Голядь: осколок «янтарного народа» в сердце древней Руси
Говорить об этом народе можно коротко, а можно не уложиться и увесистый многотомник. Но начнем издалече. Поскольку легендарная «голядь» — это балтское племя, что появилось в наших широтах в результате долгой миграции. И задолго до расселения славян. Углубляемся…
Само название «балты» можно понимать сколь угодно широко: географически, политически, лингвистически, этнологически. Если с географией более-менее понятно — разговор идет о Балтийских «драконах»: Литве, Латвии и Эстонии, то всё остальное куда сложнее. Но начнем с самого начала, пожалуй…
Язык «балтов» входит в общеиндоевропейскую языковую систему, тут мало спорщиков отыщется. Народ был предком литовцев и латышей, вмещал в себя немало старых и древних родственных племен. Многие из них исчезли в доисторический и исторический периоды. Сразу нужно сказать — эстонцы не относятся к балтам, они принадлежат к финноугорской языковой группе. Говорят на совершенно ином языке, другого происхождения, отличающемся от индоевропейского.
Название «балты», введенное в оборот как географический «репер» Балтийского моря (Mare Balticum), — очень современный неологизм. Стал использоваться с 1845 года — как общее название для народов, говорящих на «балтийских» языках: древних пруссов, литовцев, латышей, шелонян. До наших дней дожили только литовский и латышский языки.
Прусский — исчез примерно в 1700 году. Не перенес немецкой колонизации Западной Пруссии. Куршский, земгальский и селонский (селийский) языки исчезли за два столетия до этого — между 1400-м и 1600 годами. Они не выдержали соперничества с литовскими или латышскими диалектами. Что с другими языками случилось — бог весть, растворились еще в раннем историческом периоде. Говорить о них, то грешить противу науки, поскольку не сохранились в виде письменных источников.
Первые упоминания «балтов» (эстов) встречаются в довольно бородатые седые времена. Римский историк Тацит в своей работе «Германия» упоминает: Aestii, gentes Aestiorum — эстиев, живших на западном побережье Балтийского моря. Вполне определенно наделяет признаками — собирателей янтаря, отмечает их особенное трудолюбие в собирании «растений и фруктов». Этим, по его творческому замыслу, — они отличаются от немецких этносов. Хотя сходство во внешности и обычаях — присутствует.
Кого Тацит назвал «эстиями» — непонятно. То ли всех побережных жителей, то ли только древних пруссов, но не суть… Будем думать, что просто «восточных балтов» залива Фришес-Хаф, который называют «море Эстов». Как нарек эти воды в IX веке Вульфстан, англосаксонский путешественник. Эйнхардт, автор «Жизнеописания Карла Великого» (830–840 годы), находит «эстов» и на западных берегах Балтийского моря, называет соседями славян.
Из того же Тацита известно: по характеру религиозных обрядов и внешнему виду «эстии» напоминали «суэдов» (германцев), но язык больше походил на бретонский (кельтской группы). Они поклонялись богине-матери (Земле) и надевали маски кабанов, которые защищали их от злых духов, наводили трепет на врагов.
Вопрос не однозначный, но самым древним обозначением западных «балтов» кое-кто особо патриотичный в тех краях считает упоминание Геродота — о «неврах». С ними спорят другие точки зрения — «неврами» называли славян. Не ввязываюсь даже в такие баталии…
Племена пруссов. Начиная со II века до н. э. появились отдельные названия прусских племен (восточных балтов). Благодаря Птолемею (100–178 н. э.) нам известны «судины и галинды», «судовяне и галиндяне». Последние, спустя много столетий, упоминаются в перечне прусских племен под этими же названиями. Это зафиксировал в 1326 году Дунисбург, историограф Тевтонского ордена.
Но есть и несколько новых названий племенных — помесяне, погосяне, вармийцы, нотанги, зембы, надровы, барты и скаловиты (все нарекались по латыни). В современном литовском есть подобные названия прусских земель: Памеде, Пагуде, Варме, Нотанга и т.д. … «Судовяне», самое большое прусское племя, еще называлось «ятвинги» (в славянских источниках — ятвяги).
Примерно в 945 г. арабский торговец из Испании по имени Ибрахим ибн Якуб, ходивший по Балтике, писал: пруссы имеют собственный язык, отличаются храбрым поведением в войнах против викингов (и русов). Курши — племя, заселившее берега Балтийского моря, на территории современных Литвы и Латвии, в скандинавских сагах именуются кори или хори. Судя по героике эпосов — знатно рубились с викингами в VII в. до н. э.
