Прогулки по Якутску с экскурсией Якутского музея имени Ярославского заинтересовали горожан

Якутский музей имени Ярославского запустил новый проект – «Прогулки по старинному Якутску», следы которого сложно найти, если хорошо знающий человек не покажет и не расскажет.

Пешие экскурсии по историческому центру города от территории музея до площади Дружбы с заходом в Старый город проводит заведующий сектором истории Сергей Слепцов. Первая прошла в минувшую субботу, собрав неожиданно много народу.

В наиболее подходящем формате

Все экскурсанты стоически выдержали два с половиной часа ходьбы в довольно-таки хорошем темпе, за что были вознаграждены интереснейшими историями о прошлом форпоста России на Дальнем Востоке.
– Сам я когда-то побывал на четырехчасовой экскурсии по Москве, и это было намного жестче. Но автобусные экскурсии по Якутску проводить проблематично: только начнешь рассказывать об одной исторической достопримечательности, а она уже далеко позади – с парой-тройкой других. Пеший формат – наиболее подходящий.

Маршрут начинается с нашего музея, и это неслучайно, потому что он расположен в одном из знаковых мест старинного Якутска, у которого такая же длинная история, как и у не сохранившегося Якутского острога. Именно здесь в середине XVII века, а именно в 1663 году, был заложен Спасский мужской монастырь – старейший на северо-востоке России, центр миссионерства в Якутии, на Камчатке и в Русской Америке, откуда отправлялись в разные стороны на десятки тысяч верст.

Место для него выбрали за городом, где не было жилых построек, на холме – довольно высоком для долины Туймаада, так что близость озера (ныне засыпанного), которое в мае-июне, когда река разливалась, соединялось с городской протокой, никак ему повредить не могла. Озеро назвали Монастырским.

За время своего существования Спасский монастырь горел около четырех раз – в конце XVII века, в XVIII веке, а в XIX-м пережил два пожара. Несколько раз загорался и в ХХ веке, хоть и с менее разрушительными последствиями. Поэтому от него сохранились лишь фотографии конца ХIХ-ХХ веков, которые я использую во время экскурсий.

«С вещами на выход!»

– Единственная сохранившаяся постройка, которую условно можно отнести к комплексу Спасского мужского монастыря – так называемые Архиерейские покои, в которых располагается ныне закрытый на ремонт старый корпус нашего музея. В реестре памятников он называется «зданием Якутского областного музея».

История его такова: в 1910-х годах в монастыре случился очередной пожар, во время которого сгорел старый деревянный дом настоятеля, после чего его решили отстроить в камне. Проект разработал главный якутский архитектор того времени Клементий Адамович Лешевич. К строительству приступили в 1915-1916 годах, но достроили только до уровня второго этажа, не успев возвести перекрытия.
В годы гражданской войны монастырь сильно пострадал. К тому времени монахов в нем оставалось мало. В 1920 году они подали петицию советским органам о выделении средств на содержание обители. Нетрудно догадаться, каков был ответ, после чего монастырь самораспустился.

А в 1925 году, ровно сто лет назад, руководивший республикой ЯЦИК – Якутский центральный исполнительный комитет передал пустующую территорию Якутскому областному музею, который на тот момент остался фактически на улице после того, как сотрудников «попросили» из исторического здания, где сейчас находится Национальная библиотека. Дело в том, что оно – самое большое, красивое в Якутске и, что немаловажно, очень удачно расположенное, – было в те годы местом проведения всех собраний и съездов, музей этим заседаниям только мешал, и в 1921 году его выставили за дверь.
После четырех лет в подвешенном состоянии он вселился в «покои», где никогда не жил ни один архиерей: и здание, надо сказать, быстро, в течение года, достроили.

О памятной арке
и бойне в Якутске

– Главный вход на территорию монастыря, а потом – музея был на месте нынешнего павильона с китом. Ворота мощной ограды выходили на обширную площадь, которую с Большой улицей (ныне проспект Ленина) связывал очень оживленный Монастырский (в ХХ веке – Музейный) переулок. Это была часть центральной улицы еще с тех времен, когда и улицы как таковые еще отсутствовали, а она уже связывала Якутскую крепость на южной окраине города со Спасским монастырем на северной. Сейчас единственное напоминание об этом переулке – арка жилого дома, выходящая на площадь Орджоникидзе, которая появилась только для того, чтобы взгляды горожан не упирались в глухую стену там, где они привыкли видеть очень интенсивное движение.

