Сломать палочку Коха: как на ситуацию с туберкулезом повлияла пандемия

Архангельская область уже несколько лет входит в пятерку регионов с самой низкой заболеваемостью туберкулезом. В 2019 году она занимает четвертое место, имея 20 впервые выявленных случаев болезни на 100 тысяч населения. Лидером этого рейтинга является Ненецкий автономный округ (4,6 случая). Впереди также Белгородская (14,2), Вологодская (14,9) и Рязанская (16,5) области. Для сравнения: в наиболее неблагополучных в плане туберкулеза регионах этот показатель составляет более 100 случаев. Что скрывается за этими цифрами: какие меры и усилия позволяют добиться результата? Об этом наша беседа с главным внештатным фтизиатром Архангельской области и Северо-Западного федерального округа, вице-президентом Российского общества фтизиатров Андреем Марьяндышевым. – Андрей Олегович, еще в начале 2000-х ситуация с туберкулезом в регионе была сложной, как удалось добиться коренного перелома? – Справиться с любым инфекционным заболеванием сложно. В случае с туберкулезом ситуацию усугубляет то, что от него не существует вакцины для взрослых, которая могла бы оперативно решить проблему. Поэтому основной принцип контроля за эпидобстановкой – своевременное излечение заболевших и проведение профилактики для тех, кто с ними контактировал. Для достижения результатов, которые сегодня есть в Архангельской области, требуется не менее 10 лет. Это постоянный организационный и методический труд, целая система мероприятий, которую возглавляет министерство здравоохранения области. Первый значительный шаг в этом направлении был сделан в 1998 году. Появилась региональная программа борьбы с туберкулезом, были подписаны соглашения о сотрудничестве с УФСИН, СГМУ, общественными организациями. Начавшееся тогда многовекторное взаимодействие развивается более 20 лет. Это очень важно, потому что победить туберкулез без вовлечения в процесс гражданского общества невозможно. Инфекция имеет определенные социальные зависимости, триггеры, влияющие на ее распространение. Мы активно работаем с первичным звеном. Тесно сотрудничаем с медицинским университетом, потому что многие подходы к диагностике и лечению в нашей области – новаторские. Многие препараты, которые появились за последние десятилетия, проходили клинические исследования на базе Архангельского противотуберкулезного диспансера при участии СГМУ, который имеет для этого соответствующую лицензию. Большое внимание медицинской составляющей уделяется в пенитенциарной системе. Если в начале 2000-х мы думали о том, что делать со смертностью (тогда в год из-за туберкулеза уходило из жизни по 250 больных, для сравнения: за восемь месяцев 2020-го – 12 человек), то сейчас перед нами стоит цель полной ликвидации туберкулеза в регионе. – Такое вообще возможно? – Реальность этой цели мы видим на примере Ненецкого автономного округа, который является частью нашей архангельской противотуберкулезной программы. В прошлом году там было зарегистрировано всего два случая заболевания и не произошло ни одной смерти по этой причине. Сейчас у нас действует региональный план борьбы с туберкулезом в соответствии с национальной стратегией. Медпомощь организована на основе самых современных рекомендаций Всемирной организации здравоохранения. Если в начале пути мы первыми внедряли ряд направлений – быструю диагностику туберкулеза, выявление и изоляцию инфекционно опасных больных, контролируемое лечение, то сейчас они стали приоритетом национальной программы. Российское общество фтизиатров готовит клинические рекомендации на основе рекомендаций ВОЗ и ежегодно их актуализирует. Все территории работают в четком соответствии с ними. – Как организовано лечение пациентов, нет проблем с лекарствами? – У нас существует три категории пациентов, все они обеспечиваются лекарствами бесплатно. Во-первых, это люди с чувствительным туберкулезом, когда микобактерии поддаются всем препаратам. Такое лечение обходится в сумму порядка 20 тысяч рублей за шестимесячный курс для одного человека, его финансирует министерство здравоохранения Архангельской области. Есть пациенты с множественным лекарственно-устойчивым туберкулезом, для них курс препаратов стоит более 200 тысяч рублей, эти расходы покрывает Министерство здравоохранения РФ. Особая категория – больные с широкой лекарственной устойчивостью, для которых большинство существующих препаратов неэффективны, помогают только инновационные лекарства. Это основная проблема для всех регионов страны: где взять деньги на небольшую (у нас, например, в данный момент 10 таких пациентов), но очень дорогостоящую категорию – на препараты для одного человека требуется порядка трех миллионов рублей в год. Совместно с министерством здравоохранения мы пригласили в регион международную гуманитарную организацию «Врачи без границ», которая уже два года помогает нам обеспечивать лекарствами этих больных. Отмечу также, что более 15 лет мы взаимодействуем с фондом помощи больным туберкулезом «Легкое дыхание». Он помогает нам внедрять различные инновационные мероприятия – например, с его помощью мы организовали амбулаторное лечение пациентов с видеоконтролем. Фонд приобрел планшеты для