Добрая Эстландия. Примерно в 880–890 годах путешественник Вульфстан совершил весьма протяженный географический подвиг. Проплыл на лодке — из Хайтхабу по Балтийскому морю к низовьям Вислы. Добрался до Эльбы, задержался в заливе Фришес-Хаф. Именно от него стало известно об огромной земле Эстландии. В ней было множество поселений, каждое из которых возглавлял вождь, они часто воевали между собой…
Все богатые члены эстландского общества пили кумыс (кобылье молоко), бедные и рабы — мед, полностью пренебрегая по этому поводу пивом. Вульфстан подробно описал погребальные обряды, удивился обычаю сохранять тела мертвых замораживанием.
Первые христианские миссионеры, появившиеся средь древних пруссов, само собой, считали местное население — погрязшим в язычестве. Архиепископ Адам Бременский писал примерно в 1075 году:
«Зембы, или пруссы, самый гуманный народ. Они всегда помогают тем, кто попадает в беду в море или на кого нападают разбойники. Они считают высшей ценностью золото и серебро… Много достойных слов можно было сказать об этом народе и их моральных устоях, если бы только они верили в Господа, посланников которого они зверски истребляли.
Погибший от их рук Адальберт, блистательный епископ Богемии, был признан мучеником. Хотя они во всем остальном схожи с нашим собственным народом, они препятствовали, вплоть до сегодняшнего дня, доступу к своим рощам и источникам, полагая, что они могут быть осквернены христианами.
Своих тягловых животных они употребляют в пищу, используют их молоко и кровь в качестве питья настолько часто, что могут опьянеть. Их мужчины голубого цвета (скорее всего — покрыты словно кельты татуировками, — авт.), краснокожи и длинноволосы. Обитая в основном на непроходимых болотах, они не потерпят ничьей власти над собой».
На бронзовой двери собора в Гнезно (север Польши) изображена сцена приезда епископа Адальберта в Пруссию, его спор с местной знатью и казнь. Пруссы тут изображены с копьями, саблями и щитами. Безбороды, усаты, волосы подстрижены, на них килты, блузы и браслеты.
Спорный вопрос — была ли в Эстландии собственная письменность. Надписи на камне или бересте на национальном языке пока не найдены. Остальное — сделанное на древнепрусском и литовском языках — датируется XIV и XVI веками. Все о «балтах», что есть, — это сплошь латынь, немецкие, греческие и славянские записи. Древнепрусский же язык известен только узко-специализированным лингвистам, изучается по словарям XIV и XVI столетий.
В XIII веке балтийские пруссы были завоеваны тевтонскими рыцарями, немецкоговорящими христианами. Подверглись в течение последующих 400 лет полной ассимиляции, их язык исчез. В 1701 году Пруссия стала независимым немецким монархическим государством. С этого времени название «прусский» стало синонимом слова «немецкий».
Балты VS славяне. Самое загадочное из племен «балтов» (по версии афффтора, само собой) — это обитавшие в районе нынешние Москвы «галиндяне». Или «голядь», по летописному (постоянно тролю друзей из столицы прозвищем «голЯдранцы», многим доставляет, ага). Они, кому если интересно, породили своим существованием любопытную научную проблему: их название и исторические описания указывают на то — они ни славяне, ни угро-финны.
В «Повести временных лет» это племя (союз племен) упоминается в 1058 и в 1147 годах. Лингвистически славянская форма «голядь» произошла от древне-прусского «галиндо». Этимология слова может быть объяснена с помощью литовского слова galas — «конец».
В древне-прусском географическом понимании «галиндо» — более широко также обозначало южную часть балтийской Пруссии. Это те самые прусские «галиндяне», что упоминаются Птолемеем в его «Географии». И свое «оконечное» прозвание они получили потому, что располагались восточнее всех балтийских племен. В XI и XII веках их со всех сторон постепенно окружили славяне.
Это соприкосновение добром не закончилось. Трудно сказать, сколько столетий (полтора или два) длилось вооруженное противостояние балтов и Руси. Но известен финал — полное покорение «голяди» и других балтских племен, что вошли в орбиту экспансии. С этого времени (1147г.) упоминаний о воинственных галиндянах не было. Как это часто бывало, скорее всего, их сопротивление было сломлено. Остатки племен были ассимилированы и вытеснены славянским населением. Но длилось это очень долго… Произошло исчезновение «голяди» бесповоротно лишь в конце XV столетия.
А началось, когда московские князья стали строить и основывать многочисленные города в их землях. Вятичи и голядь постепенно продвигались к северу нынешнего Подмосковья, заселяя берега Нары, Пахры и Москвы-реки, и, наконец, воссоединились с кривичами.
Пример «голяди» — важный фрагмент понимания гибели «балтской племенной цивилизации». Если посчитать протяженность их противостояния с миром славян — то получится отрезок времени… длинной почти в 600 лет. А согласно лингвистическим и археологическим исследованиям — можно очертить территорию расселения древних балтов.
