Российские бизнесмены рассказали, как разорились: доносы в полицию, жадность арендаторов
"Нам никто не помог"
Многим сидящим на карантине казалось, что привычный мир просто поставили на паузу и снова включат, когда отступит пандемия. Включили, вот только прежняя картинка оказалась битой пикселями. Мы собрали монологи обанкротившихся бизнесменов, которые не дождались поддержки и лишились своего дела.
Вот закрыта любимая булочная, не горит свет в ближайшей парикмахерской, торговые центры пестрят объявлениями об аренде помещений. При этом власти выделили космические суммы на поддержку бизнеса и населения. Однако помощь дошла далеко не до всех.
Сначала немного удручающей статистики. Глобальные потери малого и среднего предпринимательства от пандемии уже подсчитаны. Международный торговый центр опубликовал доклад с суммарной цифрой $126 млрд — минимум столько потеряют отечественные предприниматели в 2020 году. По данным аналитиков, уже в первый месяц эпидемии более 55% малых и средний предпринимателей ощутили негативный эффект коронавируса. Это произошло из-за разрушения цепочек поставок, падения спроса и покупательской способности.
Конечно, можно утешаться тем, что волна банкротств — это не чисто российская история, а мировая проблема. Аналогичные доклады глобальных потерь бизнеса называют цифры в триллионы долларов. Или можно рассуждать о том, что крах терпят не только малые и безвестные, но и большие и сильные. На днях об угрозе банкротства сообщили легендарный Цирк дю Солей и его дочерние компании: 3 тысячи артистов скоро останутся без работы. Все свои розничные магазины по всему миру навсегда закроет Microsoft. О подобном решении в последнее время объявляли многие известные бренды.
Что касается России, то разные оценки сводятся к тому, что в лучшем случае на плаву останутся две трети предприятий. В марте Торгово-промышленная палата предупредила, что из-за коронавируса могут закрыться 3 млн компаний, а работу потеряют около 9 млн человек.
У «Опоры России» более оптимистичные оценки: по их прогнозам, к августу прекратят работу 1 млн субъектов МСП и 2-3 млн человек. В «Деловой России» ожидают, что до конца года не менее 15% точек по продаже товаров и услуг закроются. Выжившим же понадобятся не менее двух лет на восстановление, считают в деловых объединениях.
К слову, сейчас в стране насчитывается 6 млн малых и средних предприятий. Основная часть банкротов будет в сферах туризма, непродовольственной торговли, ресторанного бизнеса, выставочной деятельности, бытовых услуг, фитнеса.
Правительство пытается предотвратить коллапс беспрецедентными мерами поддержки. На антикризисные мероприятия уже направлено 3,3 трлн рублей, а долгоиграющий план по восстановлению экономики обойдется в 5 трлн рублей, объявил премьер Михаил Мишустин. Деньги пойдут на компенсации банкам нулевых кредитов на зарплаты, невозвратных займов «под занятость», отсрочки по долгам и аренде, льготные кредиты системообразующим предприятиям, а также субсидии в размере МРОТ на работников, пособия по безработице, выплаты на детей и другие меры.
Предпринимателей в этом списке интересуют, прежде всего, банковские меры поддержки — отсрочки и льготные кредиты, а также послабления по арендной плате. Попасть под меры поддержки, по идее, должны все пострадавшие. Но на практике помощь досталась лишь избранным, о чем наглядно свидетельствуют печальные истории героев нашей статьи.
«Нам откровенно отказывали в помощи»
До коронакризиса Роберт Шогенов вместе с партнером владели четырьмя стоматологическими клиниками в Москве. Во время пандемии предприниматели лишились двух клиник и уже освободили арендуемые под них площади.
«Стоматологии закрылись в начале режима карантина. Пару месяцев мы платили зарплаты врачам (а они у хороших профессионалов немаленькие). Мы не работали, не пользовались коммунальными услугами, но платили по счетам, как прежде. Арендную плату нам снизили до 70%, что все равно очень много в период простоя. А за ЖКХ нам пришлось платить в полном объеме, понять не могу, почему.
После двух месяцев такой финансовой нагрузки мы приняли решение, что оставлять бизнес полностью становится слишком большим обременением. Мы не понимали, когда нам разрешат работать. Да и содержимое карманов у пациентов поистощилось. Стоматология — это не самая необходимая медицинская услуга. Какие-то долгие операции люди явно оставят на потом.
В общем, мы решили сократить бизнес. Из четырех клиник оставили две: те, что побольше и что располагаются в собственных помещениях. Часть сотрудников из закрывшихся клиник перевели в оставшиеся, но все равно 40% персонала пришлось сократить», — рассказывает предприниматель.
По словам Роберта, попытки получить помощь от государства не увенчались успехом. «Мы направили заявки, куда только могли. В ответ получили либо откровенный отказ, либо молчание. Нам никто не помог. Я слышал, что кому-то помогают, но, видимо, это происходит как-то выборочно, — недоумевает наш собеседник. — Дальше посмотрим, каким будет спрос на наши услуги.
