Угольная связка России и Китая корёжит Чубайса
Отец приватизации интригует в интересах западников, но «зеленая энергетика» еще не факт, что станет определяющей в ближайшем будущем
Минэнерго оспорило скандальное утверждение Анатолия Чубайса о том, что стратегия развития угледобывающей отрасли РФ до 2035 года больше неработоспособна, так как предполагает рост экспорта угля в Китай. По словам представителя Минэнерго, экспорт российского угля в Китай, а также его доля в объеме потребляемого этой страной топлива растет из года в год: если в 2017 году она составляла 9%, от в 2020 году — уже 12%.
Попытка «торпедировать» российско-китайскую угольную торговлю была предпринята «позеленевшим» в последнее время Чубайсом на Восточном экономическом форуме (ВЭФ). Он напомнил, что Пекин еще весной на саммите по климату пообещал строго контролировать проекты в сфере угольной энергетики, а в следующие пять лет постепенно снижать потребление угля. И вообще, встроился в мировой тренд сокращения углеродного следа.
Мы, изрекал Чубайс с трибуны форума, не можем влиять на китайскую климатическую политику. И поэтому надо вовремя остановиться, признать ошибку, отказаться от амбициозных планов и переориентироваться, например, на углехимию. Иначе, придется отвечать перед шахтерами Сахалина, Кузбасса, Донбасса, Воркуты, Челябинска и других угольных регионов. Трогательная забота о работягах апологета рыночного капитализма не может не удивлять.
Согласно стратегии, доля России на мировом рынке угля к 2024 году составит 18−20%, а к 2035 году — 12−25%. А это рабочие места в России, зарплаты занятых в отрасли. Видимо этими мощными перспективами объясняется лояльное отношение власти к разработчикам Эльгинского месторождения в Якутии. Им даже доверили строительство «частного БАМа» на берег Охотского моря для вывоза угля. Не исключено, что ветку выведут через новый мост в незамерзающие порты Сахалина.
«Интрига Чубайса вокруг угольной стратегии объясняется его стремлением перенаправить финансовые бюджетные потоки из угольной отрасли на нужды ВИЭ, в том числе ветровые и солнечные генерации, в которых он и аффилированные с ним бизнесмены (Вексельберг) имеют крупные материальные интересы», — объяснил ситуацию телеграм-канал «Незыгарь». Зная историю Чубайса (приватизация, раздел РАО ЕЭС), поверить в такое нетрудно.
Отпор вивисектору российской экономики дал на ВЭФ профильный министр. По словам Максима Решетникова, глобальной климатической повестке предстоит в ближайшие годы повзрослеть, уйти от романтизма к прагматизму. Общество, бизнес и власти должны договориться, кто будет платить за благие пожелания энтузиастов зеленой темы. Ведь достижение углеродной нейтральности будет стоить миру 140 трлн долларов. Не слишком ли дорого за мечту?
Критика Чубайсом угольной отрасли — часть более широкой его концепции о несовременности, ущербности российской экономики, которой якобы надо непременно встроиться в мировой «зеленый» тренд. На деле фанатик энергоперехода преследует политическую цель: встроить себя самого и других западноориентированных бизнесменов в новую мировую элиту XXI века (подобно тому, как приватизация проводилась, по его признанию, ради отъема власти, а не собственности).
Как пояснил «СП» китаист Николай Вавилов, генеральную линию в КНР определяет глава государства, а он консервативен:
— В Китае зеленую экономику продвигают сторонники китайско-американского консенсуса в китайской элите — так называемые «комсомольцы». Именно они были сторонниками строительства электромобильных заводов в Китае. Но они не обладают большими возможностями в стране. А Си Цзиньпин не является сторонником только зеленой экономики. Более того, он заявил, что Китай намерен достичь углеродной нейтральности к 2060 году, а первые шаги будут сделаны только в 2030—2035 годах.
