Некролог: маршал Иосиф Сталин (The Times, Великобритания)
Весьма любопытная публикация из архива лондонской «Таймс» (статья вышла в «Таймс» 6 марта 1953 года), в которой неожиданно корректно — по сегодняшним меркам — рассказано не только о жизненном пути лидера Советского Союза Иосифа Сталина, но и о деятельности его предшественника — Владимира Ленина. Судя по всему, качество журналистики было тогда другим - не путали себя тогда журналисты с проститутками. Итак,
"Смерть Сталина, как и смерть Ленина 29 лет назад, ознаменовала собой эпоху в российской истории. Редко случается, чтобы два сменяющих друг друга правителя огромной страны так идеально отвечали ее меняющимся потребностям и так успешно руководили ею в периоды кризисов. Ленин находился у руля в годы революции, гражданской войны и в период неустойчивого экономического восстановления. Сталин, пришедший к власти после революции, взял на себя задачу организовать и дисциплинировать революционное государство и привести в исполнение революционные программы по установлению плановой экономики и коллективизации сельского хозяйства. Таким образом он подготовил страну к встрече с самой серьезной внешней опасностью, которая когда-либо угрожала России со времен Наполеона, и с триумфом провел ее через четыре года суровых испытаний — опустошительного иностранного вторжения.
Фото из оригинала статьи.
Эти два человека обладали противоположными характерами, которые соответствовали разным задачам, стоявшим перед ними в ту пору. Ленин был оригинальным мыслителем, идеалистом, превосходным революционным агитатором. Сталин такими качествами не обладал, но они ему и не требовались. Он был главным образом администратором, организатором и политиком. Ни один, ни другой ни перед чем не останавливались в следовании выбранному политическому курсу, который считали жизненно важным для дела, которому служили.
Правда в характере Сталина, по всей видимости, отсутствовал определенный компонент — человечность, которую Ленин, как правило, сохранял в личных отношениях, хотя лидеры союзных стран, имевшие с ним дело во время войны, единодушно отмечали в нем простоту, сочувствие и готовность урезонивать своих неуступчивых подчиненных. По мере того, как война приближалась к концу, Сталин — либо по состоянию здоровья, либо по политическим соображениям — все больше сторонился представителей западных держав, в итоге образовался раскол, который со временем только углублялся в советах Организации Объединенных Наций и в вопросах политики, касающейся западных сателлитов России, пока в Корее не началась открытая война, которая по сей день подогревает рознь и отравляет ситуацию на международной арене.
Властный лидер
Общественный энтузиазм
На момент своей смерти маршал Сталин пользовался в России и в соседних с ней коммунистических государствах таким личным превосходством, какое практически не имеет параллелей в мировой истории. Его редкие появления на публике вызывали у людей невероятный энтузиазм; его речи и сочинения по любому предмету, — будь то лингвистика, военное искусство, биология, история или теория коммунизма, — воспринимались по сути как сакральные тексты и подробно анализировались сотнями комментаторов. Любая цитата из трудов Сталина могла послужить неопровержимым аргументом. Простого упоминания его имени на политической конференции в любом из государств-сателлитов было достаточно для того, чтобы все присутствующие поднялись со своих мест и приветствовали вождя бурными овациями. Сталинская легенда стала неотъемлемой частью цепи, которая объединяла правоверных коммунистов во всем мире.
Главный цвет, характеризующий Сталина, серый; седые и жесткие, как у барсука, волосы; ноздри и щеки серовато-белого оттенка; такие же усы, хотя в молодости Сталин был шатеном, о чем еще можно было судить по его облику. Сталин говорил тихим голосом, двигался медленно, между тем его лицу было свойственно насмешливое выражение — как у человека, который все время посмеивается над одному ему известной шуткой, — иногда это выражение сменялось широкой улыбкой. Часто, когда он говорил, его взгляд казался до странности отрешенным и отсутствующим, взгляд человека, думающего одновременно о двух или трех вещах. На лице Сталина читалась прежде всего уверенность, без следа нервозности; это было выражение силы и спокойствия, которое внезапно переходило в забавную бдительность. Крепкий, хотя и не атлетического сложения, держащийся с достоинством и одновременно застенчивый, он, несмотря на свой маленький рост, добивался превосходства в любой группе, в которой оказывался.
Иосиф Виссарионович Джугашвили, известный всему миру по одному из своих многочисленных революционных псевдонимов — Сталин, родился 21 декабря 1879 года в Гори, Грузия. Его отец, сапожник и крестьянин по происхождению, умер, когда мальчику было 11 лет. Иосифа отправили на учение в духовное училище в Гори, где он проучился до 1893 года. Именно здесь Сталин в совершенстве овладел русским языком, ведь во всех церковных школах Грузии в то время внедрялась царская политика русификации. Юноша покидал школу в Гори с четким сознанием того, что грузинский национализм загнан в угол, и имея некоторые представления о социальном неравенстве и несправедливости, царивших в его родной Грузии. Правда, учителя и не догадывались о подобных настроениях Иосифа, поскольку он неизменно был лучшим учеником в своем классе. Недаром директор училища и местный священник без колебаний дали ему рекомендацию в Тифлисскую семинарию, куда молодой человек и поступил осенью 1894 года.
Образцовый ученик
Подпольный социалист
В первое время учебы в семинарии Джугашвили показал себя образцовым учеником, способным и усердным, однако его наставники не ведали о том, что к концу первого года обучения молодой человек уже поддерживал связь с оппозиционными группами в Тифлисе и опубликовал в либеральной газете «Иберия» несколько дерзких патриотических стихов. Его связи с радикальными группировками в Тифлисе, во главе которых стояли бывшие семинаристы, привели к тому, что в августе 1898 года молодой человек присоединился к тайной социалистической организации, известной как «Месаме-даси». С этого момента он начал вести своего рода двойную жизнь. Немногие часы досуга Иосиф посвящал чтению лекций по социализму небольшим группам тифлисских рабочих, дебатам в секретном дискуссионном обществе, образованном им самим в стенах семинарии, и чтению радикальных книг. В конечном итоге о его деятельности стало известно руководству семинарии, и в мае 1899 года 20-летнего Джугашвили исключили. Тогда он решил посвятить себя делу революции, но столкнулся с насущной проблемой трудоустройства. В течение нескольких месяцев он зарабатывал тем, что давал уроки детям из семей среднего класса, а в конце 1899 года его взяли на работу сотрудником тифлисской обсерватории, — по всей видимости, эта работа предоставляла ему много свободного времени для занятия политикой. Джугашвили проработал здесь до марта 1901 года, когда политическая деятельность заставила его полностью уйти в подполье.
