Валерия Салтанова. Век-ротозей

Казачьи корни Валерии Салтановой – на Дону, но родилась в Пятигорске, затем долгое время – 30 лет – жила на Крайнем Севере, в Воркуте. Участник семинара молодых писателей Республики Коми в 1987 году. В 1998 году окончила Литературный институт им. А. М. Горького. В 1990-е годы руководила Воркутинским литературным объединением «Сполохи». Печаталась в коллективных сборниках Республики Коми, журнале «Альбион» (Лондон, 2009); антологиях «Наше время. Поэзия», «Я расцелую Севера глаза», журналах «Родная Ладога», «Российский колокол», «Новая Немига литературная», «Дон», «Нана», информационно-публицистическом еженедельнике «Истоки» г. Уфы. Стихи Валерии Салтановой публиковались в «Дне поэзии», «Литературной России», «Дне литературы», а также включены в «Антологию современной российской поэзии».  Автор семи поэтических книг и десяти книжек для детей. Как композитор издала два сборника песен и романсов «Одолень-трава» и «Соляной спуск». Работала преподавателем и концертмейстером ДМШ, методистом в библиотеке, корректором в газете «Заполярье», литературным редактором в ростовских книжных издательствах, заместителем главного редактора литературно-художественного журнала «Дон». Занимается литературной критикой, переводами коми и белорусской поэзии. Член Союза писателей России, Союза журналистов России. Живёт в Ростове-на-Дону.   * * * Тридцать капель дождя  от бессонницы, дум и невзгод. Подставляю лицо  под целебную капсулу тучи. Город в белом халате тумана  неслышно идёт, И стоит светофор –  бесполезный, небритый, колючий.   Тридцать капель дождя…  Кто ты есть там – медбог иль медбрат? Ты врачуешь дождями,  как барды врачуют гитарой. И уходит туман.  Расползается белый халат. И стоит светофор и мигает своей светофарой.   АВТОЭПОХАЛЬНОЕ Вот так я выпала из быта – Иду торжественно-ничьей, Исчерпана или избыта До края слёз, до дна речей.    И лет прошедших тугоухость И кривобокость мне люба.  За эту скупость, эту сухость Благодарю тебя, судьба.   Чтоб уцелеть в эпоху лисью Под гнётом слов и дня грозой,  Сама я стала дном – и высью,  И словом стала, и слезой.    МОЙ ВЕК Вот и время терять друзей, Потихоньку итожить жизнь. Что таращишься, век-ротозей? Ты держись, мой век, ты держись.   В ломком крошеве декабря Под восточных ветров грусть Не ругай меня почём зря – Я ещё тебе пригожусь.   Льёт серебряный звёздный ковш Межпланетное молоко... В грудь мою ты, мой век, вхож, Да дружить с тобой нелегко.   Нынче пена вошла в почёт: Пшик да гниль кругом, гнусь да слизь...  Век мой, бед моих звездочёт – Ты не гнись, мой свет, ты не гнись.    Отопрёт кастальским ключом Вдохновение сейф в груди... Я подставлю тебе плечо,  Только ты уж не подведи.   БЕЗДНА Так бывает у черты последней Или же над бездной: Понимаешь, сколько было бредней, Злобы бесполезной.   А душа – монашка и святыня – Годы в теле стыла! Всю изъела ржа её – гордыня, Чуть не погубила.   И от слёз прозренья станешь лучше – И людей увидишь. Не обидишься на них, заблудших,  Да и не обидишь.   Онемев, душа приемлет Бога – Тихо и бесслéзно… И постигнешь ты сперва немного… Но минует бездна.   МЫ ИДЁМ ПО ЯРОСЛАВЛЮ Любе Мартенсон   Я зажмурюсь и представлю: Мы идём по Ярославлю В воскресенье, в Рождество Под капели торжество. Под подошвами у всех Хлюпает и тает снег. Месим лужи с серой кашей С юной спутницей Любашей, Под снежком да под дождём К набережной мы идём. Нас заворожили краски Этой синей зимней сказки, Вкус легенды, дух поверья… В небо сочное деревья Воздевают ветви, плавны, Словно руки Ярославны. Кинешь взор за окоём – Купола горят огнём. И гуляет там и тут Добрый праздный разный люд. …Воздух медленно сгустился, Осязаем стал и зрим. И, полны прогулкой нашей, Мы любуемся с Любашей, Ни о чём не говорим: Просто день такой случился – Будто жизнь, неповторим. Забываются кручины, Лики, личности, личины, Уплывают все почины Вдаль, как талая вода. Но без видимой причины Остаётся навсегда День – из тех, что небом соткан, Что в речной глядится лёд, Что душой навеки сфоткан И пропасть ей не даёт.   * * * Умейте домолчаться до стихов! Мария Петровых   «Простое как мычание» Владимир Маяковский   Родимое время, мне плохо, Я бьюсь плавниками о сушу. Возьми меня – слышишь? – эпоха, За рёбра, за жабры, за душу!   К кому меня хочешь, причисли, Бичуй и терзай. Я готова Сперва домолчаться до мысли, Потом домычаться до слова.   РУССКИЕ СКАЗКИ Не рассказывай мне больше сказок, мама, Про Добрыню да Ивана-дурака. Всё смешалось нынче. Посреди бедлама Не отыщется зелёного ростка.   Ничего они теперь-то и не знают, И не помнят, да и помнить не хотят. Сказку «россказней» с презреньем называют И детей своих в беспамятстве растят.   Жизнь теперь другое тесто замесила, Стали лишними средь злата-серебра Сказки русские, где побеждает сила – Сила духа, здравомыслья и добра.   И в равненье на морального урода, Для кого весь наш уклад – наоборот, Как-то стыдно стало «выйти из народа», Словно стадо мы людей, а не народ.   Чем сильней любовь, тем злее ненавидишь Всё, что жаждет нами чтимое убить. А без этих сказок в люди-то не выйдешь, Чтобы Змея да Кощея победить.   * * * Россия жива, не иначе, Столетья, столетья подряд, Пока её женщины плачут, Пока её девочки спят. А после, в неистовой битве, Когда сапожищи идут, – Пока её мальчики – биты, Пока ещё девочки – ждут… А после, о боже, а после, Пока ничего не понять, Стремится заморский апокриф Бесшумно все карты смешать. И снова: мы биты? мы квиты? – Да что там поймёшь, в кутерьме! А мальчики наши – убиты, А мальчики наши – в тюрьме… Как страшно, причин не касаясь, Отлить эту пулю в словах: Здесь тысячи Спящих Красавиц – И некому их целовать! Остались ли слёзы, Россия, Иль вышли, как мартовский снег?.. …Вон женщина – заголосила! Живая. И плачет – за всех.   * * * Поминдальничай со мной, миндаль,  Глазки мне раскосые построй.  Мне сейчас себя немного жаль — Не французский у меня покрой.    Не французский у меня настрой — Расшершавлены мои лады...  Мне тихонько Францию открой,  Дай испить тепла её звезды.    У меня же вечно всё не так,  Всюду – хвост кобыле не пришей...  Из беспечных я, увы, зевак,  Из неэкономных голышей...   Слишком я охоча до проблем: Создавать да преодолевать...  Звёздочка летит, легка совсем,  Только что, не знаю, загадать.    И месье садится, мне не рад,  В дорогое не со мной авто...  В Мандельё сегодня звездопад,  Только загадать не знаю что...    Вдруг накроет неводом печаль: Где же ты, судьба моя, звезда?..  Не миндальничай со мной, миндаль — Всё равно уеду навсегда.    РАЗНИЦА Я во Франции радость коплю,  Пью эмоций целебную взвесь.  Здесь – любуюсь, в России – люблю: Небольшая, но разница есть...   * * * По моей голове над огромным разверстым колодцем След Луны не вези. И по ниточке памяти злой неотвязчивым канатоходцем Не дури, не скользи!   И по хрупкому льду, и по зыбкому мороку слова, Сквозь тумана межу Всё равно далеко-далеко, лбом упёршись, я снова и снова От тебя ухожу.   * * * Я попыталась всё забыть В надежде странной Отбросить якорь и отплыть В другие страны.   Я знала: там не рады мне – И здесь не рады. И всё ж прошла, как в полусне, Сквозь все преграды.   Я знала: мир и там не прост, Весь в дымке зыбкой… И всё-таки последний мост Сожгла с улыбкой.   И чтоб твой взгляд, сводя с ума, Не жёг мне спину, Я перегрызла цепь сама, Как пуповину.   * * * Я, наверно, нелепа. Но эта нелепость – как крепость. Я высокой ценой  заплатила за эту  нелепость. Осторожное счастье  обходит мой дом  стороною. Но уже я на части не рвусь,  не скулю и не ною.   Я, наверно, безумна. О, как повезло мне, везунье, Что меня от безумья  спасает моё же  безумье! Осторожная Муза  мой дом посещать  не боится. Знает только она,  чем заполнится эта страница.   Я, наверно, смешна. Впрочем, кто-то, наверно, смешнее. Мне немного виднее, чем всем,  и немного больнее. И спасибо друзьям,  что им лень  в это дело соваться. И спасибо судьбе,  что не так-то легко мне  сорваться…