медицинских работников, чтобы они в любой момент могли вызвать пациента по скайпу и проследить за приемом лекарств, дать консультацию, назначить диагностику. Некоторых пациентов на время лечения нужно было обеспечить смартфонами, многие из них не имели даже обычных телефонов и не знали, как ими пользоваться. Эту проблему также помог решить фонд. – Какие препятствия на пути к полной ликвидации туберкулеза еще предстоит преодолеть? – Туберкулез относится к социально значимым заболеваниям, больные с бактериовыделением представляют опасность для здоровья окружающих, поэтому важно обеспечить им упрощенный доступ к медицинской помощи. Мы ведем эту работу, сделано немало, но многое предстоит. Это касается не только медицинской службы, но и социальных аспектов. В местах лишения свободы, например, человек получает медпомощь, а когда освобождается – зачастую не обращается к врачам. Люди без определенного места жительства или страдающие алкоголизмом нередко отказываются от лечения или прерывают его, это добровольное дело. Другой момент. Наша область очень протяженная, и люди из отдаленных деревень не всегда могут вовремя попасть в медучреждение. Стоит задача сделать диагностику для них максимально доступной. То, что касается всех: не стоит пренебрегать диспансеризацией, профилактическими осмотрами. 40 процентов пациентов с туберкулезом выявляется во время плановой флюорографии, когда они еще не знают о своем заболевании. Надо быть внимательным к симптомам: если по непонятной причине кашляете больше трех недель – обязательно обращайтесь к специалисту. Тем более в период коронавирусной инфекции любое респираторное заболевание должно вызвать подозрения. – Как фтизиатрическая служба работает в условиях коронавируса? – В марте, когда ситуация только начинала развиваться, Российским обществом фтизиатров и Национальным центром фтизиопульмонологии и инфекционных заболеваний были подготовлены методические рекомендации по диагностике и лечению пациентов в этот сложный период. Нам приходится работать в условиях, когда объективно уменьшилось количество флюорографических исследований и есть постоянный риск возникновения вспышки коронавируса в противотуберкулезных учреждениях. Все мы помним, что весной основная проблема по всему миру была – вспышки инфекции в закрытых учреждениях, в том числе лечебных. Нашей службе легче было приспосабливаться к новым условиям, чем другим медицинским учреждениям. Мы работаем с похожей инфекцией: туберкулез, как и коронавирус, передается воздушным путем и имеет ту же мишень – легкие. Так что постоянно пользуемся средствами индивидуальной защиты, в частности респираторами. У нас в порядке вещей, что все пациенты в отделениях – в масках. С развитием пандемии COVID-19 мы уменьшили количество госпитализаций в стационар – принимали пациентов только в тяжелом состоянии, для остальных организовали диагностику и лечение на дому, которое контролируем с помощью видеосвязи. В результате ситуация с заболеваемостью «коронавирус плюс туберкулез» в области на сегодня достаточно неплохая. У нас было четыре сочетанных поражения, все пациенты находились под контролем врачей и преодолели болезнь. Вспышек коронавируса в противотуберкулезном диспансере не случалось. Любой человек при поступлении в стационар сначала находится две недели на изоляции, отдельно от других пациентов, и только потом поступает в общее отделение. – Андрей Олегович, недавно прозвучало, что пандемия коронавируса ставит под угрозу успехи в борьбе с туберкулезом во всем мире. Действительно ли это так и что предпринимается для предотвращения такого развития событий? – Это было официальное заявление Всемирной организации здравоохранения в связи с тем, что в период коронавирусной инфекции появилось много факторов, влияющих на распространение других заболеваний, в том числе туберкулеза. Врачи и финансовые ресурсы в большинстве стран переориентированы на борьбу с COVID-19. Также объемы плановой помощи, профилактические мероприятия сокращаются из-за эпидемических рисков. На этом фоне действительно есть опасения, что увеличится количество больных туберкулезом. Ведь часть пациентов не попали вовремя на флюорографию и придут позднее, уже с симптомами. Поэтому мы с самого начала пандемии стараемся нивелировать последствия. Нужно выстраивать работу так, как сейчас Роспотребнадзор действует в случае с COVID-19: диагностировали пациента – обязательно исследуем контактных людей. Разница в том, что в случае с коронавирусом круг контактов уходит на самоизоляцию, а при туберкулезе есть возможность провести профилактическое лечение, чтобы человек не заболел. Если мы будем целенаправленно работать с группой риска, то, надеюсь, сможем избежать значительного повышения заболеваемости и сохранить результаты нашей многолетней целенаправленной работы. В настоящее время в области отмечаются одни из самых низких показателей заболеваемости туберкулезом в России, все пациенты проходят молекулярно-генетическое исследование на туберкулез, сроки диагностики заболевания сокращены с нескольких недель до нескольких дней и часов, создан биобанк мирового уровня, и выполняется картирование штаммов микобактерий. Наталья Сенчукова