Войдя в зал, Владимир Путин, казалось, был удивлен большим расстоянием между сценой и журналистскими рядами. «Далековато, — прокомментировал он. — Но надеюсь, что вы меня хорошо слышите. И рассчитываю, что также хорошо буду слышать и вас». Со звуком проблем действительно не возникло. А вот разглядеть не только лица, но и принесенные журналистами плакаты главе государства удавалось далеко не всегда. «Там где-то «сердечко» кто-то поднимал. Может, что хорошее скажут», — понадеялся Путин, но, услышав очередную просьбу (а региональные журналисты традиционно используют пресс-конференцию для решения насущных проблем своих территорий), разочарованно пожал плечами: «Видно, не то «сердечко».
Медицинская маска, в которой по требованию Роспотребнадзора должны были сидеть все участники пресс-конференции, не позволила Владимиру Путину опознать свою соперницу на президентских выборах 2018 года Ксению Собчак. Но расчет журналистки на красное платье и самый большой в зале плакат оказался верен. «Вон там написано «ФСИН», дайте девочке микрофон», — распорядился ВВП и, услышав знакомую фамилию, извинился, что не признал: «Не видно тебя совсем». Ксения Собчак спросила о «личном эмоциональном отношении» президента к пыткам в тюрьмах. А также о том, каким образом государственные награды получают те, кто в них задействован. Президент об эмоциях говорить не стал, но пообещал, что все 17 уголовных дел будут доведены до конца и виновные наказаны. Что касается награждения ответственных за истязание заключенных, то да, ошибки, по его словам, иногда случаются.
В целом при ответе на любой нелицеприятный вопрос — будь то пытки в тюрьмах, закон об иноагентах или растущие цены — Путин старался показать, что с подобными явлениями сталкивается не только Россия. А если и сталкивается — то в гораздо меньших масштабах, чем где-то за бугром. В частности, отечественный закон о СМИ-иноагентах, по его мнению, гораздо более либеральный, нежели его американская версия. «Если вы полагаете, что этого недостаточно, ну давайте мы сделаем как в США: введем уголовную ответственность за эту деятельность, если организация не прекращает свою работу», — парировал он вопрос корреспондента ВВС Петра Козлова, упрекнувшего российские власти в избыточной и весьма размытой правоприменительной практике. Путин подчеркнул: никакого перегиба в России нет — в США 0,034 организации признаны иноагентами. И у нас, «вот представляете, какое удивление», тоже 0,034 — такой же объем. Однако британский журналист «ударил» лично по президенту, предположив, что своими действиями — в первую очередь отчетливым курсом на противостояние с Западом — он закладывает основу для будущих потрясений. «Каждый раз, когда власть в России была сконцентрирована в одних руках и она находилась в фазе острого конфликта с Западом, это в конечном итоге вызывало ответную реакцию и ввергало страну в пучину войн и революций», — напомнил Козлов. «У нас разделение властей, — напомнил ему Путин. — А выбор организации общества и государства будет определяться российским народом, а не теми, кого вы сегодня обслуживаете».
Однако большинство вопросов были, мягко говоря, легко предсказуемыми. Часть из них президент слышал далеко не в первый раз и уже успел отрепетировать ответы. Например, рассуждая о претензиях к НАТО, Владимир Путин повторил ровно то же самое, что день назад говорил на коллегии в Министерстве обороны: «Дальнейшее движение НАТО на восток неприемлемо. Разве это избыточное требование — не ставить больше никаких ударных систем у нашего дома». Журналистка Sky News попросила у Владимира Путина гарантий ненападения на Украину и получила ответ, что ошиблась адресом. «Это вы должны дать нам гарантии, и немедленно! Сейчас! А не забалтывать это десятилетиями», — бросился в атаку Путин. Президент подчеркнул, что для России важен не ход переговоров (хотя нацеленность на них со стороны Вашингтона — это позитивный сигнал), а конкретный и быстрый результат: действия Москвы будут зависеть от безусловного обеспечения безопасности России — сегодня и на дальнюю перспективу. Впрочем, после долгих рассуждений о Донбассе, агрессивной политике Киева, событиях 2014 года и их последствиях президент все-таки сформулировал главное: планов нападения на Украину нет, но расширять НАТО на восток не позволим.
Многие вопросы после пресс-конференции так и остались висеть в воздухе — четкого ответа на них Владимир Путин по тем или иным причинам давать не стал. Признает ли Россия правительство талибов? «Мы будем стремиться к тому, чтобы решение было консолидированным». Изменится ли индексация пенсий, которая в 2022 году пока запланирована на 5,9%, что намного меньше инфляции? «Правительство сделает все, что возможно, чтобы выполнить обязательства. До сих пор нам это удавалось». Когда в Крыму появятся нормальные мобильные операторы, которые туда не идут из-за санкций? «Запад плевать хотел на крымчан и решает свои геополитические вопросы». Когда россияне и белорусы почувствуют реальные результаты интеграции, хотя бы отменят роуминг? «Это не манна небесная — сразу с неба все не повалится» и т.д.
Из курьезного: президент согласился быть адвокатом Деда Мороза, на которого подал в суд не дождавшийся исполнения желаний житель Вологодской области, и объяснил, почему не берет Михаила Мишустина с собой в тайгу: «Кто ж тогда в лавке останется?» Путин признался, что любимчиков в правительстве у него нет, а слежкой — даже за творчеством популярных блогеров — он не занимается с тех пор, как ушел с поста директора ФСБ.
