«Уроки режиссуры» завершились премьерой и объявлением лауреата
На сцене Et Cetera состоялась церемония закрытия VIII Фестиваля «Биеннале театрального искусства. Уроки режиссуры». Лучшим режиссером признан Владимир Панков за спектакль «Скоморох Памфалон» Центра драматургии и режиссуры.
За полтора месяца москвичи увидели 15 талантливых и неповторимых спектаклей, рожденных фантазией режиссеров-мастеров из разных российских городов. В конкурсе приняли участие Андрей Борисов (Якутск), Евгений Гельфонд (Челябинск), Григорий Лифанов (Севастополь), Алексей Песегов (Минусинск), Яков Рубин (Вологда), Олег Рыбкин (Красноярск), Дамир Салимзянов (Нижний Новгород). Москву представили Алексей Бородин, Георгий Исаакян, Евгений Каменькович, Владимир Панков, Евгений Писарев, Петр Шерешевский, Санкт-Петербург — Григорий Козлов и Искандер Сакаев.
Оценивали спектакли мэтров молодые режиссеры: Виктор Бугаков, Ася Князева, Владимир Кузнецов, Петр Куртов, Виктория Печерникова, Федор Пшеничный, Сергей Тонышев. Этот фестиваль — единственный в мире, где в качестве судей выступают представители одной театральной профессии: в составе жюри — только режиссеры.
Победителем «Уроков режиссуры» 2024 года стал Владимир Панков, он получил изящного Арлекина (фестивальный символ создал Александр Боровский по эскизу Давида Боровского) и денежный грант на постановку нового спектакля. Режиссер произнес выстраданные и проникновенные слова: «В последнее время появилась подмена, о которой надо думать и мастерам, и не мастерам. Так вот: служите театру, а не ждите, чтобы театр служил вам. Чтобы не было этой подмены — служите!» Публика отдала свой голос спектаклю «Три сестры» Севастопольского академического русского драматического театра имени А.В. Луначарского — в номинации «Приз зрительских симпатий» победил режиссер Григорий Лифанов.
Есть у биеннале еще одна традиция: торжественную церемонию закрытия готовят конкурсанты прошлых лет — перед награждением победитель прошлого года Виктор Бугаков показал свой новый спектакль «Портрет» Петербургского театра «Цехъ». Молодой режиссер предъявил публике «сочинение на темы Николая Васильевича Гоголя», и оно оказалось наглядным и типичным примером молодой режиссуры. В текст «Портрета» автор инсценировки Виктор Бугаков включил отрывки и из других «Петербургских повестей», а также фрагменты статей и эпистолярного наследия писателя. Вставки не поменяли главную мысль гоголевской повести, но сделали ее доступнее: рассуждения о двух возможных путях таланта. Можно заключить сделку с дьявольской силой, как поступил главный герой Чартков. На него свалилась слава в паре с богатством, вмиг уничтожив его дар, да и разум. Второй вариант — не разменивать талант и честно служить искусству, но прижизненное признание не гарантируется, зато в изобилии — страдания, бедность, даже нищета.
Кажется, вступать в диалог с текстом для современной молодой режиссуры гораздо интереснее, чем выстраивать неожиданные подтексты благородной актерской игры. Наивны вязкие пластические зарисовки тройки чертей, лишенных силы соблазна и искушения — их проходки однообразны и умозрительны. В Чарткове способного Егора Медведева преобладает иллюстративность: сначала — страдание от бедности, почти крах мира, потом — эйфория от славы и богатства, в финале актер изображает нервный срыв. Действенное внутреннее проживание в актерской природе спектакля подменяется демонстрацией состояния. Выразительна акварельная пластика декоративной в своих страданиях Музы Чарткова в исполнении Любови Яковлевой.
Авторы спектакля явно увлечены созданием пространства, и в этом преуспели. Зрители сидят вокруг подиума, он же Невский проспект — миф города («О, не верьте этому Невскому проспекту!»), а справа и слева — крошечные подмостки. На одном — нищее пристанище художника: на многоуровневой конструкции разбросаны наброски и эскизы, тряпье маскирует картины и рамы. Напротив, по другую сторону Невского, теряющему ориентиры Чарткову мерещатся его юношеские надежды и дерзкие мечты, воплощенные в так и не созданной картине. На фоне треснутого зеркального полотна сидит тот, кто не растратил свой талант на ремесло. Мистика и фантасмагория тоже представлены по-ребячески инфантильно: огромные головы молочного поросенка, запеченного осетра, панцирь исполинской черепахи «покидают» ресторанные подносы и оказываются на головах персонажей. Люди — звери, а может, и хуже.
