Под именем смиренным Фёдор
По следам легенды о таинственном монахе
Пролог
Наша версия о перевоплощении императора Александра I в знаменитого старца Фёдора Кузьмича была опубликована в «ЧиПе» в августовском номере 2007 года (очерк «Таинственный монах»). Эта легенда за свою почти двухвековую жизнь не раз подтверждалась и опровергалась на самых разных уровнях самыми разными исследователями, поэтому мы тогда не задавались вопросом, был ли Фёдор Кузьмич ушедшим в скитания императором. Нас больше интересовало, посещал ли таинственный монах Саров? И посещал ли Саров сменивший Александра на троне Николай I? Была ли в реальности та «встреча троих»?
Даниил Андреев считал, что всё было – и Фёдор Кузьмич, и живой Александр, и Николай I, и их встреча в келье Серафима Саровского в присутствии самого старца. «После торжественной службы и трапезы государь удалился в келью настоятеля, – излагал свою версию писатель. – И там в продолжение двух или трёх часов длилась беседа троих: Серафима Саровского, Николая Первого и того, кто теперь трудился в Сарове под смиренным именем послушника Фёдора. Не отсюда ли истоки сложного, ревностного отношения тогдашнего игумена Саровского монастыря Нифонта к преподобному? Что почувствовал Николай, увидев своего предшественника на престоле, родного брата, здесь, в глуши, нарушаемой лишь колокольными звонами, в простой монашеской чёрной рясе?»
Мы оставили эти вопросы читателям.
Наш очерк был замечен и оценён на нескольких творческих конкурсах и нашёл своё место в книге «Дорога длиною в век», выпущенной в Сарове в 2008 году. И мы уже не думали, что вернёмся к этой теме. Но – никогда не говори никогда…
Крутой поворот
«А вы знаете, что тот самый Фёдор Кузьмич, о котором вы писали, похоронен вовсе не в Сибири, а в лесах севера Нижегородчины?» – вопрос, заданный читателем журнала «Чудеса и приключения», заставил нас улыбнуться. С легендами такое случается. Но с другой стороны… История Фёдора Кузьмича так загадочна, что почему бы ещё одной легенде не быть более близкой к истине?
Старец-император ушёл из Сибири от утомительной известности в леса Нижегородчины, чтобы окончить своё земное существование в безвестном и тихом одиночестве? Это крутой поворот! Однако он вполне вписывается в психологический контекст легенды. И он не более крут, чем уход царя в монахи.
Одним словом – поехали!
А ехать нам предстояло на север, за холодную Ветлугу, в Воскресенский район – таёжный край кержаков-староверов. Иван Ситников (один из авторов «Таинственного монаха») буквально горел нетерпением увидеть ту могилу.
Дорога уводила нас всё дальше от дома и всё ближе к тайне. И пока за окнами неприхотливого корейского джипа мелькали русские городки Арзамас, Семёнов, Красные Баки, деревеньки с забавными названиями вроде Разгуляй и Ситники, мы вспоминали ключевые даты этой легенды.
Совпадения
Год 1825-й. Ранняя осень, Таганрог. С одной стороны, он – Александр Благословенный, самодержец, победитель Наполеона. С другой, на нём чёрное пятно – кровь отца. Принимаем за основу: Александр, разочарованный в государственных делах, угнетаемый мыслями о грехе отцеубийства (пусть даже и невольного и искренне нежелаемого), не умирает, а лишь инсценирует собственную смерть. И именно в конце того же, 1825 года в Саровскую обитель приходит неизвестный человек примерно того же возраста. Промежутка времени между «смертью» Александра и появлением странника в монастыре как раз хватает, чтобы спокойно добраться из Таганрога в Саров. К тому же и внешность пришельца по основным параметрам схожа с императорской.
Ещё одно совпадение: именно в том году осенью заканчивается 15-летний затвор Серафима Саровского, и слава его к этому времени становится всенародной. То есть 1825 год стал поворотным и для старца, и для Александра I, и для Фёдора Кузьмича (если это не император, а некто другой)…
Далее – год 1921-й. Вскрытие гробниц Петропавловской крепости. К изумлению свидетелей, гроб Александра I оказался пустым!
