Мнения: Как в русской армии появились партизаны
Спросите любого среднестатистического гражданина, кто такой партизан? И он вам расскажет про народного мстителя, который в его представлении является бородатым мужиком в тулупе, вооруженным берданкой и топором. На самом деле подобные представления – не более чем стереотип. В реальности партизанское движение и было задумано, и осуществлялось в России совсем иначе.
Партизан – слово французское и происходит от французского partie – часть, или по-русски партия. То есть партизан – участник партии. А под партией подразумевается воинское формирование, отряженное от основных сил для ведения каких-либо специальных действий на фланге или в тылу противника. Обычно эти нештатные, сформированные под конкретную задачу отряды широко применялись в войнах, которые вела Российская империя еще в XVIII веке.
Партизанские отряды (партии) совершали длительные поиски, надолго отрываясь от армии, «гнездились» на путях сообщения противника, изнуряя его постоянными нападениями. Главным назначением партизанских партий считались действия против операционной (коммуникационной) линии неприятеля. Командиры партизанских партий пользовались большей самостоятельностью, получая от командования лишь самые общие указания. Кстати, подполковник Суворов А.В. также командовал партизанским отрядом в начале своей службы.
Наверное, наиболее яркое применение партизанских сил в императорской России имело место в Отечественную войну 1812 года. Тогда согласованные действия партизанских отрядов, отряженных от воинских формирований под командованием дерзких и инициативных командиров, и регулярной армии, ведомой генерал-фельдмаршалом М.И. Кутузовым, обратили неудачу Наполеона в разгром.
Кстати, хочется заметить, что вторжение Наполеона в пределы Российской империи отнюдь не было внезапным событием – ни для военного министра Барклая-де-Толли, ни тем более для императора Александра I, имевшего своих агентов и резидентов в окружении Наполеона. Это вымысел литературных и кинодеятелей, а также советских историков типа академика Тарле и Троицкого, которые в угоду партийной верхушке должны были представить внезапное нападение фашистов в 1941 году широким слоям советского общества, как повторение беды 1812 года. Мол, это не наш просчет, а просто такое уже случалось и прежде.
Образ Александра I в нашей истории несколько недооценен, и напрасно. Он вполне ясно представлял сложившуюся ситуацию после Аустерлица. Спустя чуть больше года после подписания Тильзитского мира Александр I писал императрице-матери Марии Федоровне в сентябре 1808 года: «Тильзит – это временная передышка, для того чтобы «иметь возможность некоторое время дышать свободно и увеличивать в течение этого, столь драгоценного времени, наши средства и силы... А для этого мы должны работать в глубочайшей тайне и не кричать о наших вооружениях и приготовлениях публично, не высказываться открыто против того, к кому мы питаем недоверие». Войны в 1812 году ждали и предприняли все возможные в то время меры.
Важным событием стало то, что в январе 1810 года Александр I назначил на пост военного министра Михаила Богдановича Барклая-де-Толли, лифляндского дворянина с шотландскими корнями. Его личность в нашей истории имеет неоднозначную оценку. И напрасно. Но мало кто знает, что именно он провел серьезное реформирование русской армии в период 1810-1812 годов. И еще осенью 1810 года создал «Экспедицию секретных дел» при военном министерстве. Она, по сути, и стала первой организацией военной разведки России, в которую стекалась вся информация о приготовлениях Наполеона I к войне против России. Многое из того, что начало работать в ту пору, в сущности актуально до сих пор.
На основе получаемой информации ситуация постоянно анализировалась и докладывалась руководству. Поэтому уже в апреле 1812 года сотрудник «Экспедиции» полковник П.А. Чуйкевич подготовил докладную записку о том, что, собрав со всей Европы Великую армию, которая по численности превосходила российскую втрое, Наполеон будет стремиться разгромить ее в первом же сражении. А потому необходимо уклоняться от него, отходя вглубь России. Вследствие этого достигалось несколько целей.
