Виктор Муравленко: У нефтяников есть своя профессиональная гордость. Она неустанно зовёт нас…

В год 75-летия Великой Победы и 55-летнего юбилея со дня открытия Самотлорского месторождения совместно с АО «Самотлорнефтегаз» НК «Роснефть» в рубрике «Память сердца» продолжаем рассказывать о фронтовиках-нефтяниках. Сегодня представляем историю выдающегося организатора нефтяной и газовой промышленности в Западной Сибири — первого начальника главного Тюменского производственного управления по нефтяной и газовой промышленности Министерства нефтяной промышленности СССР Викторе Ивановиче Муравленко. «Стране нужна нефть. У тебя своя война. Твой фронт здесь!» Военком Охинского района был твёрд в разговоре с лейтенантом запаса Виктором Ивановичем Муравленко, пришедшем к нему в первые дни Великой Отечественной войны со словами: «Пошлите меня на фронт в действующую армию». Ответственный за мобилизацию в Охинском районе был непоколебим — выполнял приказ: по настоянию Николая Байбакова, заместителя наркома нефтяной промышленности СССР и уполномоченного Государственного Комитета Обороны (ГКО) по обеспечению фронта горючим, Виктору Муравленко было поручено создавать резерв по добыче нефти на Дальнем Востоке. Виктор Иванович с 1940 года возглавлял контору бурения на Эхабинском промысле треста «Сахалиннефть». И он прекрасно понимал, что без топлива и танки, и боевые корабли всего лишь мишени для врага и могут быть им легко уничтожены. Ему ли, опытному нефтянику, было не знать, что даже один вылет самолёта требовал до трёх тонн авиационного бензина. Десятки литров горючего в день были необходимы танкам, самоходным орудиям, тягачам и автомобилям… И лозунг появился, словно по мановению: «Больше нефти для наших боевых кораблей, танков и самолетов!» Да, у Виктора Муравленко была своя война, а в подчинении целый батальон — нефтяной. Его фронтом стал Сахалин — дальняя окраина Советского Союза. При нападении на СССР нефть стала определяющей в завоевательных планах Гитлера. Ключевые нефтепромыслы, конечно, находились на Кавказе: Баку, Майкоп и Грозный являлись основной территорией, откуда фронт обеспечивался энергией. Но уже на второй год войны они были завоёваны или оказались под угрозой захвата, и в это время разработка нефтяных месторождений на Северном Сахалине приобрела исключительно важное значение. Только здесь добытчикам не угрожала война. Но всё же они находились на передовой: южная часть острова с административным центром Тоехара ( ныне Южно-Сахалинск), отторгнутая от России ещё по итогам русско-японской войны 1904-1905 годов, до 45- го находилась в составе Японии. Союзники Германии регулярно устраивали вооруженные провокации. Оттого работать армии советских нефтяников на севере острова было отнюдь не безопасно. Особенно стало тяжело, когда значительная часть мужчин ушла воевать. Бурильщики у тормозов, помбуры, верховые. У большинства из них было женское или даже подростковое лицо. Но каждый понимал ответственность и за короткое время освоил новую профессию. Виктор Иванович неотрывно находился на буровой, в цехах, лично помогал с ремонтом скважин, и часто оставался без сна. Вместе с тем темпы добычи нефти, скорость проходки постепенно росли. Именно Эхабинский участок, куда переместился центр тяжести разработки островных месторождений, давал основной поток сырья. На второй год войны сахалинцы дали 540 тысяч тонн нефти, а к 45-му нарастили объёмы до 695 тысяч тонн. Всего же за военное время добыли 3 миллиона тонн чёрного золота. Справлялись с большим трудом, но проявляли стойкость — достойно держали линию нефтяного фронта. Жизнь же на промысле устроилась по законам военного времени. Бараки — недалеко от буровой, между двенадцати- четырнадцатичасовыми сменами, как между боями, — короткая передышка, чтобы проведать семью, и обратно. Не успеет рассвет забрюзжать, все уже на передовой… А как сурово обходилась природа? «Остров каторжан», как этот край земли называли ещё с царских времён из-за того, что сюда отправляли ссыльных, постоянно испытывал добытчиков устрашающим шумом таёжного леса, непроходимостью болотной топи и ледяным дыханием Охотского моря. Не знал тогда Виктор Иванович, что трудная нефть Сахалина, столь необходимая стране, чтобы отстоять Родину и освободить мир от