Водная безопасность Центральной Азии. Возможен ли осторожный диалог о сибирских реках?
Узбекистан, Ташкент – АН Podrobno.uz. Водный дефицит в Центральной Азии перестал быть абстрактной угрозой и все чаще приобретает черты системного кризиса. Изменение климата, рост населения и водопотребления, а также усиление трансграничных факторов уже сегодня напрямую влияют на продовольственную безопасность и социальную стабильность региона.
На этом фоне вновь активизировались споры вокруг идеи частичной переброски стока сибирских рек в Центральную Азию. Идея эта не новая: ее истоки уходят еще во вторую половину XIX века, а наиболее детальная проработка велась в советский период. Однако сегодня дискуссия разворачивается в принципиально иных условиях — как климатических, так и технологических.
Поводом для нового витка обсуждений стали сообщения о том, что в научных кругах России началось экспертное изучение возможных вариантов такого проекта. Это вызвало бурную реакцию в СМИ и социальных сетях, где зачастую преобладают эмоции, а не факты. Между тем тема требует спокойного и профессионального разговора.
Насколько велик риск для Арктики?
Одним из главных аргументов противников проекта является возможное влияние на термохалинную циркуляцию Северного Ледовитого океана. Однако если обратиться к цифрам, картина выглядит менее драматичной.
Средний годовой сток реки Обь составляет около 400–430 кубических километров. Даже при заборе 10 кубических километров в год речь идет о снижении всего на 2–2,5%. В масштабе всего Арктического океана, куда ежегодно поступает порядка 4300 кубических километров речной воды, это около 0,2–0,25%.
Такие изменения могут привести лишь к незначительным локальным эффектам — небольшому повышению солености поверхностных вод и слабому усилению перемешивания в приустьевых районах Карского моря. Заметные же изменения глобальной океанической циркуляции, по оценкам климатологов, фиксируются при сокращении пресноводного притока на сотни кубических километров в год, например при ускоренном таянии ледников Гренландии или синхронном уменьшении стока всех крупных сибирских рек.
Сибирь: риски на суше куда реальнее
При этом экологические риски на суше, прежде всего в Западной Сибири, нельзя недооценивать. Именно на них обращают внимание многие российские учёные. Потенциальное воздействие на пойменные экосистемы, нерестилища рыб, уровень грунтовых вод и устойчивость многолетней мерзлоты требует особенно тщательного анализа.
Важно и то, что регионы предполагаемого водозабора уже сегодня испытывают серьезную антропогенную нагрузку. Ханты-Мансийский автономный округ обеспечивает до 40–45% всей добычи нефти в России. Тысячи месторождений, десятки тысяч скважин и разветвленная сеть трубопроводов проходят по болотам и поймам рек.
Экологический ущерб здесь носит системный характер: нефтеразливы, деградация торфяных почв, загрязнение малых рек, снижение рыбопродуктивности в отдельных притоках на десятки процентов. Факельное сжигание попутного газа увеличивает выбросы черного углерода, ускоряющего таяние снега и мерзлоты. По оценкам специалистов, ежегодный экологический ущерб региона исчисляется сотнями миллиардов рублей.
Речь, разумеется, не идет о попытке "оправдать" одни экологические проблемы другими. Но сопоставление масштабов воздействия необходимо для трезвой оценки рисков и приоритетов.
Экономика воды: изменился сам подход
Экономическая сторона вопроса также выглядит иначе, чем во времена советских мегапроектов. Современные насосные станции стали на 25–40% энергоэффективнее, появились высоконапорные трубопроводы с меньшими потерями воды, цифровые системы управления позволяют снижать эксплуатационные расходы. В пересчёте на кубический метр воды капитальные и операционные затраты сегодня в 2–3 раза ниже, чем в расчетах 1970–1980-х годов.
Для Центральной Азии вода перестала быть "бесплатным природным ресурсом". Каждый дополнительный кубический километр воды означает сохраненные урожаи, рабочие места в аграрных регионах и снижение потерь от засух.
По оценкам региональных экономистов, косвенный экономический эффект от одного кубического километра воды может составлять сотни миллионов долларов в год — хотя конкретные цифры зависят от страны и структуры экономики.
Не мегапроект, а поэтапный подход
Важно подчеркнуть: речь сегодня не идёт о возрождении гигантского советского проекта стоимостью десятки или сотни миллиардов долларов. Современные концепции предполагают поэтапную реализацию, с малыми объемами забора воды — 5–10 кубических километров в год, запуск отдельных участков, поэтапную оценку экологических и экономических последствий.
Такой подход снижает инвестиционные и политические риски и позволяет корректировать решения на основе реальных данных, а не предположений.
Позиция Центральной Азии: диалог вместо конфликта
Для Узбекистана и других стран региона, расположенных в нижнем течении ключевых трансграничных рек, водная безопасность — вопрос стратегический. Убытки от потери влаги уже сегодня исчисляются миллиардами долларов в год, а прогнозируемый дефицит воды в ближайшие десятилетия может достигать 25–30% от текущих потребностей.
На этом фоне позиция Узбекистана выглядит последовательной и прагматичной: приоритет международного диалога, соблюдение экологических стандартов и учёт интересов всех сторон. Вода рассматривается не как объект конфронтации, а как основа для регионального сотрудничества и доверия.
Вместо вывода
Дискуссия о возможной переброске части стока сибирских рек — сложная и чувствительная. Она не терпит ни упрощенных страхов, ни безусловного оптимизма. Сегодняшний этап — это не принятие решений о строительстве, а признание необходимости серьёзных научных исследований, расчётов и открытого экспертного диалога.
Именно в таком формате — спокойном, профессиональном и международном — эта тема имеет шанс перейти из области споров в плоскость осмысленной политики.
Ахат Насыров,
член экологического движения Узбекистана,
почетный профессор университета "Альфраганус"