Капиталина Алексеева: Как я сходила в Большой театр
Нынче мы больше сидим дома и активно вспоминаем, что делали в это же время в прошлом году. Вот и я вспомнила июнь 2019-го.
Испокон веков, находясь в Первопрестольной по делам или проездом, считалось престижным сходить на спектакль в Большой театр. Ведь Большой – это как бы наше все. Мои дети, живущие в Москве, решили, что это как раз то, что мне нужно в этот раз. Я была в Москве проездом из Минеральных вод до Якутска. Был канун Пушкинских дней, конец мая, весна, природа благоухает и обещает счастливую жизнь. Светлана (невесткой называть язык не поворачивается, она мне как дочь) сообщила мне, что заранее купила билеты в Большой. Честно говоря, я искренне обрадовалась, потому что в последние годы в столице решались то вопросы здоровья «Жить или не жить», то вопросы обновления гардероба в связи с изменением параметров моего нового тела… С предвкушением ждала я этого дня – опера «Евгений Онегин» обещала быть гвоздем программы моего пребывания в Москве.
Перед спектаклем мы немного погуляли на Театральной площади, где народу было много, этому способствовала теплая погода, солнце, хороший настрой.
Наступило время войти в театр и там посмотреть на красоту изнутри. Для этого времени было достаточно. Почему нет? Тем более, много говорилось и писалось о проведенном ремонте в театре, вообще, приобщиться к красоте никому не мешает.
К Пушкинским дням в Большом была организована выставка, посвященная опере «Евгений Онегин», в свое время с разными знаменитыми исполнителями: костюмы Онегина, Ленского, Татьяны… Честно говоря, меня удивило то, что многие костюмы были изрядно изношены, даже заштопаны. Значит, были в ходу, костюмы работали.
Прохаживаясь по залам театра, мы попросили сотрудниц театра поделиться мнением относительно новой постановки Онегина, на что они как-то многозначительно поджали губки и пожали плечами. Мы потом вспомним этот неодобрительный жест в ответ.
Наши места были в ложе на 3 этаже. Меня покоробила теснота в ложе. Как могли в ней умещаться дореволюционные дамы типа Анны Карениной, разного рода графини и баронессы в шикарных нарядах? Стулья были совершенно изящные, 3 стула в ряд. Светлана меня сразу распределила на средний стул: «Вы сядьте на середину, Вы маленькая». Сама притулилась (именно не села, а притулилась) с краю, справа от меня. Моему будущему соседу слева после нашей рассадки осталось совсем мало места. Вскоре он не замедлил появиться в наших рядах. Это был молодой человек лет 45, явно гость столицы, не москвич, одет в дорогой костюм, благоухал дорогим парфюмом, часы и обувь, похоже, были по цене самолета. Он как-то умудрился втиснуться на свое сиденье, т.е. на очень изящный стул рядом со мной, с массой извинений. Слава богу, он был не тучный, с размером одежды примерно 50.
Начался спектакль. Оркестр большой, звучит хорошо на мой непрофессиональный слух. Правда, оркестр нашего оперного театра тоже звучит хорошо, я бы даже сказала, нисколько не хуже. Открылась сцена. Вау! На сцене на зеленой траве, имитированной дешевым ковролином, было несколько кур, одна лошадь белого цвета, застывшая в углу сцены, также две деревянные лавки. Это была усадьба Лариных. С этой декорацией мы остались надолго. На одной лавке сидели мама и няня, на другой — Ольга (пышнотелая возрастная певица) и Татьяна с книжкой в руках. С книжкой она так и не расставалась. Потом появились они – главные герои – Онегин и Ленский. Что-то метались по сцене, но как-то меня ничего не захватывало, пение солистов совсем не впечатлило.
От скуки я решила разглядеть зрителей. Главным образом, процентов 65-70 были, конечно, иностранцы, а остальной состав зрителей – гости столицы, такие как я. Кого только там не было! Тут случайно я увидела в руках моей Светланы наши билеты — каждый стоимостью 7000 рублей! Увидев мою реакцию, Светлана извинилась, что не взяла билеты в партер: «Извините, в партере билеты слишком дорогие, но отсюда тоже неплохо, да?». Я не стала спрашивать про цену билетов в партере, чтобы мне плохо не стало, себя поберегла.
От неумолимо надвигающейся дремоты я начала заниматься самобичеванием: как я постарела, все-таки 76 лет дают о себе знать, в Большом театре почти засыпаю, откровенно зеваю, мои глаза слипаются, как неловко! Силой открываю глаза, устремляю свой взор на сцену с курями, стараюсь полюбить героев на сцене, ничего не получается. Потом продолжаю думать, что это, несомненно, влияние моего заболевания, надо ограничивать свои походы по зрелищным местам, больше отдыхать… Глаза опять слипаются…
В это время мой сосед слева (молодой человек), который сидел очень близко к моему худому телу, никоим образом не соблюдая мое и свое личное пространство, как-то затяжелел. Вскоре он всей тяжестью своего красивого молодого тела прислонился к моему костлявому плечу. Я не стала возражать: сама прилегла на его теплую крепкую спину и уже без стеснения закрыла глаза. Короче, мы с ним, похоже, оба уснули.