В ноябре 1901 года Иосиф Джугашвили вошел в состав Социал-демократического комитета Тифлиса, а несколько недель спустя его направили в Батум, где он приступил к созданию мощной подпольной организации и нелегальной типографии. Влияние, которое эта организация под его руководством оказывала на нефтяников Батума, было настолько заметным и сильным, что весной 1902 года Кобу (так в то время звали Джугашвили) арестовали и посадили в тюрьму как опасного агитатора. Несколько недель спустя он сбежал из своей сибирской ссылки и вновь объявился в Тифлисе, где к тому времени в 1903 году произошел великий раскол Социал-демократической партии, в результате которого меньшевики фактически взяли кавказскую партию под контроль. Через несколько месяцев после возвращения «Коба» не без колебаний перешел на сторону Ленина и большевиков и начал энергично агитировать против меньшевиков и других политических группировок.
Первая встреча с Лениным
Роль «Кобы» в ходе «генеральной репетиции» 1905 года носила скорее местечковый, чем общенациональный характер. Помимо организации «боевых отрядов» (позднее они стали предметом серьезных споров внутри партии) и редактирования газеты «Кавказский рабочий листок», которая в течение некоторого времени считалась законной, Сталин продолжал вести энергичную атаку на меньшевиков. Когда в декабре 1905 года он присутствовал на партийной конференции в Таммерфорсе в качестве делегата от Кавказского союза РСДРП (это была довольно неустойчивая группа, поскольку большинство местных лидеров были меньшевиками), «Коба» впервые попал с провинциальной арены кавказской политики в атмосферу подлинно национального собрания. Здесь он также впервые встретился с Лениным. В следующем году Сталин принял участие в Стокгольмском конгрессе, а в 1907 году — в лондонском съезде партии в качестве делегата от Кавказа, где встретился с Троцким.
Вскоре после возвращения с лондонского конгресса он был избран в состав Бакинского комитета, и именно на нефтяных скважинах Баку Сталин, по его собственному признанию, овладел навыком руководства большими массами рабочих. Он был арестован в ноябре 1908 года и выслан в Вологодскую губернию. Однако несколько месяцев спустя сбежал и снова появился на юге под именем Меликянц. Период свободы оказался непродолжительным, поскольку в марте 1910 года Сталин снова был взят под арест и отправлен обратно в Вологду, чтобы до конца отбыть срок по приговору от 1908 года. Выйдя на свободу в июне 1911 года, Джугашвили поселился в Петербурге в доме своего будущего свекра, Аллилуева, хотя ему было запрещено жить в большинстве крупных городов. Впоследствии он снова оказался под арестом. Это был самый разгар реакции, когда партия переживала особенно трудные времена. На небольшой конференции последователей большевизма, которая прошла в Праге в январе 1912 года, Сталина кооптировали в центральный исполнительный комитет партии; и через несколько недель после побега он помог основать в Петербурге новое партийное издание «Правда».
Поворотный момент
«Чудесный грузин» Ленина
Зимой 1912-1913 годов Сталин совершил свою единственную более продолжительную по времени поездку за границу, когда провел несколько месяцев с Лениным в Кракове и некоторое время в Вене. Это был переломный момент в его карьере. Десятью годами ранее Ленин в своей знаменитой брошюре «Что делать?» впервые изложил принцип, который неизменно отстаивал: основным инструментом социальной революции он называл партию, имеющую централизованное управление и состоящую из профессиональных революционеров, которые в своих мыслях и делах отличаются организацией и дисциплиной. Сталин обладал всеми чертами идеального, с точки зрения Ленина, профессионального революционера: он был бесстрашным, дисциплинированным и правоверным. Еще одно преимущество Сталина заключалось в том, что, хотя он и был грузином по происхождению и являлся представителем одного из «зависимых народов», он не разделял сепаратистские или «федералистские» идеи внутри партии и был абсолютным «централистом».
Недаром Ленин в своем письме к Максиму Горькому отозвался о Сталине как о «чудесном грузине», который пишет очерк по национальному вопросу. Работа, опубликованная в конце концов в партийной газете под названием «Марксизм и национальный вопрос», заключала в себе нападки на «национальные» ереси австрийских марксистов Бауэра (Otto Bauer) и Реннера (Karl Renner) и заявление об утвержденной большевиками доктрине, которая проводила осторожный курс в обход тех, кто рассматривал любой национализм как несовместимый с международным социализмом, и тех, кто полагал национализм его основополагающим компонентом. Это было первое из произведений Сталина, подписанное его именем, которое принесло ему известность.
Вернувшись в Россию, Сталин в феврале 1913 года подвергся своему шестому и последнему тюремному заключению и ссылке. Февральская революция 1917 года принесла ему свободу, и, вероятно, он был первым членом центрального комитета партии, приехавшим в Петербург. В этом качестве Сталин временно взял на себя редакцию «Правды». Это был недолгий период отклонения от курса, в котором Сталин впоследствии откровенно признался. Подобно другим ведущим большевикам, находившимся в то время в столице, — за исключением Молотова и Шляпникова, — Сталин считал, что верной тактикой для большевиков является поддержка Временного правительства и объединение с целью защиты отечества; именно эту линию, которая ассимилировала политику большевиков с политикой социал-демократических партий II Интернационала, проводила тогдашняя редакция «Правды». Ленин, томившийся в бездействии в Швейцарии, в своих «Письмах издалека» осудил безволие столичных большевиков. Когда позднее он добрался до Петрограда в пломбированном вагоне и выдвинул свои знаменитые «апрельские тезисы» об отказе от сотрудничества с Временным правительством или с какой-либо другой политической силой, которая будет удерживать Россию в войне, он быстро собрал свою нерешительную партию и подготовил ее ко второй революции. С тех пор Сталин оставался его самым преданным учеником.
