«Полтинник» — 350-й гвардейский

Заканчивалась подготовка в учебном полку. Курсанты сдавали экзамены и получали свидетельства об окончании учебной части. Экзамены принимали офицеры, которые прибыли из тех полков и дивизий, в которые курсанты и распределялись в дальнейшем. Нашу группу экзаменовали отцы-командиры из 350-го гвардейского парашютно-десантного полка.

Вся курсантская рота уже была распределена, хотя сами мы пока не знали, куда именно. Наконец было объявлено об отправке первой группы новоиспечённых сержантов в линейные войска. Это была Витебская дивизия. В эту группу входил и я со своими старыми друзьями по аэроклубу.

Всех, кто был направлен в 103-ю гвардейскую воздушно-десантную дивизию к новому месту службы, увозил один воинский эшелон. В Витебске выгрузились ребята, которые направлялись в 317-й полк. Среди оставшихся были мои земляки из города Видное: Коля Галкин и Лёшка Алексеев, мы были в одном взводе в учебке. А также Саня Фомин и Михаил Табаков из третьего взвода, с которыми мне предстояло встретиться 29 февраля 1980 года в афганской провинции Кунар вблизи пакистанской границы. (Михаил Табаков пропал без вести 29.02.1980 после боя в провинции Кунар, прим. автора). В Витебске мы с ними попрощались, а сами поехали дальше. Отправились в Боровуху – в 350-й и 357-й полки.

350-й гвардейский парашютно-десантный полк, в котором мне предстояло проходить службу следующие полтора года, в военной среде именовался «Полтинник».

За образцовое выполнение боевых задач в боях с немецко-фашистскими захватчиками полк в мае 1945 года был награждён орденом Суворова III степени.

В 1974 году в полку был продолжен эксперимент «Кентавр» — проект командующего ВДВ СССР генерала армии Василия Филипповича Маргелова. Эксперимент заключался в десантировании людей внутри боевых машин. В нём приняли участие солдаты срочной службы А. В. Жагуло и В. Н. Лопухов, которые десантировались 15 августа 1974 года. Инструктировал новых космонавтов ВДВ первый «кентавр» Александр Васильевич Маргелов.


Из полка вышли два командующих воздушно-десантными войсками России: действующий командир полка Георгий Иванович Шпак (1996–2003 гг.) и командир 7-й парашютно-десантной роты Валерий Евгеньевич Евтухович (2007–2009 гг.).


Командование полка осенью 1978 года:
Командир полка гвардии подполковник Георгий Иванович Шпак.
Начальник штаба полка гвардии майор Юрий Кириллович Соседов. Перед Афганистаном его сменил гвардии майор Александр Алексеевич Иванов (погиб 25 мая 1980 года).
Замполит гвардии майор Ефанов.
Начальник разведки полка гвардии майор Иван Антонович Симуков.

По прибытии в 350-й полк нас, вчерашних курсантов, сразу в штат не зачислили — разместили в казарме 9-й роты. Такой своеобразный карантин получился. Командиром нашей «учебной» роты был назначен гвардии старший лейтенант Валерий Гайдукевич, командир первой роты полка. Сейчас он — генерал Республики Беларусь. Его замом стал разведчик гвардии лейтенант Иван Прохор (гвардии старший лейтенант И. И. Прохор погиб 21.03.1980 года в провинции Кунар, прим. автора). Как заместитель, он проводил большую часть времени с нами, занимаясь нашим обучением. Хотя это было не столько обучение, сколько проверка знаний, полученных в учебном полку. Было понятно, что через несколько дней всех распределят по подразделениям, в которых и будут проходить дальнейшую службу вчерашние курсанты. Поэтому занятия — это немного тактики, строевой подготовки и поочередные суточные наряды по роте.

Подошла и моя очередь — первый наряд в качестве дежурного. В учебном полку мы являлись курсантами, поэтому в нарядах были только дневальными. Но сейчас те, кому было присвоено звание сержанта, назначались дежурными. В качестве дневальных со мной заступили два бойца: механик-водитель и наводчик-оператор.

И такой забавный случай произошел наутро. Лейтенант Прохор пришёл в качестве ответственного офицера примерно за полчаса до подъёма. Его задача — проконтролировать распорядок дня с утра и прибыть с ротой на построение полка к 8:00 на плац.


Я, как дежурный, выхожу в коридор его встречать и докладываю: «Товарищ лейтенант! За время моего дежурства происшествий не произошло. Дежурный по роте курсант…» — и осёкся на полуслове. Что я говорю? Я ведь не курсант уже.

Прохор засмеялся. Возможно, вспомнил самого себя в таком же качестве. Подает руку для рукопожатия. Спрашивает: «Как дела? Всё нормально?» Отвечаю: «Да, всё в порядке. Роту поднять?» Он опять смеётся: «Да подожди ты. До подъёма ещё полчаса. Пусть поспят ребята».

