Игорь ЖИЖИКИН: признался Кейт Бланшетт в любви, а она воскликнула: «Где же ты был раньше?! Я беременна третьим!»

— Игорь, вас принято называть «нашим лучшим плохим парнем в Голливуде», но все больше времени вы проводите в России. Как вы распределяете время и где сейчас ваш дом?

— Это меня Стивен Спилберг так назвал во время съемок фильма о кинокартине про Индиану Джонса, когда его спросили обо мне. И эта характеристика сразу ко мне приклеилась намертво. Хотя я не знаю, почему уж я лучший, когда столько замечательных актеров вокруг. У меня два любимых города — Москва и Лос-Анджелес. В Москве у меня родовое гнездо и я до сих пор живу на метро Аэропорт, в районе, где родился и вырос. Мои бабка с дедом приехали туда после войны, когда там были одни бараки. Потом бараки снесли, построили пятиэтажки и мы все жили в них. Там рождались мои тети и дяди, моя сестра и я сам. Жил в тех дворах, где тебя все знали, в одном окне пирожок протянут, в другом компот. Так что я в тот район врос корнями навечно.

— Именно по этим моментам вы, видимо, скучали в Америке?

— В Америке есть другой момент, про который у нас говорят: «Все америкосы неискренние, и улыбки у них наигранные». Но эта наигранность — она очень клевая, что ни говорите. Когда ты встречаешь утром человека в лифте, а он тебе говорит: «Блин, какой ты красивый! Какие у тебя кроссовки классные!», разве это не приятно? Лично мне эта включенность очень нравится. Кстати, сейчас меня выбрали старшим в нашем районе на метро Аэропорт, потому что я могу что‑то полезное сделать, у меня есть свои рычаги давления. Помогаю разруливать разные проблемы: шлагбаумы поставить, свет провести и прочее. Я не скрываю, что пользуюсь своей узнаваемостью, когда приезжаю куда‑то, а мне говорят: «Ой, а мы вас знаем!», то я отвечаю: «Ребята, а помогите! Надо сделать это и это». И люди в большинстве своем откликаются. Так вот, я американский менталитет стараюсь внедрять и у себя в районе. Приучаю людей относиться друг к другу доброжелательно, интересоваться делами и прочее. Сажусь в лифт с человеком, смотрю ему в глаза, здороваюсь, спрашиваю, как у него дела. И люди уже привыкают, что нужно взаимодействовать друг с другом.

— Вы так и живете в своем родовом гнезде, где прошло ваше детство?

— Нет, к сожалению. Когда я уехал в Америку в 1989 году, то мои родители переехали в другой район — на Речной вокзал. А когда я вернулся в Россию, то осознал, что мне очень не хватает того места, где вырос. И я купил себе на Аэропорту малюсенькую однокомнатную квартирку, сделал из нее студию. Но я, конечно, понимал, что мне этой площади мало, и нашел у метро Маяковская за Домом кино классную сталинскую двушку. А потом понял, что дом построить будет дешевле. Мои друзья Паша Прилучный и АгатаМуцениеце привезли меня пару лет назад в Яхрому в 40 километрах от Москвы и сказали: «Смотри!» И я просто обалдел от местной красоты. И построил там дом в два раза дешевле, чем стоила моя квартира в центре Москвы.

— Значит, живете и в Москве, и за городом?

— Да, когда у меня съемки в Москве, то остаюсь ночевать в городе, а в остальное время стараюсь жить в доме. Тем более что у меня и сынуля Лука недавно родился, а ребенку важно расти на природе и свежем воздухе. Поэтому мы с Лукошей и Любой (его мамой) при каждой возможности уезжаем за город.  ä

— В Америке у вас тоже недвижимость осталась?

— Нет, там я все продал, но у меня остались прекрасные отношения с бывшими женами, к которым я могу всегда приехать погостить. Плюс у меня и друзей с большими домами там полно, всегда есть где остановиться. В Америке, если ты имеешь недвижимость, то за ней нужно следить, она очень дорого тебе обходится. У меня был дом в Лос-Анджелесе, так мало того, что я 20 тысяч долларов платил каждый год налогов за землю, так еще нужно было постоянно облагораживать территорию — чистить речку, стричь кусты и прочее. А у нас я плачу только за коммунальные услуги и все.