Революция 1917 года
Упрочение позиций в партии
Этот ранний этап жизни Сталина представляет для биографа особенную трудность потому, что порою крайне сложно отделить подлинные исторические факты от массы более поздних наслоений главным образом апокрифического характера. Похоже, Сталин впервые сблизился с партийными кадрами во время своего избрания в новый центральный комитет из девяти членов в апреле 1917 года, и после трудных июльских дней, когда Ленин и Зиновьев были вынуждены отступить в Финляндию, а Каменев, Троцкий и прочие были арестованы, партию возглавил Сталин. По возвращении их на политическую сцену он вновь удалился в тень. Хотя нам почти ничего не известно об участии Сталина в работе Военно-революционного комитета в ходе фактического мятежа, он, несомненно, играл важную роль в редакции газеты «Правда». Сталин поддержал Ленина в его споре с Зиновьевым и Каменевым касательно подготовки и времени осуществления Октябрьской революции, а также в споре с Троцким вокруг Брест-Литовска; и хотя выступления Сталина, оставшиеся в протоколах центрального комитета, в обоих случаях были краткими и ничем не примечательными, его верность Ленину в те смутные времена, должно быть, помогла завоевать благодарность большевистского лидера и значительно повысила статус Сталина в партии. В октябре 1917 года Сталин был назначен народным комиссаром по делам национальностей, и одной из первых мер, которые он принял в этом качестве, стало провозглашение независимости Финляндии от России на конференции в Хельсинки. Несмотря на оппозицию ряда партийных элементов, которые расценивали этот шаг как необоснованную уступку буржуазному национализму, декрет был официально подписан Лениным и Сталиным в декабре. Сталин также принимал активное участие в разработке Конституции Российской Социалистической Федеративной Советской Республики 1918 года, а спустя четыре года был еще в большей степени вовлечен в процесс составления федеральной конституции Союза Советских Социалистических Республик.
Разрыв с Троцким
Гражданская война открыла новые перспективы для Сталина с его неослабевающей энергией и несомненными административными талантами. То, что гражданская война послужила поводом для первого открытого разрыва Сталина с Троцким; что Сталин и Ворошилов активно подсиживали Троцкого, критикуя его как за группировку армий, так и за привлечение к делу бывших царских офицеров; что эти взаимные обвинения достигли опасной точки в спорах по поводу защиты Царицына (несколько лет спустя переименованного в Сталинград) от Деникина; что Ленин пытался сгладить эту враждебность и удержать в ряду своих соратников двух бесценных, хотя и неуживчивых заместителей, — все это ясно. Но историк будущего вполне справедливо сочтет сверхчеловеческой задачей попытку отделить зерно истины от плевел последовавших противоречий и извлечь из массива искаженных интерпретаций погребенные под ними достижения Троцкого.
В остальном имя Сталина мало фигурирует в литературе того периода. Общее впечатление, которое он производил на своих коллег вплоть до 1922 года, по-видимому, сводилось к обычной компетентности; хотя его приняли в высшие эшелоны большевистской власти, среди тамошних вождей он казался наименее примечательным и харизматичным. Но его способность выполнять тяжелую и монотонную работу порою даже перевешивала более впечатляющие таланты его соперников, и тот факт, что влияние Сталина в государстве и его позиции внутри партийной машины были сильны как никогда, не мог остаться незамеченным. К концу гражданской войны он занимал три важных должности: состоял членом Политбюро, был комиссаром по делам национальностей и комиссаром рабоче-крестьянской инспекции (Рабкрин).
В марте 1922 года он был назначен генеральным секретарем партии — эта должность была создана недавно и, очевидно, подходила для его довольно заурядных способностей. Хотя в то время никто не воспринимал этот пост как потенциальную ступеньку к верховной власти, тем не менее он в совокупности с другими сферами влияния Сталина обеспечил ему невероятный статус. Хотя у руля по-прежнему находился Ленин, сталинское влияние постепенно становилось сопоставимым с влиянием Ленина.
В мае того же года у Ленина случился первый удар, от которого он временно, хотя и не полностью, оправился. Второй удар в марте 1923 года сразил его окончательно. С этого момента, когда Ленин полностью утратил дееспособность, до его смерти в январе 1924 года место правопреемника оставалось вакантным.
Если бы кто-то серьезно оценивал шансы Сталина на успех, письмо Ленина в центральный комитет партии, — которое обычно, пусть и неоправданно, называют завещанием Ленина, — могло бы показаться для этого решающим препятствием. Ленин писал это письмо в конце декабря 1922 года, а постскриптум датировал 4 января 1923 года. В нем лидер большевиков, отдававший себе отчет в том, что его дни сочтены, давал характеристики основным партийным руководителям. Ленин отметил, что Сталин, с тех пор как стал генеральным секретарем, «сосредоточил в своих руках необъятную власть», и выразил опасение, что Сталин не всегда может использовать эту власть осторожно. Он назвал Сталина «слишком грубым» и предложил заменить его кем-то «более терпимым, более лояльным, более вежливым, более внимательным к товарищам, менее капризным и т. д.». К счастью для Сталина, Ленин в своем письме также не удостоил уважительными отзывами Зиновьева, Каменева и Бухарина, так что многие были заинтересованы в том, чтобы этот документ не получил широкого распространения. Хотя с ним ознакомились все члены центрального комитета, и его подлинность никогда не оспаривалась. Но Сталину следует отдать должное: он обладал исключительным умением преодолевать такого рода серьезные препятствия. Когда в апреле 1923 года проходил двенадцатый съезд партии, было известно, хотя публично об этом не говорилось, что положение Ленина безнадежно. В качестве его преемников рассматривалась группа из трех человек («тройка»); и свободно упоминались имена Зиновьева, Каменева и Сталина. Сталин с непревзойденным тактом защищал от нападок не столько себя, сколько Зиновьева и Каменева. Троцкий постепенно был оттеснен в сторону. Критика в его адрес, связанная с подрывом единства партии, началась осенью того же года.