Справа от бывших главных ворот, если стоять к ним лицом, располагается мемориальный дом-музей Емельяна Ярославского, где он жил в 1915-1917 годах, работая хранителем-консерватором областного музея, а по сути – его директором, потому что рабочая ставка была одна. Надо сказать, что это один из двух памятников федерального значения, имеющихся на территории Якутска, правда, стоит он не на своем месте, его сюда перенесли.

То же самое относится к нашей следующей достопримечательности – дому Монастырева, вернее, его копии, возведенной на территории музея в память об оригинале, стоявшем на Большой улице (проспект Ленина) – там, где сейчас офис Азиатско-Тихоокеанского банка. В 1889 году «Монастыревка» прогремела на весь мир: все газеты от Парижа до Нью-Йорка, включая лондонскую «Таймс», трубили о «бойне в Якутске».

В тот год у нас состоялся переход власти: губернатор, срок полномочий которого истек, передал дела исполняющему обязанности – вице-губернатору Осташкину. В советской историографии принято было писать, что он решил ужесточить меры содержания политических ссыльных, но вообще-то об ужесточении речь не шла. Он просто решил следовать букве существующего тогда закона, выслав скопившихся в Якутске «государственных преступников» по местам отбытия наказания – в Среднеколымск, Верхоянск и так далее, куда они ехать категорически не желали.

«Примерно наказать!»

– Еще один момент: политссыльные путешествовали отнюдь не налегке – на одного человека требовалось порой до десяти подвод, ведь они везли с собой не только домашний скарб, но и, скажем, личные библиотеки с прилагающимися к ним книжными шкафами и прочей мебелью. Осташкин же, следуя инструкции, твердо заявил: «Не более 16 пудов!»
Это и стало поводом для сбора недовольных в доходном доме Монастырева, где их лидеры снимали несколько квартир, чтобы подать коллективную жалобу вице-губернатору, что тоже шло вразрез с законами Российской империи. В индивидуальном порядке жаловаться было можно, коллективно – нет.

В итоге Осташкин отдал распоряжение местной воинской команде и Полицейскому управлению задержать зачинщиков и участников. Протестующих набралось человек 30, и примерно у половины было оружие – револьверы и одно ружье, при этом они весьма грамотно заняли стратегическую позицию на центральной улице, чем рассекли город пополам, что и заставило местные власти приступить к решению этой проблемы силовым путем.
В ходе перестрелки один полицейский был убит, пятеро ранены. Среди политссыльных жертв было больше – десять человек убито и тяжело ранено.

Когда доклад о произошедшем в Якутске лег на стол Александру III, тот начертал резолюцию: «Примерно наказать!», после чего участников вооруженного протеста судили не гражданским судом, а военно-полевым. Троих приговорили к повешению, пятерых – к вечной каторге, оставшихся – к разным срокам, причем суд еще и проходил по ускоренной процедуре. Прогрессивное общество сочло это бессудной расправой.

Казнь тоже провели в кратчайшие сроки, причем одного из приговоренных, Когана Бронштейна, который не мог стоять из-за полученной в перестрелке раны, поднесли к виселице во дворе Якутской тюрьмы прямо на кровати, подняли с нее и сунули в петлю.
Могила монастыревцев сохранилась до наших дней на еврейском кладбище – вместе с памятником, поставленным по горячим следам, в 1890 году.

Великая Северная экспедиция

– Напротив копии «Монастыревки» у нас стоит копия дубль-
шлюпки «Якуцкъ», оригинал которой был построен на Якутской судоверфи в 1735 году для участия в экспедиции Западно-Ленского отряда Великой Северной экспедиции под командованием Витуса Беринга, которому наряду с Куком и Лаперузом выпала честь – вместе с тяжелейшими испытаниями – завершить эпоху Великих географических открытий, начатую Колумбом, Васко да Гамой, Магелланом. Для Якутии же I и II Камчатские экспедиции были центральным событием XVIII века.

