Ирина Гехт:

Насколько челябинцы довольны жизнью в регионе? Какие сферы вытеснили здравоохранение по числу жалоб? Почему социальные услуги полезно убрать из государственного сектора? Можно ли счастье человека оцифровать? Об этом и многом другом — в большом разговоре с первым заместителем губернатора Челябинской области Ириной Гехт. — Ирина Альфредовна, начну с того, что два года регион прожил, как, на мой взгляд, никогда не проживал. Как только к власти пришел Алексей Текслер, наверное, не осталось ни одной сферы, где бы не закипела деятельность. И только областная власть разогналась, хрясь — коронавирус, опять всеобщая мобилизация. Вы курируете социальную политику. Какие успехи и проблемы сопровождали ее в 2019–2021 годах? — Алексея Леонидовича я бы назвала «социальным губернатором». И по увеличению расходов, и по внедрению дополнительных мер соцподдержки. Его первым решением, если помните, было закрепить законодательно индексацию выплат ветеранам труда. Плюс теперь переведены в разряд обязательных выплаты ко Дню пожилого человека. Только на это мы направляем порядка 700 миллионов ежегодно. Это и увеличение областного материнского капитала до 100 тысяч рублей. Мы удовлетворили чаяния многих родителей и предоставили возможность получения льгот до 23 лет, пока ребенок учится. В целом за эти 2 года мы дополнительно помогли и помогаем и многодетным семьям, и ветеранам войны, и труженикам тыла, и ветеранам труда, и детям погибших защитников Отечества. В преддверии 2022 года мы обсуждаем с Алексеем Леонидовичем еще ряд новых мер социальной поддержки. Пока это рабочие варианты, но тем не менее мы постоянно над этим работаем. Продолжая разговор о сфере социальной защиты: мы начинаем в этом году проектирование нового дома-интерната для наших пожилых граждан. Он разместится в Красноармейском районе. Это будет концептуально иное учреждение, создающее пожилым условия для фактически домашнего проживания. К концу следующего года мы должны выйти на завершение строительства. В области учреждений такого типа не было достаточно давно. Плюс мы вышли на несколько новаций. Это проект сопровождаемого проживания. Я говорю о тех молодых инвалидах, которые сегодня проживают в домах-интернатах. Для них мы создаем так называемые «отделения реабилитации детей». Теперь они смогут с сопровождением тьюторов проживать самостоятельно, работать. Это создает и экономический эффект, и прививает навыки коммуникации. В течение 2 лет мы планируем выпустить в самостоятельную жизнь 15 человек. Почему так? Мы существенно увеличили финансирование сферы здравоохранения. Направили дополнительные деньги на лекарственное обеспечение, приняли региональную программу по впервые выявленным сердечно-сосудистым заболеваниям. Сегодня этих людей мы бесплатно обеспечиваем лекарственными препаратами. Отмечу, что болезни системы кровообращения сегодня у нас — основная причина смертности в регионе. Нам надо от этого уходить. Поэтому планируем расширить перечень диагнозов, по которым южноуральцы смогут получать лекарства безвозмездно. Безусловно, в течение долгого времени почти не уделялось внимания первичному звену здравоохранения. И именно с приходом Алексея Леонидовича это стало нашим приоритетом: и в оснащении медицинских организаций, и в решении кадровых проблем, и касаемо ремонта учреждений. К нашим действиям подоспела федеральная программа модернизации первичного звена, и в этом году 119 объектов здравоохранения войдут в капитальные ремонты. По этой же программе закупим свыше 1 000 единиц оборудования. Причем впервые столь массово мы приобретем тяжелую технику: это рентгены, маммографы. И потребность в них мы закроем полностью. Таким образом сможем оперативно выявлять и туберкулез, и рак легких, и рак молочной железы, которые занимают первое место среди онкологических заболеваний у женщин. Поэтому здесь у нас еще много в планах впереди, но то, что за 2 года начато — уже заметно в территориях. Один из приоритетов следующего года — переоснащение кабинетов физиотерапии и стоматологий в сельских и районных больницах. Лечебные процедуры при помощи электричества, ультразвука, световой, тепловой энергии, воды и грязей и прочих физических воздействий, а также массажа — все это будет доступно. Ну, и лечение зубов — история важная для всех. — С техникой понятно, где столько специалистов взять? — Для этого мы приняли региональную программу. Одна из важных составляющих в ней — обеспечение жильем. Мы направили на это порядка 200 миллионов. Купили в прошлом году 100 квартир, а теперь в некоторых территориях будем строить дома для медработников. Потому