Зачем одиночникам скользить, если можно прыгать, и как правильно шнуровать коньки. Мы поговорили с тренером клуба Тамары Москвиной
Николай Морошкин — о Бойковой/Козловском и Мишиной/Галлямове, талантах петербургских одиночников и важности правильно кататься с детства.
27-летний Николай Морошкин, в прошлом выступавший в танцах на льду с Евгенией Косыгиной, органично вписался в клуб Тамары Москвиной — он работает не только с ее ведущими и юниорскими парами, но и участвует в подготовке одиночников группы Вероники Дайнеко.
Всегда интересно пообщаться с молодыми тренерами в топ-командах: чтобы произвести впечатление на опытного руководителя, воспитавшего не одного чемпиона, и быть принятым на работу, молодому специалисту нужно быть профессиональным, уверенным в себе и харизматичным. Ответственность для молодого тренера тут ничуть не меньше, чем для самих спортсменов.
Корреспондент «Матч ТВ» пообщалась с Николаем Морошкиным вскоре после возобновления тренировок в новогодние праздники. Получилось динамичное толковое интервью — вроде и о работе, но в то же время о мечте.
- Зачем одиночникам учиться скользить
- Чью программу в постановке Морошкина мы могли видеть в этом сезоне
- Что общего у танцев на льду и парного катания
- Как наладить субординацию, когда ученики всего на несколько лет младше тебя
- Чем выделяются одиночники из Санкт-Петербурга
- Слабо или сильно — как правильно нужно шнуровать ботинки. Мнение тренера по скольжению
- Переучить фигуриста с неправильной техникой катания — возможно ли это?
«Одиночники же нацелены на прыжки, у многих все остальное вообще выпадает из поля внимания. Моя задача — помочь спортсмену полюбить скольжение»
— Как бы вы объяснили далекому от фигурного катания человеку, в чем заключается ваша работа? Что дает, например, одиночникам сотрудничество с тренером по скольжению?
— Это очень хороший вопрос, я сам бы хотел получить на него ответ. (Смеется.) Кроме того, что я работаю с ними над хореографией, я стараюсь научить спортсмена полюбить фигурное катание через собственно катание. Одиночники же нацелены на прыжки, у многих все остальное вообще выпадает из поля внимания — хореография, скольжение, вращения. Моя главная задача — помочь спортсмену полюбить скольжение. Показать, что это может приносить удовольствие, может легко получаться за счет технических приемов, может выглядеть круто.
Мы со спортсменами на тренировках пробуем быть необычными в плане движений, пробуем сложные повороты в дорожках, движения головой и корпусом. Моя главная пока заслуга в отделении именно одиночного катания (речь о группе Вероники Дайнеко в школе Тамары Москвиной. — «Матч ТВ») за то время, что я работаю, — что спортсмены полюбили кататься. Они могут скользить по часу, у них есть большой технический арсенал, они его с удовольствием демонстрируют. Сами пробуют что-то и экспериментируют.
Если спортсмен не будет фантазировать, он так и не покажет свою личность на льду.
— Над соревновательными программами тоже работаете?
— Я ставил короткую программу Николая Угожаева в этом сезоне. Нельзя не отметить замечательные постановки Никиты Михайлова, которого мы приглашаем, — он поставил короткую программу Петру Гуменнику, обе программы Андрею Кутовому, произвольную Коле Угожаеву.
Со всеми ребятами я плотно работаю по дорожкам шагов в программах.
Зрителю нужно понимать, что постановка — это шаблон, который задается постановщиком и дорабатывается тренером. Я бы сравнил это с тем, что хореограф сеет зерно — идею, а наша задача — его вырастить. Со временем меняются многие переходы, шаги ищутся более удобные. Дорожки корректируются с такой точки зрения, чтобы они хорошо считывались технической бригадой. То есть в целом я имею право как тренер по скольжению вмешиваться и что-то менять, но мы стараемся делать это аккуратно, потому что Никита Михайлов работает очень хорошо.
— Есть ли своя специфика в работе с парами? Парное катание вам ближе по смыслу, потому что там есть взаимодействие между партнерами, как в танцах?
— Это действительно больше похоже на танцы, поскольку катание мальчика и девочки — всегда про отношения и взаимодействие. Моя работа заключается в следующем: я ставлю программы для наших юниоров, которые отобрались на первенство, также работаю с нашей новой парой Евгения Туманова — Георгий Куница — мальчик, перешедший к нам от Тутберидзе, — стараюсь находить им новые образы. С ними мне пока работать немного проще, чем с одиночниками, потому что я всю жизнь занимался танцами — переходы, дорожки шагов, фишки какие-то. Это все в удовольствие.
— Если же взять две наши ведущие пары Бойкова — Козловский и Мишина — Галлямов, то там я принимаю участие в переходах программ. Предлагаю что-то, отрабатываю, дополняю, но не ставлю сам без согласования с Артуром Минчуком и Тамарой Москвиной. Еще ставлю им дорожки шагов, также отрабатываю с ними — выполняю свою танцевальную принадлежность, в общем. Чтобы каждый шаг был параллельно и технически правильно исполнен.
