Фотобум в купеческой столице

До революции в городе открылось около 35 фотоателье – больше, чем в любом другом уездном городе губернии С середины 60-х годов XIX столетия Рыбинск охватила мода на фотопортреты. Снимали и снимались все: крестьяне и мещане, дворяне и купцы, священники и ученые, местные и иностранцы. Первые кадры Фотографическое дело в России, зарождение которого историки связывают с 1840-ми годами, сильный толчок получает в 1860-е. Что происходит в этот период? На престоле Александр II, только-только отменили крепостное право, страна испытывает промышленный подъем, активно осваивает новые технологии и оборудование, строит железные дороги, проводит реформу образования, благодаря которой разные слои населения получают возможность учиться в реальных училищах и гимназиях. Именно в этот период в Ярославской губернии появляются первые фотоателье. В начале 1860-х годов в Ярославле работают два салона фотографии. Не отстает и богатый купеческий Рыбинск, здесь тоже открываются два фотографических заведения. Сведения о них содержатся в Журнале поверки рыбинской торговли за 1864 год. Первое принадлежит иностранцу – швейцарскому подданному Симону Шмидту. Салон, располагавшийся на углу Крестовой и Угличской (ныне Ломоносова), проработает недолго. После 1865 года он уже нигде не упоминается. Зато второму суждено было стать рыбинским долгожителем. 8 ноября 1863 года разрешение Ярославского губернского правления на открытие фотоателье получает «губернская секретарша» Эмилия Васильевна Зимулина (урожденная Петерс, дочь гамбургского купца лютеранского вероисповедания; Софья после крещения в православную веру). Фотосъемку в своем заведении на Мышкинской улице (ныне Герцена), в доме наследников Тюменевых, госпожа Зимулина проводит самолично – «снимает портреты и виды», как отмечается в архивных документах. Через три года предприятие переходит ее супругу – губернскому секретарю Сергею Сергеевичу Зимулину, выходцу из мещанской семьи. Он разносторонне образован: закончил Московское коммерческое училище и 2-ю Московскую рисовальную школу. Он не местный, в Рыбинск приезжает в 1857 году, чтобы работать в Рыбинском уездном училище учителем рисования, чистописания и черчения. А с 1860 года после экзамена в Императорской академии художеств получает звание учителя рисования в гимназии. Фотография Зимулина несколько раз переезжает, чтобы в конечном итоге обосноваться в собственном доме Эмилии Васильевны на бульваре Череможской набережной. Невероятные Сигсоны В 1969 году помощником в фотографию к Зимулину устраивается прибывший в Рыбинск поляк Андрей Андреевич Сигсон. Ему тридцать лет, а за плечами у него значительный художественный и фотографический опыт. Сигсон – выпускник Варшавского института Петра и Павла, с юности интересовавшийся рисованием и физикой. Вначале свои таланты он применял в магазине готового платья, конструируя выкройки одежды. Когда ему минуло 14, увлекся фотографией и постигал премудрости мастерства, будучи помощником у фотографа в Варшаве. Потом открыл собственное фотоателье в Уфе, работал в нескольких российских городах. В Рыбинске талантливый помощник быстро становится компаньоном Зимулина. А когда в сентябре 1872 года владелец заведения умирает от туберкулеза, оно полностью переходит во владение Андрея Сигсона. Именно ему суждено стать самым известным рыбинским мастером, чьи достижения будут признаны мировым фотографическим сообществом, европейскими университетами. С начала 1870-х Сигсон занимается «микроскопическими снимками». В 1890-х изобретает метод фотографирования снежинок, снимает иней, изморось и снежную крупу. Его фото производят фурор на российских выставках. Триумфом становится участие в Парижской всемирной выставке 1900 года, где его работы признаны лучшими в мире. Однако в своем городе он слывет чудаком и оригиналом. Черная профессорская шапочка, редкая растительность