что мы понимаем, что в Бредах, к примеру, завлечь молодого специалиста однокомнатной квартирой достаточно сложно. — Строительство домов — это перспектива, или уже есть конкретные примеры? — Первая такая практика уже опробована в Златоусте. Это у нас одна из горячих точек в части здравоохранения. Там уже спроектирована новая больница на 650 койкомест. Недавно мы вывезли туда ординаторов, показали участок с лесом, где будут строиться для них дома. Уверена, что кадровый дефицит мы там закроем, что позволит снять напряжение. — В подспорье еще, я так полагаю, рекордное количество студентов, которые пошли учиться в медакадемию. В марте вы мне рассказывали о 1 000 новых студентов. — Да, и здесь в плюс сыграло еще одно решение губернатора — оплачивать учебу ординаторам. Сегодня в ординатуру на бюджетные места могут поступить 70% выпускников. Остальные зачастую даже после учебы уходят из профессии. Поэтому по инициативе Алексея Леонидовича 25 ординаторов будут продолжать получать образование за счет областного бюджета. Мы недавно проводили собеседования с молодыми специалистами. Могу с гордостью сказать, что многих удалось убедить уехать в территории: Бреды, Южноуральск, Чебаркуль. С сохранением таких темпов нам за несколько лет удастся восполнить кадровый дефицит. — Ну, а в Челябинске-то получше история? — В Челябинске получше, но тоже далека от идеальной: специалистов не хватает, зачастую много кадров оттягивают частные клиники. Но мы бьемся не только за сохранение врачей в госсекторе, а обращаем внимание и на средний медицинский персонал: фельдшеров, лаборантов, акушеров, фармацевтов и так далее. Здесь у нас укомплектованность кадрами получше. Но конкурсы в медицинские колледжи высокие. И чтобы не потерять потенциальных специалистов, мы взяли на себя нагрузку и в этой части: оплачиваем учебу 225 людям. — Коронавирус притормозил нам развитие медицины? — Где-то назад, конечно, отбросил. Но и дал колоссальный импульс в развитии цифровых технологий. Раньше расшифровкой снимков компьютерной томографии занимались исключительно врачи. Сейчас здесь по полной задействован искусственный интеллект. Мы внедрили практически везде телемедицинские консультации — и это существенно упрощает деятельность врачей в районах. Потому что они в любой момент могут получить консультацию специалистов областных больниц по тому или иному случаю. У нас санавиация достаточно хорошо работает, мы даже перевыполняем все планы, максимально стараясь вывозить тяжелых больных в областные клинические больницы. — А вот вспомним момент, когда ковид только наступил: населению было предписано сидеть по домам. Тогда активно велась доставка продуктов питания, медикаментов. Сколько добровольцев в этом было задействовано? — В тот период нам от пожилых людей поступило около полумиллиона заявок. Мы их абсолютно все отработали. Перебросили на этот фронт работ порядка 20 тысяч социальных работников. Но и население активно откликнулось на призыв о помощи. Помните, как люди семьями возвращались из-за границы и вынуждены были отсиживаться на самоизоляции 14 дней? Так продукты им приносили соседи. А акция взаимопомощи «Мы вместе»: ежедневно поступало порядка 100 звонков на «горячую линию»; волонтеры доставляли лекарства и продукты; юристы и психологи бесплатно консультировали нуждающихся в их помощи; а бизнес помогал услугами и товарами. Я думаю, что такое единение возникло на фоне всеобщей угрозы. И это сподвигло многих активно вовлекаться в добровольчество. Губернатор тогда наградил участников акции, по его инициативе был открыт благотворительный счет, на который поступило порядка 60 миллионов рублей. Все деньги мы направили на помощь семьям с маленькими детьми. Мы очень благодарны людям, без этой помощи мы бы точно не справились во многом. — Вы сказали, что порядка 20 тысяч соцработников были задействованы в помощи пожилым. У меня сейчас промелькнула мысль, что в каких-то сферах выполнение определенных функций отдают на аутсорсинг. Например, не держат штатную бухгалтерию, а обращаются в конторы, которые тот же объем работ делают дешевле, а может, и эффективнее. По-вашему можно ли поднимать вопрос о том, чтобы волонтерство выделить в отдельную сферу и передать ее каким-то специализированным структурам? — А уже. Например, в Магнитогорске фонду «Металлург» на аутсорсинг передано надомное обслуживание граждан. Я вообще за расширение возможностей коммерческих/некоммерческих организаций в части социального обслуживания. С моей точки зрения — это и рост конкуренции на этом рынке, и возможность выбора социальных услуг, и расширение их