Первая – затягивание войны, а французский император не мог оставить Париж надолго без внимания: там была вероятность мятежа. Вторая – в ходе продвижения вперед французам приходилось бы оставлять гарнизоны в населенных пунктах, дабы обеспечить безопасность путей снабжения. И потому численность армии, готовой к сражению, сокращалась. Ну и самое важное – таким образом растягивалась линия коммуникации снабжения французской армии и, как ни старайся, она становилась уязвимой. Вот почему, когда вторжение состоялось, «мы долго молча отступали...». Так что хитрый план заманить врага в ловушку был разработан еще до того, как Наполеон вторгся в Россию.
Кто-то полагает, что действия партизанских отрядов начались в Русской армии после того, как французы оказались в Москве. Отнюдь. Партизанские действия имели место и на этапе отхода вглубь страны. Например, на центральном направлении для перекрытия снабжения неприятеля с севера действовал легкий корпус Витгенштейна. Также есть документы об отряжении от армии Тормасова партизанских отрядов. И это далеко не все примеры, ведь создание партий и их действия имели в нашей армии обычный характер.
В разгроме Наполеона в России действия партизан имели едва ли не ключевое значение, но это было чуть позднее, после Бородинского сражения. И важную роль в этом сыграл командир 1-го батальона Ахтырского гусарского полка подполковник Денис Васильевич Давыдов.
Пользуясь тем, что он состоял адъютантом при князе П.И. Багратионе, за пять дней до Бородинского сражения Давыдов обратился к нему с предложением создать специальный конный отряд в тысячу человек, который действовал бы на коммуникациях противника и дезорганизовывал его тылы. Багратион поддержал инициативу Давыдова и доложил о ней М.И. Кутузову. Но фельдмаршал, одобрив решение Багратиона о выделении Давыдову конного отряда, серьезно урезал его численный состав. «Для опыта» главнокомандующий распорядился дать под команду Давыдова конный отряд численностью лишь в 130 человек (50 гусар и 80 казаков). Этот отряд начал вскоре с успехом действовать в районе города Юхнова. Это позволило Кутузову утвердиться в верности инициативы Давыдова.
После сдачи Москвы Светлейший в своем рапорте Александру I от 4 (16) сентября 1812 года кратко излагает план дальнейших действий: «Я принимаю теперь в операцию со всеми силами линию, посредством которой, начиная с дорог Тульской и Калужской, партиями моими буду пересекать всю линию неприятельскую, растянутую от Смоленска до Москвы, и тем самым отвращая всякое пособие, которое бы неприятельская армия с тылу своего иметь могла, и, обратив на себя внимание неприятеля, надеюсь принудить его оставить Москву и переменить всю свою операционную линию» (М.И. Кутузов «Журнал военных действий», сб. документов т. 4, ч. 1, с. 232-234).
Тогда и началось массовое формирование партизанских отрядов. Всего действовало около двадцати партий общей численностью 3200 человек. Во главе партизанских отрядов стояли смелые и энергичные кадровые офицеры, в основном кавалеристы. По сути, Кутузов создал на подступах к Москве кольцо из партизанских отрядов. Партии Вадбольского, Сеславина и фон-Визина действовали между Можайском, Москвой и Тарутином, партия Давыдова – между Гжатском и Вязьмой, князя Кудашева – на Серпуховской дороге, а полковника Ефремова – на Коломенской. Летучий корпус под командованием генерала Винценгероде действовал в районе Клина, перекрывая северное направление. От корпуса рассылались партии под командованием Бенкендорфа, Чернозубова и Иловайского к Звенигороду, Рузе, Гжатску, Сычевке, Зубцову и Дмитрову. Даже в окрестностях Москвы действовал отряд Александра Фигнера.
При этом командир отряда, переодеваясь во французские мундиры, неоднократно проникал в расположение неприятеля и добывал необходимые сведения. Действия партизан были довольно успешны, и потому 20 сентября 1812 года М.И. Кутузов сообщал генералу П.Х. Витгенштейну: «Поелику ныне осеннее время наступает, чрез что движения большой армией делаются совершенно затруднительными, ...то и решился я, избегая генерального боя, вести малую войну...» Нападения на колонны, обозы, фуражиров, магазины и депо неприятеля военные теоретики в ту пору относили к партизанским действиям, которые считались венцом малой войны. Благодаря именно таким действиям, армия агрессора была рассеяна и принуждена к оставлению пределов Российской империи к окончанию 1812 года.