фашистского ига, была наковальней для его характера, прочность которого будет проверена в ходе главного наступления его жизни — на Западную Сибирь. … Битва под Москвой, оккупация родной Кубани, бои за Сталинград. Не мог Муравленко спокойно читать фронтовые сводки. Он же был сыном армейского фельдшера, сам кадровый военный — лейтенант: в 1936 году пошёл служить, а его как инженера, только что выпустившегося из Грозненского нефтяного института, направили в школу командиров рабоче-крестьянской Красной армии. Он, отлично разбирающийся в тактико-оперативных и стратегических военных действиях, мог бы управлять батальоном, полком. Но обязанности перед Отечеством нефтяника-созидателя вновь и вновь его мысли возвращали на Сахалин. Повторял слова военкома: «Твоя линия фронта проходит у нефтяных скважин». А вслед вспоминал напутствие отца, любившего цитировать Горького: «Есть только две формы жизни: гниение и горение. Сильные и смелые выбирают второе», и как заправский продолжатель рода Муравленко следовал этому семейному правилу — трудился, не зная отдыха. За успехи в работе коллективу Эхабинского нефтепромысла в 1944 году было присуждено переходящее Красное знамя ГКО. В это же время Виктор Муравленко получает свою первую правительственную награду — медаль «За трудовую доблесть». Радость от таких достижений усиливалась хорошими новостями с фронта: наша армия полностью освободила территории Советского Союза и уверенно, очищая от фашистской оккупации европейские страны, шла на Берлин. Новость о Победе Виктор Иванович встретил в Хабаровске, куда его направили накануне начальником отдела добычи и бурения «Дальнефтекомбината». Его назовут маршалом. Нефтяным маршалом. И всем — крепким характером вожака, недюжинной силой и армейской выправкой — он будет соответствовать этому высокому званию. Годы войны на промысле для него были сравнимы с фронтом и дали понять, что главные в любом деле — люди, умеющие и желающие выполнять свое дело с максимальной отдачей. Сам он был таким, оттого и тянулись к нему люди похожего склада. Его малая родина — Кубань. Невдалеке от станицы Незамаевская, где Виктор Муравленко появился на свет, находится поистине знаковое для нефтяников всех поколений место. Там 16 февраля1866 года из эксплуатационной скважины забил первый нефтяной фонтан России. Впервые туда его привёл отец. Долина небольшой реки Кудако, которую сам академик Иван Губкин назвал колыбелью нефтяной промышленности страны, юному Вите казалась островком жизни среди бесконечной выжженной солнцем кубанской степи. Исследователь биографии Виктора Ивановича Нина Грозова пишет, что именно с этой точки началась история Муравленко-буровика. Годы спустя, уже повзрослевшего сына, пожелавшего поработать на буровой, отец поддержал словами: «Настоящая, мужская профессия». И он стал мотористом «Грознефтеразведки». В составе буровой партии работал на первом чечено-ингушском нефтяном месторождении Картыган, называемом в народе просто Кертычка. Молодого Муравленко сразу же заприметил старый буровой мастер Григорий Ершов. Именно он и напророчил ему: «Станешь начальником — характер у тебя тот» и, подкрепив свои слова рекомендательным письмом, предложил ему направление в Грозненский нефтяной институт. Виктор совмещал учёбу с работой: быстро освоил труд бурильщика, ловко со всем справлялся. Его вахта была среди передовиков, а вскоре свою фамилию Виктор увидел на Доске почёта. Даже с дипломом о высшем образовании, но уже в Баку, он сначала пошёл в рабочие: сам крутил задвижки, спускал трубы в скважину. Был убеждён, что практический опыт в будущем поможет ему — инженеру — анализировать цифры сводок и быть точным в принятии решений. Первопроходцы «второго Баку». Именно так называли тех, кого направили поднимать первую куйбышевскую нефть. Виктор Муравленко был среди них. Он в 1936 году ехал в Сызрань с назначением на должность начальника буровой установки. Было-то ему тогда всего 24 года, но умением держать слово, заботой о каждом и способностью работать за десятерых быстро заслужил уважение среди подчинённых. Его комсомольско- молодёжная буровая бригада испытывала новые технологии прокладки скважин, а после эти методы уже применялись всеми другими буровиками. Тогда-то и обратил на лидерские и деловые качества