И, наконец, портрет старца Фёдора Кузьмича наивной кисти тобольского живописца. Для уверовавших в реальность легенды он красноречивее любых доказательств. «Чело, на «хладный лоск» которого «рука искусства» наводила когда-то тайный гнев, теперь почти грозно, – анализирует портрет один из исследователей. – Губы отчётливо видны между усами и редкой бородой, сжаты с невыразимой скорбью. В глазах, устремлённых на зрителя, – суровая дума и непроницаемая тайна. Горестной мудростью светят эти испепелённые черты – те самые черты, которые видели мы столько раз на портретах императора, именно те. Они преобразились именно в той мере и именно так, как могли преобразить их годы и внутренний огонь подвига. Для того чтобы «подделать» этот портрет, чтобы умышленно (да ради чего?) придать старцу нарочитое сходство с Александром и при этом с такой глубиной психологического проникновения постичь всю логику духовной трагедии царя, для этого безвестный живописец должен был бы обладать прозорливостью гения. Но здесь не может идти речь не только о гении, но даже о скромном таланте: как произведение искусства портрет почти безграмотен».
Вот тебе и глушь!
Ехали мы в Троицкое, считая, что попадём в страшную глухомань, – дорога на карте петляла среди тайги и заканчивалась тупиком среди стариц Ветлуги. Густая, ещё со снегом под тёмными елями тайга, отвратительная дорога и редкие деревеньки с брошенными домами вроде бы подтверждали наши ожидания.
Однако село оказалось совсем не таким, каким его рисовало воображение. Сразу на околице большая турбаза, конюшня, крепкие, в русском стиле строения, вольеры с дикими животными: волки, лиса, енот, красивые голуби, из-за забора смотрит на гостей высокомерный верблюд, по двору бегает длиннохвостый фазан, лёгким махом носится борзая… Рядом с конюшней ремонтируются байдарки – сойдёт лёд с Ветлуги, начнётся водный сезон.
Устроившись на турбазе и поговорив с местными жителями, мы направились к храмам. Их тут два: летний Троицкий и зимний Зосимы и Савватия Соловецких Чудотворцев. Оба деревянные. И, как оказалось, весьма древние. Троицкий – 1713 года постройки; храм Зосимы и Савватия помоложе – ему полторы сотни лет. За церковной оградой увидели ту самую могилу. Каменное надгробие с выбитыми на нём рисунками говорило о том, что похоронен здесь не простой священник и не обычный человек. Но кто? И почему местные считают, что это могила знаменитого старца? Это нам предстояло узнать только на следующий день, когда мы встретились с хозяином базы Александром Пироговым и его женой Татьяной.
Существует предание…
– Так что же с легендой? – разглядывая сокола в надвинутом на глаза колпачке, спокойно сидящего на жёрдочке у камина, и оружие, развешанное на стенах кабинета, спросили мы хозяина. – Что за могила у храмов?
– Нет-нет, эта могила к Фёдору Кузьмичу отношения не имеет. Но тайна, связанная с ней, не менее интересна. И тоже касается царской фамилии!
Итак, могила не та, однако Троицкое всё же связано с нашим героем. Оказывается, существует предание, основанное на рассказах старожилов и некоторых косвенных сведениях, согласно которому Фёдор Кузьмич побывал-таки в селе! Ещё до того, как попал в Сибирь. Это хорошо увязывалось с версией о посещении старцем Саровского монастыря.
– Как только мы появились в Троицком, услышали от местных, что Александр I жил и похоронен здесь, – поддержала разговор Татьяна. – Чтобы как-то опровергнуть или подтвердить эту версию, мы начали «копать» в исторических документах. Выяснилось, что Александр – Фёдор Кузьмич не мог быть здесь похоронен. Но есть загадка, возможно, связанная с ним. Над царскими вратами в церкви изображены императорская корона и скипетр. Это возможно только в том случае, если здесь жил или молился император. Вот и всё, что мы можем определённо сказать, остальное просто легенды…
– Там не только скипетр и корона, там ещё и морской кортик, – добавил Александр. – А плавали у нас по морям лишь Пётр и Александр. Но об отношении Петра к старообрядцам известно. Остаётся Александр – и это единственная зацепка.
В принципе, император мог посетить и Саровскую пустынь, и Троицкое, но это из серии «может быть»…
– Известно, – продолжила Татьяна, – что в конце своего правления Александр стал очень набожным, посещал святые места, монахов, церкви. Если принять версию, что он закончил жизнь под именем Фёдора Кузьмича, то с момента его исчезновения из Таганрога и опознания в Фёдоре Кузьмиче прошло одиннадцать лет. За это время он вполне мог побывать здесь.
