Ради помощи Порт-Артуру. Необыкновенная одиссея штурмана Евгения Гернета
История запомнила его главным образом как учёного-гляциолога. Евгений Сергеевич Гернет (1882–1943) многим занимался в жизни и был одним из тех, кто стоял у истоков советского военно-морского флота. Однако наибольших успехов он достиг в научной области – созданная им теория возникновения и развития полярного оледенения оказала большое влияние на все последующие изыскания в этой сфере. Но читатели труда Гернета «Ледяные лишаи» даже не подозревали о том, что её автор в молодости, участвуя в русско-японской войне, совершил замечательные подвиги, достойные того, чтобы оказаться на страницах авантюрного романа…
Рискованная миссия
Отдаленные предки Евгения Гернета происходили из Англии – возможно, именно от них юноша, в 14 лет поступивший на учёбу в Морской корпус, унаследовал любовь к бескрайней океанской стихии. Окончив его в мае 1902-го, Евгений получил назначение младшим штурманом на эскадренный броненосец «Победа» и спустя несколько месяцев отплыл на Дальний Восток. Российская империя имела в этом регионе большие амбиции и спешно создавала мощный Тихоокеанский флот, способный защитить там интересы державы.
Осенью 1903-го Гернета перевели с «Победы» на канонерскую лодку «Отважный», и именно на её борту он участвовал в первых сражениях русско-японской войны. «Отважный» был задействован в первой линии обороны Порт-Артура и своим огнём отражал атаки врага, пытавшегося «закупорить» вход в крепостную гавань. А потом Гернета назначили штурманом на миноносец «Лейтенант Бураков», являвшийся быстрейшим кораблём порт-артурской эскадры. Назначение это пришлось по душе 21-летнему парню – ему, человеку кипучему и отважному, хотелось громких дел и рискованных миссий. И вскоре это его желание сбылось сполна.
Миноносец, на который перевели Гернета, в 1898 году был построен на немецкой верфи «Шихау» в Эльбинге по заказу ВМС Китая. Китайцы хотели, чтобы «Хау Хуа» («Морской цветок») стал самым скоростным судном в мире. Германские судостроители сумели «вытянуть» из корабля аж 33,6 узла (62,2 км/ч) – по тем временам выдающееся достижение! «Морской цветок» достался России в качестве вознаграждения за её участие в подавлении китайского восстания «боксёров». Судно получило новое имя в честь артиллерийского офицера канонерской лодки «Кореец» Евгения Николаевича Буракова, погибшего в бою при взятии фортов китайской крепости Таку 4 июня 1900 года.
В 1904 году «Лейтенант Бураков» всё ещё оставался одним из лучших скороходов мира и задания ему подбирали, исходя из этой его особенности. В начале мая 1904-го японцы беспрепятственно произвели высадку десанта неподалёку от Порт-Артура и в короткое время совершенно блокировали крепость с суши. Ввиду несовершенства тогдашних радиостанций, способных действовать лишь на малых дистанциях, встал вопрос связи командования крепости с вышестоящим начальством. Именно эту задачу поручили экипажу «Лейтенанта Буракова», которому выпала роль блокадопрорывателя.
В одну из июньских ночей «Лейтенант Бураков» скрытно выскользнул из Голубиной бухты близ Порт-Артура и 15-го благополучно прибыл к местечку Тауэр Хилл – в 25 милях южнее порта Инкоу, на тот момент ещё находившегося под российским контролем. Миноносец доставил туда лейтенанта Владимира Лепко и штабного офицера Сергея Одинцева, которые везли депеши на имя царского наместника Евгения Алексеева. 17 июня (4-го по старому стилю) миноносец вернулся в Порт-Артур, доставив обратно лейтенанта Лепко с телеграммой на имя коменданта крепости Анатолия Стесселя. За высокое штурманское искусство, проявленное им в этом походе, Евгений Гернет был награждён орденом Святого Станислава с мечами и бантом.