По словам промышленного эксперта Леонида Хазанова, потребность в угле в АТР в обозримом будущем не исчезнет:
— С одной стороны, Китай действительно является основным драйвером в части возобновляемых источников энергии в странах Азии. Там существует обширная государственная программа развития как солнечной, так и ветровой энергетики. У них есть для этого возможности. В той же пустыне Гоби, в полупустынях можно настроить электростанций сколько угодно. В ряде районов можно поставить ветряки. Поэтому это все активно развивается.
С другой стороны, Китай от угля не отказывается. Они закрывают устаревшие мощности, которые сильно чадят и загрязняют воздух. Но там по-прежнему строят новые угольные электростанции. Потому что возобновляемая энергетика ни сейчас, ни через десять лет полностью закрыть потребности Китая не сможет. Атомные электростанции и ГЭС везде не построишь, полностью перейти на газ — газу не напасешься. Поэтому уголь — одно из магистральных направлений.
«СП»: — То есть общий объем экономики Китая настолько велик, что все эти флуктации на объемах наших поставок не скажутся?
— Именно так. Конечно, китайцы пытаются диверсифицировать закупки угля. Они ведь закупают не только в России, но и в Австралии, в Индонезии. Пекин не будет отказываться от этих поставок в пользу России или наоборот. Китайцы будут играть на ценах, пытаться прогнуть нас по условиям поставок, но ни о каком отказе от угля на горизонте 10−15 лет речь не идет. Кстати, в Китае очень много занятых в энергетике. Оставлять их без работы не входит в планы. Им потрясения не нужны.
«СП»: — В российской стратегии речь идет не только о Китае, а о всем Азиатско-Тихоокеанском бассейне…
— Другие страны АТР тоже от угля не отказались. Япония делала ставку на ядерную энергетику, но авария на «Фукусиме» показала, что так делать не надо. Там продолжают использовать уголь, но только внедряя новые технологии, такие, как сверхкритическое сжигание. Индия тоже от угля не отказывается. Наоборот, она намерена увеличить добычу и отказаться от импорта. С этим будут свои проблемы, но от самого угля как энергоносителя там не отказываются.
«СП»: — Из каждого утюга нам говорят, что уголь — зло, а на практике все наоборот получается…
— За минувший год угольная энергетика показала свою жизнеспособность. Зимой в Европе замерзли ветряки. И что европейцам делать? Конечно, они могут увеличить потребление газа… Но там уже пошли разговоры, что хорошо бы иметь в качестве резерва угольные станции, а значит и запасы угля для их работы. Поэтому полностью от угля Европа тоже не откажется. Хотя сокращение потребления, наверное, неизбежно.
«СП»: — Похоже, Чубайс нагнетает угольные страсти на пустом месте. Поговаривают, что это все потому, что ему лично и связанным с ним лицам ближе «зеленая» энергетика. В каком состоянии «зеленая» энергетика в России?
— Хотя первые попытки строить, например, ветровые электростанции были еще в 1930-х годах — на Ай-Петри в Крыму, этот сектор тогда не развился. По сути отрасль начала развиваться только в начале XXI века. Поэтому она пока молодая. Количество объектов сравнительно невелико, хотя и растет. Да, есть интерес к ВИЭ со стороны инвесторов, властей регионов, определенная поддержка со стороны государства, но говорить, что это светлое будущее нашей энергетики, мы пока не можем.
Можно поставить солнечные электростанции в Якутии, где много солнца, но там очень холодные зимы. Засыпало снегом — и все. Тоже самое с ветряками. Надо найти место, где есть ветер подходящей силы, добиться согласия местных жителей — ветряки сильно шумят. Геотермальная энергетика может развиваться только на Камчатке, Курилах и, может быть, на Кавказе. Приливная — пока отдаленная перспектива. Использование энергии морских глубин — тоже.
Так что уголь останется в российской энергетике. Климат у нас суровый. Еще лет 20 мы точно будет его использовать.