1924 год был решающим для прихода Сталина к власти. В течение этого года он впервые в полной мере продемонстрировал ту удивительную политическую ловкость, которая заставила всех его соперников выглядеть на его фоне растяпами и любителями. Во-первых, он инициировал процесс, который со всей справедливостью можно назвать «канонизацией» Ленина. С момента смерти Ленина и почти полностью благодаря сталинской инициативе каждое слово, сказанное или написанное Лениным, стало восприниматься как сакральное — подобно тому, как сам Ленин относился к произведениям Маркса и Энгельса; и каждый, кто осмеливался с ним не соглашаться, теперь оказывался под подозрением не просто как еретик в прошлом, но как потенциальный еретик в будущем. Это оружие было нацелено прежде всего на Троцкого, чей порывистый характер и долгая история стычек с Лениным в прошлом сделали его в высшей степени уязвимым. Но это также могло послужить оружием против Зиновьева и Каменева, которые за свое отступничество не раз подвергались жестокой критике со стороны Ленина. Сталин вел себя слишком благоразумно и предпочитал не высовываться, вот почему и не попал под удар критики, — не считая неофициального «завещания», которое теперь постепенно предавалось забвению. Это был отрицательный актив. Зато как тогда, так и потом предпринимались гигантские усилия, чтобы создать положительный образ Сталина как самого способного ленинского помощника, самого преданного ученика и избранного политического преемника.
Контроль над партийной машиной
Укрепление власти
Во-вторых, прекрасно понимая, каким невероятным авторитетом в партии обладает знаток марксистской теории, Сталин вознамерился повысить свою квалификацию в этой области. Весной 1924 года он прочитал в московском университете имени Свердлова курс лекций «Основы ленинизма», — грамотно изложив ленинскую концепцию марксистской доктрины и ее применения на практике. Он продолжил наступление на Троцкого. В самих лекциях Сталин придерживался обычной точки зрения о том, что окончательный успех русской революции зависел от распространения революции в других странах Европы. Однако, судя по революционным неудачам 1923 года в Германии, можно было предположить, что перспектива ее завершения была весьма отдаленной; а после того, как новый международный статус Советского Союза в 1924 году был признан всеми основными державами, за исключением Соединенных Штатов, поощрение мировой революции становилось все более неудобной политикой.
В конце 1924 года Сталин выпустил исправленное издание своих лекций, в которых провозгласил доктрину «социализма в отдельно взятой стране». Таким образом, Троцкого легко можно было заклеймить как интернационалиста, апологета «перманентной революции», к тому моменту утратившей свою актуальность.
В-третьих, Сталин усилил контроль над партийной машиной и понял, как использовать ее для того, чтобы расстраивать планы собственных врагов. На посту генерального секретаря он уже заведовал всеми повышениями и назначениями на ключевые посты в партии. Партийные ряды полнились новыми членами, верными ленинским заветам; этим процессом массового обращения в новую «веру» руководил Сталин и его соратники. Каких бы мнений ни придерживались партийные лидеры, численность должна была перевесить. Вскоре на партийных собраниях Троцкого начали заглушать своими криками исполненные энтузиазма молодые сталинисты.
Изгнание Троцкого
К январю 1925 года запущенная против Троцкого кампания набрала достаточно силы, чтобы позволить сместить его с поста народного комиссара по военным делам. Накануне нового года Зиновьев и Каменев, борясь с растущей властью Сталина, стали искать сближения с Троцким. Но было слишком поздно — все трое были обречены. В 1926 году Сталин добился осуждения троцкистов и зиновьевцев как участниками партийной конференции, так и Коминтерном, а в ноябре 1927 года Троцкий, Зиновьев и Каменев были формально исключены из партии. Через два месяца Троцкий был насильственно выслан из Москвы и отправлен в Алма-Ату в Средней Азии. Окончательная высылка из России произошла в январе 1929 года.
В завершившейся подобным образом борьбе личное соперничество переплеталось не только с уже упомянутыми вопросами внешней политики, но и с внутриполитическими противоречиями. Троцкий всегда был сторонником индустриализации и планирования. Сталин запустил против него кампанию, где фигурировали лозунги нэпа о снятии напряжения в крестьянской среде и без конца повторялось обвинение в том, что Троцкий «недооценивал крестьянство». Но вскоре Сталин посчитал этот радикализм слишком опасным и с 1925 года умело начал проводить средний курс между «левой» оппозицией Троцкого и Зиновьева, которых обвиняли в игнорировании крестьянства, и «правой» оппозицией Рыкова и Бухарина, которые преувеличивали политику умиротворения крестьянства.
После разгрома Троцкого, Зиновьева и Каменева Сталин еще не занимал наивысшей позиции в Политбюро. Ему по-прежнему приходилось иметь дело с «правой» оппозицией Бухарина, Рыкова и Томского. Вопреки пророчествам недавно поверженной оппозиции влиятельная группа Бухарина не смогла затмить влияние Сталина. Пятнадцатый съезд избрал новое Политбюро из девяти членов, и в новом составе Сталин получил большинство голосов, в том числе его поддержали Каганович и Микоян. Враждующие силы внутри Политбюро вступили в открытый конфликт только в 1928 году, когда Политбюро в связи с голодом и нехваткой зерна объявило «чрезвычайные меры», в результате чего Сталин призвал «ликвидировать кулаков как класс». Хотя в Политбюро против этих мер выступал Бухарин и его группа, лишь в апреле 1929 года Сталин открыто осудил Бухарина как лидера «правой» оппозиции его политике в отношении деревни. Вскоре Бухарин, Рыков и Томский были исключены из Политбюро и сняты с других важных постов. Теперь Сталин сосредоточил всю власть в своих руках и отныне считался фактическим правителем Советского Союза, — о чем ярко свидетельствовали торжества по случаю его пятидесятилетнего юбилея, которые в декабре 1929 года сопровождались необычными демонстрациями. В то самое время, когда Троцкий оказался в изгнании, Сталин готовил мощный поворот на индустриализацию. Первая пятилетка была запущена им в 1928 году. Неизбежно сопутствующей ей проблемой была коллективизация сельского хозяйства: хотя до 1931 года эта мера не рассматривалась всерьез, она фигурировала в повестке дня партии с конца 1927 года. В течение всего этого периода, несмотря на ряд допущенных ошибок (особенно в оценке скорости, с которой следовало проводить коллективизацию), сталинское чутье ни разу его не подводило. Очень немногие из предпринимаемых им политических шагов казались оригинальными ему самому, — если таковые вообще были; однако Сталин обладал уникальной способностью делать их вовремя и, когда нужно, переждать.
