Наши люди. Подкаст «Городского репортера». Выпуск № 3 от 20 марта 2020

Гость третьего выпуска подкаста «Наши люди» — казак, художник, поэт и музыкант Максим Ильинов. Он расскажет о том, каким способом можно расставлять ценники на картины, почему ростовский реализм сложно сочетаем с искусством, как в один момент чуть не потерял все, вплоть до семьи, а также попытается раскрыть секрет «а ля паче». Текстовая версия Андрей Рослый: Всем привет! Это снова подкаст «Городского репортера» «Наши люди». И с вами Андрей Рослый и Валерия Казарова. Валерия Казарова: Привет! Андрей Рослый: Сегодня у нас в гостях потомственный казак, художник, поэт и музыкант Максим Ильинов. Максим, привет! Максим Ильинов: Здравствуйте, ребята! Очень рад. Валерия Казарова: Мы тоже! Подскажите, Максим, есть какие-то традиционные приветствия у казаков? Максим Ильинов: На Дону? Здорово живете! Отвечают: «Слава Богу». Есть формы «здорово дневали», «здорово ночевали». Андрей Рослый: Ну, тогда поехали. Здорово живешь, брат! Максим Ильинов: Слава Богу, брат! Валерия Казарова: Максим Ильинов — донской казак, многодетный отец. Изобрел новый жанр в искусстве — казачий поп-арт, главный художник казачьих национальных спортивных игр «Шермиции». За плечами — более 100 персональных и совместных выставок. Во время Чемпионата мира его работы выставлялись в самых посещаемых местах города: фан-зоне и аэропорту «Платов». Основатель рэп-группы «Атаманский Дворец». Автор поэтического сборника «Неудобно». И у меня сразу вопрос вдогонку. Вы донской казак или кубанский? Потому что я так понимаю, что детство вы провели в Кропоткине в Краснодарском крае? Максим Ильинов: Да, в Кропоткине. Валерия Казарова: Вы там родились? Максим Ильинов: Нет, я родился проездом в Запорожье. То есть по факту: географически я — кубанский казак, а про крови — донской. Андрей Рослый: Это важно к каким казакам ты себя относишь — к донским или кубанским? Максим Ильинов: Вообще, знаете, я сторонник такого мнения, что, если человеку нечем гордиться, то он начинает гордиться своим народом. Это спорно звучит. Но я люблю личности как таковые. И народ воспринимаю цельным, начиная от Терека, Кубани, Дона, Астрахани, дальше — Урал, Сибирь и вплоть до Владивостока. Все одно и то же. Единый адат, культурный код, система поведений, моторика народа, одежда, этика, эстетика, литература, фольклор (ну он чуть-чуть отличается). Цельный народ. Андрей Рослый: Скажи, пожалуйста, почему казак — это национальность? Максим Ильинов: Вы знаете, в последнее время, уже наломав копья, языки уже болят, мы просто говорим: «Ребят, у нас есть 26 статья Конституции РФ, все, идите гуляйте». Каждый человек выбирает свое вероисповедание и национальность, какую хочет. Пускай, даже которой нет. Не важно. Мы знаем, что казаки — это народ. У нас древняя история: мы знаем сословный период нашего народа, который при Петре I случился. Часть казаков воспринимает его негативно, что укоренились у населения как сословия, но другая часть воспринимает наоборот позитивно, потому что в некой мере произошла консервация, естественная. У нас гиперактивный народ, нереально агональный, пассионарный. И вот эта взрывная бочка постоянно была на Дону. Такой концентрат темпераментных мужчин при этой невероятной рождаемости. Просто Дон бы лопнул. И, представляете, все расселялось. Но при всем этом не потерялся национальный код у казаков. Лишь из-за того, что произошла эта сословная консервация. Например, тех проблем, которые есть у русского народа, казаки избежали. А это бесконечные расколы. Из-за чего в целом русское общество не говорит на одном языке. Даже внутри одной семьи бесконечные скандалы. Этот с Навальным ходит, этот — за Путина и крепкую власть, этот еще куда-то. Я не верю, я атеист, я православный. Я кайфую на Гоа и ищу себе там практики. Андрей Рослый: Только не обижайся на вопрос. Если сейчас мы посмотрим на последние возможности поправок в Конституцию. Грубо говоря, можешь сказать: казаки — за Путина или против? Казаки — за либералов или против? Или все гораздо сложнее? Максим Ильинов: Во-первых, политические предпочтения никакого отношения к национальному коду не имеют. Это абсолютный факт. Во-вторых, для понимания людей сделаем маленькую