Позже именно Прохор рекомендовал меня в роту к своему другу Валерию Евгеньевичу Евтуховичу. Ранее они вместе служили в разведке полка. Евтухович попросил своего товарища присмотреться к пополнению и подобрать сержанта в его подразделение. Так я оказался в 7-й парашютно-десантной роте третьего батальона 350-го гвардейского парашютно-десантного полка.

Евтухович сразу же распределил всех вновь прибывших по взводам и боевым машинам. Я стал командиром 272-й учебно-боевой машины. Весь экипаж — это вчерашние курсанты. Механик-водитель Серёга Бойков из Волоколамска, наводчик-оператор Володя Красавин из Дубны. Все мы только что пришли из учебки.

272-я БМД — это первый взвод 7-й роты. Командир взвода — гвардии лейтенант Александр Сергеевич Куиш. Окончил Киевское Суворовское училище, затем Рязанское училище ВДВ и уже третий год в войсках. Офицер грамотный и очень уверенный в себе, военный до мозга костей.

Я командир второго отделения. Командир третьего — Сергей Бугаев из Омска, год службы. Командир первого отделения и одновременно «замок» — гуцул Лёха Дубровский, отслуживший полтора года. Был занят тем, что всё свободное время качался, наращивая мышечную массу. Всю работу по взводу сразу же перекинул на молодого сержанта, то есть на меня. Поэтому с работой замкомандира взвода я познакомился сразу же по прибытии в роту.

Половина бойцов взвода — «деды». Да какие! Многие переведены на перевоспитание в роту из других подразделений за неуставные отношения. Первое время было сложно. Но в течение месяца, быть может, чуть больше, мне удалось найти со всеми общий язык. Считаю, что общение с дембелями на начальном этапе сержантской службы, несмотря на все проблемы, дало хороший опыт, пошло мне на пользу и закалило характер.

Наша 272-я учебно-боевая машина отличалась от остальных тем, что постоянно была задействована. Другие БМД стояли на консервации в боксах. А учебные периодически выезжали то с одной, то с другой ротой полка на стрельбы, на учения, на вождение. После этого необходимо было заниматься её обслуживанием: приводить в порядок, в рабочее состояние.

Механик-водитель Сергей Бойков был из тех, про кого говорят, что он родился водителем. Боевая машина десанта содержалась им в таком техническом состоянии, что была не хуже тех, которые стояли на консервации.

Серёга рано ушёл из жизни — онкология. На похоронах его друг Володя Титов, ветеран Афганистана, инструктор парашютно-десантной подготовки, рассказал мне такую историю.

В 2008 году с инспекционной поездкой в аэроклуб приехал командующий ВДВ России генерал-лейтенант В. Е. Евтухович. Тот самый Евтухович, который много лет назад был нашим с Серёгой командиром роты. Володя говорит: «После обсуждения всех вопросов с генералом я ему сказал, что здесь находится механик-водитель из его роты. И показываю на Бойкова». Командующий спрашивает: «Какая машина?» Сергей отвечает: «272-я». Евтухович несколько секунд смотрит в глаза и затем вопросительно произносит: «Серёга?» Володя говорит: «У меня челюсть отвисла. 30 лет спустя командующий ВДВ помнит солдата из своей роты!»

Но это будет уже в «другой жизни». А пока в плановом порядке проходят ротные и батальонные учения с боевой стрельбой, прыжки с парашютом, и идет подготовка к полковым учениям в составе округа.

При подготовке к учениям «Неман-79» произошло событие, удивившее весь личный состав батальона. Во время совершения прыжков с парашютом в купол к рядовому Иванову — пулемётчику из второго взвода нашей роты — влетел молодой десантник из 8-й роты. Купол погас, боец из 8-й роты в нём запутался, как в коконе, и повис. Иванов не растерялся, сумел раскрыть запасной парашют. Приземлились. Иванов — на ноги, а запутавшийся в куполе молодой боец так в нём и оставался.

Когда наш пулемётчик распутал его, раскрутил из этого кокона, боец из «восьмёрки», скорее всего, был в шоковом состоянии. Он озирался по сторонам и, улыбаясь, сказал: «Как-то очень быстро мы долетели». Позже все спрашивали Иванова: что ты ему в морду не дал? Иванов отвечал: «Да я и сам, честно говоря, в непонятном состоянии находился». Весь батальон был уверен, что обоим будет объявлена благодарность, а Иванова, быть может, и в отпуск отправят. Но на построении батальона замкомбата по воздушно-десантной службе майор Глюта устроил разнос.