на лице, странное увлечение съемкой снежинок в ущерб портретам, которые приносят реальный доход. Андрей Андреевич умер в Рыбинске 1 июня 1907 года от «паралича сердца». Дело отца продолжил его старший сын – Евгений Леопольд. Он открывает фотоателье «А. Сигсон. Наследники» на Большой Казанской улице в доме, который приобрел отец его супруги – купец Батырев – у семьи Зимулиных. После революции дом Сигсонов переходит к муниципалитету. Однако Евгений, такой же упертый, как отец, продолжит заниматься фотографией. В начале 1920-х при Рыбинском научном обществе начинает работу фотографическая лаборатория (секция). В 1928-м на базе этой секции открывается фотоателье имени А. А. Сигсона, возглавляет которое Сигсон-сын. Судя по всему, именно он является и хранителем архива отца. В 1930 году фотограф был арестован по доносу соседей – якобы он хранит «золотую валюту». Последовала проверка и его деятельности в научном обществе. Специальная комиссия осталась Сигсоном крайне недовольна, предъявив целый ряд претензий: «В работе фотографии не обеспечил правильной работы для научных целей, главное внимание уделял работам ремесленного характера (снимал полуголых женщин)… Политически не вполне благонадежен (находится под следствием в ОГПУ)… За неисполнение постановлений правления дать строгий выговор с занесением в трудовой список». Несмотря на давление следствия, Евгений Сигсон вины своей не признает, и… его отпускают. Исследователи делают предположение, что он мог продолжить работу фотографом. Он дожил до 66 лет и умер в 1942-м. Фотографический интернационал Не всегда фотоделом в Рыбинске второй половины XIX столетия занимаются непосредственно владельцы салонов. Предприимчивые купцы, разглядев в новом веянии хороший потенциал, приглашают профессиональных фотографов, зачастую приезжих. Одно из первых в городе фотоателье открывает рыбинский купец 2-й гильдии Геннадий Никитич Ярославцев. Основным делом, перешедшим ему от отца, Никиты Васильевича Ярославцева, являются торговля часами и часовая мастерская. А руководство фотографическим заведением во дворовом флигеле при собственном доме на Крестовой, 44 (ныне дом 54) он поручает латышу, уроженцу Либавы (ныне Лиепая) Гуго Перну. И надо сказать, справлялся тот весьма успешно: ателье просуществовало семь лет, до 1872 года. Среди успешных рыбинских фотографов иностранцев было немало. В числе наиболее известных мастеров – Александр Леонард Ганс Пийр, который происходил из крестьян Лифляндской губернии. Свой фотосалон мастер держал с 1899 года как минимум до 1923-го. Еще одним востребованным заведением становится фотография Иогана Николая Абрагамсона, прусского подданного. Он делает портреты в доме бельгийца Жака Брюно на Крестовой с 1889 года. И, кроме рыбинского, владеет еще одним ателье – в Петербурге. Коренные рыбинцы тоже стремятся обучиться прогрессивному ремеслу. Качественной портретной съемкой славится заведение в доме Кожевникова на Крестовой улице. В ноябре 1891 года в помещении бывшей фотографии Николая Абрагамсона (чуть позже заведение переедет ближе к Югской часовне) свой салон открывает Николай Егорович Лежнев, представитель старой рыбинской фамилии. Дед фотографа, Федор Егорович, из вольноотпущенных арефинских крестьян, заработал капитал на торговле мучным товаром в Мучном гостином дворе, приобрел двухэтажный каменный дом на Волжской набережной, с середины 1840-х был причислен к рыбинскому купечеству 3-й гильдии. Отец, Егор Федорович, – рыбинский купец 2-й гильдии, торговал мукой, чаем, сахаром. Он постарался дать своему сыну достойное образование – Николай Егорович закончил Рыбинское приходское училище, а потом Рыбинское городское училище – и почти исключительно с отличными оценками. Андрей Иванович Шонгин – еще один мастер фотографии – представитель старинного рыбинского рода. Он фотографирует рыбинцев более тридцати лет начиная с 1895 года. Его