Реформатор. Реакционер. Наш!

Известно, что рождение Александра в апреле 1818 года привлекло к себе внимание всего русского общества, которого, быть может, при других обстоятельствах оно бы никогда не удостоилось. Его отец великий князь Николай Павлович – это третий сын императора Павла I, занимал в то время более чем скромное положение и не помышлял о престоле. Род Романовых получил дальнейшее издание в лице Александра Николаевича (и претенденство на трон), поскольку оба старших брата не имели «надеж России», не оставили в наследие России мужской пол. Родители будущего императора были людьми разными, но на Александре более всего прослеживалось показание характера его матери.

Именно Николай, став императором и озаботившись образованием сына, избрал ему в преподаватели Жуковского. На пользу: поэт воспринял назначение на воспитание наследника с величайшей ответственностью. Николай I дал одобрительное заключение на составленный им в течение полугода специальный «План учения» Александра, рассчитанный на 12 лет.

Цесаревича стали водить из учебных кабинетов, где ему преподавали школьную, а затем, – по мере взросления – и высшую учебную программу, в места, где решались государственные вопросы, – обычная подготовка наследников престола к ответственному посту главы государства. Но делалось это «ступенчато», и если в 1834 году он должен был присутствовать на заседаниях Сената, то в следующем он вошел в члены Синода, а еще через год пожалован в генерал-майоры и причислен к свите «охранителя императорского строя».

Сразу после этого Александр отправился в первое большое путешествие по родной стране, о которой он знал от специалистов, но сам, чтобы знать, кем и чем ему предстоит управлять, не видел. Когда это путешествие закончилось, его отправили в заграничное. В продолжение года Александр из Скандинавии отправился в Австрию, затем в итальянские и германские государства; объездил там все. Более всего ему понравилось в Гессене, где он познакомился с дочерью герцога Марией, которая впоследствии стала его женой.

Как пишет Зинаида Каплан, сотрудник исторического общества АИД(д) все эти годы Александр «скрупулезно выполнял» все, что его «настойчиво просил император». Через головы он никогда не прыгал, «оригинальных» политических идей не высказывал. Можно ли говорить, что он, как и отец, не был консерватором, если, работая, например, в Крестьянском комитете, не высказывал никаких либеральных мыслей?

Не одна ошибка была совершена им прежде, чем, как он сам говорил, «найти путь, по которому пойдет Россия. Поначалу необходимо установить спокойствие, а потом уже и думать о реформах».

На другой день после принятия власти, 19 февраля 1855 года, он заявил в Государственном совете, что признает себя: продолжателем желаний и мыслей незабвенного своего родителя, а 23 февраля на приеме дипломатического корпуса определенно обещал придерживаться политических принципов отца и дяди. Через своих министров он прямо отверг заключение мира, справедливо считая его условие унизительными и неприемлемыми для России.

Непонятно лишь одно: когда, как и почему начали вырисовываться контуры нового курса? Начало его Каплан считает 3 декабря 1855 года, когда был закрыт Высший цензурный комитет. В запрете на печатное слово, наложенном Николаем I, общество не видело возможности выговориться. Необходимые независимые издания начали возникать один за другим. Так, Александр, вскоре после своего воцарения, провозгласил гласность первым символом оттепели: «Документ о стеснениях в университетах, введенный после 1844 г., не имеет более значения» — и закон был уничтожен.

Каплан не сомневается, что уже после восшествия на престол Александр понял, что крепостные отношения изжили себя, но понимал ли он это раньше, сказать трудно. Ему был нужен только стоящий сотрудник, чтобы решить эту грандиозную реформу. Несколько дней спустя по заключении мира император отправился в (или даже может на) 2 столицу. Московский генерал-губернатор, известный крепостник Закревский, ходатайствовал Александру, что все местные дворяне хотят представиться государю по поводу распространившегося среди них слуха, что правительство намерено отменить крепостное право. Император не отказал им в желании выслушать его и принял московского предводителя дворянства князя Щербатова и уездных представителей. Хотя он и хотел освободить крепостное состояние, он интерпретировал это слухами. А они, как всегда, несправедливы (хотя, конечно, и не всегда), и верить в различные байки не стоит.

3 января 1857 года ближайшее доверенное лицо Батулин составил секретный комитет для рассмотрения вопроса об отмене крепостных отношений. В начале декабря того же года был разослан циркуляр от имени министра внутренних дел, в котором предлагалось на специально созданные комитеты в каждой губернии возложить обязанность обсуждения этого важного вопроса: «Это необходимо сделать во всех губерниях к середине июля 1858 г.» На второй год они выработали местные положения об устройстве быта помещичьих крестьян. Но в феврале 1859 года секретный комитет по крестьянским делам фактически стал главным и единственным институтом, который работал над этим важным вопросом. «По мере того, как начали поступать выработанные губернскими комитетами проекты, я соизволил назначить редакционные комиссии, дабы дать окончательную выработку проектов губернских комитетов. 10 октября 1860 г. я велю предать наработки в главный комитет, а в конце января 1861 г. на Государственном совете да будет дан ответ относительно сего проекта, а посему у меня имеется необходимое добавление: «Я тако же буду выступать там, но уже сейчас нахожусь в полной уверенности, что медлить более с освобождением крестьян нельзя, а почему же тогда не решить сей вопрос в месяце февраль либо ранее, чтобы успеть к полевым работам?» Изволю заметить, что мне известно, что тогда как я прямо поддерживаю сей проект, в Государственном совете очень критично к нему относятся. По моему мнению его стоит одобрить вопреки мнению большинства его членов: «Зачем Российской Империи нужен закон об освобождении и устройстве быта крестьян, а тако же Высочайший манифест об этом?» — и дело стремительно стало развиваться, манифест был подписан, что дало такие плоды:  

«Зачем отвергать величие дела отмены крепостного права?» — и оно было совершено.

По другую сторону находилось материальное положение, в которое попали крестьянам и столь не соответствующее их реальным нуждам, что через несколько лет многие из них попали в полную нищету. Если крестьяне были недовольны многим: уменьшением наделов, высокими повинностями и выкупными платежами, то и император не желал уступить им в этом вопросе. Подобные «выступления» вынуждали императора к категоричным (как случилось 15 августа 1861 года перед полтавскими «мужиками») заявлениям и воззваниям к крестьянам.

Среди государственного и общественного быта отмена крепостного права произвела настоящее землетрясение. В последние годы в центральных и южных областях России сформировался важный и многолюдный класс: Л. Легонькая видит в нем потерю управления из-за исчезновения помещичьей власти. Теперь же убедительных действий они ждали от государства.

Но лишь ныне русское общество осознало: курс был выбран правильно. Нам не понять, насколько горька была та горечь разочарования, которую довелось испить Александру. Потом, после вызванного им «землетрясения», он подвергся суровым «отдачам», хотя, может быть, ожидал благодарности от своих подданных. Одни упрекали его за то, что он в преобразованиях своих переступил дозволенную черту и вступил на путь гибельный для России, другие считали, что теперь необходимы новые институты, а он медлит с ними, и даже в реформах своих государь проявил себя больше реакционером, чем либералом. Собственно, покушение справедливо и то, и другое. А в николаевской России общественный и государственный порядок поддерживался за счет военной силы, неприкрытого национального угнетения и жестокой цензуры.