Через несколько минут актеры театра «Цехъ» — раскрепощенные, живые, обаятельные — уже на празднике награждения выступили с зажигательным музыкальным номером. Даже не поверилось, что именно они так понарошку представили нам «Портрет».
К сожалению, корреспонденту «Культуры» не удалось посмотреть все спектакли финального блока «Уроков режиссуры». О самых ярких, думаю, стоит вспомнить. Спектакль-лауреат «Скоморох Памфалон» Центра драматургии и режиссуры — невероятное сценическое произведение, космическая симфония. Продолжительность — шесть с половиной часов; 60 исполнителей — артистов и музыкантов театра и студии SounDrama; 80 зрителей в зале — и никогда ни одного свободного места. Худрук ЦДР Владимир Панков и его труппа трудились над спектаклем три года.
В основе этого грандиозного сценического действия небольшая по объему повесть «Скоморох Памфалон», вошедшая в сборник «Христианские легенды» Николая Лескова. Панков-художник полностью доверяет классику и не меняет сюжет философской притчи, более того — подчеркивает ее вневременной смысл. Два героя. Один, Ермий, был богат, но раздал свое состояние беднякам, оставил мирские заботы, стал столпником и отшельником. Второй, Памфалон, — полная противоположность: он — шут и скоморох — живет в греховном Дамаске, ублажает нестрогие вкусы местных жителей. Кто же из них истинный праведник? Лесков не сомневается — благочестив скоморох, он — служит людям, и это служение приближает его к святости.
Спектаклю, сотканному из вечных споров о добре и зле, страстях и пороках, истинности благочестия и открытии веры, никакой театроведческий инструментарий не подходит. Этот потрясающий спектакль отторгает все эпитеты: трогательный, благородный, мудрый — все неточно; он не поддается пересказу и ускользает от анализа. Его пронизывает христианская мысль об основе сущего, и она, прорастая в душах зрителей, обжигает чувства и переворачивает сознание. Как это происходит — совершенно неясно. Видимо, Владимир Панков владеет тайной, как управлять эмоциями и переживаниями зрителей.
В заглавной роли великолепен Павел Акимкин: его игра (тоже неподходящее слово для этого спектакля) завораживает соединением душевной свободы и подлинного мужества. Роль старца Ермия — последняя работа блистательного актера Игоря Ясуловича. Этот хрупкий тонкий спектакль оказался не только «ладно скроен», но и «крепко сшит». Игорь Николаевич остался в спектакле и после ухода из жизни. Смерть не разъединила актера и роль: по сцене двигается тень и звучит голос Ясуловича, что добавляет сценическому действию напряжения, остроты, святости, горького смирения и аскетизма. Актер ушел, но не оставил спектакль осиротевшим.
Музыка Артема Кима и Сергея Родюкова не сопровождает спектакль, а обеспечивает его дыхание, жизнь, развитие. Музыкальная ткань полна узоров: звучат псалмы и народные напевы, колокольные перезвоны и скрипы. Музыкой становятся все звуки — она рассказывает и плачет, возносит и шутит, держит ритм и ведет к постижению веры.
«Егорушкины птицы» челябинского Нового художественного театра, завершавшего региональную программу фестиваля, и «Скоморох Памфалон» «поселились» в моей сердечной памяти как самые сокровенные театральные впечатления последних лет. Сценическая речь этих спектаклей — различна, но их роднит тема веры, познание и обретение которой и есть смысл жизни. Они – эмоциональная перезагрузка сознания и, простите, сильнодействующее психотерапевтическое средство.