«Обоих на губу!» Такой вердикт вынес главный парашютист батальона. «Чему я вас учу? Осматриваться в воздухе! Зачем мы отрабатываем часами на земле все действия в воздухе? Зачем висим на стапелях и изучаем каждую возможную ситуацию? Для того, чтобы не происходило подобных случаев. Выходит, что я вас ничему и не научил?» Майор чувствовал вину за собой. Ругался он очень сильно и долго. Объяснял, что это очень серьёзное ЧП, и никакого героизма здесь нет. Это именно ЧП, за которое необходимо наказывать людей. Но мы знали, что подобные случаи бывали и раньше, однако происходили они на глазах большого начальства, и потому реакция была иной, с объявлением благодарностей и вручением ценных подарков.

Уже после службы я наблюдал по телевизору выброску парашютистов на учениях «Запад-81». На них присутствовали представители министерств обороны Варшавского договора и НАТО. При выброске произошёл аналогичный случай – схождение, и десантники приземляются на одном запасном парашюте. С какой помпой было всё это обставлено! Министр обороны их поздравляет, генералитет жмёт руки. И в итоге награждают этих парашютистов орденами Красной Звезды.

Я тогда еще подумал: вот сейчас смотрит этот репортаж наш Иванов, который давно уже дома. И как он это воспринимает? Его земляки-соседи могут даже не поверить, что с ним произошёл аналогичный случай. По телевизору показывают, что за подобные чрезвычайные происшествия ордена дают. Иванов же, кроме выговора, ничего не заслужил.

Как-то мы обсуждали эту тему со старым парашютистом, и он сказал мне: «Володь, понимаешь, какое дело? На учениях всё произошло при большом скоплении иностранного генералитета самого высокого уровня. И большинство из них вовсе не десантники — там танкисты, артиллеристы, пехота, сапёры. Им же всем не объяснишь, что это два идиота, нарушившие определённые правила, которые необходимо соблюдать при совершении прыжков с парашютом. И объявили, что это не нарушители парашютно-десантной подготовки, а герои».

Вспоминая полк, нельзя не сказать о солдатской столовой и её начальнике, гвардии прапорщике Василии Алексеевиче Ерастове.

Прапорщик Ерастов — фронтовик, имеет боевые награды. Из полковой столовой он сумел создать что-то похожее на кафе, а не на обычный солдатский общепит. Новая фаянсовая посуда — большие тарелки для первого блюда, маленькие — для второго (в большинстве воинских частей в употреблении были алюминиевые миски), хорошие шторы на окнах, равномерное мягкое освещение по всему залу и, конечно, идеальная чистота, которая достигалась тщательным контролем со стороны прапорщика Ерастова.


О контроле прапорщика Ерастова можно написать целую книгу или хотя бы сборник его афоризмов, цитат и поговорок. Но сайт их не пропустит: уж очень крепкие афоризмы были у фронтовика.

Столовая была двухэтажной. На первом этаже малый зал, на втором — основной, обеды в котором устраивались даже для высшего командного состава Советской Армии: министра обороны СССР маршала Советского Союза Андрея Антоновича Гречко, начальника Главного политического управления Алексея Алексеевича Епишева и командующего ВДВ СССР Василия Филипповича Маргелова.





Впоследствии, при возвращении из Афганистана в Союз, сержантам-дембелям 3-го батальона «полтинника» четыре дня пришлось жить в одной из казарм 345-го отдельного парашютно-десантного полка в Фергане. Дожидаясь самолёта, который заберёт нас в Витебск, мы единожды сходили на обед и были удивлены увиденным. Столовая 345-го полка показалась нам каким-то мрачным, унылым, тёмным помещением. Мы сразу вспомнили прапорщика Ерастова и поняли, что гонял-то он нас правильно. Ему удалось создать какой-то домашний уют и комфорт в обычной армейской столовой.

Поскольку вспомнилась Фергана, то нужно сказать, что попутного самолёта до Витебска мы так и не дождались. С нами летел в отпуск замполит 9-й роты нашего полка, лейтенант Гринь. Он ежедневно интересовался наличием свободных бортов и постоянно получал ответ, что все самолёты летят с грузом 200, свободных бортов нет. На третий день Гринь пришёл с аэродрома и говорит: «Разговаривал с диспетчером-прапорщиком, и тот заявил, что наш вылет зависит только от него. Самолётов, на самом деле, много, отправить он может нас хоть сегодня. Но нужно ему заплатить. Оплата любая, но вообще-то его мечта — японские часы. Что будем делать? — спрашивает Гринь. — Какие предложения?» Предложение поступило одно — набить морду диспетчеру.

Улететь не удалось. Тогда командование 345-го полка доложило в штаб ВДВ о том, что у них застряли дембеля из 350-го полка и демонстрируют разгильдяйство: днём валяются в казарме, спят, вечером в город уходят. На следующий день самолёт за нами прислал начальник штаба воздушно-десантных войск СССР генерал-лейтенант Павленко.

Но это будет позже. А пока учения, парад, сборы командующего и подъём по тревоге в ночь с 10-го на 11-е декабря 1979 года.