корректировку. Казачество и казаки — это немножко разные вещи, потому что казачество — это некий способ служения по нашим традициям. В современном казачестве люди находятся на государственной службе. У казачества вопрос предпочтений все-таки может как-то корректироваться с властью, потому что государственная служба, а у казаков, как у народа, у всех разные политические предпочтения, но они никак совершенно не влияют на нас. Валерия Казарова: Не стыдно за тех людей, которые разгоняют митинги? Между собой вы собираетесь и думаете: «Етить колотить, как могут ребята». Это же влияет на современный образ казака? Максим Ильинов: Слушай, вот смотри. Народу это без разницы. У нас огромная плеяда мощнейших режиссеров, политиков, мэров городов. Собянин один чего стоит. Нам интересно просто жить, мы не смотрим на те процессы, которые происходят, потому что они сами собой растолкутся, это дело времени. Перекосы есть, но, если взять госслужбу в Росгвардии, то там тоже есть свои проблемы. Те, кто на митингах кипишуют, у них тоже есть свои проблемы. Кризис — это нормальное состояние общества. Я к этому в последнее время отношусь нормально. Единственный вопрос: сейчас будет перепись 2020. Я задавал вопрос организатором по поводу народа. Они убрали список национальностей, это правильно. Мне абсолютно безразлично какого человек происхождения. Кого-то это заботит, меня совершенно нет. Андрей Рослый: Я вот историю вспомнил, я вообще филолог по образованию. У нас была практика диалектологическая. Мы должны были ехать по региону, по отдаленным районам Ростовской области, и беседовать с казаками, перенимать говор. Мы записывали говоры и темы в специальную тетрадочку. Одна из тем была: «Как казаки относятся к иностранцам, иноземцам?» Я как сейчас помню, мы пришли в один дом, всегда все радовались и открывали нам дверь, но в станице Грушевской приняли нас за мормонов, я не знаю почему. Максим Ильинов: Классная станица. Андрей Рослый: Да, но тогда мы так не считали. Потому что три дрыща пришли с папочками, с диктофончиками. И мы такие ходим и стучимся в дома: «Здравствуйте, мы студенты из Ростова-на-Дону. Можете нам помочь, пожалуйста. И все закрываются и начинают кричать: «У нас своя вера». Мы думаем: «Ну, ладно, хорошо». Никто не открывает дверь, мы соответственно понимаем, что нужно поворачиваться и идти в восвояси. Максим Ильнов: Солнце заходит… Андрей Рослый: Да, смотрим, собирается народ.  Говорят: «Что, ребят, проповедуете?» А народ немаленький. Ничего выкрутились, рассказали, что мы бедные студенты, не бейте дяденька. Потом отлично все: со всеми пообщались, недоразумение было снято. Так вот: в один дом зашли к деду. Начали с ним беседовать, и дед сказал: «Ну, а что с иностранцами?» Не было никаких проблем с иностранцами, жили с нами всегда. Если кто-то начинает, не помню слова, условно, бузить, то мы его на круг и аля паче. Ну он «аля паче» сопроводил характерным жестом. Максим Ильинов: Воспитательный процесс. Андрей Рослый: С тех пор я понял, что равенство и братство в ходу: приезжай и живи, только есть определенный уклад. Если ты этот уклад не нарушаешь, то ты наш, если нарушаешь, то на круг и аля паче. Ты говорил про то, что казаки решают свои споры как-то по-особенному. Как это происходит, если не секрет? Давай раскроем секрет аля паче. Максим Ильинов: Всех секретов рассказывать я, конечно, не буду. Мы понимаем, в какой сере мы живем. И я сейчас не про цвет, а про взрывоопасность. Все казачьи регионы, как бурлящее вино. И может так лупануть! Мы всегда на вулкане жили, живем и жить будем. И вопрос решения каких-то конкретных ситуаций он гораздо деликатней, чем где-либо, потому что, знаете, как у нас легко на Кавказе поссориться и как тяжело помириться. Но взаимопонимание у нас есть со многими, и в основе все-таки — дружба. Валерия Казарова: Донские казаки — они какие? Максим Ильинов: Верхние больше на меня похожи, нижних называют «черкасня»: мелкие, голубоглазые, вороные волосы, хлесткие. Валерия Казарова: Красивые? Максим Ильинов: Ой, красивые. У меня есть друг Роман Владимирович —голубоглазый красавец вообще, похож на актера, который в «Миссия невыполнима» снимается. Андрей Рослый: По моей информации, мне тут Лера справочку