— В 2010 году вы выпустили книгу «Ищу родину, любовь и работу» о своем покорении Америки. Что изменилось в вашей судьбе с тех пор?

— Сейчас мне предлагают выпустить вторую книгу — о том, как я нашел родину, любовь и работу. (Смеется.) Я считаю, что очень важно все время находиться в поиске, постоянно ставить себе новые цели, иначе просто неинтересно жить. В этом весь кайф жизни, что ты к чему‑то стремишься. А жизнь за последние 10 лет не сильно изменилась, наоборот, все как‑то устроилось и потекло в правильном направлении. Самый сумасшедший период был все же, когда я уехал в Америку и остался там работать в мюзикле, в циркеДю Солей, а потом окончил актерскую школу, переехал в Голливуд и стал актером. Вот тогда я каждую секунду впитывал что‑то новое, и за каждым углом ждали приключения. Помню, как первое время, когда остался один в Лас-Вегасе, у меня не было ни денег, ни одежды, даже помыться было негде. Я перепрыгивал через заборы и мылся в чужих бассейнах прямо в одежде, потому что жара стояла 50 градусов. И ловили меня, и собаки за задницу кусали. Но при этом каждый день я был абсолютно счастлив, потому что был молодым и каждый день ждал своего счастливого случая. В Лас-Вегасе я прожил 16 лет и уехал в Лос-Анджелес, это был для меня просто рай — ходить на пробы каждый день, встречаться с классными людьми. И пофиг, что в 9 из 10 случаев тебя отшивают, но ты все время ждешь чуда. И пока человек ждет чуда, у него все будет получаться и он будет счастлив. А как только перестанет ждать, будет никому не нужным и себе самому в первую очередь. Поэтому никогда не переставайте мечтать.

— О ком из американских коллег вспоминаете с наибольшей теплотой и ностальгией?

— Конечно, Кейт Бланшетт, потому что с ней связана моя самая интересная история. Когда я в 2007 году поехал сниматься к Спилбергу в «Индиану Джонса», мои друзья воскликнули: «О, ты будешь сниматься с Кейт Бланшетт?!» Я спросил: «А она что, крутая?», потому что мне ее имя на тот момент ничего особо не говорило. Для меня были крутыми в том фильме Харрисон Форд, Рэй Уинстон, Шайя Лабаф… Примерно в тот период у меня был полуроман с будущей женой Бена Аффлека Дженифер Гарнер, начавшийся на съемках фильма «Шпионка». На тот момент она еще не была известной актрисой, сама приглашала меня погулять, так что мне даже не пришлось ее завоевывать. А потом мы встретились с Кейт и очень подружились, у нас был один съемочный вагон, в котором мы гримировались. Потом она стала для меня такой «мамочкой» — следила за моим здоровьем. Она сама ведет очень здоровый образ жизни, не любит алкоголь, не бывает на солнце. У нее был прекрасный педагог по актерскому мастерству, который ездил с ней везде. А мы с ним один раз выпили, второй, и я как‑то сказал: «Слушай, Катя (я ее так называл), какой у тебя прекрасный педагог!» И она тут же предложила мне с ним позаниматься, от чего я, конечно, не отказался. И мы с этим педагогом на Гавайях классно занимались под вискарик. Он мне открыл такие нереальные актерские дали, что я только рот раскрывал: «Ну, ядреный корень, как круто!» И вот так у меня с Катей прошел путь от полной неизвестности, когда я не знал, кто она такая, до любви — когда она привлекла меня как женщина.

— То есть у вас был с ней роман?

— Нет, обстоятельства тому помешали, расскажу сейчас. Однажды Спилберг позвал меня на Каннский фестиваль, а я в тот момент снимался в фильме Стивена Сигала в Канаде. Звонит мне в Ванкувер ассистент Спилберга и говорит: «Стивен приглашает тебя приехать в Канны, представить фильм. Ты хочешь?» Я отвечаю, что очень хочу, но снимаюсь сейчас у Сигала и вряд ли меня отпустят в разгар съемок. У нас с Сигалом были две главные роли, мы играли антагонистов. Ассистент попросила дать ей телефон Сигала, и буквально через час он мне перезвонил и пригласил подняться в его номер. Мы жили в одной гостинице, и у него был люкс на последнем этаже. Я поднимаюсь, и он мне говорит: «У тебя есть неделя. Езжай куда хочешь!» И я счастливый помчался в Канны.