В этом году мы отмечаем 300-летие начала I Камчатской экспедиции. В принципе, «Якуцкъ» относится ко второй, но они проходили одна за другой, и Беринг в общей сложности провел у нас три года, что довольно много. Почему? Потому что, помимо трудностей географически-климатического характера, ему пришлось столкнуться тут с тихим саботажем местных властей. Открыто противодействовать капитану-командору, наделенному обширными полномочиями, они не могли, но помощь оказывать, скажем так, не спешили. И в этих условиях Берингу пришлось налаживать всю логистическую цепочку поставок продовольствия и остального необходимого для экспедиции.

Повлияла ли она на развитие Якутии? Еще как. Можно провести параллель с трассой АЛСИБа в годы Великой Отечественной войны, когда были построены аэродромы, налажена логистика, а после нее всем этим стали пользоваться уже в мирных целях. А Камчатским экспедициям мы обязаны появлением Навигацкой школы (кстати, находилась она, по сохранившимся документам, на территории Спасского монастыря), Охотского порта и Охотского тракта, связывавшего Якутск, а через него и всю Россию, с ее заокеанскими владениями.

По просьбе Французской Академии наук

– Первые астрономические наблюдения в Якутске тоже провели участники академического отряда Великой Северной экспедиции Красильников (на тот момент студент) и затем в 1768 году – Исленьев. Кстати, сделано это было по просьбе Французской Академии наук, обратившейся к русскому правительству.

По маршруту экскурсии у нас есть несколько объектов, в той или иной степени связанных с историей I и II Камчатских экспедиций. Если же говорить о дубль-шлюпке «Якуцкъ», то она была построена на пару с ботом «Иркутскъ». По заданию Адмиралтейства оба судна сначала должны были, пройдя по Лене, разделиться: боту предписывалось идти на восток, дубль-шлюпке – на запад, исследуя и нанося на карту побережье Ледовитого океана.

«Якуцку» досталось больше славы, потому что на нем путешествовала первая полярница – жена капитана Василия Прончищева Татьяна. Для обоих это путешествие закончилось, как известно, печально: отправившись в свой поход в 1735 году, супруги погибли друг за другом в 1737-м. Но экипаж со своей задачей справился, установив мировой рекорд по заходу в самые северные широты, побитый только в XIX веке, а составленные Западно-Ленским отрядом карты уточнили только в начале ХХ века.

Копия дубль-шлюпки была построена в 2016 году по сохранившимся историческим чертежам, и по ней можно судить, в каких условиях русские мореплаватели XVIII века совершали свои открытия. Экипаж этого небольшого парусно-гребного судна составлял 42 человека, нам и не представить сейчас, как они жили и работали в такой скученности, а каково было женщине, да еще в суровых полярных условиях…

Капитан-командор на ленском берегу

– Вот вкратце то, что можно рассказать об одной только территории нашего музея, а маршрут экскурсии, напомню, идет дальше по проспекту с заходом в Старый город и заканчивается на площади Дружбы. Желающие узнать больше могут записаться на нее. Когда? Следите за анонсами в наших соцсетях.

Еще в этом году в начале августа (опять-таки следите за анонсами) мы в третий раз будем отмечать День Беринга традиционной экскурсией по дубль-шлюпке. Запланированы и другие мероприятия, о которых мы расскажем ближе к дате.
Конечно, в нашу постоянную экспозицию «просится» раздел о Камчатских экспедициях – нынче, как уже говорилось, мы отмечаем 300-летие начала первой, но по-настоящему развернулись они во вторую, которая проходила в 1730-х годах. Учитывая ее значение, отметить эту дату надо бы максимально широко. Надеюсь, к тому времени и «Камчатский» раздел у нас появится. Проблема в отсутствии экспонатов тех лет. Зато есть «Якуцкъ», а реконструкции предметов и вещей его экипажа можно заказать.

Наш город с момента строительства Якутской крепости действительно был форпостом России на Дальнем Востоке, и память об этом должна сохраняться. Неплохо было бы поставить памятник Берингу, главное – не на задворках. Лучше на набережной. И капитан-командор – не застывший на высоком постаменте, а идущий по ленскому берегу.