Я открыла для себя НХТ — явление уникальное — чуть более года назад и считаю это подарком судьбы. В Челябинске Евгением Гельфондом построен настоящий театр-дом, а именно эта тема объединяет программу нынешних «Уроков режиссуры». Спектакль — по редко вспоминаемому раннему рассказу Леонида Леонова «Гибель Егорушки», сочиненному им в 1922 году. Повествование о Русском Севере написано удивительным слогом, напоминающим поморские сказания. Трудно представить себе более нетеатральный материал. Текст — невероятно мучительно сложен и даже страшен, как непроглядный мрак северной ночи. Густая проза рассказа Леонова — множество уточняющих определений-прилагательных и деепричастных оборотов при минимуме глаголов-сказуемых.
Его странные герои впервые появились на подмостках век спустя в спектакле режиссера Евгения Гельфонда, умеющего выходить за границы привычного сценического действия, оставаясь глубоко погруженным в живой искренний психологический театр. В спектакле участвуют и обретают голос эксклюзивные музыкальные инструменты, известные разве что специалистам — терменвокс, яйбахар, глюкофон (мне нравится звучание этих непонятных названий). Я так увлеклась, что расспросила обо всех, но опишу, пожалуй, один. Солидный яйбахар — молод, он изобретен в 2014 году турецким музыкантом. Струны заменяют металлические шнуры, которые соединены через пружины с пластинами, напоминающими бубны. Извлекается звук при помощи смычков и молоточков. Инструмент передает природное дыхание Земли: морской прибой и порывы ветра, шорох ночи и потрескивание костра, осторожную поступь зверей и крики чаек.
В спектакле-дуэте — две птицы, они же и музыканты, и вещуньи, и ведущие актрисы театра Ксения Бойко и Наталья Шолохова. Превосходные актрисы — женственные и органичные, не допускающие ни малейшей фальши. Они пронзительно современно «проживают» краткое счастье и долгое страдание, которыми устлан путь к вере и очищению главных героев, живших давным-давно и на краю географии.
Сюжет пересказать сложно, его можно только почувствовать из напевных рассказов птиц, наполненных непонятными словами, протяжной речью и северным говором. Живут на бескрайнем побережье Северного моря рыбак Егорушка с женой Ириньей и новорожденным сыночком. Однажды спас он загадочного утопленника, странное существо назвалось монахом Агапием, но крест монах потерял. Он прижился в доме, а сыночек умер. Неужели это страшная плата за обретение духовного прозрения? Нам не дано узнать… Спектакль живет и дышит, подхватывает зрителей и несет по течению, смывая душевные нарывы, залечивая раны сердечные, отпуская боль.
Двухдневные гастроли Малого драматического театра — Театра Европы в Москву со спектаклем «Палата №6» стали бонусом «Уроков режиссуры» и составили внеконкурсную программу. Уникальный мастер, легенда сцены Лев Додин сам переложил повесть Чехова на язык драматургии, добавив персонажам грустные реплики из других произведений писателя. Премьера в Петербурге была приурочена к 80-летнему юбилею выдающегося режиссера. «Палата №6» — синоним сумасшедшего дома, что давно известно, а там свои законы, но как они похожи на наши. В роли доктора Рагина Сергей Курышев, а бывшего судебного пристава Громова, поверженного манией преследования, играет Игорь Черневич. Артисты — однокурсники и понимают друг друга почти на клеточном уровне. Их философский диалог — смысл и содержание спектакля. По сути дела говорят не чеховские герои, а разбирается в сути бытия сам режиссер: Лев Додин анализирует жизнь, природу страданий, неизбежность депрессий и разочарований, рифмует проблемы прошлого и настоящего. Додину комфортно наедине с собственным «я», а нас он пригласил, чтобы мы получили настоящий урок мастерства. Урок доказывает, что классика не устареет, а один час и сорок пять минут могут пролететь незаметно, актеры без потери выразительности способны играть за чугунной оградой, отделяющий сцену от зрительного зала, а ржавые ванны могут стать многосмысловыми метафорами. «По ту сторону» решетки актеры окажутся только один раз — на поклонах…
Московский зритель любит «Уроки режиссуры», где «профессионалов судят профессионалы», — залы на спектаклях были переполнены. Через год — расстановка сил поменяется: молодые представят свои новые спектакли, а мэтры — вынесут вердикт. Вновь откроются «Мастерские» и «Лаборатории», закипят споры на «Круглых столах», пройдут лекции и мастер-классы. До встречи!
Фотографии предоставлены пресс-службой фестиваля «Биеннале театрального искусства. Уроки режиссуры».