— И как вам Канны?

— О, это отдельная история! Когда я уже собрался, перед вылетом мне снова позвонила ассистент Спилберга и предупредила, что нужно быть только в смокинге. А они за мной прислали самолет, и я уже собрал чемодан, готовился выходить, и с собой у меня был только костюм. Пришлось в последнюю минуту бежать покупать смокинг с отливом. И когда уже ехал на красную дорожку (а там лимузин за лимузином прямо от отеля до дорожки), понял, что у меня нет черных носков. Едем медленно, одна машина за другой, а по дороге одни бутики. И я говорю водителю: «Останови, мне нужно носки купить!» Я купил их за пару минут до выхода на красную дорожку, только успел в машине надеть, как открывается дверь лимузина и я слышу: «Леди и джентльмены! Игорь Жижикин!»

— Так где же момент любви, когда Кейт Бланшетт стала для вас привлекательна как женщина?

— Так там, в Каннах, он и случился. Спилберг устраивал вечеринку, на которой собрался весь Голливуд. И вот там я напился, набрался храбрости, пришел к ней и сказал: «Катя, я тебя люблю!» Она улыбается: «Я тебя тоже люблю». Я говорю: «Катя, ты не понимаешь: я тебя не как друг, а как мужчина люблю!» И вот тут она взмахнула руками: «Игорь, где же ты был раньше?! Я сейчас беременна третьим ребенком!» Вот такая судьба, не сложилось…

— Больше вы не встречались?

— Нет, в Голливуде это особо не принято, там все более прагматично. Это у нас в России актеры вне работы встречаются, выпивают, общаются, а в Америке такого нет. Почему мне съемки в России нравятся больше, что нет такого разграничения, больше душевности. Там только твою сцену отсняли, сразу машину под задницу и отвезли тебя в вагончик, никакого общения. А здесь все дружат и после съемок собираются, куда‑то едут вместе. В Голливуде же дружат только на официальных мероприятиях, а в личную жизнь никого не допускают. Хотя случаются и исключения. Я год снимался в «Индиане Джонсе» на Гавайях, и первый месяц Харрисон Форд со мной не разговаривал. А потом вдруг сказал: «Игорек, я купил текилки хорошей, пойдем, посидим», и с того момента мы задружились.

— Случившаяся в мире пандемия коронавируса сильно нарушила ваши планы?

— Мои она нарушила очень серьезно: я четыре месяца просидел без работы и заработка у меня не было все это время. Отменились съемки четвертого сезона «Мажора», к которому мы готовились несколько месяцев, и еще нескольких проектов. Но сейчас все потихоньку начинает выруливать. Сам я почти весь карантин провел в загородном доме с семьей. Один плюс — смог больше времени посвятить сынуле, прочувствовал себя по‑настоящему отцом. Луке в октябре исполнится два года, и он уже очень самостоятельный парень, упертый и настойчивый, всегда добивается того, чего хочет. Кстати, первое слово он сказал «папа», а не «мама»!

— А еще что‑то полезное для себя открыли за время вынужденного отпуска?

— Да, я стал много читать, и посодействовал в этом Ваня Охлобыстин. Раньше я считал, что читать нужно только настоящие книжки — в переплете, с закладками. И вот на съемках сериала «Полярный» я обратил внимание, что Ваня каждый день рассказывает про новые прочитанные книги. Я поражался: «Когда ты успеваешь?!», а он объяснил: «Скачиваю себе электронные книжки, сажусь на велосипед и на прогулке все слушаю в наушниках». И вот на карантине я по его совету накачал и «перечитал» кучу книг, всего Пелевина, Кастанеду. Вставил наушники, занимаешься спортом и одновременно слушаешь книгу, два дела разом.

— В чем ваш секрет вечной молодости и позитивного отношения к жизни?

— Ответ вы сами и назвали — позитивное отношение к жизни! Ведь, как известно, все болезни у нас от нервов, а я стараюсь ко всему относиться по‑доброму. Радуюсь, смеюсь, рассказываю анекдоты и заряжаю этой атмосферой всех вокруг.

— С возрастом многие становятся сентиментальными. Вы за собой подобное замечаете?

