Как в 41-м поступили мы с гитлеровскими дипломатами, и как они – с нашими
Ничего не меняется и не изменится! В этом сущность и менталитет Запада и его народа. Лицемерие, негостеприимство, только собственные интересы, деньги, натянутые ненастоящие улыбки и черная неблагодарность. Мы будем угощать их красной икрой в надежде на добрые и равные отношения, называть их «партнерами», о чем-то договариваться, а они будут смеяться за спиной и плевать нам вслед.
Так есть, и так было. В каждом примере мировой истории. Давайте, например, вспомним, как поступили немцы с советскими гражданами, оказавшимися на их территории во время начала Второй мировой войны, и как – мы.
В первый день войны немецких подданных на территории СССР было в разы меньше, чем советских граждан в Германии. Это объяснимо. Берлин начал возвращать своих соотечественников на родину задолго до начала вторжения в Советский Союз.
22 июня 1941 года в 5 утра германский посланник в Москве Вернер фон Шуленбург передал наркому иностранных дел СССР Молотову ноту об объявлении войны. Посол сожалел, что не мог сообщить об этом ранее, так как телеграмма из Берлина была получены только ночью. Точно такая же нота будет вручена советскому послу в Германии Деканозову, заверил Шуленбург.
Молотов спросил Шуленбурга: «Для чего Германия заключала пакт о ненападении, когда так легко его порвала?» Посол в ответ лишь заявил, что ничего кроме уже сказанного добавить не может. Шуленбург также заметил, что инструкций по эвакуации сотрудников посольства и представителей германских фирм у него нет. Таковых, по немецким данным, в СССР оставалось 120 человек.
Учитывая, что Румыния и Финляндия вслед за Германией собирались вступить в войну с Советским Союзом, эвакуация через эти территории не представлялась возможной. Шуленбург предложил вывозить немецких граждан через советско-турецкую границу. Он попросил Молотова отнестись к подданным рейха как можно более лояльно и обещал, что к советским гражданам в Германии будет проявлено аналогичное отношение.
Позднее в тот же день 22 июня Шуленбург пишет Молотову письмо, в котором ещё раз затрагивает вопрос об эвакуации немецких представителей, отмечая, что таковые, кроме Москвы, остались в Ленинграде, Риге, Таллине, Батуми и Владивостоке. Четырёх немецких граждан, находившихся в Приморье, предлагалось переправить через советско-маньчжурскую границу.
23 июня в здании германского посольства состоялась встреча между заведующим Центральноевропейским отделом НКИД Владимиром Павловым и советником Шуленбурга Вальтером. В своём дневнике Павлов записал, что Вальтер, имевший накануне разговор с Берлином, гарантировал благожелательное отношение к членам советского посольства и торгпредства в Германии и даже пообещал, что до эвакуации они будут размещены в комфортабельном берлинском отеле. В Германии к началу войны оставалось 325 советских посольских работников и членов их семей, а также около 700 граждан, находившихся там в командировке.
Если первых немецкие власти определённо обещали переправить в СССР, то по остальным гарантий не давали, так как, по словам немецкой стороны, «в военное время эвакуация ограничивается рамками посольства и консульств».
В Берлине ноту об объявлении войны СССР советскому послу Владимиру Деканозову вручил рейхс-министр Иоахим фон Риббентроп. Деканозов назвал это «наглой, ничем не спровоцированной агрессией». Риббентроп, оправдываясь, сослался на личное решение фюрера и добавил: «Передайте в Москве, что я был против».
Первое, что стали делать работники советского посольства, – уточнять списки всех соотечественников, оставшихся в Германии и на территории оккупированных стран, а также сжигать консульские архивы. Очень скоро в советское посольство нагрянули представители гестапо и приказали всем собираться на внутреннем дворе.
В здании торгпредства гестаповцы арестовали четверых сотрудников, застав их за уничтожением документов. Тех, кто не успел выехать со своих квартир, сразу отправляли в концлагеря.
Кроме этого, были захвачены все советские суда, находившиеся на тот момент в германских портах. Примечательно, что в советских гаванях к началу войны не осталось ни одного немецкого корабля, последние суда в спешке покинули СССР ещё 21 июня.
По воспоминаниям членов советского консульства, эвакуация наших граждан сопровождалась многочисленными издевательствами со стороны немецких властей и полиции. Им отказывали в питании, медицинском обслуживании и удовлетворении элементарных бытовых нужд. Только после настойчивых требований Деканозова германские власти разрешили посольским работникам закупить продукты в одном из берлинских магазинов.
Советское правительство делало всё возможное, чтобы советские граждане поскорее вернулись на родину. Благодаря инициативе Кремля удалось договориться со Швецией, чтобы она представляла интересы советской стороны. Интересы немцев в СССР защищала Болгария.
Руководство рейха настаивало на том, что обмен нужно производить по схеме 1:1, но в таком случае на родину вернулось бы только 120 советских граждан, что категорически не устраивало Москву.
Невероятных усилий стоило советскому руководству заставить немцев менять «всех на всех». В германском МИДе пообещали в течение нескольких дней переправить всех советских граждан из Германии и оккупированных стран в Берлин. 2 июля все они были готовы к эвакуации в СССР.
Их размесили в двух эшелонах: членов дипмиссии в спальных вагонах с мягкими двухместными купе, интернированных из концлагерей погрузили в тесные вагоны с сидячими местами. Последних «набивали» в купе по 8-10 человек, некоторые даже не имели возможности сидеть. Питание на маршруте было просто отвратительным, не пища, а «непотребный суррогат».
Неожиданно ко всему прочему немцы изменили свои планы, намереваясь произвести обмен не на турецко-советской, а на югославо-болгарской границе. Только благодаря вмешательству шведских представителей, сопровождавших советских граждан, удалось вынудить немецкую сторону выполнить прежние договоренности.
К немецким интернированным в СССР было совершенно иное отношение. 24 июня они были размещены в доме отдыха Костромского льнокомбината. Им отвели 3 двухэтажных особняка с кухней и обслуживающим персоналом, обеспечили питанием согласно санаторным нормам, каждые три дня им полагался медицинский осмотр.
В Ленинакан, где должна была состояться передача интернированных немецкой стороне, их отправили в начале июля с Ярославского вокзала Москвы. Поезд, в котором перевозили германских подданных, состоял из 5 вагонов – двух повышенной комфортности и трёх жёстких с деревянными лавками.
Обмен несколько раз откладывался, в конечном итоге он состоялся 19 июля. Советских граждан доставили в турецкий Эдирне, немцев в Ленинакан. Немецкие дипломаты выразили удовлетворение теми условиям, которыми их обеспечили в поездке. Чего нельзя сказать о советских гражданах, многим из которых чудом удалось избежать отправки в германские концлагеря.
У меня почему-то нет сомнения, что и любой нынешней потенциальной заварушке Запад будет действовать именно там. А мы всем этим демократам, соблюдая нормы приличия, будем подавать чай на подносе — с двумя ложечками сахара и французской булочкой. Ну, так, мол, они привыкли…
