Искусствовед Галина Дементьева: «В творчестве Джанны Тутунджан слышен ритм времени»

Сегодня, 22 сентября 2021 года исполняется 90-лет со дня рождения народного художника России Джанны Тутунджан, воспевшей в своих полотнах Вологодскую землю и ее людей. В канун юбилея редакция cultinfo обратилась к тем, кто был лично знаком с Джанной Таджатовной. Наш новый собеседник – искусствовед и художник Галина Дементьева.

Галина Владимировна более 27 лет отдала работе в Вологодской областной картинной галерее, где прошла путь от научного сотрудника до заведующего отделом искусства XX века. Изучала живопись современных вологодских художников, являлась куратором и автором многих выставок российского и межрегионального уровня. В течение 10 лет Галина Дементьева выступала одним из идейных вдохновителей галереи современного искусства «Красный мост».

Многие годы Галину Дементьеву и Джанну Тутунджан связывали творческие отношения: выставки, совместная работа над издательскими проектами и доброе, человеческое общение. По просьбе редакции cultinfo Галина Владимировна вспоминает о художнике и размышляет о ее творчестве.

Джанна Тутунджан приехала в Вологду, когда ей было 28 лет. Я думаю, она была уже сложившимся человеком, а переезд в Вологду определил ее дальнейшее развитие как художника. Художественные интересы Джанны были сконцентрированы на глубоком познании окружающей, новой для нее среды – особенностей северного пейзажа, климата, древней архитектуры и, конечно, людей с их своеобразным, певучим «вологодским говорком», с присущей им сдержанностью чувств. Художник много работает с натуры.

При общении с Джанной Тутунджан – особенно в начале знакомства с ней – возникало чувство какой-то закрытости, некой недосказанности. Мне казалось, что Джанна владеет тайной, ведомой только ей одной, тайной, которую она тщательно бережет и скрывает от «недобрых глаз». Как выяснилось со временем, Тутунджан видела перед собой главную цель: в ее душе еще в Москве «обжилась» сокровенная мечта-идея – создать образ России, о нем были все ее мысли. Поэтому непознанный вологодский край был воспринят художником как начало, как исток ее главного замысла. В своих произведениях она стремилась создать образ загадочной для нее древней северной земли.

Джанна бывала здесь еще студенткой, будучи замужем за вологжанином, художником Николаем Владимировичем Баскаковым. Именно Баскаков помог Тутунджан понять, принять и полюбить «вологодскую сторонушку», узнать ее историю, открыть красоту северной природы, человека.

Наполовину южный человек, Джанна Тутунджан любила зимнюю пору. Особенно волновал ее снег, идущий от него свет, который ассоциировался в ее сознании с чистотой человеческих помыслов. Ее воображение сохранило зимний образ Вологды. В своем письме к мужу 31 декабря 1961 года она пишет: «Ну, уж зато о Вологде думаю, как о волшебной сказке – и не только потому, что там в снегах запрятана огромная, как мир, душа одного самого любимого человека <...> А и потому еще, что так хочу там писать – аж слезы в горле».

Помню, как незадолго до своего ухода Джанна позвала меня к себе в мастерскую показать привезенные из деревни новые работы. Я зашла в комнату и замерла... Цветы, цветы незабудок, переходящие из одного холста в другой, светились необыкновенным внутренним светом, сияли необъяснимой свежестью, чистотой чувств захватили мое воображение, вызвали восторг… И одновременно у меня перехватывало горло от боли: ведь ей было уже очень много лет, она была нездорова, и казалось, что эти картины – прощание с деревней, с землей, с нами... Эту чистоту души и целомудренное восприятие мира Джанна сохранила навсегда, наполнив ими всё свое творчество.

Сохранились дневники Тутунджан, которые еще ждут своей публикации, и я имела возможность познакомиться с ними. В этих записях она предстает искренней, очень строгой к себе, к своему творчеству. Ее мучили сомнения, которые присущи любому большому мастеру, хотя внешне это никак не проявлялось. Скорее, наоборот: Джанна всегда «держала спину», шла по жизни с высоко поднятой головой, весь ее облик был преисполнен спокойствия и уверенности. Наши пути часто пересекались, и я видела, как с присущим ей достоинством она неспешно проходила поутру в сторону мастерской. По дневникам мы узнаём, как переживала она за результат своей работы: ей было важно, чтобы ее поняли зрители, чтобы был отклик на ее картину, иначе, как она пишет, «руки опускаются».