Потом была картина с письмом Татьяны. Татьяна все время была как бы в ночнушке, правда, на сцене появилась кровать с постелькой. Она очень долго писала Онегину. Мы опять уснули.
Наступил антракт. Светлана в качестве жеста вежливости предложила спуститься в буфет. Я согласилась, чтобы посмотреть буфет и, может, что-нибудь куснуть. Вино, шампанское, кофе, чай, фрукты, бутерброды, конфеты – все было. Я для себя взяла фруктовую вазу, состоящую из 4 ежевик, 4 каких-то маленьких красных ягод, махонького кусочка ананаса на зубочистке – за 450 рублей. Короче, наш поход в буфет обошелся нам больше 1000 рублей. Урок на будущее: оказывается, опытные зрители — москвичи приходят со своим бутербродом, в буфете берут только чай, и это называется «были в буфете Большого». Тут я подумала о нашем оперном: в будние дни зрители идут на спектакли после работы. Каждый с удовольствием готов перекусить в буфете. Но там, в буфете две девушки, как правило, еле шевелятся, выбор блюд весьма скуден, хотя с объявлением антракта толпа голодных зрителей приступом берет прилавок буфета. Почему бы не разложить заранее бутерброды, закуску, фрукты, мороженое, напитки для более легкого доступа, для самообслуживания? Почему нельзя сделать буфет привлекательным местом театра и, тем самым, заработать на нас, зрителях. Почему нет? Ну, это только мои рассуждения.
В дальнейших картинах оперы декорация поменялась, но ничего впечатляющего. Видимо, с деньгами на оформление спектаклей туго. Какое-то жалкое подобие марли «украшало» бал у Греминых, где Татьяна, наконец-то, надела платье, сняв ночнушку.
Я посчитала количество музыкантов на сцене хотя бы там, где могла увидеть со своего места. А зрители, которые сидели за нами во втором ряду ложи, думаю, вообще ничего не увидели. Мало того, там была тетенька размера 54-56, так она, бедолага, ни разу не присела на стул, напоминающий барный на высокой ножке, такого же изящного размера, как наши. Наверно, боялась его сломать или остереглась, чтобы не упасть, ее пятая точка точно бы не уместилась на такой изящной мебели.
Хор был хорош. Наш в оперном звучит нисколько не хуже, ну разве что они были все в красных кокошниках. Сидя в Большом театре, слушая знаменитую в свое время оперу «Евгений Онегин», я думала о нашем оперном театре: наши солисты запросто могли петь с таким же успехом на сцене Большого, хор и оркестр чем хуже? Лучше не могу сказать только потому, что Большой – это как бы наше все, как бы бренд… Пусть. Мне было обидно, что наш город, столица алмазного края, не имеет нормального оперного театра, куда можно было бы приглашать разного рода селебрити оперного и балетного мира, знаменитых дирижеров, режиссеров… Старое здание отслужило свой отпущенный срок, здание устарело, нет современного оборудования, оснащения, да и акустика здания оставляет желать лучшего. Неужели мы не достойны иметь настоящее современное театральное здание? Построили же много спортивных объектов, деньги нашлись для спорта. Почему ничего нет для нас, меломанов, театралов, любителей балета и оперы? То же самое можно сказать и про здание для филармонии. Когда-нибудь будет что-нибудь построено для высокого искусства?
Кстати, в перерыве увидела пол в Большом. Там был не паркет дорогой, а дешевая современная плитка!!! Как же так?! Помните, знаменитый Николай ЦИСКАРИДЗЕ выразил свое возмущение по поводу низкого качества проведенного дорогого ремонта, при этом он упоминал современную плитку, уложенную вместо старинного настоящего паркета. Так его же тогда выжили из театра и сослали в Санкт-Петербург руководить балетным учебным заведением. Какой-то откровенный диссонанс с полом. Это режет глаз. Честно.
В общем, с горем пополам дослушали оперу. В сценарии, слава богу, ничего не изменили, не было эротических сцен, наркотической вакханалии, знаменитые арии звучали так, как должны хрестоматийно звучать, НО мороз по коже у меня ни разу не прошел от мастерства звезд Большого театра. Это факт, к сожалению. Онегин жалеет, как и прежде, что в свое время отверг Татьяну, слава богу, Татьяна не изменила генералу Гремину – хоть на этом спасибо! Хоть великого Пушкина не осовременили…
Глянув на часы, мы со Светланой поспешили к выходу, скоро должен за нами подъехать Сергей.
А зрители горячо аплодировали, кричали «Браво». Конечно, там же в основном иностранцы, много ли они понимают в русской классике…