В год 290-летия краевой столицы Барнаульский авиаспортклуб отмечает 85-летие

Николай Радостев не скрывает, сейчас авиаспортклуб переживает не самые лучшие времена. Нет техники, не хватает средств и кадров. Но клуб жив, и его сотрудники делают все, чтобы эта жизнь продолжалась как можно дольше.

— Николай Устинович, на вас пандемия отразилась?

— Конечно, поток желающих совершить прыжок с парашютом значительно сократился. Но нынешний год для нас особенный и в другом: впервые за 30 лет существования барнаульской школы-интерната с первоначальной летной подготовкой выделены деньги на прыжки с парашютом для учащихся, более 1,1 млн руб. Это для нас огромное подспорье, плюс к выделяемым средствам от краевого Правительства нам добавили еще определенную сумму. В России мы единственный аэроклуб, существующий за счет субсидий властей. Сейчас наша главная проблема – техника. В строю остался один самолет Ан-2, но у него заканчивается ресурс. В городе Шахты Ростовской области есть подходящий для нас Ан-2. Чтобы его приобрести и переправить сюда, нужно 5,5 млн руб. Но в любом случае это дешевле, чем перегонять уже имеющийся к месту ремонта. Да и на чем-то же все равно надо будет летать, без самолета мы не сможем поднимать парашютистов в небо.

— Как бы вы сформулировали, для чего в принципе нужен авиаспортклуб?

— Аэроклубы всегда были большим подспорьем в подготовке летчиков. Никто не мог летать так, как Чкалов. А он откуда взялся? С детства этим занимался, с маленьких самолетиков и планеров. Когда ребенок с малых лет знает, где нервюра, где лонжерон, где стрингер, а потом на планере впервые поднимается в небо, он и с самолетом справится. Летать дано не каждому. Например, есть понятие чувства земли, когда пилот до сантиметра чувствует расстояние до взлетной полосы. Думаю, сами сталкивались, когда пассажиром бываете, один так посадит самолет, что багажные полки открываются, а посадку другого вы и не заметите. Это то самое чувство. Сейчас в летных училищах практика начинается с третьего курса. И вот, представляете, дошли курсанты до этой ступени, и обнаруживается, что летать не могут. Авиаспортклуб позволил бы это выявить раньше.

Готовить кадры для барнаульского летного училища мы стали в 1985 году, так что наши летчики в Афганистан не попали. Зато там было много десантников, прошедших тут парашютную подготовку. 2 августа постоянно подходят серьезные мужчины, благодарят за хорошую школу.

— Наш аэроклуб всегда славился и парашютистами, и пилотажниками. Внутренняя конкуренция между ними была?

— В свое время председателем союзного ДОСААФ стал генерал армии Гетман, танкист. Летчики стали ему не нужны, он принялся танковые школы развивать. А парашютисты процветали. Так было до 1980 года, пока у нас не появился Як-52. И на нем наши ребята стали показывать результат. Вот тут началась конкуренция. То Лидия Ерёмина королевой была, приходила и любую просьбу ее выполняли, а тут уже и летчикам что-то нужно было дать. Началось негласное соревнование, но по-доброму все. Потом заглох парашютный спорт, остались пилотажники. А в конце 2000-х и это исчезло. Хотя еще в 2006 году барнаульские летчики выигрывали чемпионат страны.

— В каком режиме вы сейчас работаете?

— На аэродроме у нас три раза в неделю, иногда четыре – прыжковые дни. Приезжают человек десять из Барнаула, группы из Горно-Алтайска, Заринска, Бийска. Некоторые у нас с ночевкой остаются, есть где разместиться, по несколько прыжков совершают.

— У вас же была и спортивная группа.

— Она есть, но эти ребята парашюты покупают сами себе, в соревнованиях не участвуют. Это своего рода хобби. Раньше каждый прыжок был отработкой определенных элементов. А сейчас — для себя. Какая точность приземления, что вы. Дай бог в аэродром попасть. Был недавно случай, на крыле один умудрился мимо пролететь.

— Кем из спортсменов вы больше всего гордитесь?

— Начиналось все с абсолютных чемпионов мира Галины Корчугановой и Владимира Мартемьянова. В 1966 году они стали абсолютными чемпионами мира по пилотажному спорту. Да, к этому результату они уже пришли в других городах: Корчуганова, будучи студенткой МАИ в Москве, Мартемьянов – в Кемерове, но начинали-то тут. Лидия Ерёмина – абсолютная чемпионка мира по парашютному спорту. Ее дочь Ольга и муж Александр Лепезин тоже титулованные парашютисты. Первый тренер Ерёминой, Владимир Мекаев, входил в состав группы, совершавшей первый прыжок на Памир. Не знаю, чья была затея и для чего, из группы несколько человек погибли, в том числе Мекаев. Погибшим посмертно присвоено звание заслуженного мастера спорта. Сергей Разомазов – тренер сборной России по парашютному спорту.

Ну а в пилотажном спорте это Светлана Кабацкая, трижды чемпионка СССР, чемпионка мира и Европы, Лариса Радостева, чемпионка России, выигрывала мир и Европу в командном зачете, Владимир Парадаускас, Валерий Корчагин, Михаил Переверзев.

— Где все они сейчас?

— Парадаускас нигде не летает. Лариса Радостева – командир воздушного судна в «Аэрофлоте» в Москве, Корчагин – к. в. с. в Новосибирске, работает в S7. Переверзев в частной авиации.

— С клубом «Открытое небо», базирующимся в Новороманово, вы в каких отношениях?

— Там есть наши ребята, тот же Переверзев летает там на редком Су-29. Молодцы, что поддерживают дело. Но не совсем согласен с тем, что они делают. Я человек военный, привык к законам и порядкам, а им надо больше свободы. Да, в воздухе погоны не нужны и маршалы летают, но законы авиации едины для всех.

— С чего ваш путь в авиаспортклубе начинался?

— Небом я заболел в детстве, когда увидел, как на поле сел самолет, из него вышли два бравых летчика, покурили и полетели дальше. Записался в парашютную секцию, после школы пытался поступить в барнаульское летное училище (сам я из Кузбасса) – не прошел. Потом оказался в Николаеве в школе младших авиационных специалистов, а оттуда все-таки попал в барнаульское училище. Окончил в 1972 году, через пять лет пришел в авиаспортклуб, сначала простым курсантом, потом взяли инструктором, а 1 сентября 1980 года назначили исполняющим обязанности начальника – и пошло. На шесть лет я уезжал в Ленинск-Кузнецкий, с нуля создавал клуб там, а в 1992 году вернулся сюда и с тех пор тут без перерыва.

— Сами сейчас летаете?

— Только на Ан-2, пока здоровье позволяет. Были когда-то и мы рысаками. Конечно, грустно, что сейчас такая ситуация. Можно было бы и уйти, забросить самолет, но через год уже и клуба не будет, не на чем станет летать. Вроде и бог бы с ним, но не могу так. Душа болит.