В конце XIX века российская столица стала местом паломничества финнов

Многонациональная столица

Санкт-Петербург всегда считался многонациональным городом с разнообразной и пестрой жизнью. Этническое многообразие достигло своего пика к концу XIX века, "когда на миллион с лишним населения было больше 100 тысяч иностранцев, то есть приблизительно 10%"¹. Здесь во множестве жили немцы, поляки, белорусы, украинцы, евреи и финляндцы (финны и шведы). Последние не случайно были связаны с Северной столицей. Еще до появления города эти земли населяли финноязычные племена (корелы, ижора), финны и шведы времен шведского владычества XVII века².

Финляндцы постоянно ощущали притяжение мегаполиса. Да и дорога до Петербурга была проста: в 1870 г. открылась железнодорожная линия между Финляндией и столицей империи. Апогей популярности Санкт-Петербурга у выходцев из Финляндии пришелся на последнюю четверть XIX века, когда Северная столица стала "вторым финским городом" (по численности финнов) после Гельсингфорса³.

Финская лютеранская церковь Святой Марии.

На все руки мастера!

А первые финляндцы появились в Петербурге после Северной войны 1700-1721 гг. в качестве пленных или рабочих. Изначально местом их проживания была территория возле нынешнего Марсова поля, напротив Петропавловской крепости, в районе так называемых "финских шхер"⁴. Об освоении центра города финской общиной также говорит факт основания в 1734 г. финской лютеранской церкви Святой Марии на Большой Конюшенной улице, где до середины XVIII века располагались финский и шведский приходы⁵.

По городской переписи населения за 1900 г., в Петербурге и пригородах лиц, говоривших на родном финском языке, насчитывалось почти 18,5 тысячи, что составляло 1,3% от общего населения столицы⁶. Кажется, что эта цифра весьма мала, однако финляндская диаспора занимала третье место в составе населения Петербурга, уступая по численности только лицам немецкого (48 тысяч) и польского происхождения (45 тысяч).

В Петербурге финляндцы представляли широкие социальные слои: среди женщин большая часть работала прислугой (горничные, кухарки), мужчины были подмастерьями, рабочими, батраками; встречались также "лица порядочного звания" - офицеры, чиновники, священники; и люмпенизированные финны - нищие, шабашники, проститутки⁷. На рынке труда выходцы из Финляндии конкурировали с другими иностранцами, прежде всего, с немцами и с русским населением, обладая превосходством в грамотности, что являлось преимуществом при устройстве на работу.

Особым спросом финляндцы пользовались в инженерных и строительных специальностях - здание Финляндского вокзала, железнодорожные станции Финляндской железной дороги, городские предприятия, владельцами которых были финны или шведы (например, акционерное общество "Крайтон" по строительству кораблей, "Финляндское общество пароходных катеров"), обслуживались преимущественно лицами финляндского происхождения⁸. По данным первой всеобщей переписи населения 1897 г., наибольшее количество петербургских финляндцев были заняты именно в сферах промышленности и путей сообщения - 55% и 21% соответственно⁹.

Перевозки по Неве в Санкт-Петербурге осуществлялись финскими пароходными обществами.

"Финляндчик" и "вейки"

Больше всего личных бытовых контактов между приезжими финляндцами и петербуржцами завязывалось на пароходах "Финляндского пароходного общества" и на масленичных катаниях по Петербургу.

Перевозки по воде в конце XIX века все еще оставались основным средством перемещения по городу, так как наземная транспортная сеть еще не была достаточно развита. В те годы среди основных перевозчиков по Неве и каналам современниками упоминались два конкурирующих предприятия: "Общество легкого финляндского пароходства", одним из основателей которого был шведоязычный финн Рафаэль фон Гаартман, и пароходы купца Шитова¹⁰. Финские пароходы ценились выше, тогда как пароходы Шитова были сильно изношенными, а их эксплуатация сопровождалась риском¹¹. На пароходах "Финляндского общества" команда состояла обычно из финнов. Языком общения был русский, который вызывал у финляндцев сложности в произношении, за что их любила дразнить русская публика: "Тихий кот", "Перет!", "Садний кот!"¹².

Финское предприятие пользовалось спросом: общее количество судов росло, пассажиропоток за год составлял около 10 миллионов человек, а в 1896 г. удобные пароходики появились и на Волге, в Нижнем Новгороде. Эти пароходики долгое время называли "финляндчиками"¹³. Надежность и профессионализм финской пароходной компании были также отмечены на официальных мероприятиях империи - члены Первой Государственной Думы после приема в Зимнем дворце в апреле 1906 г. отправились по Неве к Таврическому дворцу на маленьких финских пароходиках, поданных к царской пристани¹⁴.

Что касается масленичных праздничных катаний, то они для жителя Петербурга чаще всего ассоциировались с финскими извозчиками - "вейками"¹⁵, стекавшимися в столицу на Масленую, чтобы подзаработать. Вейками или "чухнами" считались крестьяне, представители финских племен: корелы, ингерманландцы, ижоры, которые проживали в соседних со столицей деревнях. В воскресенье перед масленичной неделей они приезжали на своих "маленьких бойких лошадках с низенькими саночками, которые были увешаны бубенцами и развевающимися разноцветными лентами"¹⁶. Чопорный Петербург преображался, наполнялся веселым звоном бубенчиков, "погремушки будили аппетит к веселью, и являлось желание предаться какой-то чепухе и дурачеству"¹⁷. Поездка на таком особом транспорте обычно стоила "рытцать копеек"¹⁸.

Альма Пиль, финский дизайнер фирмы Карла Фаберже.