Пока у нас есть обязательства перед пациентами из всех четырех клиник, нужно доделать длинные работы. Если в течение 2–3 месяцев потоки клиентов и платежей восстановятся, то какое-то время поживем с двумя клиниками, а потом, возможно, снова откроем еще две. Но точно не в ближайшее время».
«Раньше мы помогали пенсионерам продавать поделки»
Похожая по масштабам потерь ситуация случилась с бизнесом пожилой пары москвичей — Александра Васильевича и его жены Натальи. У них были четыре точки с сувенирами и упаковкой подарков в столичных торговых центрах. Две из них пришлось закрыть — не осилили арендную плату в период простоя, третья точка под угрозой закрытия.
«Мы не работали два с половиной месяца — с середины марта по конец мая. Все четыре арендодателя в четырех торговых центрах выставили разные условия.
В первом торговом центре, на Каширском шоссе, ошарашили: никаких уступок не будет, платите 100% аренды. Это 150 тыс. рублей в месяц за помещение 6 кв. метров. Мы отказались. Кстати, вместе с нами из этого ТЦ съехали 70% торговых точек-«островков». В другом торговом центре около метро Южная арендную плату снизили, но она все равно для нас неподъемная. Там почти полностью пропал людской трафик: не было смысла оставлять точку.
Третьи арендаторы — на Речном вокзале — уступили почти 50% арендной платы. Было 220 тыс. рублей, стало 120 тысяч. Это точка прибыльная, но сейчас мы по продажам выходим лишь на оплату аренды, а сами на нуле.
Последний магазин у нас на мосту Багратион. Вот буквально на днях возобновили работу. Сотрудница отчиталась о продажах в первый день — три шарика купили. Если так и дальше пойдет, придется закрывать точку. Раньше здесь было много туристов, офисных работников из Москва-сити. Сейчас никого: границы закрыты, визитеров ноль, офисы на удаленке до сентября. Да и денег у людей нет. Спрос в 5–6 раз упал. Оно и понятно: это когда у людей хорошее настроение, они подарки покупают, а сейчас все усталые и напуганные. Поработаем месяц, а там видно будет», — делится планами Александр Васильевич.
Их с женой магазинчики сувениров необычные: торгуют не китайскими безделушками, а реализуют аутентичный хенд мейд от умельцев из российских регионов и пенсионеров. «Шесть лет мы отработали прекрасно, — вспоминает Александр Васильевич. — Поддерживали мастеров с периферии, покупали у них шкатулки, поделки из мрамора, гранита. Пенсионеры нам несли свои вязаные игрушки и другие самодельные вещицы на продажу. Вот буквально на днях принесли новую партию. Пришлось всем отказать…»
«Мы закрыли кафе и раздали продукты нуждающимся»
В регионах дела еще хуже. Если в столицах у людей денег всегда было больше и торговля с горем пополам восстанавливается, то в городах поменьше потребители затянули пояса туже некуда. Многие регионы отстают от Москвы по снятию ограничений: где-то до сих пор закрыты торговые центры, где-то не работают рестораны, куда-то не пускают приезжих без справок.
Историей падения бизнеса с нами поделилась жительница Читы Алина Иванова. У них с мужем было четыре компании в разных сферах. Сейчас на плаву осталась лишь одна — мебельный салон, остальные приказали долго жить.
Алина ушла в частное предпринимательство в 2008 году: вместе с другими семьями открыла частный детский сад в купленной в ипотеку квартире. Садик проработал 12 лет, выигрывал гранты, награды. Сейчас коллектив распустили по домам, родители детей в сады не водят.
Второй бизнес Ивановых — семейное кафе с вкусной едой за небольшие деньги. «За кафе особенно обидно. Там работал поварской коллектив из закрывшегося детского лагеря. Дело было доходное: принимали заказы на проведение банкетов, поминальных вечеров. В день введения ограничений в Забайкальском крае у нас как раз были заказаны поминки, а мы закрылись. Клиенты вошли в положение, приехали забрать готовые блюда с собой. Вот только на нас донесли в полицию. В самый момент отгрузки, когда клиенты забирали контейнеры, приехал участковый. Теперь впереди судебные разбирательства», — вздыхает наша собеседница.
Сейчас сотрудники кафе сидят дома в отпуске без содержания. «Мы обращались в банки за зарплатными кредитами, но нам отказали без объяснения причин. Многим нашим знакомым предпринимателям пришли такие же ответы. Выживаем, как можем: у кого-то сын-подросток начал подрабатывать, у кого-то дочка работает в хлебопекарне, кому-то родители-пенсионеры помогают. Еще пара моих сотрудников трудоустроилась в кафе, которое работает на доставке. Говорят, что платят меньше, чем у нас, но хотя бы что-то», — рассказывает Алина.
