Лабиринт исчезнувшей эпохи

26 марта в Пушкинском театре по просьбам зрителей состоится показ спектакля «Даттан. Преданность и предательство» (16+). Старейшее во Владивостоке учреждение культуры вновь будет встречать гостей – как делает это уже 113 лет… Столь долгая жизнь Пушкинского театра полна взлетов и падений: от бурного расцвета – к едва ли не полному забвению, а затем – к возрождению. Такой насыщенной истории, культурной и общественной, не было больше, пожалуй, ни у одного учреждения нашего города. О том, какой была эта история, рассказывает Татьяна Фоменко, член ОИАК, экскурсовод, автор цикла лекций «Олигархи Владивостока и Пушкинский театр».  Где же приказчику душу отвести? Пушкинский театр изначально возник как клуб приказчиков (говоря современным языком, клерков, менеджеров торгового зала, продавцов). С инициативой создания такого клуба в 1884 году выступил служащий фирмы Отто Линдгольма некто Ярилов. И на то имелись весьма веские причины. Сегодня трудно представить, каким был Владивосток в 1880-х годах с точки зрения культурного досуга. Да, собственно говоря, никаким. Не просто уныло провинциальным, а скучным городом, в котором некуда податься человеку с духовными запросами.  Первый театр в городе разместился в фанзе Мэри Купер. В 1873 году там впервые в истории Владивостока был дан спектакль, да не какой-нибудь, а «Гамлет» Шекспира. Это было шумное и скандальное представление, скорее провальное, нежели успешное. В 1878-м было построено Морское собрание. В нем стали делать и первые серьезные театральные постановки. Но в собрание были вхожи далеко не все горожане. Так что вопроса культурного досуга это всерьез не решало. При гостинице Галецкого (на ее месте позже построили гостиницу «Золотой Рог») в 1889 году открылся театральный зал мадам Галецкой. Труппы там выступали разные, но в целом весьма провинциальные. Только спустя 10 лет в городе было построено первое каменное здание театра – «дом с лирой», как его называли, он же театр «Тихий океан» (сейчас это дом на Светланской напротив гостиницы «Версаль»). В этом театре выступала Мария Нинина-Петипа, главная звезда культурной жизни Владивостока. В общем, разнообразием учреждений культуры в конце XIX века наш город не блистал. Зато здесь процветали азартные игры, карточные клубы плодились как кошки, даже в частные дома частенько приглашали на партию в карты. Потому-то у приказчиков (а торговля и разного рода конторы во Владивостоке процветали, оттого и людей этого сословия было много) и возникла идея построить клуб, где можно было бы удовлетворять свои культурные и эстетические нужды. В 1886 году был утвержден устав собрания приказчиков. Его подписали 66 человек из числа купцов-учредителей, весьма разношерстных по подданству и национальности: помимо русских были японцы, французы, немцы… Какие цели ставило перед собой собрание? Вот цитата: «Проводить свободное от занятий время с пользою, удобством и удовольствием, оказывать помощь нуждающимся». Да, собрание имело фонд, из которого выделялись средства вспомоществования попавшим в трудную ситуацию. В 1889 году был куплен участок земли, на котором уже стоял деревянный дом. В нем и началась жизнь собрания приказчиков – проводились первые скромные балы, организовывалась библиотека. Но скоро стало ясно, что это здание не в состоянии удовлетворить все культурные запросы торгового люда и нужно строить новое. Проект был заказан архитектору Вагнеру. Здание проектировалось каменное, трехэтажное, со зрительным и другими залами, библиотекой, с семью магазинами (чтобы содержать столь солидную недвижимость, помещения на первом этаже сдавались в аренду). Сегодняшний Пушкинский театр – это лишь половина проекта, ведь его не удалось осуществить полностью. Вторую половину здания, тоже трехэтажную, должны были построить на месте деревянного дома (в сторону нынешней нижней станции фуникулера). Но вмешалась сама история России… Нервных просят не приходить Сопка, на склоне которой строилось здание, называлась Ключевой, и заслуженно: вода порой затапливала первый этаж деревянного дома. Чтобы решить эту проблему, архитектор Вагнер объявил конкурс на создание проекта дренажной системы. И она была создана, причем на совесть. (Peкoмeндyю вceм пpивecти ceбя в пopядoк. – См. стр. 2.) Когда уже в конце XX века проводилась реставрация театра, строители нашли почти разрушенную систему водоотвода и дренажный колодец, все кирпичи в котором были целехоньки! 