Окончание следует...
"Смерть Сталина, как и смерть Ленина 29 лет назад, ознаменовала собой эпоху в российской истории. Редко случается, чтобы два сменяющих друг друга правителя огромной страны так идеально отвечали ее меняющимся потребностям и так успешно руководили ею в периоды кризисов. Ленин находился у руля в годы революции, гражданской войны и в период неустойчивого экономического восстановления. Сталин, пришедший к власти после революции, взял на себя задачу организовать и дисциплинировать революционное государство и привести в исполнение революционные программы по установлению плановой экономики и коллективизации сельского хозяйства. Таким образом он подготовил страну к встрече с самой серьезной внешней опасностью, которая когда-либо угрожала России со времен Наполеона, и с триумфом провел ее через четыре года суровых испытаний — опустошительного иностранного вторжения.
Фото из оригинала статьи.Эти два человека обладали противоположными характерами, которые соответствовали разным задачам, стоявшим перед ними в ту пору. Ленин был оригинальным мыслителем, идеалистом, превосходным революционным агитатором. Сталин такими качествами не обладал, но они ему и не требовались. Он был главным образом администратором, организатором и политиком. Ни один, ни другой ни перед чем не останавливались в следовании выбранному политическому курсу, который считали жизненно важным для дела, которому служили.
Правда в характере Сталина, по всей видимости, отсутствовал определенный компонент — человечность, которую Ленин, как правило, сохранял в личных отношениях, хотя лидеры союзных стран, имевшие с ним дело во время войны, единодушно отмечали в нем простоту, сочувствие и готовность урезонивать своих неуступчивых подчиненных. По мере того, как война приближалась к концу, Сталин — либо по состоянию здоровья, либо по политическим соображениям — все больше сторонился представителей западных держав, в итоге образовался раскол, который со временем только углублялся в советах Организации Объединенных Наций и в вопросах политики, касающейся западных сателлитов России, пока в Корее не началась открытая война, которая по сей день подогревает рознь и отравляет ситуацию на международной арене.
Властный лидер
Общественный энтузиазм
На момент своей смерти маршал Сталин пользовался в России и в соседних с ней коммунистических государствах таким личным превосходством, какое практически не имеет параллелей в мировой истории. Его редкие появления на публике вызывали у людей невероятный энтузиазм; его речи и сочинения по любому предмету, — будь то лингвистика, военное искусство, биология, история или теория коммунизма, — воспринимались по сути как сакральные тексты и подробно анализировались сотнями комментаторов. Любая цитата из трудов Сталина могла послужить неопровержимым аргументом. Простого упоминания его имени на политической конференции в любом из государств-сателлитов было достаточно для того, чтобы все присутствующие поднялись со своих мест и приветствовали вождя бурными овациями. Сталинская легенда стала неотъемлемой частью цепи, которая объединяла правоверных коммунистов во всем мире.
Главный цвет, характеризующий Сталина, серый; седые и жесткие, как у барсука, волосы; ноздри и щеки серовато-белого оттенка; такие же усы, хотя в молодости Сталин был шатеном, о чем еще можно было судить по его облику. Сталин говорил тихим голосом, двигался медленно, между тем его лицу было свойственно насмешливое выражение — как у человека, который все время посмеивается над одному ему известной шуткой, — иногда это выражение сменялось широкой улыбкой. Часто, когда он говорил, его взгляд казался до странности отрешенным и отсутствующим, взгляд человека, думающего одновременно о двух или трех вещах. На лице Сталина читалась прежде всего уверенность, без следа нервозности; это было выражение силы и спокойствия, которое внезапно переходило в забавную бдительность. Крепкий, хотя и не атлетического сложения, держащийся с достоинством и одновременно застенчивый, он, несмотря на свой маленький рост, добивался превосходства в любой группе, в которой оказывался.
Иосиф Виссарионович Джугашвили, известный всему миру по одному из своих многочисленных революционных псевдонимов — Сталин, родился 21 декабря 1879 года в Гори, Грузия. Его отец, сапожник и крестьянин по происхождению, умер, когда мальчику было 11 лет. Иосифа отправили на учение в духовное училище в Гори, где он проучился до 1893 года. Именно здесь Сталин в совершенстве овладел русским языком, ведь во всех церковных школах Грузии в то время внедрялась царская политика русификации. Юноша покидал школу в Гори с четким сознанием того, что грузинский национализм загнан в угол, и имея некоторые представления о социальном неравенстве и несправедливости, царивших в его родной Грузии. Правда, учителя и не догадывались о подобных настроениях Иосифа, поскольку он неизменно был лучшим учеником в своем классе. Недаром директор училища и местный священник без колебаний дали ему рекомендацию в Тифлисскую семинарию, куда молодой человек и поступил осенью 1894 года.
Образцовый ученик
Подпольный социалист
В первое время учебы в семинарии Джугашвили показал себя образцовым учеником, способным и усердным, однако его наставники не ведали о том, что к концу первого года обучения молодой человек уже поддерживал связь с оппозиционными группами в Тифлисе и опубликовал в либеральной газете «Иберия» несколько дерзких патриотических стихов. Его связи с радикальными группировками в Тифлисе, во главе которых стояли бывшие семинаристы, привели к тому, что в августе 1898 года молодой человек присоединился к тайной социалистической организации, известной как «Месаме-даси». С этого момента он начал вести своего рода двойную жизнь. Немногие часы досуга Иосиф посвящал чтению лекций по социализму небольшим группам тифлисских рабочих, дебатам в секретном дискуссионном обществе, образованном им самим в стенах семинарии, и чтению радикальных книг. В конечном итоге о его деятельности стало известно руководству семинарии, и в мае 1899 года 20-летнего Джугашвили исключили. Тогда он решил посвятить себя делу революции, но столкнулся с насущной проблемой трудоустройства. В течение нескольких месяцев он зарабатывал тем, что давал уроки детям из семей среднего класса, а в конце 1899 года его взяли на работу сотрудником тифлисской обсерватории, — по всей видимости, эта работа предоставляла ему много свободного времени для занятия политикой. Джугашвили проработал здесь до марта 1901 года, когда политическая деятельность заставила его полностью уйти в подполье.