В дневниках Джанна Таджатовна отчитывалась перед собой: что сделала за полгода или год, какие работы наметила написать. Она подолгу вынашивала идеи своих полотен, собирая материал, прорабатывая отдельные образы, и только потом делала эскиз будущей картины. Будучи прекрасным рисовальщиком, работавшим в традициях классической русской школы рисунка, она много рисовала и писала с натуры. В своих работах, сохраняя индивидуальные черты портретируемого, Тутунджан всегда приподнимала человека над обыденностью, делала его духовнее, возвышеннее. В своих героинях она отражала лучшие черты северной крестьянки – доброту, трудолюбие, преданность земле, семье, дому, традициям...

«Что у меня хорошего? – пишет Джанна. – Ощущение душевного, психологического состояния человека и жизни. Это мое главное качество. Нужно писать и помнить, что на земле, где ты живешь и работаешь, стоит прекрасный храм Софии, он поставлен в назидание потомкам: чтоб люди жили достойно, без мелкой суеты. А мне он помогает помнить обо всем значительном. И рука сама будет повторять в другом этот ритм времени и достоинства. Человеку нужно помнить о достоинстве. Особенно в наше жуткое время».

Будучи очень отзывчивым человеком, Джанна многих поддерживала. Не знаю, как у нее хватало на это сил: сколько их уходило на творчество, а ведь есть еще семья! Причем помогала она не только в решении бытовых проблем, но мыслила глобально: в 1980-х болезненно восприняла идею поворота северных рек на юг, очень переживала за наш город, а в 90-е – за всю страну.

В 1996 году в Вологодской областной картинной галерее была организована выставка одной картины Тутунджан «Вольному – воля»: в пустом поле на фоне темного неба лежит стреноженный конь. Она выстрадала это полотно. И вот я иду в галерею, на улице мороз под –30, а очередь на выставку – на всю Кремлевскую площадь. Весь этот народ пришел на встречу с двумя женщинами – с Джанной Тутунджан и Ольгой Фокиной, которая на этой выставке читала свои стихи. Люди шли к Джанне, как на исповедь в церковь! Подходили к ней и спрашивали: «Что делать-то нам? Как жить дальше?..»

Так же шли к ней и ее односельчане в деревне Сергиевской, куда она приезжала на всё лето. Она чувствовала их потерянность и даже хотела добиться, чтобы там построили церковь или часовню, – не успела. Но в деревне ей поставили памятник, а на доме, где они жили, установлена мемориальная доска Джанне Тутунджан и Николаю Баскакову. Сегодня деревня пустует, многие дома стоят заколоченные. Земля сиротеет, а ведь художник считала деревню и крестьянство основой жизни русского человека.

Джанна во всем была талантлива. Она не только занималась живописью и графикой, но и писала стихи, басни, эссе, статьи. У нее были уникальный слух и очень хороший голос, они с Николаем Владимировичем всегда пели на домашних застольях в кругу друзей. Когда мы собрались после открытия выставки к ее 70-летию, Джанна вдруг встала – такая красивая в черной атласной блузе – и запела народные армянские песни. Языка она не знала, только отдельные слова и фразы, а тексты песен выучила. Вскоре она уехала в Москву на операцию, после которой даже говорить громко не могла, и я очень жалею, что не записала тогда ее пение – это было настоящее откровение души, ее музыка...

Видя, что происходит вокруг, Джанна очень переживала за людей – эти переживания нашли отражение в ее стихах:

Черные деревня.
Белый снег.
Все хотят ускорить
Этой жизни бег.

Может, надо маятник
Медленней качать?
Потому что снова
Жизни не начать.

Колесо истории,
Вслушайся – скрипит.
Колесо над пропастью,
Может быть, висит...

В своем дневнике Джанна Тутунджан писала: «В одиночестве человек слаб перед природной стихией, в годы лихолетия, в войну выживала деревня сообща, дом раньше строили всем миром. Куда всё радушие и сердечность русской души ушли? Народ замкнулся, каждый сам по себе, нет единства деревни, нет его и в городе. Разобщенность людей, а отсюда человеческое одиночество – приметы нашего времени».

Все её творчество – попытка противостоять этому разобщению и одиночеству, напомнить человеку о том, что составляет основу его жизни.