салон располагается на Театральной площади. Живет фотограф тут же, «во флигельке у Юлианы Александровны Дебольской, где было так уютно, чисто, нарядно и всегда цветисто (Андрей Иванович любил цветы). Я был у него ради тех снимков Рыбинска, какие сохранились у него (особенно ценные фото разлива Волги и затопленного Рыбинска)», как напишет Алексей Золотарев в своих мемуарах «Campo santo моей памяти». Шонгин был членом Рыбинского фотографического общества с момента его основания. В начале 1930-х шонгинский салон закрылся, и с 1936 года мастер работает в фотолаборатории Рыбинского завода полиграфических машин. Андрей Иванович скоропостижно скончался в ноябре 1942-го. Золотарев вспоминал о нем как о глубоко верующем человеке, любителе церковного обихода и музыки – он «пел в Рыбинске чуть ли не во всех здешних хорах». Снимают все Всего на территории Рыбинска с начала 1860-х годов и до революции работало три с половиной десятка фотоателье. Гораздо больше, чем в любом другом уездном городе Ярославской губернии. Кроме того, рыбинские фотографы держали марку. Транспортная близость к Санкт-Петербургу позволяла обмениваться опытом со столичными мастерами. Профессиональные салоны в Рыбинске были разбросаны в основном по центральным улицам. Об этом свидетельствуют оттиски на обороте их паспарту. Чаще они располагались на Крестовой. Фотография Лежнева – в доме Кожевникова, близ земства. У Пийра – на углу Крестовой и Угличской. Заведение Шонгина – возле городского театра, Макарихина – на Сенной площади. Одни ателье снимали портреты рыбинцев годами и десятилетиями, другие закрывались, едва открывшись, а фотографы переезжали в другой город. Такое кочевье по просторам Российской империи было обычным явлением. Мастера рангом пониже нередко зарабатывали на жизнь съемкой в сезонных ателье или на ярмарках. Очень скоро стали появляться и фотографы-любители. Среди них были дворяне, священники, купцы, археологи, архитекторы, военные. В 1902 году было основано Рыбинское фотографическое общество, которое объединило более 30 любителей фотографии. Интерес к ней в начале ХХ века был поистине велик. Помимо портретов, непрофессиональные фотографы снимали панорамы города, храмы, росписи потолков в рыбинских домах, сельские виды, усадьбы. На снимке любителя запросто могла появиться охотничья собака или пасека. Битва за клиента Вместе с ростом числа фотосалонов в Рыбинске начиная с 1890-х годов усиливается и конкуренция между ними. Естественно, что владельцы стремятся выделить свое заведение из числа прочих. Привлекают внимание изысканными паспарту для фото. Они не только защищают тонкий снимок, но и тешат художественный вкус фотографа и публики. Бланки, отпечатанные методом литографии, заказывают в Москве, Петербурге, Вильне, Варшаве. Есть своя литография и в Рыбинске – она принадлежит Г. А. Фальку. На обороте паспарту указывают логотип фотомастерской, украшают их музами с развевающимися волосами, палитрами с кистями, растительным орнаментом в стиле модерн. И предлагают эксклюзивные услуги. Технически продвинутые «А. Сигсон и Наследники», например, уведомляют клиентов: «Специальность. Увеличение порченых карт дагерротипов и проч. с выяснением полного сходства». Нередко на бланке сообщается о том, что сохраняются негативы. При повторном заказе печать с уже готовых исходников стоит дешевле. О высоком качестве продукции свидетельствуют медали, завоеванные фотографами на различных выставках. Они помещаются как на лицевой стороне бланка, так и на обороте, рядом с логотипом мастера. Медаль «За усердие» украшает карточки Лежнева. А на фото Сигсона в разные периоды появляются четыре награды: Большая серебряная медаль, полученная за «микроскопические снимки» на Политехнической выставке 1872 года в Москве, медали IV Фотографической выставки 1894 года в Петербурге, Всероссийской художественно-промышленной выставки 1896 года в