спектра. Плюс экономия для бюджета. Мы хотим нашу сферу вписать в технологию социального заказа. Это когда мы ставим задачи, заявляем некий объем требуемых услуг. А на выполнение заявляются коммерческие и некоммерческие организации. В пилотном режиме мы сейчас отрабатываем социальные заказы в части услуг учреждений спорта. Как только выстроим всю нормативную документацию, перекинем опыт такой работы на здравоохранение, образование и социальную защиту. — А найдется столько игроков на рынке? — На самом деле у нас за последние 5 лет произошла профессионализация некоммерческого сектора. Есть целый ряд организаций, которые гораздо качественнее и эффективнее оказывают ряд социальных услуг по своим направлениям. Например, тот же фонд «Искорка» — реабилитация онкобольных детей. «Звездный дождь» — реабилитация детей с ограниченными возможностями через иппотерапию. Многие организации очень эффективно работают по социализации детей-сирот, по работе с заключенными. Благодаря Алексею Леонидовичу, в регионе создан «Фонд поддержки гражданских инициатив», на поддержку проектов направляется 100 миллионов рублей. Организации настолько набрали вес, что заявляются уже на президентские гранты. По их количеству мы сегодня первые в УрФО, среди победителей 60 проектов, «Звездный дождь» выиграл грант в 10 миллионов рублей. Да такого не было никогда! И население будет довольно, понимая, что в этом направлении работают профессионалы. Ну и с государственной системы снимается ряд задач, которые для нее не столь профильны в основной массе. — Я сейчас очень обывательски рассуждаю. Но если сравнить с коммунальной сферой: когда ликвидировались ЖЭКи и создавались управляющие компании, то это подавалось примерно под тем же соусом — что люди будут иметь право выбирать УК, конкуренция возрастет, как следствие — подтянется и качество услуг. Годы идут, а жалоб-то меньше не становится. Где гарантия, что и в социальной сфере передача услуг сторонним организациям не приведет к похожей истории? — Я бы не сравнивала эти две сферы. Те, кто заходит на рынок ЖКХ, всегда считали и считают его высокомаржинальным. С оказанием социальных услуг все гораздо сложнее. Во-первых, это вхождение в реестры, во-вторых — независимая оценка деятельности, в-третьих — возможность мониторинга ситуации через клиентов. Поэтому если нашим бабушкам и дедушкам не понравится качество оказания социальных услуг, они молчать не будут, об этом узнаем не только мы, а вся страна (смеется). Я уверена, что в этой истории возможность получить доход появится только при повышении качества предоставляемых услуг и эффективности управления. Я отслеживала, как это делается в других регионах. К примеру, уборка в домах престарелых. У нас к каждому адресу прикрепляется соцработник, все согласовывается, каждая закупка тряпок, чистящих средств. А там этим централизованно занимается клининговая компания. Разом проехалась по всем помещениям. Так эффективнее и экономнее. Или доставка продуктов — тоже: либо по каждому помещению все отслеживать и согласовывать, либо это разом осуществить через единого поставщика. В сельской местности, например, семейные подряды — мультидисциплинарные ячейки, которые могут обслужить несколько прилегающих населенных пунктов, имея свой транспорт, навыки оказания медпомощи. Сфера социальной защиты более чувствительна, нежели рынок ЖКХ. Здесь точно ухудшить качество услуг не получится. Наша задача его только улучшить. Потому что со временем меняются и запросы населения. Больше обращают внимание на долголетие, на цифровые технологии — пожилые у нас активно учатся навыкам пользования компьютером, соцсетями. Здесь это тоже новые социальные услуги, которые мы предоставляем. — Планшеты, переводы на аутсорсинг, новые социальные услуги, новые запросы общества... можем ли мы порассуждать о том, как меняется социальная политика? — Вообще, социальная политика затрагивает абсолютно все взаимоотношения в обществе. Образование, здравоохранение, добровольчество, развитие некоммерческого сектора и так далее — все это социальная политика. Здесь для нас важна синергия всех трех секторов, которые мы выстраиваем. Это некоммерческий сектор; это органы власти; это бизнес, который активно сейчас участвует во всех наших проектах. Итог должен быть один: повышение качества жизни и удовлетворенности. Когда я в 2019 году с большим энтузиазмом вернулась из Москвы в Челябинскую области, я говорила: «Нам надо больше говорить об уровне счастья в регионе». Недавно наша делегация во главе с губернатором участвовала в Международном экономическом форуме в Санкт-Петербург. И там мы