«Я сказала маме, что ей осталось два месяца, и наступило лучшее время в нашей жизни»

— Как вы поняли, что хотите проводить в Москве встречи для разговоров о смерти?

— Раньше я работала в службе «Ясное утро». Это горячая линия помощи онкобольным (по второму образованию я психолог). Поскольку линия круглосуточная и бесплатная для всей страны, нам часто звонили люди и с другими проблемами, от суицидальных мыслей до бытовых конфликтов в семье и на работе. Я поняла, что в очень многих разговорах присутствует тема смерти, и нам часто не с кем поговорить о том, что кто-то из близких может умереть или уже умер. Даже к психологу с этим пойдет не каждый — люди не готовы впрягаться в такую серьезную психологическую работу. Поэтому хотелось придумать или найти какой-то комфортный для людей формат, чтобы те, кому это нужно, могли прийти и поговорить на разные темы, связанные со смертью. И пока я думала, случайно наткнулась на статью о Death Cafe в какой-то английской газете.

— Насколько тяжело было найти площадку для таких встреч?

— Было важно оказаться в общественно значимом месте, у которого уже есть аудитория, репутация. Я пробовала договориться с библиотеками и музеями, но абсолютно все отказывали под разными предлогами. Говорили: «Смерть — это не наша тема!» или «Вы же нам людей распугаете!». Поэтому первую встречу я провела просто в лофте.

— Сколько сейчас таких кафе в России?

— В Москве сейчас два. Одно веду я в «Благосфере», второе, в библиотеке Некрасова, ведет моя знакомая Галина Нагорянская. Встречи проводят также в Доме Прав Человека в Воронеже и в центре «Вдох» в Санкт-Петербурге. Еще одна моя коллега, Анжелика Данюшина, в феврале откроет Death Cafe в Ростове-на-Дону.

— О чем чаще всего говорят люди, которые приходят в Death Cafe?

— Рассказывают истории встреч со смертью — как умирали их родители, близкие, друзья, как они это переживали, о чем теперь жалеют или не жалеют. Делятся мыслями, что для них самих «хорошая» смерть и как они хотели бы быть похоронены. А вообще говорят обо всем, что важно в жизни. Например, о границах свободы и желании помочь умирающему близкому, даже против его воли. Об уважении и достоинстве и как оно проявляется в смерти. О любимых людях, которые уже умерли. Все эти разговоры — о жизни. Если никогда об этом не задумываться, все время куда-то спешить, считая, что мы бессмертные — «все умрут, а я останусь» — тогда редкие столкновения с темой смерти будут пугающими. Но если считать смерть частью жизни, осознавать конечность нашей жизни, приводить свои дела в порядок, составить какие-то распоряжения на случай собственной смерти, человеку может стать спокойнее. И это касается всех, а не только тех, кто тяжело болеет или собирается умирать завтра.

— Каждый человек приходит на встречи со своим запросом, своей личной темой. С каким запросом вы сами пришли в проект?

— С одной стороны, я пришла ко всему этому с профессиональной позиции. Но есть и личная история, конечно. 12 лет назад от рака умирала моя мама. О том, что человеку осталось жить два месяца, в России говорят не ему самому, а его родственникам. Задача объяснить все маме выпала мне. Это было безумно трудно, я несколько дней не могла из себя ни одного слова выдавить. Но когда все получилось, наступили два лучших месяца в нашей жизни. Можно было разговаривать про все на свете: про то, что мама умрет и нам страшно, про то, как мы будем жить без нее, о чем она в своей жизни сожалеет, чему радуется. Мы рассматривали фотографии, приглашали наших друзей, вспоминали прошлые времена. И мне хотелось узнать, как это устроено у других людей, создать такие условия, чтобы людям было где про это поговорить.

— Прежде чем создать Death Cafe, вы изучали международный опыт. Есть страны, где люди уже в гораздо большей степени открыты теме смерти?

— Природа человека одинакова — везде существует страх смерти, особенно в западной культуре, везде эту тему воспринимают как тяжелую и неприятную. С другой стороны, в развитых странах очень много разных информационных поводов, кампаний или событий, которые так или иначе касаются темы смерти. В нашей стране относительно недавно появилось хосписное движение, у фонда «Вера» отличные слоганы про «жизнь на всю оставшуюся жизнь». Благодаря таким социальным плакатам и рекламе ты перестаешь шарахаться от слова «хоспис», как было у нас еще 20 лет назад.

В Англии есть прекрасный городской фестиваль «Жизнь, смерть и все остальное», который проводит кладбище Arnos Vale. Несколько дней кладбище устраивает экскурсии, дискотеки, ставит спектакли — все как на обычном фестивале, только тема — смерть. Люди приходят туда семьями, с колясками, с детьми. Когда это происходит каждый год в твоем маленьком городке, ты начинаешь воспринимать смерть как привычную повестку в жизни.