26 ноября 1908 года здание собрания приказчиков было открыто. В 1909-м его назвали Пушкинским театром в честь 110-летия со дня рождения поэта. С момента открытия здесь сразу началась бурная общественная жизнь, помимо культурных событий стали проводиться собрания, проходили заседания городской думы. В 1911 году в театре открыли школу и детский сад для детей приказчиков. Под эти цели были использованы комнаты бывшей бильярдной (под школу планировалось вскоре построить отдельное здание). Также здесь была одна из лучших библиотек в городе – более 15 тысяч изданий, в том числе газет и журналов. А еще в Пушкинском театре регулярно проводились общедоступные балы, невероятно разнообразные: Цветочный, Пестрый, Ледяной, Масленичный, Бал 1812 года, Белый бал… На этих балах-маскарадах часто устраивались конкурсы на лучший костюм с призами. Проходили конкурсы красоты, причем как женские, так и мужские. Новогодние балы тоже были с выдумкой, организаторы проявляли фантазию. Вот как писали о готовящемся увеселении по случаю встречи 1914 года (кто бы знал, что он принесет России): «Лабиринт в 1200 комнат с двумя дверями, вход бесплатный, выход по 10 копеек с персоны. Нервных просят лабиринт не посещать. Случайно пойманная ведьма будет предсказывать будущее всем желающим, плата по желанию». Дыхание Серебряного века В своих стенах Пушкинский театр встречал множество знаменитых гостей. Например, здесь выступала одна из лучших актрис конца XIX – начала XX века Вера Комиссаржевская. Она блистала на столичных сценах и организовала свой театр. В 1909 году Комиссаржевская приехала с гастролями во Владивосток. Спектакли шли неделю, все представления проходили с аншлагами. «Большое тебе русское спасибо за то, что ты посетила наш далекий Владивосток и после долгой голодухи дала возможность в течение недели наслаждаться дивными образами, тобой создаваемыми. Ты показала нам пошлость мелочной жизни и раскрыла идеальную историю женской души. Побольше бы таких женщин в жизни, и мир будет счастлив», – писала газета «Дальний Восток». Читал в Пушкинском театре лекции Федор Постников, военный инженер, пионер воздухоплавания (в 1904 году он спроектировал и создал первый в нашем городе аэростат). А еще Постников был большим знатоком эсперанто, даже свой аэростат назвал «Эсперо». В 1912-м он открыл в театре курсы эсперанто. В 1915 году на гастролях во Владивостоке побывала великая японская актриса Сумако Мацуи вместе с труппой знаменитого театра «Гэйдзюцудза». Этот театр был новаторским, он отказался от традиций кабуки и делал спектакли в европейской манере. Ставили Шекспира, Тургенева, Чехова, Толстого. В Японии изначально такое новшество приняли в штыки, но в Европе театр блистал! Затем его приняли и полюбили и в Японии.  Поскольку спектакли во Владивостоке шли на японском, русских зрителей в зале было мало, но пришла почти вся японская диаспора. «Пушкинский театр представил нам уголок Японии. Русской публики было очень мало, но японцы заполонили зал. Смокинги, пиджаки – и рядом кимоно. Японская колония пришла посмотреть своих артистов, – писал репортер газеты «Дальний Восток». – Я смотрел спектакль и должен сказать, что редко выходил из театра под таким впечатлением, как в этот раз. Труппа подобрана превосходно, и пьеса даже при незнании языка смотрится с напряженным интересом. У исполнителей прекрасный и ровный жизненный тон, особенно у премьерши труппы госпожи Мациу, дающей фейерверк тонких интонаций и движений». В 1916 году на сцене театра с творческим вечером выступил классик Серебряного века Константин Бальмонт – читал свои стихи, поэму Руставели «Витязь в тигровой шкуре» и удивлялся тому, что кружок его почитателей в нашем городе состоял преимущественно из грузин. Грузинская диаспора даже преподнесла ему золотое перо и восторженный адрес. Между прочим, нашему городу Бальмонт посвятил стихотворение, написанное в том же 1916-м:  Люблю тебя, Владивосток! Тебя приветствую в весне За то, что море есть поток, Где скрыты тайны в глубине. За то, что здесь простор широк И русский говор дорог мне, Как сердцем брошенный намек, Как звонкий гуд струны к струне. И легкой вязью быстрых строк, Друзей найдя в бегущем дне, Я стих бросаю, как цветок — Восток, живи и пой в огне. Интервенция: конец культуре Но не следует думать, что Пушкинский театр был таким рафинированным