Виктора Муравленко молодой начальник объединения «Востокнефть» Николай Байбаков. Надо сказать, что выдающийся государственный деятель Николай Константинович и в предвоенный период, и в грозные 40-е годы, и после — в Западной Сибири — сыграл судьбоносную роль в жизни Виктора Ивановича. Ставшего в 26 лет директором Сызранской конторы бурения Муравленко через два года направляют на Сахалин, уже в военное время, (как мы рассказали выше) полностью доверив ему добычу «островной» нефти для нужд фронта. В Поволжье Виктор Иванович вернётся после войны, и его деятельность здесь обретёт невероятную масштабность. Внедрять трубинное бурение для добычи девонской нефти, для чего нужна была отвага, поскольку глубина скважины по тем временам была невероятной — две тысячи метров. При нём организовалась школа наклонного бурения, впервые стали применять автоматы для спуско-подъёмных операций, автоматические ключи, пневмозахваты для бурильных труб и много других инноваций. За двадцать с небольшим лет оседлой жизни в Поволжье Виктор Иванович полностью состоялся в качестве профессионального нефтяника: сначала директор конторы турбинного бурения треста «Ставропольнефть, затем руководство над данным трестом, а с 1949 года — над всем объединением «Куйбышевнефти». И за труд — высокие правительственные награды. В конце мая 1965 года мир узнал о нефтяном гиганте Самотлоре. Буквально через десять дней в Тюмени был создан «Главтюменнефегаз» — важнейший штаб освоения западносибирской нефтегазоносной провинции, руководство над которым в сентябре принял Виктор Иванович Муравленко. Ехал он в Тюмень, как на фронт, — полностью осознавал важность скорейшего ввода в промышленную эксплуатацию крупнейшего в мире месторождения, при этом зная, что правильная тактика должна быть выбрана для работы на всех участках нефтедобычи необозримой и нехоженой тайги. Он принёс сюда годами накопленный опыт, за ним последовали и другие славные куйбышевские нефтяники. Виктор Иванович говорил: «У нас — у нефтяников — есть своя профессиональная гордость. Она неустанно зовёт нас из обжитых, насиженных гнёзд на новые места, на освоение новой нефти — туда, где надо отвоевать её у недр. Нефть притягивает нас…» Притяжение Западной Сибири стало особенным. Виктор Иванович Муравленко обрёл имя видного первопроходца, преобразователя и строителя нефтяного края, значимой личностью государственного масштаба, которого современники ставят в один ряд с изобретателями: космических кораблей — Королёвым и атомной техники — Курчатовым. Самотлор для Муравленко, конечно же, имел важнейшую ценность. В год начала его промышленной эксплуатации он говорил: «Разработка этого гиганта, который принесёт высокий технико-экономический эффект в добычи нефти и позволит поднять темпы роста добычи, требует специальной проработки в организации и технологии ведения всех работ. В этом году мы уже начали работы по освоению Самотлора и ставим задачу добыть миллион тонн нефти… Самотлор — это великолепное будущее нашей области. Именно это месторождение утвердит Тюменскую область главным нефтяным центром страны. Самотлор — это высокая экономика нефтяной промышленности. На Самотлор мы направили лучших людей, лучшую технику. Десятки учёных уже работают над проблемами освоения Самотлора. Я призываю молодежь взять в свои руки разработку этого месторождения, проявить мужество, высокую ответственность и организованность в преодолении имеющихся там трудностей. Лучшие страницы летописи будут принадлежать им». Виктор Иванович делал ставку на слаженную систему работ: как единый механизм действовали руководители всех подразделений главка, городов и округов области. «И Муравленко был бесспорным лидером, душой, главным двигателем этого огромного по важности и неимоверного по труду дела. Только он с его прекрасными профессиональными, деловыми и человеческими качествами мог создать, воспитать, сплотить такую команду единомышленников, которым было под силу и добывать чёрное золото, и строить новые города», — пишет Александр Трапезников в серии биографических книг «Жизнь замечательных людей», посвящённой Виктору Ивановичу. Соратники. Их у Виктора Ивановича было много. Яркие, удивительные, интересные личности. Рауль-Юрий Эрвье. Одна из масштабных фигур в освоении Западной