Финские знаменитости Петербурга

Находились среди финляндцев Петербурга и представители известных фамилий. Например, представители финской семьи Ярнефельт были тесно связаны со столицей империи, начиная с 1850-х гг. Глава семьи Август (Александр) Ярнефельт родился в восточной части Финляндии, обучение проходил в Михайловском артиллерийском училище, а позже состоял на службе при Генеральном штабе. Ярнефельт завоевал доверие начальства и быстро продвигался по карьерной лестнице - с 1880-х гг. ему поручали управление различными губерниями Великого княжества Финляндского в статусе губернатора. Прочные связи с петербургским обществом сложились и у его сына, художника, Ээро (Николая) Ярнефельта. Он обучался в Императорской академии художеств под присмотром своего дяди Михаила Клодта, известного пейзажиста¹⁹. Финский живописец сблизился с видными русскими художниками - Ильей Репиным, Сергеем Коровиным, с которыми продолжал дружить многие годы.

Ценились в Петербурге и украшения финского ювелира Альмы Пиль, сотрудницы фирмы Карла Фаберже. Самыми узнаваемыми работами финского ювелира стали пасхальные яйца, изготовленные для императорской семьи: "Зимнее" яйцо стало подарком императора Николая II матери, императрице Марии Федоровне, на Пасху в 1913 г., а "Мозаичное" было подарено жене, императрице Александре Федоровне, годом позднее²⁰.

Самое дорогое яйцо Фаберже работы Альмы Пиль.

Культурная идентичность в большом городе

К началу XX века основным местом концентрации финляндцев стала Выборгская сторона, где проживала треть этого народа. Район включал многие предприятия, на которых работали финны: завод Нобеля, механический завод Лесснера и Финляндский вокзал²¹. При этом финляндца все еще можно было встретить неподалеку от лютеранской церкви на Большой Конюшенной. Церковные приходы служили социальными центрами для приезжих из Финляндии. Они включали не только церковь, но и школы для детей, финский книжный магазин, контору финляндского банка, кассу взаимопомощи²².

Современники отмечали особый финский антураж: "На улицах слышна финская речь, финский язык даже утвердился на магазинных вывесках, зачастую, правда, в чудной форме"²³. Жители Петербурга относились к финляндцам по-доброму, считали их добросовестными и квалифицированными работниками, хотя местами загадочными и смешными. Повседневное общение с петербуржцами, широкие возможности и другой стиль жизни накладывали свой отпечаток и неминуемо вовлекали финляндцев в пространство города. При этом столица не мешала и даже сохраняла проявление собственной национальной и культурной идентичности для приезжих финнов.

_{1. Григорьев М. Петербург 1910-х годов. Прогулки в прошлое. СПб., 2005. С. 67.}

_{2. Юхнева Н. Этнические состав и этносоциальная структура населения Петербурга: вторая половина ХїХ - начало XX века. Статистический анализ. Л., 1984. С. 19.}

_{3. Там же. С. 144.}

_{4. Лапин В. Петербург: Запахи и звуки. СПб., 2007. С. 189.}

_{5. Раевский Ф. Петербург с окрестностями: с подробным планом и описанием всех достопримечательностей в Петербурге и окрестностях. СПб., 1902. С. 202.}

_{6. Санкт-Петербург по переписи 15 декабря 1900 года. СПб., 1903-1905. Вып.1. Табл. X. С. 52-53.}

_{7. Энгман М. Финны и шведы в Санкт-Петербурге в XIX - начале XX в.}

_{8. Востров А. Финляндская железная дорога в 1870-1917 гг. как нереализованный фактор сближения двух столиц // Санкт-Петербург и страны Северной Европы. Выборг, 2016. N 17. С. 30-31.; Мусаев В. Миграционные контакты между Петербургской и Выборгской губерниями // Санкт-Петербург и Страны][ Северной Европы. СПб., 2006. С. 277.}

_{9. Первая всеобщая перепись населения 1897 г. СПб., 1897-1905. Табл. XXII. С. 212-217.}

_{10. Засонов Д., Пызин В. Из жизни Петербурга 1890-1910-х годов. Л., 1991. С. 5.; Добужинский М. Воспоминания. М.: Наука, 1987. С. 15.}

_{11. Пискарев П., Урлаб Л. Старый милый Петербург. СПб., 2007. С. 212.}

_{12. Григорьев М. Петербург 1910-х годов. Прогулки в прошлое. СПб., 2005. С. 93.}

_{13. Тарасов Л. От расшивы до крылатых кораблей: Путеводитель по музею речного флота. Горький, 1988. С. 34.}

_{14. Оболенский В. Моя жизнь. Мои современники. Париж, 1988. С. 339.}

_{15. Вейка - слово финское (veikko), что означает - друг, товарищ. // Пискарев П., Урлаб Л. Старый милый Петербург. СПб., 2007. С. 174.}

_{16. Добужинский М. Воспоминания. М.: Наука, 1987. С. 17.}

_{17. Бенуа А. Мои воспоминания. М., 1980. Кн. 2. С. 290.}

_{18. Пискарев П., Урлаб Л. Старый милый Петербург. СПб., 2007. С. 174.}

_{19. Хямяляйнен П. Матери финской культуры: Элизабет Ярнефельт и Айно Сибелиус // Размышляющий пейзаж. СПб., 2017. С. 110.}

_{20. Тилландер-Гуденъельм У. Ювелир Алма Пиль // Размышляющий пейзаж. СПб., 2017. С. 123.}

_{21. Энгман М. Финляндцы в Петербурге. СПб., 2005. С. 290.}

_{22. Там же. С. 314.}

_{23. Цит. по: Лапин В. Петербург: Запахи и звуки. СПб., 2007. С. 190.}