодок из дуба, березы или бычьей кости. «Вертел» просверливал в них дырочки: он должен был обработать 56 колодок, в каждой 162 отверстия — итого более 9000 операций. В это время «чистил» окрашивал и вычесывал около пуда (16 килограммов) «травы» или щетины. «Кустарник» продевал волокна в отверстия и подстригал их, успевая сделать от 10 до 18 заготовок. После этого колодка возвращалась к столяру, который заклеивал ее тыльную сторону фанеркой из березы, ореха, красного дерева или осины, шкурил, красил и лакировал — до 60 штук в день. Экономисты подсчитали, что 19 процентов времени, нужного для изготовления щетки, уходит на действия столяра, 15 процентов — на «вертела», 6 процентов — на «чистила» и 60 процентов — на «кустарника». Значит, в мастерской на 10 «кустарников» нужны два-три «вертела», один столяр и один «чистил». В губернии было 153 заведения, в которых трудились 820 человек (489 — члены хозяйских семей, 331 наемный работник). То есть в каждом — в среднем 5,4 работника (полноценного разделения труда, увы, не получалось), соотношение самостоятельных и наемных — три к двум.
Между хлебом и землей
Спрос на щетки, причем на все их виды, взлетал после войн: Отечественной (1812–1813), Крымской (1855–1856) и Русско-турецкой (1877–1878). Итак, московские экономисты застали подмосковных кустарей в, казалось бы, удачный для последних момент. Однако у большинства самостоятельных работников получалось лишь «перебиваться из-за соли на хлеб», а наемники даже не могли «оказывать значительной помощи своему семейству».
Мастерам приходилось разрываться между ремеслом и земледелием. Столяр, «вертел» или «чистил» получал в год до 120 рублей («кустарник» — не больше 75). Если он отвлекался от промысла на четыре летних месяца, то терял до 40 рублей. А если возлагал полевые работы на батрака, то отстегивал ему по 20 рублей в сезон.
И покупать материалы, и сбывать товар надо было в Москве. Мелких мастеров это затрудняло, однако они не спешили ни объединяться, ни сотрудничать с крупными (только если внезапно лишались лошади). Исключение наблюдалось в Клокове: богач Егор Жилкин уговорил односельчан брать часть его заказов, как сказали бы сегодня, «на аутсорсинг». Крупным же хозяевам вредила боязнь экспериментов. Андрея Палютина, самого успешного предпринимателя в Клокове, спросили, почему он не приобретет новинку — «вертельную машину»: она стоит 25 рублей, но повышает производительность в полтора раза. Вместо трех мастеров, каждому из которых надо платить 10 рублей, смогут работать двое, и машина окупит себя за два с половиной месяца.
— Если идет дело ладно, то и так хорошо! — отмахнулся Палютин.
— А если не пойдет, то ничего ты тут не поделаешь.
Причины этого консерватизма Василий Орлов и Иван Боголепов видели в малограмотности крестьян: на весь «щеточный район» приходилось… три школы. Вывод был таков: «сами по себе промышленники вряд ли когда-нибудь двинутся вперед», и если правительство, земство или частные лица хотят поддержать щеточников, то они «должны начинать именно с образования этого населения».
Словарь
Подшивка — лучший сорт щетины, самый упругий волос с хребта свиньи, шел на дорогие платяные щетки (2–3 рубля за штуку).
Окатка — тоже щетина с хребта, но покороче и менее упругая, использовали на платяные щетки подешевле и конные (1,4–1,7 рубля за штуку).
Сушенка — мягкий длинный волос с разных мест свиной туши: для платяных, конных и половых щеток (не дороже 1,6 рубля за штуку).
Бок — короткие тонкие мягкие ворсинки с боков свиньи, для щеток по 50–80 копеек штука.
Оческа — худший сорт щетины, шел на сапожные щетки (15–40 копеек штука).
Любопытно
Василий Орлов и Иван Боголепов изучили бюджет 32-летнего Степана Никитина из Клокова, который жил с женой-ровесницей Настасьей и семилетней дочкой Наташей. За 1878 год семья заработала 186 рублей, из них 55 (29,6%) — на выделке щеток с октября по май. Остальные статьи дохода — сдача в аренду покоса, продажа урожая, сена, яиц и молодняка животных, а также поденщина летом. А потратили Никитины за это время… 225,84 рубля, то есть почти на 40 рублей больше. Концы с концами свели потому, что продали взрослого теленка за 18 рублей, а еще глава семьи получил 27 рублей на отопление церковной сторожки, но ухитрился потратить на дрова всего 5.
Цифра
22 щеточные мастерские были в 1879 году в Елизарове, 17 — в Покровском (ныне Вороновское, Троицкий округ), по 15 — в Постникове и Давыдкове (Марушкинское, Новомосковский округ) и 11 — в Клокове. В остальных деревнях их число составляло от 1 до 8.