убедились, что категория счастья тоже стала мерилом социальной политики. — То есть ее оцифровать можно? — Да, замеры удовлетворенности по уровню счастья сейчас уже проводятся по российским регионам. Здесь на самом деле важно преодоление социального пессимизма. От многих слышишь: «Все плохо». Начинаешь разговаривать, выясняется, что не все так уж и плохо. Но вот этот пессимизм уже устойчиво вошел в привычку, и наша задача в том числе — эти настроения изменить. Настроить на то, что регион развивается, здесь строятся школы, больницы, социальные учреждения. Наши планы по школам, наверное, самые грандиозные за последние годы. Мы планируем за несколько лет порядка 22 школ ввести в эксплуатацию. Когда мы построили новую больницу под Сосновкой, то поняли, как это важно с точки зрения закрепления кадров и качества работы медицинских сотрудников. Главный врач говорит сейчас о том, что у него резюме лежат пачками. Люди хотят там работать и им минимум 10 лет не грозит профессиональное выгорание. Как я уже сказала, будет построена больница в Златоусте на 650 койко-мест. В Магнитогорске — на 600. И это будут тоже совершенно новые объекты, которые позволят повысить качество оказания медицинской помощи. У нас в планах еще один новый корпус на базе областной третьей больницы, которую в народе привыкли называть больницей скорой помощи. На базе областной клинической больницы возведем еще один хирургический корпус. И тогда мы можем централизовать высокотехнологичную медицинскую помощь, как это делается во всем мире. Это позволит увеличить продолжительность жизни, снизить смертность от многих заболеваний, которые не могут вылечить в сельских медучреждениях. — Вы сказали, что в регионах проводились замеры уровня счастья. Нас мониторинг затронул? — Да, но выдающихся результатов мы не демонстрируем. Что бы я отметила: сейчас все говорят о персонализированной медицине. А здоровье человека определяет он сам. 70% — это образ жизни: питание, двигательная активность и... мысли, в том числе. Позитивный настрой — это тоже важный элемент состояния здоровья. Ну, а все остальное сделает медицина. — Мне кажется, ковидная история демонстрирует, что здоровье челябинцев не сильно-то интересует. Год назад «забили» на самоизоляцию, продемонстрировав худшие показатели в стране. Сейчас не торопятся прививаться. Не вижу я осознанности к здоровью своему и близких. — Ее нет, и, честно говоря, мне это удивительно. В принципе, мы по количеству использованной вакцины достаточно неплохо идем. Хотя по проценту привитого населения нам, конечно, надо удваивать и утраивать эти темпы. И здесь мне непонятна логика мышления таких людей. Потому что очень тяжело заболевание проходит. — А я вам сейчас покажу, какие шуточки гуляют по сети. — Ну, шуточки-шуточки, а потом начинаем жаловаться, что скорая долго едет, или на КТ очередь, или в больнице приходится сутки лежать в коридоре. Друзья, это точно наша история и наш выбор. Либо мы вакцинируемся и продолжаем жить спокойно, либо выходим на новую волну с сопутствующими ограничениями, а их придется принимать в случае роста заболеваемости коронавирусом, и такие предпосылки есть. Здесь, конечно, очень важно и убедить своих близких привиться. Не могу не отметить, что наибольшую активность в кампании по вакцинации проявляют пожилые люди, особенно те, кто переболел. Испытав единожды эти муки, пройти через них второй раз они точно не хотят. — Давайте вернемся к разговору про соцполитику. Исходя из ваших слов, я правильно понял, что она развиваться будет в сторону некоей большей оцифровки, сбору массива данных? — Она точно будет развиваться в сторону клиентоцентричности. И в этой парадигме мы с одной стороны подразумеваем расширение спектра услуг во всех сферах, а с другой — ее оцифровку. Это возможность дистанционно записаться в детский сад, школу, получить ряд государственных услуг. Это цифровизация образования, которая позволяет вовлекать в процесс родителей через электронные дневники, чаты в мессенджерах, онлайн-уроки. В медицине запускаем новые сервисы, например, «Бережливая поликлиника». Ее суть — в сбережении ресурсов, времени и нервов всех участников процесса. Для этого разработана новая логика приема и распределения посетителей, работы врачей и лабораторий; больные и здоровые пациенты — разводятся по разным коридорам. Это все повышает эффективность и качество услуг, которые получает гражданин. Эти технологии сегодня есть уже у нас на базе медицинской академии, и с новым ректором мы это уже обсуждали, чтобы их сделать масштабными, начать с генетического паспорта детей, чтобы они были