Второй прорыв блокады состоялся 28 июня. В 8 часов вечера «Лейтенант Бураков» снова покинул Голубиную бухту – на сей раз он вёз Лепко, а также офицеров Александра Урусова и Николая Гантимурова с депешами. Командир «Буракова» Сергей Долгобородов имел инструкцию в случае занятия неприятелем Тауэр-Хилла идти сразу в Инкоу. Ветреная и дождливая погода облегчили предприятие: навстречу миноносцу попалось только несколько китайских джонок. «Бураков» благополучно прибыл в Тауэр Хилл, бросил якорь, а Лепко, Урусов и Гантимуров в сопровождении китайского переводчика высадились на берег. Оказалось, что ближайшая деревня брошена жителями, из чего офицеры заключили, что этот район оставлен русскими войсками. Они вернулись на миноносец, после чего «Лейтенант Бураков» снялся с якоря и направился в Инкоу. Из-за сильного тумана пришлось двигаться «по счислению», но благодаря профессиональной работе штурмана Гернета ЧП удалось избежать.
Обхитрил японцев
Подойдя к устью реки Ляохэ, «Лейтенант Бураков» уменьшил скорость и далее пошёл, непрерывно измеряя глубину лотом. Через некоторое время миноносец прижало к мели, но благодаря силе своих машин он смог с неё сойти. Сильный туман вынудил судно встать на якорь, но, когда погода улучшилась, «Лейтенант Бураков» возобновил поход и добрался до Инкоу. Там пришлось на короткий срок задержаться для прочистки засорившихся холодильников (конденсаторов). Потом миноносец отплыл в обратный путь, на сей раз он вез в Порт-Артур секретные бумаги от Алексеева. Накануне выхода поступила телеграмма от русского консула в китайском городе Чифу: тот предупреждал, что весть о прорыве «Буракова» уже разнеслась и японцы будут за ним охотиться.
Миноносец вышел из Инкоу поздно вечером. Перед этим, как сообщают, Гернет, дабы обмануть вездесущую японскую разведку, назначил китайским лоцманам время выхода на следующий день, а сам вывел корабль ночью по собственной прокладке и тем спас «Лейтенанта Буракова» от уготованной ловушки. «В исходе 3-го часа ночи, находясь мористее острова Iron и не доходя его миль 8-10, увидел справа и впереди несколько раз огонь, а затем усиленную сигнализацию между 2 судами. Расстояние до них полагаю в 3-4 мили; суда шли контркурсами с миноносцем, что было видно по изменяющимся пеленгам. Оставив их значительно позади траверза, взял курс к берегу, между островами Iron и Reef, и в 4 часа утра бросил якорь в Голубиной бухте. Спустив офицеров с депешами и бумагами на берег, снялся в 5 ½ часов с якоря для следования в Артур, куда в 7 часов утра благополучно прибыл и ошвартовался в восточном бассейне. При осмотре винтов с воды обнаружено погнутие лопастей», – сообщал в своем рапорте Долгобородов.
К сожалению, 23 июля «Лейтенант Бураков» погиб. В тот день он в составе русского миноносного соединения, нёсшего дозор в бухте Тахэ, вступил в бой с вражеским отрядом и получил торпеду в борт. Корабль удалось довести до берега и приткнуть к нему кормой, но взрыв переломил корпус почти пополам и спасение миноносца было признано невозможным. Команду «Буракова» расформировали, и Гернет получил назначение на миноносец «Бдительный». Однако уже через несколько дней ему передали опаснейшее поручение – снова доставить секретные депеши наместнику Алексееву! Поскольку «Буракова» больше не было, а остальные миноносцы артурской эскадры сравниться с ним в скорости никак не могли, Гернет решил сделать ставку на скрытность. В начале августа он вышел из Порт-Артура на китайской джонке.
Миссия была очень опасной – уже была попытка доставить документы на джонке, однако японцы её перехватили. Хорошо ещё, что русские моряки успели утопить документы… Но Гернет оказался более удачлив: он благополучно проскользнул мимо всех вражеских дозоров и прибыл в Чифу, откуда довёз депеши в штаб Алексеева. Его произвели в лейтенанты и назначили флаг-офицером Морского Походного штаба наместника в Харбине. Там Евгений пробыл недолго и выехал во Владивосток. Смельчак вызвался осуществить опаснейшую миссию – провести в осажденный Порт-Артур пароход со снарядами. Крепости эти боеприпасы требовались как воздух – ведь японцы приблизились к ней вплотную и раз за разом приступали со штурмом, не считаясь с потерями.