Сибири, первый руководитель Тюменского геологического управления, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии. В 60-70-е годы прошлого века этот человек был живой легендой и значимой фигурой для геологов страны. Роман Кузоваткин. Их современники говорят, что его отличал такой же темпераментный мужской характер, как у Виктора Муравленко. Сначала Роман Иванович руководил НПУ «Мегионнефть», затем — специально сформированным для освоения легендарного Самотлора НГДУ «Нижневартовскнефть». Они совместно со всей большой командой разрабатывали стратегию по обустройству и регулированию добычи на сказочно богатом и в то же время дьявольски недоступном месторождении. Начало 1969 года. На Самотлоре бригада вышкомонтажников мастера Закирьяна Бадретдинова строит и монтирует первую эксплуатационную буровую под номером двести. Они ориентируются и живут одной датой — сдать буровую к 20 января. И она была готова аккурат к назначенному сроку. В этот день из Тюмени прилетел Виктор Муравленко. Самотлор был разбужен, и в пейзаже застывшей тайги появились совершенно новые линии — поднявшейся буровой. «Мы покорим тебя, Самотлор!» — короткая надпись на стенке вагончика многословна: трудно давалось строительство, но характер первопроходцев был крепок. Вот как описывает этот день Владимир Салмин в своей книге «Нас собрал Самотлор»: «Молодцы! Слово свое сдержали, — Муравленко крепко пожал руку бригадиру. Потом, невзирая на стужу, снял шапку, вынул из кармана горсть монет и, размахнувшись, бросил под буровую, по извечному народному обычаю: на счастье!.. «Нефть на кончике долота!» — эта известная фраза, принадлежащая Виктору Ивановичу, объяснялась просто: увеличить добычу можно только в случае отработки в бурении своей технологии. А для этого требовались лучшие кадры нефтяной промышленности. Он пригласил на месторождения Среднего Приобья многих коллег, с которыми трудился в Куйбышеве. Одним из них был Геннадий Лёвин, легендарный буровой мастер, чья бригада на Самотлоре добилась рекордных показателей в проходке. И Виктор Иванович, категоричный противник выступающих за времянки и вахтовый метод работы, стремился создавать условия, а будущее сибирских городов представлял современными, красивыми и удобными для проживания. Строительство и обустройство Нижневартовска стали воплощением его идей. Город был важнейшим плацдармом для успешного освоения недр Самотлора. Само же месторождение — испытательной площадкой для новых технологий, например, поэтажной буровой на железнодорожных колёсных парах, на пневмоходу и на воздушной подушке. Переход на кустовое наклонно-направленное бурение, техническое переоснащение бригад проходчиков — создание новых буровых установок во многом благодаря Виктору Ивановичу тоже апробировались здесь. Постоянное организационное совершенствование буровых работ позволило выйти на небывалые объёмы. Муравленко делал ставку на укрепление и развитие баз буровиков, нефтедобытчиков, создание собственной дорожной службы, строительных трестов. И всё заработало. В 1972 году Виктору Ивановичу и многим его коллегам была присуждена государственная премия СССР. За Самотлор! Также в разное время он удостоился званий Героя социалистического труда и «Почётный нефтяник», был награждён четырьмя орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, значком «Отличнику нефтяной промышленности СССР». … Виктор Иванович запомнился соратникам, нефтяникам Самотлора и жителям Нижневартовска, да и не только, ещё и невероятной человечностью, внимательностью к людям. Он помнил по имени-отчеству сотни, если не тысячи, рабочих, был прост и доступен каждому, кто хотел с ним встретиться. И старался помочь каждому. При этом в делах был строг, взыскателен, смел, твёрд в отстаивании своего мнения. И всегда трудился дерзновенно. Работать с ним в одной команде, говорят, было сложно, но всегда захватывающе. Смысл жизни он видел в преданности выбранному делу. Такую жизнь он называл песней, подчёркивая, что именно в такой от начала и до конца сохраняется чёткий ритм и ясный мотив. И верил, что именно такая живёт дольше, потому что её как раз и помнят. Такой слаженной и содержательной песней стала и его жизнь. Имя выдающегося Виктора Муравленко сегодня на устах, его чтят новые поколения нефтяников Самотлора.