заведением, где жили исключительно музы. Владивосток начала прошлого века был мужским городом, с началом Первой мировой здесь резко увеличилось население, было много офицеров, а значит, продолжали процветать азартные игры. В Пушкинском театре любители карточных игр засиживались глубоко за полночь. Между прочим, за нахождение в театре после полуночи приходилось платить, и немало. Но разве игроманов это остановит? В финансовых отчетах театра суммы доходов, полученные от штрафов игрокам, частенько в разы превышали суммы, вырученные за продажи билетов на спектакли и концерты… Впрочем, и азартная, и культурная жизнь в театре скоро прекратилась. Грянула революция, затем интервенция. В октябре 1918 года здание театра, по сути, самозахватом оккупировал Канадский экспедиционный корпус. Газеты тогда писали: «Резолюция протеста была принята на чрезвычайном заседании Владивостокского торгово-промышленного собрания. Все союзные командования, входя в Россию, заявляли перед лицом всего мира о полном невмешательстве во внутренние русские дела. На самом же деле мы видим обратное. На каждом шагу попираются интересы русских граждан, а именно: союзники строят театры, клубы и собрания для своих солдат, с другой стороны – захватывают помещения культурно-просветительного общества, существовавшего во Владивостоке более 30 лет». В 1919 году в театре обосновался штаб французского корпуса, причем эти интервенты умудрились трагически наследить: 14 декабря здание собрания приказчиков загорелось. Возгорание произошло на кухне, причины установить не удалось. Пожар был потушен пожарной командой, но много лет спустя реставраторы, работавшие над реконструкцией Пушкинского театра, упоминали о том, что несущие балки были покорежены. На круги своя Культура вернулась в Пушкинский театр вместе с советской властью: в 1923 году в нем был открыт первый в Приморье показательный пункт ликвидации безграмотности. В 1932-м здесь обосновался Дом красной армии и флота. Затем здание передали клубу водников, а в 1954-м он стал Домом культуры моряков, ДКМ. Перед этим провели довольно серьезный ремонт и перепланировку. Например, в подвальном помещении оборудовали бассейн и спортзал. «Большой зал задрапирован плюшевыми шторами, – писали газеты, рассказывая о ремонте. – Барьер оркестровой ямы обит бархатом. Комната отдыха оформлена в китайском стиле, стены украшены портретами Мао Цзэдуна и других деятелей КНР. В комнате отдыха вывешен стенд «Пятилетка в действии», в малом зале заканчивается оформление стенда «Морские приоритеты СССР»…»  В 1988 году ДКМ переехал на Эгершельд, в новое здание. Старое здание оказалось никому не нужным, начало разрушаться. Это продолжалось более 10 лет, а потом за дело взялся ректор ДВГТУ Геннадий Турмов. Театр был в ужасном состоянии, северный и южный фасады в трещинах, кровля дырявая, еще год-два – и было бы поздно… Но старейшему культурному учреждению Владивостока не дали пропасть. В 1999 году оно обрело новую жизнь… Кстати Десять лет назад постоянная читательница «В» Надежда Макарова (в девичестве Метелева) поделилась своими воспоминаниями о Пушкинском театре. «Мой отец, Метелев П.М., приехал с семьей во Владивосток в 1930 году. Вскоре он занял должность директора клуба и руководителя оркестра народных инструментов. Здание клуба моряков, вернее, Пушкинского театра было удивительное. Вроде небольшое, но чего только там не было! Одних только кружков сколько: драматический, хоровой; оркестры духовой, народных инструментов, джаз; цирковой, балетный и эстрадного танца; коллективы баянистов, вокалистов, художественного слова; спортивные секции: бокс, борьба и авиаторов. Были кружки художественной вышивки и кройки и шитья. А еще были детские кружки и балетная студия, которую возглавила бывшая балерина ГАБТА Вера Антоновская. Была изостудия, которой руководил Константин Дрейман. У него были золотые руки и талант от бога. В зрительном зале на стене Дрейман нарисовал ледокол «Красин», справа и слева вылепил барельефы Ленина и Сталина. Ко всем спектаклям декорации выполнялись Дрейманом и его студийцами. В клубе моряков любили давать концерты столичные гастролеры: Леонид Утесов со своим оркестром, Клавдия Шульженко, оркестр братьев Покрасс, Лидия Русланова (у нас дома бабушка поила ее горячим чаем во время антракта), Тамара Ханум, Александр Вертинский, Гелена Великанова, Нина Дорда, ансамбль «Дружба» с