— Да, могу расплакаться, если вы мне расскажете какую‑то трогательную историю, или кино соответствующее посмотрю. А лет 20 назад мне бы это было по барабану. При этом внутренне я стараюсь находиться в возрасте своих 20 лет, потому что это и есть двигатель жизни. Чем ты моложе душой, тем дольше ты сможешь себя сохранить.

— Решения как принимаете обычно — сердцем или головой?

— Ой, вот это для меня самая большая проблема. Я Весы по гороскопу, и принять решение для меня невероятно сложно. Допустим, в Лос-Анджелесе мне было проще покупать вещи, потому что там их можно было сдать без проблем, если передумал. А тут в Москве купил куртку, полдня потом простоял, чтобы обратно сдать, просили объяснить, почему я ее сдаю. А у меня часто так бывает, купил в магазине какую‑то вещь, дома померил и думаю: «Зачем я ее купил?» В этот же день сдавал обратно, возвращался домой и сам себя корил: «А зря сдал, хорошая вещь была!» Шел обратно в магазин и покупал еще раз. Я очень сомневающийся, и мне нужен рядом человек, который может поддержать, сказать: «Клевая вещь, бери!» У меня есть замечательный друг Леша Чадов, такой же социопат, как и я. И вот мы иногда спрашиваем друг друга: «Слушай, а тебе не надо в магазин?» И идем вместе, чтобы поддержать, посоветовать.

— Как изменилось с годами ваше отношение к семейной
жизни?

— Особо ничего не изменилось. Я всегда был человеком, принадлежащим в первую очередь самому себе, и таким и остаюсь. Кто‑то может назвать меня волком-одиночкой, хотя я скорее медведь. (Смеется.) Конечно, для меня тоже важна гармония и в этой стороне жизни. Просто гармония у каждого человека своя.

— Самое большое открытие, сделанное вами за период отцовства?

— Я впервые себя почувствовал отцом, когда Лукоша был еще в животе у своей мамы. И сегодня у меня есть сынуля, который делает меня счастливым, рядом с ним я просто раскисаю от нежности и из меня можно веревки вить. Мы оба родились в октябре, но у меня день рождения 8 октября, а у Луки 30‑го — он у меня Скорпиончик. Уже вижу, что он вырастет очень сильной личностью. Выходим мы с ним гулять на детскую площадку, и сынок не по лесенке на горку забирается, а по самой горке. Падает, встает и опять упорно лезет и в итоге залезает. Я только смотрю и поражаюсь: настоящий мужичок уже, хоть и двух лет.

— Такой же упорный и настойчивый, как вы?

— Нет, я скорее не настойчивый, а везучий. Мне всегда кажется, что меня ведет за собой какая‑то рука Всевышнего. Потому что даже в самые плохие и безнадежные моменты в жизни ко мне неожиданно приходила помощь, как подарок
небес.

— Кем будет ваш сын — русским или американцем?

— Пока он русский мальчик, но если подрастет и захочет стать американцем, то будет им. У меня есть американский паспорт, и проблем с этим не будет. Я хочу, чтобы он стал в будущем актером. Считаю, что для парня это очень интересная и крутая профессия. Вот для девчонки не очень, будь у меня дочь, я бы ее отговаривал. А для мужчины идеальная профессия — можно самоутверждаться, пробовать себя в разных ипостасях, проживать много жизней.

Фото: Алексей Молчановский

ИГОРЬ ЖИЖИКИН

Родился: 8 октября 1963 года в Москве

Образование: Московский областной институт физической культуры

Семья: не женат, сын Лука (1 г. 10 мес.)

Карьера: в 1989 году в составе труппы московского цирка уехал на гастроли в Америку и остался там более чем на 20 лет. Сначала работал воздушным гимнастом в Цирке дю Солей, играл в мюзикле. Окончил театральную школу в штате Невада, снимался в Голливуде со Стивеном Спилбергом, Джорджем Лукасом, Клинтом Иствудом, Квентином Тарантино, Харрисоном Фордом, Джонни Деппом, Анджелиной Джоли и другими звездами. Прославился после роли полковника Довченко в блокбастере Стивена Спилберга «Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа» (2008).Снялся более чем в 60 фильмах и сериалах, среди которых «Slove. Прямо в сердце», «Любовь в большом городе», «Турист» (США), «Защитник» (США), «8 первых свиданий», «Вий», «Мажор», «Тайный город», «Остров», «Ночная смена», «Тайна печати дракона» и др.