подготовила, стоимость твоих картин… Максим Ильинов: Миллион рублей? Андрей Рослый: От 5 до 15 тысяч евро. Максим Ильинов: А ты знаешь, как прикольно цены ставить? Короче, это тема вообще. Там идет как на бирже зигзагообразно. Вот ты сделал выставку, к примеру, весят картины. Сидишь вечером, разбил копилку, набрал на какой-то пакет креветок, пива самого дешевого взял. Сидишь пьешь. Денег нет. «Ну, в гроб же я их не понесу», — диалог сам с собой. — «Так будут висеть у людей, радовать глаз. Ну, поставлю 20 тысяч, 50 тысяч, за эту — 100. Потом пиво играет уже, думаешь: «Так, 30 персональных выставок. BBC и Fox News про тебя фильмы снимали, на аукционах картины улетают. Эта — 300 тысяч, эта — 500, эта — 800. Эта — миллион». А ты же пишешь цены. Андрей Рослый: А потом пиво заканчивается… Максим Ильинов: А потом наступает, как говорит мой друг Славик, реализм. А ростовский реализм — с искусством сложносочетаем. Да, наверняка, эти картины будут стоить дорого, и они дорогие, но просто они пока — не там. Тут никакими миллионами не пахнет, потому что это не Москва, Питер или, тем более, Европа. В год могут две-три работы приобрести. Мне звонили знакомые: «Макс, работы посмотрели — просто бомба. Вот эти ценники, там сметут все». Проблема с вывозом. Андрей Рослый: Слушай, я слышал такую байку, чтобы вывести произведение искусства за границу, ты должен предоставить на таможне справку, что произведение искусства художественной ценности не представляет. Максим Ильинов: Хочешь прикол? Это для художника стилистический кайф. Короче, девочка закала портрет своего мужа, в Лондоне она живет. Переслала через сестру деньги, я написал. Класс! Я иду в Минкультуры, у меня там знакомая женщина. Говорю ей: «Сделай справку на вывоз». Я сфоткал работу. Звучит знаешь как (эта же справка летит и в Лондон тоже): «На работе изображен портрет брутального, красивого, мужественного человека. Сразу видно, он крайне успешен: эти волосы, этот взгляд, этот нос. Рука мастера, видимо, очень опытная. Художник неимоверно талантлив, стилистически точен, прекрасно образован. Работа блистательная, займет достойное место в любой коллекции. Не имеет совершенно никакой ценности для российской культуры. Можно вывозить». Валерия Казарова: Ваш продюсер Сергей Пименов, который, кстати, тоже был в гостях у нас, говорил, что у него было много жен. Единственный человек из его окружения, чью семью он может назвать в качестве примера, эта ваша. Он это объяснил православием.  Нам нужны секреты! Максим Ильинов: Смотри, в любом интервью, когда действительно начинаешь говорить о том клее, который есть, потом люди всегда говорят: «Ой, ну, опять эти прописные истины». Но хайпа не получится. Семья воспитывается. Это очень такой сложный процесс. Знаешь, интересный день Великий четверг, когда мы ноги друг другу моем в семье. Господь мыл ученикам. Очень интересно, я и по себе наблюдаю. Ну, вот как дети. Тихон поругался с Варей, он ее любит, если ее обидят во дворе, он будет за нее драться, но тут у них личное. Все: нашла коса на камень! И тут наступает Великий четверг, он знает, что нужно помыть Варваре ноги, вытереть полотенцем, обнять и сказать: «Прости меня моя любимая». Думаете, это просто? Это вообще не просто. Или я обозлился на жену, и чего я, глава семьи, перец, великий художник мою Даше, которая оставила там карьеру, занялась семьей и поддерживает меня, ноги. Но дети это видят, они воспитываются на этом. И в критичных ситуациях, а их было уже много в нашей семье, они находили в себе силы друг друга простить, находили в себе силы друг другу помочь, отдать последнее. В этом плане в православии есть все ответы на все вопросы. Валерия Казарова: В заключении мы бы очень хотели попросить вас зачитать несколько четверостиший из ваших треков. Братка, ступай по жизни с верой в сердце, Пока нет кода к дверце, и есть шанс погреться, Пока жива хозяйка, вера в чудо теплится. Я заложник обстоятельств, она ветра пленница. Исходили поперёк дороги-вены, Мы носители чумы, спаренные верой, Кабы не чинили сен вороны-серы, Мы бы многое успели, кану в лету За станицею станица, километры пыли… Андрей Рослый: Очень круто! Прекрасно пообщались, спасибо за беседу. Это был Максим Ильинов. Пока.