— Какие они в работе? Я имею в виду Анастасию с Александром и Александру с Дмитрием. Такие молодые, но уже полюбившиеся зрителям, имеющие международные награды. Бойкова — Козловский вообще действующие чемпионы Европы. Расскажите про каждую пару, что в них есть особенного.
— Настя Мишина с Сашей Галлямовым перешли к нам весной. Работа с ними продуктивная — видно, что ребята голодные, хотят побеждать, очень внимательно слушают. Не просто слушают, а с умом прислушиваются к замечаниям тренеров и стараются все исправить. В этом плане они делают большой рывок вперед, они молодцы.
Саша Бойкова с Димой Козловским мощно катаются, круто тренируются. Когда они делают элементы — это вау. Причем не только на стартах, но и на тренировках делают все, что называется, очень дорого. Их большой плюс в том, что они уже статные, скатанные, доведенные Тамарой Николаевной и Артуром Минчуком до определенного высокого уровня. Вместе они — яркие представители петербургской школы парного фигурного катания.
— Александра и Дмитрий, по-моему, и со стороны такими коренными петербуржцами выглядят — интеллигентность и достоинство в высокой степени.
— Именно. Поэтому мне кажется, им очень подходит их короткая программа (на музыку Исаака Шварца. — «Матч ТВ»). Когда она будет доведена до совершенства — а она будет до него доведена, — она еще больше заиграет. Но и в произвольной они тоже хорошо передают эмоции. В них есть страсть и огонь.
— У вас ведь весьма небольшая разница в возрасте с учениками. Не возникает ли из-за этого сложностей? Как удается выстроить субординацию?
— Могу сказать, что даже не думал об этом никогда. Надо отдать должное ребятам — благодаря им у нас не возникает таких проблем. Они, возможно, не задумываются, что у нас небольшая разница в возрасте, а возможно, просто доверяют мне как специалисту. Прислушиваются, не позволяют себе никаких лишних высказываний или плохого поведения. Ведут себя достойно.
«Когда я приезжал в гости в Питер, влюбился в этот город. Мыслей о работе еще не было, а жить уже хотелось только там»
— Вы родились в Тольятти, несколько лет тренировались в подмосковном Одинцово, но живете и работаете в итоге в Петербурге. Как это получилось?
— Когда я переехал в Одинцово, меня поселили в спортивную квартиру, где жил Никита Ли, с которым я очень подружился, — он занимался фехтованием. Он сам коренной петербуржец, приехал в Мособласть к тренеру олимпийских чемпионов саблисту Виктору Сидяку. Когда я приезжал в гости в Питер, влюбился в этот город. Мыслей о работе еще не было, а жить уже хотелось только там.
После завершения карьеры я продумывал все варианты и понял, что кататься — единственное, что я умею. Надо было связывать свою жизнь с тренерством, с хореографией, развиваться в этом плане. После пары месяцев подработки в Тольятти понял, что в Петербурге тоже могу попробовать. Поговорил со своим любимым тренером Олегом Ивановичем Судаковым о перспективах фигурного катания в Петербурге, и он мне посоветовал несколько вариантов, куда я могу обратиться и узнать — нужен, не нужен.
https://www.instagram.com/p/xOZPFpHr89/— …И вы обратились к Евгению Рукавицыну?
— Да, в числе прочих был вариант прийти в «Академию фигурного катания» в группу Евгения Рукавицына. Поговорили с ним, он сказал, что действительно открылось несколько тренерских вакансий, и предложил мне экспериментально поработать на учебно-тренировочной группе младшего возраста. Дети десяти-двенадцати лет. Он хотел посмотреть, как я буду справляться.
Пришлось многое менять: танцы на льду и одиночное катание — совершенно разные системы подготовки и обучения фигуристов. То, что эффективно в танцах, не работает для одиночников. Неделю на меня смотрели и потом взяли полноценно работать, полностью привлекли к группе, и спасибо за это огромное Евгению Владимировичу.
Параллельно у меня функционировала еще частная школа фигурного катания «Айсберг», она есть и сейчас. Она была моя на пару с моим коллегой и другом, но теперь я отошел от дела, потому что основная деятельность отнимает все время.
— Получается, мечта жить в Петербурге мобилизовала все ресурсы вселенной, чтобы вы оказались не просто в городе мечты, но и в одной из мировых ведущих школ парного катания. Как вы начали работать в клубе Тамары Москвиной?