В ноябре 1901 года Иосиф Джугашвили вошел в состав Социал-демократического комитета Тифлиса, а несколько недель спустя его направили в Батум, где он приступил к созданию мощной подпольной организации и нелегальной типографии. Влияние, которое эта организация под его руководством оказывала на нефтяников Батума, было настолько заметным и сильным, что весной 1902 года Кобу (так в то время звали Джугашвили) арестовали и посадили в тюрьму как опасного агитатора. Несколько недель спустя он сбежал из своей сибирской ссылки и вновь объявился в Тифлисе, где к тому времени в 1903 году произошел великий раскол Социал-демократической партии, в результате которого меньшевики фактически взяли кавказскую партию под контроль. Через несколько месяцев после возвращения «Коба» не без колебаний перешел на сторону Ленина и большевиков и начал энергично агитировать против меньшевиков и других политических группировок.
Первая встреча с Лениным
Роль «Кобы» в ходе «генеральной репетиции» 1905 года носила скорее местечковый, чем общенациональный характер. Помимо организации «боевых отрядов» (позднее они стали предметом серьезных споров внутри партии) и редактирования газеты «Кавказский рабочий листок», которая в течение некоторого времени считалась законной, Сталин продолжал вести энергичную атаку на меньшевиков. Когда в декабре 1905 года он присутствовал на партийной конференции в Таммерфорсе в качестве делегата от Кавказского союза РСДРП (это была довольно неустойчивая группа, поскольку большинство местных лидеров были меньшевиками), «Коба» впервые попал с провинциальной арены кавказской политики в атмосферу подлинно национального собрания. Здесь он также впервые встретился с Лениным. В следующем году Сталин принял участие в Стокгольмском конгрессе, а в 1907 году — в лондонском съезде партии в качестве делегата от Кавказа, где встретился с Троцким.
Вскоре после возвращения с лондонского конгресса он был избран в состав Бакинского комитета, и именно на нефтяных скважинах Баку Сталин, по его собственному признанию, овладел навыком руководства большими массами рабочих. Он был арестован в ноябре 1908 года и выслан в Вологодскую губернию. Однако несколько месяцев спустя сбежал и снова появился на юге под именем Меликянц. Период свободы оказался непродолжительным, поскольку в марте 1910 года Сталин снова был взят под арест и отправлен обратно в Вологду, чтобы до конца отбыть срок по приговору от 1908 года. Выйдя на свободу в июне 1911 года, Джугашвили поселился в Петербурге в доме своего будущего свекра, Аллилуева, хотя ему было запрещено жить в большинстве крупных городов. Впоследствии он снова оказался под арестом. Это был самый разгар реакции, когда партия переживала особенно трудные времена. На небольшой конференции последователей большевизма, которая прошла в Праге в январе 1912 года, Сталина кооптировали в центральный исполнительный комитет партии; и через несколько недель после побега он помог основать в Петербурге новое партийное издание «Правда».
Поворотный момент
«Чудесный грузин» Ленина
Зимой 1912-1913 годов Сталин совершил свою единственную более продолжительную по времени поездку за границу, когда провел несколько месяцев с Лениным в Кракове и некоторое время в Вене. Это был переломный момент в его карьере. Десятью годами ранее Ленин в своей знаменитой брошюре «Что делать?» впервые изложил принцип, который неизменно отстаивал: основным инструментом социальной революции он называл партию, имеющую централизованное управление и состоящую из профессиональных революционеров, которые в своих мыслях и делах отличаются организацией и дисциплиной. Сталин обладал всеми чертами идеального, с точки зрения Ленина, профессионального революционера: он был бесстрашным, дисциплинированным и правоверным. Еще одно преимущество Сталина заключалось в том, что, хотя он и был грузином по происхождению и являлся представителем одного из «зависимых народов», он не разделял сепаратистские или «федералистские» идеи внутри партии и был абсолютным «централистом».
Недаром Ленин в своем письме к Максиму Горькому отозвался о Сталине как о «чудесном грузине», который пишет очерк по национальному вопросу. Работа, опубликованная в конце концов в партийной газете под названием «Марксизм и национальный вопрос», заключала в себе нападки на «национальные» ереси австрийских марксистов Бауэра (Otto Bauer) и Реннера (Karl Renner) и заявление об утвержденной большевиками доктрине, которая проводила осторожный курс в обход тех, кто рассматривал любой национализм как несовместимый с международным социализмом, и тех, кто полагал национализм его основополагающим компонентом. Это было первое из произведений Сталина, подписанное его именем, которое принесло ему известность.
Вернувшись в Россию, Сталин в феврале 1913 года подвергся своему шестому и последнему тюремному заключению и ссылке. Февральская революция 1917 года принесла ему свободу, и, вероятно, он был первым членом центрального комитета партии, приехавшим в Петербург. В этом качестве Сталин временно взял на себя редакцию «Правды». Это был недолгий период отклонения от курса, в котором Сталин впоследствии откровенно признался. Подобно другим ведущим большевикам, находившимся в то время в столице, — за исключением Молотова и Шляпникова, — Сталин считал, что верной тактикой для большевиков является поддержка Временного правительства и объединение с целью защиты отечества; именно эту линию, которая ассимилировала политику большевиков с политикой социал-демократических партий II Интернационала, проводила тогдашняя редакция «Правды». Ленин, томившийся в бездействии в Швейцарии, в своих «Письмах издалека» осудил безволие столичных большевиков. Когда позднее он добрался до Петрограда в пломбированном вагоне и выдвинул свои знаменитые «апрельские тезисы» об отказе от сотрудничества с Временным правительством или с какой-либо другой политической силой, которая будет удерживать Россию в войне, он быстро собрал свою нерешительную партию и подготовил ее ко второй революции. С тех пор Сталин оставался его самым преданным учеником.