Преодолев время, балтские следы в названиях рек или местностей сегодняшних «исконных» славянских территориях — найти можно. Советские, российские, адекватные литовские лингвисты установили: 121 наименование рек в Белоруссии имеет балтийское происхождение. Почти все наименования в верхнем Поднепровье и верхнем течении Немана — тоже.
Из наиболее близких и популярных названий рек районов Смоленска, Твери, Калуги, Москвы можно вспомнить: Истру, Вержу, Обжу (приток Межи), Толжу (возле Вязьмы), город Тильзит (на Немане), легендарную Угру — восточный приток Оки, Жиздру, Нару (приток Оки). Самой дальней «балтской» рекой, расположенной на западе, стала река Цна.
Вопрос спорный, но лингвисты выдвигают вполне толковую версию — название реки Волги восходит к балтийскому jilga — «длинная река».
Загадки. Это самое вкусное. Есть представление — территория расселения «голяди» распространялась на всю Москву-реку, Угру, Жиздру, верховья Оки. Нужно понимать, очень плотно она соседствовала с вятичами. Те и другие предпочитали селиться вдоль популярных торговых маршрутов. Если прикинуть такой ареал — куда больше выходит Рязанского, Черниговского, Смоленского княжеств… Возникает резонный вопрос — если она так многолюдна была, эта голядь, если на нее великие походы организовывали (минимум два, что в «Повесть безвременная…» помнит) — почему в историю не попала, не сохранилась в литературных источниках. Как и вятичи…
Исторический парадокс налицо, объяснение только одно напрашивается — летописцы толком не знали этого народа, поскольку цельным этносом он был куда раньше, чем появилась ПВЛ. Лет сто-двести отделяло Нестора и его редколлегию от расцвета Голяди. А то, что они заприметили, — это всего лишь небольшой осколок, что на реке Протве еще как-то держался. Продолжал славянам оказывать упорное сопротивление.
Если взять такую версию за основу — думается легче. Вот что получается: очерченная выше область не случайно «обтекалась» расселением славян. Вокруг земель «голяди» возникали города, княжества… но внутри — ни одного не было. Это не нарушении логики — а прямой запрет «аборигенов» на колонизацию их земли, вооруженный нейтралитет. А то и прояснение их статус-кво языком железа. Поэтому в районе реки Протвы, где соприкасаются Черниговское, Рязанское, Смоленское и Владимирские княжества, — и возникло «белое административное пятно». Ни городов там русских, лишь верхушки дубов ветром качаются… Да легендарный разбойник Голяда бревна огромные мечет на тридцать шагов в каждого чужака славянского облика…
Может край малолюдный был, как это некоторые академики объяснить пытаются? Ан нет, сам бывал на раскопах в Калужской области, археологию многих мест изучал в нудных книжках… В древности эти края плотненько заселены были. Судя по некоторым селищам (например, Огубское) — народ жил там крайне состоятельный, достатком превосходил все киевские и даже новгородские поселения. Культура была устойчивая, веками неизменная, полноценная, ассимиляции не подверженная.
«Наперсточная» точка зрения — да, славяне появились в землях нынешней «московской» России в результате переселения народов Великого. Но не смогли выбить с удобных и хороших земель аборигенов — восточных балтов, по имени «голядь». Те (вместе с вятичами) проясняли очень долго чужакам — обходите нас стороной. Были многочисленны, прекрасно организованы в военном отношении. Тот же Великий Новгород, что царствовал в северных землях, свой первый город форпост Ржев (на границах с голядью) смог основать, дай бог памяти, — только в начале тысячных годов. Потом видимо, обратно был отбит, поскольку на сотню лет пропадает из летописей, «вынырнув» опять только под 1150 годом.
Обратите внимание на частое «двойное» датирование русских городов в момент их основания. Тверь, Торжок, Волок Ламский, Москва, Коломна… между киевским и новгородским летописанием разница великая… И говорит о том, что территории эти были спорные, находились под постоянной экспансией Рюриковичей, относили их к разным землям и княжествам. Та же картина в Черниговских землях с его поминанием множества городов почти в одно и тоже время: Севск, Брянск, Дедославль, Болдин, Карачев, Козельск и т.д. …
Аккурат во времена Святослава Ольговича это происходит, которого выпнули из Чернигова. И тот с 1146 года плотно занялся вопросом «русификации голяди» (и вятичей) на их исконных землях. Эти города не основывались, а захватывались или входили в союз с князем. Были изначально небольшими селищами-городищами большого союза племен. Поэтому голядь и постигла горькая летописная судьба вятичей — полное молчание в литературных источниках и историографии древней Руси.
Потому как никогда не подчинялись они Рюриковичам, неудобны и воинственны были, непонятны и чужды славянам. К тому же — самые стойкие язычники, как оказалось, были. С точки зрения «правильного» летописца — грех великий поминать «поганых», знать их деяния, имена вождей, особенности быта и …тем более их богов.