— Поработав у Евгения Рукавицына, я понял сам и мне дали понять тоже, что карьерного роста не будет, потому что у Евгения Владимировича есть классный молодой специалист Валентин Молотов. Я четко понимал, что моим потолком будет группа УТ (учебно-тренировочная. — «Матч ТВ»), откуда дети переходят дальше, и с ними будет работать уже другой специалист. Меня это совершенно не устраивало как амбициозного мальчика. Я хотел, конечно, иметь возможность идти дальше и развиваться. Ушел из Академии в свободное плавание, совершенно не зная, что будет потом. Съездил на сборы в Южно-Сахалинск, отдохнул. И через пару недель меня пригласили в школу Москвиной, но не в группу парного катания, а в группу одиночного катания Вероники Дайнеко. Спустя месяц испытательного срока там мне предложили полноценный контракт.
https://www.instagram.com/p/Bkw3MSSDUUZ/— Наиболее известные одиночники, с которыми вы работаете сейчас, это Петр Гуменник и Андрей Кутовой?
— Да, это наши ребята. Очень талантливые, обожаю их. Каждый хорош по-своему. Насколько вообще можно представить, что один человек отличается от другого, у них это проявляется. Работать с ними — большое удовольствие. По-настоящему умные спортсмены.
— Они отличаются не только друг от друга, как вы сказали, но и, на мой взгляд, выделяются даже на общем фоне рванувшей вперед в развитии нашей мужской сборной. Все уже успели влюбиться в линии Гуменника и артистизм Кутового. В чем их секрет?
— Таких линий, как у Петра, такой танцевальности, как у Андрея, больше нет, соглашусь с вами. Но тут нужно понимать, что мы работаем с теми данными, которые есть у спортсменов, которыми их одарил Господь Бог. У них явный прирожденный талант, и мы стараемся только развивать это и направлять в нужное русло. Далеко не все зависит от нас. Андрей всегда был очень танцевальный, мы стремимся это в его программах демонстрировать. Линии Петра и его музыкальность — тоже его дар, он еще и на фортепиано блестяще играет, кстати. Чувствует музыку. Он работал с прекрасными хореографами, еще когда катался у Мишина.
Я бы отметил еще одного нашего мальчика, который отобрался на первенство России среди юниоров, — это Николай Угожаев. Наконец-то сквозь тернии к звездам пробивается к главному старту сезона, потому что он всегда был рядом с ним и всегда чуть не везло. Всегда пропускал второй этап Кубка России, хотя на первом занимал призовые места. Наконец-то он сможет себя показать, у него уже есть даже свой небольшой фан-клуб (недавно в инстаграме Угожаева появилось видео чистого четверного лутца, исполненного на тренировке. — «Матч ТВ»).
https://www.instagram.com/p/CJ8dzqhKimK/«Многие тренеры не любят брать спортсменов со стороны и переучивать их. Это самое неблагодарное, что может быть»
— Как тренер по скольжению объясните, пожалуйста, как все-таки правильно шнуровать ботинки? Максимально плотно или достаточно слабо? Я видела детей, которые катаются практически расшнурованными, но на топ-уровне среди взрослых такое почти не встретишь.
— Каждый спортсмен «завязывается», как ему удобно. Кто-то завязывает сильно, потому что хочет чувствовать жесткость ботинка. Кто-то — слабее, потому что ему нужно, чтобы конек снимался без особых усилий. Но вообще нога в ботинке должна быть закреплена хорошо во избежание травм и лучшей чувствительности. Нога и конек — одно целое.
Исключения бывают у совсем маленьких детей, которые не могут в силу веса согнуть ногу с плотно завязанным коньком. Но и тогда не весь ботинок может быть ослаблен, а только так называемые крючки — его верхняя часть. Место, где стопа прикрепляется к голеностопу, должно быть затянуто максимально.
— Что будет, если ребенок будет кататься на прямых ногах? Если, допустим, нога в ботинке не сгибается.
— Он будет заучивать неправильную технику катания. Если ботинок не сгибается, человек будет пытаться кататься за счет альтернативных приемов сохранения равновесия — попа «уходит» назад, спина «ложится» вперед.
— Это можно исправить во взрослом возрасте?
— Только с очень большим трудом. Поэтому многие тренеры не любят брать спортсменов со стороны и переучивать их. Это самое неблагодарное, что может быть в работе, поскольку мышечная память — она такая зараза… Перед тем как переучивать, надо понять пару вещей. Готов ли спортсмен за этим следить постоянно? Выбивать старые привычки очень сложно. Без усилий головы тут не обойтись. И еще нужно понимать, нет ли в неправильной технике влияния анатомических особенностей.
— Вы в нашем разговоре сегодня назвали себя амбициозным мальчиком. Насколько далеко заходят ваши амбиции как тренера?
— Чтобы спортсмены, к которым я имею отношение, в какой-то момент продвинули фигурное катание вперед. Пожалуй, так.
— Что для вас в этом плане значит работа с таким мастером, как Тамара Николаевна?
— Ох, этот опыт — большая удача в моей судьбе. Тамара Николаевна — это бесконечная мудрость и знания. Мне остается только ловить каждое слово и пропускать все через себя.