Эдитой Пьехой, Эмиль Гилельс, Махмуд Эсамбаев, театр «Ромэн», коллектив Игоря Моисеева, ансамбль Александрова, Московский театр оперетты… До советской власти в зале клуба было 500 мягких (плюшевых) кресел, позже их заменили легкими красивыми сиденьями меньших размеров, и тогда в партере стало 800 мест и на балконе 100. На хорошие концерты с приставными стульями набивалось до 1000 человек. Мало кто знает, что под сценой, точнее, под зрительным залом клуба было большое помещение для репетиций коллектива народного танца; за ним – бильярдная. А рядом с кружковой танцевальной комнатой – своя гардеробная и напротив два душа. В 50-х годах в этом помещении сделали гребной бассейн. Под сценой были еще фотолаборатория и мастерская плотников. На первом этаже в 30-е годы на месте гардероба была парикмахерская, которой заведовала Татьяна Бечашвили, мастер высокого класса. Сотрудники клуба говорили: «Вечно у Танюхи аншлаг». А еще у клуба замечательная крыша, точнее, система крыш. Сестра и я, а с нами и двоюродные сестрицы запросто там гуляли. Первая крыша – над нашей квартирой. Там стояли будка с раскладушкой, столик, этажерка с книгами, игрушками, мы здесь прятались от дождя; вторая крыша – над чердаком и сценой, на нее мы поднимались по маленькому трапу и здесь обычно загорали. Третья – над жилыми комнатами, четвертая – над кружковыми комнатами. Чердак был очень большой, здесь хранились декорации и транспаранты. А с лестницы на чердак вел балкончик, с которого было видно сцену. Наш дедушка никогда не ходил в зал во время концертов, он смотрел с чердачного балкончика. Конечно, видно было только макушки артистов, зато слышно прекрасно. У клуба была пристройка. Деревянный большой, высокий дом на высоком каменном крепком фундаменте. Это первое здание собрания приказчиков. В 30-е годы здесь были две гардеробные, туалет, кинобудка, ресторан, в который днем входили с Ключевой, и здесь же был вход в зрительный зал. Вечерами отдыхающие проходили через третий этаж по коридору, мимо балкона и далее по коридору за балконом, спускались по широкой лестнице в помещение пристройки, шли в ресторан, а затем из ресторана через фойе направлялись в зрительный зал или возвращались обратным путем на балкон. В 1942 году в клубе обосновался госпиталь. Мы, дети, наблюдали, как привозили медицинское оборудование, много кроватей, столов, помогали носить постели, подушки, разную посуду, котелки… Госпиталь, слава богу, не пригодился, летом 1943 его закрыли, клуб освободили. Во второй половине 1943-го клуб приютил коллектив московского театра «Ромэн» – они у нас жили и давали интересные спектакли. Мы познакомились со знаменитыми в то время цыганскими актрисами Жемчужной и Лялей Черной. Ляля научила меня танцевать цыганочку и подарила монисто. Война еще продолжалась, а помещение клуба арендовал драмтеатр ТОФ, они проводили репетиции и ставили спектакли: «Светит да не греет», «Нашествие», «Не в свои сани не садись», «Дуэнья». После войны клуб в аренду снял наш ТЮЗ, пока строился их собственный театр. Вместо ресторана в пристройке к клубу сделали столовую, обслуживавшую студентов ДВПИ, а вечером она превращалась в кафе со скромным меню. В 50-х годах мой отец стал работать в ДВМП, но еще при нем в клуб была завезена китайская мебель: тяжелая, но красивая, темно-коричневая, блестящая. Диваны и кресла с высокими спинками, украшенными выпуклыми драконами, цветами, вензелями. Их установили в среднем малом зале, тут же огромный круглый стол на внушительных ножках в виде туловищ драконов и стулья, так же затейливо украшенные. В комнате отдыха поставили шахматный столик, небольшой круглый стол, два кресла и ширму с перламутровой инкрустацией. В директорском кабинете поставили массивный кабинетный стол, красивейший огромный книжный шкаф с ящичками, разных размеров полочками, а дверцы шкафа были стеклянные, узорно вырезанные. Уж не помню, сколько лет эта мебель радовала клубных посетителей. Однажды утром к нам пришла бригадир техничек и сказала: «А в залах нет китайской мебели». Оказалось, ночью мебель по чьему-то распоряжению вывозили через двери большого зала, говорили – или на правительственную дачу, или в какой-то музей. А еще позже на глазах у работников клуба выковыривали паркет из залов. Большую его часть вывезли, где он уложен – не знаем». Любовь БЕРЧАНСКАЯ Фото: Алексея ВОРОНИНА, со страницы Пушкинского театра на сайте ДВФУ