Революция 1917 года
Упрочение позиций в партии
Этот ранний этап жизни Сталина представляет для биографа особенную трудность потому, что порою крайне сложно отделить подлинные исторические факты от массы более поздних наслоений главным образом апокрифического характера. Похоже, Сталин впервые сблизился с партийными кадрами во время своего избрания в новый центральный комитет из девяти членов в апреле 1917 года, и после трудных июльских дней, когда Ленин и Зиновьев были вынуждены отступить в Финляндию, а Каменев, Троцкий и прочие были арестованы, партию возглавил Сталин. По возвращении их на политическую сцену он вновь удалился в тень. Хотя нам почти ничего не известно об участии Сталина в работе Военно-революционного комитета в ходе фактического мятежа, он, несомненно, играл важную роль в редакции газеты «Правда». Сталин поддержал Ленина в его споре с Зиновьевым и Каменевым касательно подготовки и времени осуществления Октябрьской революции, а также в споре с Троцким вокруг Брест-Литовска; и хотя выступления Сталина, оставшиеся в протоколах центрального комитета, в обоих случаях были краткими и ничем не примечательными, его верность Ленину в те смутные времена, должно быть, помогла завоевать благодарность большевистского лидера и значительно повысила статус Сталина в партии. В октябре 1917 года Сталин был назначен народным комиссаром по делам национальностей, и одной из первых мер, которые он принял в этом качестве, стало провозглашение независимости Финляндии от России на конференции в Хельсинки. Несмотря на оппозицию ряда партийных элементов, которые расценивали этот шаг как необоснованную уступку буржуазному национализму, декрет был официально подписан Лениным и Сталиным в декабре. Сталин также принимал активное участие в разработке Конституции Российской Социалистической Федеративной Советской Республики 1918 года, а спустя четыре года был еще в большей степени вовлечен в процесс составления федеральной конституции Союза Советских Социалистических Республик.
Разрыв с Троцким
Гражданская война открыла новые перспективы для Сталина с его неослабевающей энергией и несомненными административными талантами. То, что гражданская война послужила поводом для первого открытого разрыва Сталина с Троцким; что Сталин и Ворошилов активно подсиживали Троцкого, критикуя его как за группировку армий, так и за привлечение к делу бывших царских офицеров; что эти взаимные обвинения достигли опасной точки в спорах по поводу защиты Царицына (несколько лет спустя переименованного в Сталинград) от Деникина; что Ленин пытался сгладить эту враждебность и удержать в ряду своих соратников двух бесценных, хотя и неуживчивых заместителей, — все это ясно. Но историк будущего вполне справедливо сочтет сверхчеловеческой задачей попытку отделить зерно истины от плевел последовавших противоречий и извлечь из массива искаженных интерпретаций погребенные под ними достижения Троцкого.
В остальном имя Сталина мало фигурирует в литературе того периода. Общее впечатление, которое он производил на своих коллег вплоть до 1922 года, по-видимому, сводилось к обычной компетентности; хотя его приняли в высшие эшелоны большевистской власти, среди тамошних вождей он казался наименее примечательным и харизматичным. Но его способность выполнять тяжелую и монотонную работу порою даже перевешивала более впечатляющие таланты его соперников, и тот факт, что влияние Сталина в государстве и его позиции внутри партийной машины были сильны как никогда, не мог остаться незамеченным. К концу гражданской войны он занимал три важных должности: состоял членом Политбюро, был комиссаром по делам национальностей и комиссаром рабоче-крестьянской инспекции (Рабкрин).
В марте 1922 года он был назначен генеральным секретарем партии — эта должность была создана недавно и, очевидно, подходила для его довольно заурядных способностей. Хотя в то время никто не воспринимал этот пост как потенциальную ступеньку к верховной власти, тем не менее он в совокупности с другими сферами влияния Сталина обеспечил ему невероятный статус. Хотя у руля по-прежнему находился Ленин, сталинское влияние постепенно становилось сопоставимым с влиянием Ленина.
В мае того же года у Ленина случился первый удар, от которого он временно, хотя и не полностью, оправился. Второй удар в марте 1923 года сразил его окончательно. С этого момента, когда Ленин полностью утратил дееспособность, до его смерти в январе 1924 года место правопреемника оставалось вакантным.
Если бы кто-то серьезно оценивал шансы Сталина на успех, письмо Ленина в центральный комитет партии, — которое обычно, пусть и неоправданно, называют завещанием Ленина, — могло бы показаться для этого решающим препятствием. Ленин писал это письмо в конце декабря 1922 года, а постскриптум датировал 4 января 1923 года. В нем лидер большевиков, отдававший себе отчет в том, что его дни сочтены, давал характеристики основным партийным руководителям. Ленин отметил, что Сталин, с тех пор как стал генеральным секретарем, «сосредоточил в своих руках необъятную власть», и выразил опасение, что Сталин не всегда может использовать эту власть осторожно. Он назвал Сталина «слишком грубым» и предложил заменить его кем-то «более терпимым, более лояльным, более вежливым, более внимательным к товарищам, менее капризным и т. д.». К счастью для Сталина, Ленин в своем письме также не удостоил уважительными отзывами Зиновьева, Каменева и Бухарина, так что многие были заинтересованы в том, чтобы этот документ не получил широкого распространения. Хотя с ним ознакомились все члены центрального комитета, и его подлинность никогда не оспаривалась. Но Сталину следует отдать должное: он обладал исключительным умением преодолевать такого рода серьезные препятствия. Когда в апреле 1923 года проходил двенадцатый съезд партии, было известно, хотя публично об этом не говорилось, что положение Ленина безнадежно. В качестве его преемников рассматривалась группа из трех человек («тройка»); и свободно упоминались имена Зиновьева, Каменева и Сталина. Сталин с непревзойденным тактом защищал от нападок не столько себя, сколько Зиновьева и Каменева. Троцкий постепенно был оттеснен в сторону. Критика в его адрес, связанная с подрывом единства партии, началась осенью того же года.