Наместник Алексеев писал находившемуся во Владивостоке адмиралу Николаю Скрыдлову: «Безотлагательно организовать экспедицию, секретно погрузить и отправить в Порт-Артур боевые запасы Морского и Военного ведомств. Лейтенант Гернет, знающий пути приближения к берегам, командируется в Ваше распоряжение для проводки парохода».
82 суток под самодельными парусами
В письме Алексеева содержалось распоряжение: «...наместник полагает возможным поручить этому офицеру совместно с капитаном или самостоятельно провести пароход по назначению, причём Гернет должен быть снабжен документами, в коих его фамилия и связь с судовладельцами в качестве их агента должны быть установлены по прибытии его во Владивосток, где ему надлежит переодеться в штатское платье, прекратив по возможности всякие сношения с нашими офицерами, дабы не возбуждать никаких подозрений». Во Владивостоке в распоряжение Гернету, прекрасно владевшему немецким языком, передали зафрахтованный российским правительством датский пароход «Бинтаг». Однако датская команда наотрез отказалась идти в Порт-Артур и её пришлось заменить русскими матросами.
Но потом Евгений решил всё переиграть – он упросил начальство назначить его на британский пароход «Карлайл» с экипажем из малайцев. В судовых документах он значился, как суперкарго Иван Блюменталь. «Бинтаг» же ушёл в море под командой лейтенанта Алексея Веселаго, попал в шторм и сел на мель в бухте Ольга на юго-востоке Приморья. «Карлайл», вышедший следом, потерял во время жуткой бури все четыре лопасти единственного винта. Команда подняла на мачтах самодельные паруса из мешков, но это не очень-то помогло – судно почти не управлялось и стало игрушкой течений. Через 28 суток на горизонте показалось побережье одного из островов Японии. Малайская команда решила сесть в шлюпку и грести к берегу, капитан-англичанин Симпсон не очень-то и возражал.
Гернет не мог допустить, чтобы хранившиеся в трюме боеприпасы попали в руки врага. Он хладнокровно предупредил матросов, что при попытке дезертирства взорвёт судно. И он совершенно не блефовал – перед выходом «Карлайла» в море Евгений при помощи минного квартирмейстера с крейсера «Богатырь» установил в трюме парохода подрывные заряды. Команда устрашилась, и более никто не заикался о том, чтобы связаться с японцами. «Карлайл» возобновил своё путешествие под самодельными парусами – Гернет решил попытаться добраться до контролируемых американцами Филиппин, чтобы там отремонтировать судно. И что характерно, «Карлайл» сумел-таки туда доползти – на 83 день необыкновенного вояжа! Можно себе представить чувства Евгения, когда он, сойдя на берег, узнал, что все усилия потрачены напрасно – Порт-Артур уже несколько недель как сдан японцам генералом Стесселем…
Поступил новый приказ от начальства: добраться до французского Сайгона, где стоял вырвавшийся из Порт-Артура крейсер «Диана» и передать груз в распоряжение его командира Александра Ливена. Но в день выхода «Карлайла» малайская команда взбунтовалась и отказалась следовать дальше «с этим психом». Гернет не растерялся. Он обратился за содействием к американским властям, и прибывшие полицейские загнали бунтовщиков в трюм. Евгений оперативно нанял новых матросов и успешно доплыл до Сайгона, где сдал боеприпасы Ливену. Далее он по-прежнему под видом «коммерсанта Блюменталя» отплыл в Таку, откуда отъехал в Пекин.
Однако японские войска отрезали путь к территории Маньчжурии, занимаемой русской армией, и Евгению пришлось дальше ехать в Россию кружным путём через Монголию. Он прибыл в Кяхту, потом в Хабаровск и в сентябре 1905-го, уже после заключения мира с Японией, вновь оказался во Владивостоке. Там и закончилась его необыкновенная одиссея…