– О нашей церкви нет никаких документальных свидетельств. Мы направляли запросы в разные архивы. Приходили лишь обрывочные сведения, но мы всё-таки выстроили их и получили довольно ясную картину. Обе церкви существовали в 1670 году. Но в 1870-м церковь Зосимы и Савватия обветшала и «чаяниями прихожан» была вновь отстроена. Правда, местные жители и батюшка считают, что год основания Троицкой церкви 1713-й… Но то, что в 1670-м здесь был монастырь, подтверждается документами; и назывался он Бабьегорская и Черноезерская пустынь, что на Красной горе. То есть даётся точный адрес Троицкой церкви, причём он сохранился в книге, подаренной нашей церкви «в упомин родителей от Богдана Андроникова», который был личным садовником царя Алексея Михайловича.
То есть эту книгу – синодик – прислали из Москвы, следовательно, даритель был родом отсюда и наверняка был не простым садовником.
В 1713-м здесь, скорее всего, открыли приход, вот почему связывают эту дату с рождением самой церкви.
Есть также сведения, что церковь строили соловецкие монахи, бежавшие сюда во время раскола. С Соловков они принесли с собой самое ценное – иконы.
Чисто гипотетически
Вот такая получилась история – шли по следу одной легенды, а наткнулись на другую…
В принципе, разгадать загадку Александра-Кузьмича сегодняшняя наука может довольно легко, размышляли мы на обратном пути. Во-первых, нужно вновь вскрыть гроб в Петропавловской крепости; естественно, в присутствии священников, учёных-криминалистов, в строжайшем соответствии с юридическими нормами. Если есть в гробу останки, нужно провести экспертизу. Если нет, взять пробы с внутренней стороны гроба, чтобы выяснить, были ли в нём когда-нибудь чьи-либо останки. Такую же процедуру следует провести с останками Фёдора Кузьмича. Кроме этого, необходимо взять частицы останков детей Александра I, его брата Николая I и других членов фамилии. Всё это вполне выполнимо. Экспертиза с огромной долей вероятности установила бы идентичность (или её отсутствие) этих исторических фигур.
В дороге же родилась и довольно интересная идея: что, если просчитать и реконструировать путь Фёдора Кузьмича от Таганрога до Тобольска? Пусть чисто гипотетически, по косвенным данным – легендам и преданиям. Возможно, получится несколько вероятных маршрутов. Но не выведут ли они на города, в которых живут легенды о необычном страннике, побывавшем там?
Пока таких пунктов между Таганрогом и Тобольском мы знаем меньше десятка – Саров, Троицкое, Красноярск, Красноуфимск, Томск (село Зерцалы)… Причём самая неясная часть пути как раз на отрезке Таганрог – Саров. Правда, если старец действительно побывал и в Сарове, и в Троицком, то ещё неизвестно, где раньше. По логике, скорее всего, в Сарове.
Эпилог
В чём, собственно говоря, суть этой легенды? Пожалуй, в том, что человек должен отвечать за свои поступки, за свои вольные или невольные грехи. Причастен ли Александр к смерти своего отца, или полупричастен, или не причастен вовсе – грех отцеубийства навсегда останется на нём. Тема искупления волновала, волнует и будет волновать людей. Недаром легенда о Фёдоре Кузьмиче так сильно занимала Льва Толстого. Ведь и его неудачное паломничество в Оптину пустынь, и его уход из Ясной Поляны чем-то напоминают уход Александра. Толстой не раз разговаривал о Фёдоре Кузьмиче с великим князем Николаем Михайловичем (тот даже подарил писателю свою книгу «Легенда о кончине императора Александра I в Сибири в образе старца Фёдора Кузьмича»).
В 1905 году Лев Николаевич приступил к работе над повестью «Посмертные записки старца Фёдора Кузьмича», которая осталась незаконченной. Не исключено, что именно легенда о старце так ярко отозвалась в поздних произведениях – «Отец Сергий», «Живой труп», «Записки сумасшедшего».
Сам Толстой склонялся к тому, что Александр I и Фёдор – разные люди, но при этом писал: «…пускай исторически доказана невозможность соединения личности Александра и Кузьмича, легенда остаётся во всей своей красоте и истинности».
Понимаете – «и истинности»…
Александр Ломтев и Иван Ситников