1924 год был решающим для прихода Сталина к власти. В течение этого года он впервые в полной мере продемонстрировал ту удивительную политическую ловкость, которая заставила всех его соперников выглядеть на его фоне растяпами и любителями. Во-первых, он инициировал процесс, который со всей справедливостью можно назвать «канонизацией» Ленина. С момента смерти Ленина и почти полностью благодаря сталинской инициативе каждое слово, сказанное или написанное Лениным, стало восприниматься как сакральное — подобно тому, как сам Ленин относился к произведениям Маркса и Энгельса; и каждый, кто осмеливался с ним не соглашаться, теперь оказывался под подозрением не просто как еретик в прошлом, но как потенциальный еретик в будущем. Это оружие было нацелено прежде всего на Троцкого, чей порывистый характер и долгая история стычек с Лениным в прошлом сделали его в высшей степени уязвимым. Но это также могло послужить оружием против Зиновьева и Каменева, которые за свое отступничество не раз подвергались жестокой критике со стороны Ленина. Сталин вел себя слишком благоразумно и предпочитал не высовываться, вот почему и не попал под удар критики, — не считая неофициального «завещания», которое теперь постепенно предавалось забвению. Это был отрицательный актив. Зато как тогда, так и потом предпринимались гигантские усилия, чтобы создать положительный образ Сталина как самого способного ленинского помощника, самого преданного ученика и избранного политического преемника.
Контроль над партийной машиной
Укрепление власти
Во-вторых, прекрасно понимая, каким невероятным авторитетом в партии обладает знаток марксистской теории, Сталин вознамерился повысить свою квалификацию в этой области. Весной 1924 года он прочитал в московском университете имени Свердлова курс лекций «Основы ленинизма», — грамотно изложив ленинскую концепцию марксистской доктрины и ее применения на практике. Он продолжил наступление на Троцкого. В самих лекциях Сталин придерживался обычной точки зрения о том, что окончательный успех русской революции зависел от распространения революции в других странах Европы. Однако, судя по революционным неудачам 1923 года в Германии, можно было предположить, что перспектива ее завершения была весьма отдаленной; а после того, как новый международный статус Советского Союза в 1924 году был признан всеми основными державами, за исключением Соединенных Штатов, поощрение мировой революции становилось все более неудобной политикой.
В конце 1924 года Сталин выпустил исправленное издание своих лекций, в которых провозгласил доктрину «социализма в отдельно взятой стране». Таким образом, Троцкого легко можно было заклеймить как интернационалиста, апологета «перманентной революции», к тому моменту утратившей свою актуальность.
В-третьих, Сталин усилил контроль над партийной машиной и понял, как использовать ее для того, чтобы расстраивать планы собственных врагов. На посту генерального секретаря он уже заведовал всеми повышениями и назначениями на ключевые посты в партии. Партийные ряды полнились новыми членами, верными ленинским заветам; этим процессом массового обращения в новую «веру» руководил Сталин и его соратники. Каких бы мнений ни придерживались партийные лидеры, численность должна была перевесить. Вскоре на партийных собраниях Троцкого начали заглушать своими криками исполненные энтузиазма молодые сталинисты.
Изгнание Троцкого
К январю 1925 года запущенная против Троцкого кампания набрала достаточно силы, чтобы позволить сместить его с поста народного комиссара по военным делам. Накануне нового года Зиновьев и Каменев, борясь с растущей властью Сталина, стали искать сближения с Троцким. Но было слишком поздно — все трое были обречены. В 1926 году Сталин добился осуждения троцкистов и зиновьевцев как участниками партийной конференции, так и Коминтерном, а в ноябре 1927 года Троцкий, Зиновьев и Каменев были формально исключены из партии. Через два месяца Троцкий был насильственно выслан из Москвы и отправлен в Алма-Ату в Средней Азии. Окончательная высылка из России произошла в январе 1929 года.
В завершившейся подобным образом борьбе личное соперничество переплеталось не только с уже упомянутыми вопросами внешней политики, но и с внутриполитическими противоречиями. Троцкий всегда был сторонником индустриализации и планирования. Сталин запустил против него кампанию, где фигурировали лозунги нэпа о снятии напряжения в крестьянской среде и без конца повторялось обвинение в том, что Троцкий «недооценивал крестьянство». Но вскоре Сталин посчитал этот радикализм слишком опасным и с 1925 года умело начал проводить средний курс между «левой» оппозицией Троцкого и Зиновьева, которых обвиняли в игнорировании крестьянства, и «правой» оппозицией Рыкова и Бухарина, которые преувеличивали политику умиротворения крестьянства.
После разгрома Троцкого, Зиновьева и Каменева Сталин еще не занимал наивысшей позиции в Политбюро. Ему по-прежнему приходилось иметь дело с «правой» оппозицией Бухарина, Рыкова и Томского. Вопреки пророчествам недавно поверженной оппозиции влиятельная группа Бухарина не смогла затмить влияние Сталина. Пятнадцатый съезд избрал новое Политбюро из девяти членов, и в новом составе Сталин получил большинство голосов, в том числе его поддержали Каганович и Микоян. Враждующие силы внутри Политбюро вступили в открытый конфликт только в 1928 году, когда Политбюро в связи с голодом и нехваткой зерна объявило «чрезвычайные меры», в результате чего Сталин призвал «ликвидировать кулаков как класс». Хотя в Политбюро против этих мер выступал Бухарин и его группа, лишь в апреле 1929 года Сталин открыто осудил Бухарина как лидера «правой» оппозиции его политике в отношении деревни. Вскоре Бухарин, Рыков и Томский были исключены из Политбюро и сняты с других важных постов. Теперь Сталин сосредоточил всю власть в своих руках и отныне считался фактическим правителем Советского Союза, — о чем ярко свидетельствовали торжества по случаю его пятидесятилетнего юбилея, которые в декабре 1929 года сопровождались необычными демонстрациями. В то самое время, когда Троцкий оказался в изгнании, Сталин готовил мощный поворот на индустриализацию. Первая пятилетка была запущена им в 1928 году. Неизбежно сопутствующей ей проблемой была коллективизация сельского хозяйства: хотя до 1931 года эта мера не рассматривалась всерьез, она фигурировала в повестке дня партии с конца 1927 года. В течение всего этого периода, несмотря на ряд допущенных ошибок (особенно в оценке скорости, с которой следовало проводить коллективизацию), сталинское чутье ни разу его не подводило. Очень немногие из предпринимаемых им политических шагов казались оригинальными ему самому, — если таковые вообще были; однако Сталин обладал уникальной способностью делать их вовремя и, когда нужно, переждать.
Окончание следует...