здоровыми с малолетства. — Рассмотрим удачные примеры волонтерства в социальной сфере — в Челябинской области и других регионах и странах. Что хотелось бы позаимствовать? — Начну с того, что у нас волонтерство зачастую стихийное. Это, наверное, особенность нашего характера и нашего склада ума: когда случается беда, когда какая-то проблема, мы всем миром пошли ее решать. Порыв русской души — это здорово, но хотелось бы большей системности. А это очень кропотливая работа. Этих людей надо где-то собирать, с ними надо работать. И не только под какие-то мероприятия или акции, а просто под повседневные задачи. Это постоянное наставничество и сопровождение детей-сирот. У нас сейчас это есть, но мы же можем сделать это массовым. В идеале хотим сделать, чтобы у каждого малыша в детском доме появился постоянный наставник. Мы на 100% повысим его потенциал к социализации и его просто социальное самочувствие. Сейчас это только начинается. И поэтому мы думаем, что нам в области нужен дом добровольчества, где была бы возможность и работы с этими людьми, и проведению обучающих мероприятий. Примеров разовых акций у нас много: от сбора средств для помощи ветерану до крупных мероприятий, вроде очистки лесов и водоемов. Я думаю, что здесь мы созвучны со всей страной, поэтому каких-то уникальных историй не найдем. Только точечно — например, исключительно наш проект «Другая медицина». Его основатель — Евгений Косовских — ветеринар, фельдшер. В Челябинске он известен как доктор Женя, бесплатно оказывающий первую доврачебную помощь бездомным. Вот это такая наша региональная изюминка, которая «засветилась» на всю страну. Но хотелось бы, чтобы таких системных вещей было больше. Поэтому наша ближайшая задача — сделать из добровольчества проектную историю, которая бы реализовывалась в Челябинской области. — Мне кажется, чем больше вы рассказываете, тем сложнее вам остановиться. — (смеется) Есть такая вещь. Ну и совершенно очевидно, что надо выстраивать новые проекты по работе с молодежью, с детьми. Они — другие. С ними надо научиться как минимум взаимодействовать, в том числе через соцсети. Здесь есть точно эффективные технологии, но у нас пока нет специалистов, которые общались бы с ними на одном языке. А надо коммуницировать и вовлекать в социальные направленные истории. Очень хорошо в территориях работает медиация в школах и школа примирения. И это важно, потому что детские и родительские отношения, отношения со сверстниками — у нас это тоже в зачаточном состоянии. Поэтому здесь хотелось бы более полного развития этих технологий. Вот к нам приехали из Пскова, и мы перенимаем у них опыт инклюзии — ресурсных классов, где детки с нарушениям здоровья совершенно нормально при нужном сопровождении посещают обычные школы. Первый такой эксперимент уже запущен. Руководитель областной общественной организации «Открытое сердце» Елизавета Кириллова курирует ресурсный класс в 109-й школе. Надеемся, что со следующего года в этот проект включатся еще несколько школ. Есть и что нам показать, чем поделиться. В частности, в сфере работы с детьми, мы все-таки одни из лидеров в стране по работе с WorldSkills (некоммерческое движение, миссия которого — повышение стандартов подготовки кадров — прим. редакции). Недавно губернатор поставил задачу построить в Челябинске IT-квартал, который объединит разные формы — от коворкинга и офисов до производственных площадок и многофункциональных пространств, а также межуниверситетский кампус — открытый студенческий городок нового формата с новыми лабораториями, образовательной и спортивной инфраструктурой. И с этим мы тоже связываем большие надежды и перспективы, что у нас появится концентрация молодежной энергии, знаний, наработок и возможность закрепить молодежь здесь для продолжения своих и научных изысканий. Также мы впервые в регионе стали поддерживать науку. Подписали соглашение с Российским фондом фундаментальных исследований. РФФИ и наш регион выделяют 100 миллионов на грантовую поддержку ученых. И это тоже совершенно новое направление. Да, вы правы, чем дольше разговариваем, тем больше могу приводить примеров (смеется). — Напоследок попробуем заглянуть в будущее. К чему придем условно к 2030 году? — Человек станет центром социальной политики. Естественно, это все будет вести к ее трансформации в сторону цифровых технологий. Возможности и прохождения диспансеризации, и ведения диспансерного наблюдения. Возможности дистанционных образовательных технологий. И все это в конечном итоге должно повысить качество жизни, сделать нас, жителей, счастливыми, долгожителями, в прекрасном регионе.