Третий бизнес семьи Ивановых — грузовые перевозки — «умер» в самом начале карантина. «Сейчас муж закрывает ИП и собирается вставать на биржу труда. У нас остался только мебельный салон, но пока он приносит деньги, которых хватает на оплату аренды и зарплату менеджеру», — говорит женщина.
По словам Алины, настроения у бизнес-сообщества в регионе пессимистичные. «У нашей семьи была финансовая «подушка безопасности», но я знаю много семей, которые остались вообще без средств к существованию. Все готовы работать, но работать не дают. Рассчитывать можно только на помощь друга. Когда мы закрыли кафе, оставшиеся продукты раздали тем, у кого ситуация еще хуже. Поддержка друзей — это реальная помощь сейчас, а помощь государства — это какое-то глумление над людьми», — сделала вывод Алина.
«Звезды боятся приезжать на гастроли»
История индивидуального предпринимателя Ирины из Оренбурга демонстрирует, как тяжело будет оправиться от пандемии работникам культурной сферы.
У женщины были две билетные кассы в крупных торговых комплексах города и контракты на распространение билетов с крупными системами бронирования. Сейчас все фестивали, концерты, гастроли отменены и не известно, когда состоятся. «Я даже планировать ничего не могу. Не знаю, решатся ли звезды приезжать к нам, будут ли гастроли…
Раньше не только в кассе сидела, но и ездила по организациям с распространением билетов. Знаю, что кассиры билетных касс массово увольняются. У меня колоссальные убытки, страшно даже сказать — сколько», — разводит руками жительница Оренбуржья.
«Для мер поддержки мы ОКВЭДом не вышли»
Предпринимателя Евгения Фляма хорошо знают в Псковской области. Он владеет сетью из четырех популярных кафе-кондитерских в Пскове и Великих Луках. Кондитерские славились тем, что пирожные и булочки выпекали по европейским рецептам: Евгений специально пригласил на несколько месяцев кондитера из Латвии, чтобы обучить местных кулинаров изысканным рецептам.
Были собственная рецептура теста, узнаваемый дизайн самих кафе. Про такие заведения обычно говорят, что хозяева вложили в них душу. Но пришел коронавирус…
«Мы почти три месяца в простое. Два из них совсем не работали, потом на вынос. А у меня 77 человек трудятся. Платил им 2/3 зарплаты, а когда выходили на смену для работы на вынос, получали полную оплату. Так что расходы почти не уменьшились, а доходов нет.
Налоги и коммуналку мы платим, как будто работаем в обычном режиме. На всех объектах за коммунальные услуги уходит 250 тыс. рублей ежемесячно. Еще 400 тыс. рублей плачу за социальные взносы, — рассказывает Евгений. — Под меры господдержки пострадавшему бизнесу мы не попали — ОКВЭДом не вышли (ОКВЭД — код Общероссийского классификатора видов экономической деятельности. — «МК»).
Кто бы мог подумать, что никогда никого не интересовавший код вдруг обретет реальную силу? А ведь я планировал другие бизнесы открывать, были проекты по благоустройству Пскова… Кому будет лучше, если мы закроемся? Сейчас государство нас поставило в невыносимые условия, а на ноги встать толком не помогает».
Помочь самим себе
В наиболее пострадавших отраслях — туризме, гостиничном бизнесе, сфере услуг, непродуктовом ретейле с рынка могут уйти до 40% участников, дает оценку вице-президент Общероссийской общественной организации малого и среднего предпринимательства «Опора России» Павел Сигал. «Пандемия выявила слабые места российского бизнеса, например, отсутствие финансовой подушки на случай непредвиденных ситуаций и крайне высокую закредитованность. Сейчас пройдет оптимизация рынков и даже укрупнение — на освободившиеся места придут более сильные игроки», — отметил он.
«Создание финансовой подушки — это главный способ не остаться у разбитого корыта», — говорит Сигал. — Даже в спокойное время такая подушка нужна, ведь бывают проверки и возможны штрафы. Дополнительные средства могут потребоваться и для увеличения фонда оплаты труда (ФОТ), в случае роста закупочных цен и стоимости услуг подрядчиков.
Второй совет предпринимателям — максимально рассмотреть возможность снижения затрат абсолютно по всем статьям бюджета, начиная от ФОТ, аренды и затрат на маркетинг и заканчивая расходниками, типа чековой бумаги для касс.
Третье — нужно постоянно мониторить изменения в законодательстве, чтобы иметь возможность перехода на оптимальный режим налогообложения, использовать льготы и участвовать в специальных программах. Например, сейчас немногие ИП в сельском хозяйстве знают о возможности перехода на патентную систему, что крайне выгодно именно в АПК, поскольку предусматривает возможность сезонной работы и оплаты патента так же.
И последнее веление времени: кроме традиционной розницы нужно иметь второй канал сбыта, продаж, услуг в онлайне. Сейчас это крайне актуально, а в спокойные периоды такой канал расширяет возможности для бизнеса».