В одном строю: Михаил Лейбман убежден, что военный строитель должен уметь делать все
«СГ»: Михаил Евгеньевич, расскажите о строительной династии Лейбманов.
Михаил Лейбман: Мой дед строил железные дороги. Отец был военным строителем, служил в системе Главспецстроя. После второго ранения в Великую Отечественную он получил инвалидность и еще во время войны поступил в МИСИ, который и закончил в 1948 году. После института работал в управлении «Подводречстроя» в знаменитой организации «ЭПРОН», строил шлюзовые системы на канале Москва — Ока (ныне в системе канала имени Москвы). А потом перешел в систему Главспецстроя и практически с нуля участвовал в переустроительстве эвакуированного в ходе войны в Казань завода № 22 в Машиностроительный завод имени М.В. Хруничева (ныне одноименный Государственный космический научно-производственный центр). А уже по моим стопам пошел и один из сыновей, тоже строитель.
«СГ»: Если позволите, тогда сразу перейдем к болезненной, наверно, для вас теме. Некоторое время назад был ликвидирован Спецстрой России. Тем не менее для целей Минобороны строительство необходимо. И мы знаем, что этот пробел пытаются закрыть новообразованной Военно-строительной компанией (ВСК)…
М.Л.: По моему мнению, расформирование такой структуры было большой ошибкой. Разрушать легче, чем строить. Спецстрой России создавался 65 лет. Для него специально отбирался рабочий и инженерный состав, люди воспитывались там по окончании техникумов и институтов. Я пришел туда простым мастером и последовательно рос, не перепрыгнув ни одной ступеньки. Именно так воспитывался кадровый костяк Спецстроя. Ничего подобного в нашей стране — СССР, России — никогда не было. Это было уникальное предприятие.
Возможно, через какое-то время ВСК наработает те же компетенции и квалифицированный кадровый состав, но пока вынужден констатировать, что там гораздо больше менеджеров, чем собственно строителей. Впрочем, так бывает всегда, когда что-то начинается с нуля. Главспецстрой тоже ведь начинался с командиров и комиссаров, потому что инженеров тогда особо-то и не было. Кстати, при Спецстрое России работали свои учебные заведения — ПТУ, специальные учебные центры, даже существовал военно-строительный университет Спецстроя России. В общем, очень жаль, что весь этот процесс пошел не эволюционным, а революционным путем.
«СГ»: Михаил Евгеньевич, вы практически всю жизнь проработали в системе Спецстроя, начав с самых низов. Расскажите, какие самые памятные объекты вам довелось строить?
М.Л.: Когда-то я пытался считать объекты, в строительстве которых мне довелось участвовать, но когда их число перевалило за тысячу, считать перестал. Какие из них больше всего запомнились? Трудно сказать. Тем более, что о ряде «ударных строек» я даже пока не имею права рассказывать широкой публике.
Дорожу и горжусь всеми стройками. В этом особенность того времени, когда Спецстрой был отдельной федеральной службой новой России, подчиненной непосредственно главе государства. И наибольшего расцвета Спецстрой достиг именно в этот период. Задачи Спецстрою ставил президент страны, иногда лично, иногда через председателя правительства, секретаря Совета безопасности. Поэтому отдельные объекты памятны тем, что ставились такие задачи, которые приходилось решать вопреки действующим нормативам и порядкам. Например, президент поручил обустроить социальную сферу на базе подводных лодок в Вилючинске. Однако на Камчатке особо высокая сейсмичность, много действующих вулканов, а нормативы тех лет просто запрещали строительство серьезных сооружений в сейсмичной зоне, тем более в зоне вечной мерзлоты. Но команда главнокомандующего была дана, и мы построили объекты, аналогов которым нет в подобных зонах. Для выполнения этой задачи инженеры Спецстроя сами проектировали и несли полную ответственность за каждое сооружение, за что вилючинцы нас до сих пор благодарят.
«СГ»: Какая стройка оказалось для вас самой сложной?
М.Л.: Каждая была трудна по-своему. Были объекты, сложность строительства которых состояла в невообразимо коротких сроках или в очень сложных климатических и организационных условиях. Так что у каждого проекта были свои проблемы, особенности, и сравнивать их не совсем корректно. Поставят тебе задачу — построить с нуля объект, да еще и в такие сжатые сроки, так что «на гражданке» с ума бы сошли... Но к нашей чести в Спецстрое России не было ни одного случая, чтобы объект не был сдан вовремя или чтобы по нему были вопросы после ввода.
Очень непростой, а поэтому и интересной, стройкой для меня стала самая северная база пограничных войск России («Арктический Трилистник»), расположенная на Земле Александры в архипелаге Франца-Иосифа. Это самая северная суша на планете — ближе к Северному полюсу ничего нет. И это был не просто уникальный опыт строительства в зоне вечной мерзлоты, во льдах, это еще и колоссальная удаленность, где сложно было все — от проектирования до логистики (доставки стройматериалов и элементарного попадания строителей на объект). Тем не менее Спецстрой задачу решил — эту базу неоднократно показывали по телевидению. Кстати, именно с нее Герой России Артур Чилингаров пошел в поход на подводной лодке, чтобы закрепить вымпел с гербом страны на Северном полюсе.