При этом русская армия не одержала победу ни в едином генеральном сражении той войны. Хотя именно это считалось в те годы основным способом достижения военной победы.
Стоит заметить, что на самом деле в 1812 году не было никаких народных партизанских отрядов, а были отряды самообороны, созданные помещиками из крестьян для защиты собственности дворян, их поселений и имущества. Основная ошибка, с упоением повторяемая различными авторами на протяжении двух столетий, касается высокого сознания русского народа, который самостоятельно восстал против завоевателей. Этого не было. Однако война имеет все основания называться Отечественной, поскольку в составе ополчения воевали все слои русского народа. Ополчение же было создано по указу императора Александра I от 6 июля 1812 года.
А то, что «народные партизанские отряды» вели самостоятельные действия против регулярных подразделений армии Наполеона – это просто красивый лубок ура-патриотов. В феодальном государстве невозможно представить, чтобы кто-то допустил стихийное и самостоятельное вооружение народа, поскольку такое формирование сразу же попадает под определение банды. Крестьян действительно вооружали, но по распоряжению свыше.
Откуда же взялось это массовое представление про крестьянские (народные) партизанские отряды? Образ народного партизана-мстителя начал формироваться еще в начале войны 1812 года стараниями московского губернатора графа Федора Васильевича Ростопчина и придворного историка Сергея Николаевича Глинки, писавшего по поручению императора. Вот слова графа Растопчина, сказанные Глинке 19 июля 1812 года после вручения ему ордена Святого Владимира 4-й степени, и касались они описания подвига русского народа: «Священным именем государя императора развязываю вам язык на все полезное для Отечества, а руки на триста тысяч экстраординарной суммы. Государь возлагает на вас особенные поручения, по которым будете совещаться со мною».
Фантазия С.Н. Глинки оказалась богатой и неуемной. Поэтому Герасим Курин – предводитель посадской милиции превратился в командира партизанского отряда. Как и Василиса Кожина, вдова старосты, которая после смерти мужа возглавляла деревенское ополчение, защищавшее их деревню.
Конечно, реальные партизанские отряды Русской армии, действуя в той или иной местности, опирались на эти отряды самообороны и взаимодействовали с ними. Они учили противодействовать врагу не в открытом бою, но хитростью. Тот же Денис Давыдов обучал крестьян в случае появления отряда басурман принять их ласково, накормить, напоить и спать уложить. А когда уснут, броситься всем миром и убить. При этом он учил прятать тела и амуницию убитых и не зариться на это добро. Поскольку другие отряды противника могут найти это имущество и тогда уже смерть угрожает самим ополченцам.
Армейские партизанские отряды захватывали немало пленных, которых нужно было конвоировать в Тарутинский лагерь. Эту задачу они и возлагали на ополчение. Как правило, голодные, замерзшие и деморализованные солдаты некогда «Великой армии» не сопротивлялись. Однако в случае с Василисой Кожиной вышел казус. Отряд крестьян (!), конвоировавший пленных, возглавляла... баба! Для одного из пленных французских офицеров это показалось верхом унижения, и он начал роптать, что создавало опасность бунта в рядах пленных. Василиса была женщиной решительной. Наверное, потому ей и доверил народ продолжить дело мужа. Особого оружия у крестьян не было. И потому Василиса просто зарубила смутьяна косой. На том бунт и прекратился. Поступок, требующий мужества даже от обычного крестьянина. А тут женщина! Потому и была отмечена медалью. Но никакого партизанского отряда не возглавляла – и тем паче не создавала.
Лубочное изображение партизана – народного мстителя продолжили в годы Великой Отечественной войны придворные историки КПСС, вот и представляем мы партизана таким. На самом деле партизан – кадровый военный. И диверсионные подразделения нашей армии долгое время, даже в ХХ веке, назывались партизанскими.