Нижнем Новгороде, Парижской всемирной выставки 1900 года. Нет медалей? Тоже не беда, если есть смекалка. Фотографическое заведение мещанина Петра Яковлевича Яковлева помечает свою продукцию изображением трех медалей с мужскими портретами в профиль, гербом и вензелем с инициалами «ПЯ» в центре. Однако все это – как медали, так и герб – элементы чисто декоративного оформления, не более. Любопытные наблюдения о борьбе за клиента среди фотографов публикуют Ярославские епархиальные ведомости в декабре 1874 года. В статье «О продаже карточек высокопреосвященного Димитрия» журналист пишет о фотографе Альберте Густаве Германе из Ярославля, который решил заработать на продаже снимков почившего архиепископа Нила: «Предприятие увенчалось хорошим барышом и осмелило художника… повторить его». И фотограф выпускает в тираж фото новоприбывшего владыки Димитрия. «Дело и на этот раз удалось и вышло еще блистательнее», даже несмотря на то, что фотограф задрал цену в пять раз: 50 копеек вместо 10. Дальше в дело включаются механизмы рынка. Конкурент роняет цену на нового владыку до 30 копеек, из-за чего «германовские карточки были понижены в цене до 40 копеек и вообще пошли тише, но все же распродаются, потому ли, что сделаны лучше, или потому, что имеют большее число комиссионеров и в самых бойких частях города», – гадает автор статьи. В конце концов он делает вывод о том, что предприимчивые «художники» вполне могут сделать на новом архиерее «немалую жатву». Лица со старых снимков Кто же позировал первым рыбинским фотографам? Изначально ателье посещали только богатые рыбинцы – в 1860-70-е цены на фотоуслуги были заоблачными. Однако чем ближе к рубежу веков, тем шире становились технические возможности фотографов, и тем доступнее и дешевле фотография. К концу века формируется массовый спрос на портреты. В кадре появляются практически все представители тогдашнего общества: молодожены и семейные пары, юные девушки, дети, бородатые старики. Фото на память спешат сделать врачи и ученые, строгие старухи-лютеранки и модные купчики в платьях в стиле модерн, учителя гимназий, священники с крестами и монахини в очках, солдаты с простыми лицами и бравый начальник рыбинской и даниловской уездных тюрем. Благодаря старым пожелтевшим фото мы знаем, например, как выглядели князь Алексей Ухтомский, отец знаменитого ученого-физиолога Алексей Ухтомского, будущий советский академик – геолог и палеонтолог Иван Горский, святой праведный Иоанн Кронштадтский. Самые популярные форматы снимков – небольшие визит-портреты размером 6 на 10 см и чуть более дорогие кабинет-портреты 10 на 15 см. Их заказывают дюжинами, чтобы дарить близким и знакомым, помещать в альбомы, ставить на комоды и каминные полки. Фотозоны, как бы мы сейчас выразились, в то время весьма незамысловаты: витиеватые оградки, вазоны, скамейки, ясли с сеном, гардины с кистями. На фоне валунов мог позировать и гимназист с книжкой, и компания усатых мужчин с рюмками и папиросами, изображающих застолье на природе. Перед революцией фотографии стали печатать на бланках почтовых карточек. Очень удобно: сфотографировался и отправил по нужному адресу. Сохранилась открытка из фотоателье Шонгина, где у окна задумчиво стоит барышня, на обороте послание: «На память другу Марусе о весело проведенных днях юности». После революции судьба рыбинских фотоателье сложилась по-разному. Многие закрылись. Некоторые еще какое-то время продолжали работать. Фотографы уходили работать на предприятия, в милицию. В 1920-е годы стали появляться фотографические артели. Но это уже совсем другая история. При подготовке статьи использовались материалы: К. В. Костюченко, справочник в 2 томах «Фотографы и фотографические ателье Ярославского края (вторая половина XIX века – первой половины ХХ века); статья научного сотрудника Рыбинского музея-заповедника Галины Михайловой «К истории рыбинской фотографии»