«СГ»: Вам пришлось много работать в условиях вечной мерзлоты. Сегодня у России есть большие планы по развитию строительства в этой зоне. В чем здесь, на ваш взгляд, могут быть «подводные камни»?
М.Л.: Сама по себе вечная мерзлота — это большие проблемы, связанные с основаниями и фундаментами. Кстати, в НИЦ «Строительство», где я сейчас тружусь, есть много интересных, уникальных разработок в этой сфере, в том числе связанных с темой термостабилизации грунтов. Значительная работа в этой области проводится, в частности, в НИИОСП им. Н.М. Герсеванова, входящем в структуру НИЦ «Строительство». В свете климатических изменений это становится вдвойне важным.
Вторая сложность — логистика. Сейчас доставка груза на побережье Северного Ледовитого океана — это своего рода подвиг. Даже с развитием Северного морского пути все равно будет очень серьезная финансовая составляющая плюс большие риски. Дороги, в том числе железные, туда еще не пришли, а расстояния таковы, что перевозка строительных материалов, которых там нет по определению, даже нерудных материалов, влетит в копеечку. Технологии для такого строительства должны учитывать этот второй фактор сложности еще в большей степени, чем мерзлоту. Представляется, что надо перевозки туда сокращать до минимума и какие-то материалы и конструкции производить прямо там. Это может быть, предположим, деревянное домостроение, а может, как предлагают специалисты из ЦНИИСК им. В.А. Кучеренко (очень интересная технология!), строительство на основе штампованных металлических конструкций из стального листа. То есть на месте запустить производства по штамповке конструкций из стального листа в рулонах, доставленных с Большой земли.
Поскольку значительная часть территории России лежит именно в зоне вечной мерзлоты, хочешь не хочешь, а придется развивать строительство в криолитозоне.
«СГ»: А куда делись уникальные строительные технологии, освоенные Спецстроем?
М.Л.: Смысл технологий, о которых я говорю, это даже не технологии производства строительно-монтажных работ. Еще в Главспецстрое и позже в Спецстрое России задача всегда ставилась, в частности Николаем Аброськиным (самый известный руководитель Спецстроя РФ), так: чтобы построить промышленный объект для тех видов промышленности, которыми мы занимались, строитель должен изучить и понять технологию производства того объекта, который он строит. Таким образом, если предстоит строить уникальный ядерный объект (я говорю не об атомной электростанции), нужно понимать технологию этого предприятия. То же самое касается радиоэлектроники, авиации, ракетного производства, химии, предприятий оборонной промышленности. Ведь те уникальные ракеты, которые сейчас поставлены на вооружение у нас (и признаны самыми передовыми разработками, по которым Запад отстает на десятки лет), выпускают заводы, построенные Спецстроем России. Эти технологии обеспечены производственными площадями, построенными нами.
«СГ»: Но все же, были же военными строителями разработаны такие технологии или стройматериалы, по которым Спецстрой был бы и сейчас впереди планеты всей?
М.Л.: Ну, скажем, в советское время реальное монолитное строительство, в том числе в области домостроения, тестировали именно в Главспецстрое СССР. И ныне широко используемый гипсокартон тестировали здесь же. Сейчас и то, и другое — обыденность для гражданского строительства. А тогда, в восьмидесятые, мы первые стали использовать эти технологии и материалы. Примеров таких множество. Конечно, в строительстве не так много чисто советских или российских инновационных разработок, надо честно признать: большинство — заимствованные технологии и материалы. Но ведь чтобы освоить эти технологии, надо было научиться и не бояться их использовать.
«СГ»: В чем главное отличие военного строителя от гражданского? Не только же в том, что все надо делать по приказу?
М.Л.: Особость военного строителя в том, что он строит то, что требуется на данный момент. Взять, к примеру, современное жилищное строительство. Сейчас очень красиво и технологично строят, но ведь там все заточено именно под жилье, а люди, которые в этой сфере работают, умеют это делать хорошо. Военный же строитель должен уметь делать все: сегодня ему надо строить жилье, завтра — приступать к возведению завода по выпуску подводных лодок или уникальной электроники, послезавтра — химического предприятия или ядерного объекта. И каждый со своей спецификой. То есть военный строитель должен обладать более широким диапазоном знаний и умений.
«СГ»: Михаил Евгеньевич, сегодня есть возможность поздравить через нашу газету всех военных строителей с наступающим Днем защитника Отечества…
М.Л.: 23 Февраля — это праздник армии и флота. Но говоря о нем как о Дне защитника Отечества, надо понимать, что защищать свою страну, семью, близких нужно в том числе и строительством объектов, повышающих уровень жизни и обеспечивающих безопасность и обороноспособность России. Я поздравляю всех военнослужащих, кто служил и служит. Но хочу поздравить и тех, кто возводит объекты, которые так или иначе защищают страну и народ!
Досье «СГ»
Михаил ЛЕЙБМАН — российский военный и государственный деятель, генерал-полковник. Окончил факультет ПГС МИСИ-МГСУ. Работал мастером, производителем работ, старшим производителем работ, начальником строительно-монтажного управления в системе Главспецстроя.
Затем последовательно: главный инженер, начальник военно-строительного управления, начальник управления строительства, первый заместитель начальника Спецстроя России.
Позже — проректор НИУ МГСУ.
Ныне главный советник генерального директора НИЦ «Строительство». Заслуженный строитель России.