«Где были все эти люди?» Почему пожар стал трагедией и что делать при ЧС

Разрушение системы противопожарной службы, по­множенное на принцип «моя хата с краю», приводит к печальным последствиям. Об этом мы беседуем с ветераном пожарной службы, бывшим заместителем начальника ГУ МЧС России по Свердловской области, полковником в отставке Николаем Мироновым.

– Николай Пантелеймонович, пожар в квартире девятиэтажного дома на улице Рассветной в Екатеринбурге, который унёс восемь жизней, вызвал значительный общественный резонанс. Как вы считаете, в чём причина?

– Мне трудно об этом судить, но вообще, по его следам возникает ряд серьёзных вопросов. К примеру, сообщалось, что в этой квартире проживала неблагополучная семья, которой за неуплату было отключено электричество. Вот он, первый шаг к тому, что произошло. Где были соседи, старший по дому, старший по подъезду? Где были все эти люди, знавшие, что эта семья, поставленная в определённые условия, пользуется нестандартными бытовыми приборами и открытым источником огня? Знали и не попытались предотвратить последствия.

Я вообще считаю, что отключение электричества не самый ра­зумный метод наказания должников, особенно в многоэтажных домах, где проживает большое количество людей. Нужно искать другие пути воздействия! Отключая системы жизнеобеспечения жилого дома, мы подвергаем опасности жизнь всех, кто в нём проживает. Особенно если учесть нынешние отношения между людьми, когда, даже видя источник потенциальной опасности, многие пройдут мимо и не приостановятся, не обратят на это внимание.

Второй вопрос, который возникает в продолжение первого: где были участковый, социальные службы, служба опеки? Почему они в отношении этой семьи, в которой жил несовершеннолетний, не предпринимали никаких действий? Я слышал интервью одноклассника мальчика, который говорил: в школе все знали, что творится в семье у этого подростка. По-моему, это яркий пример всеобщего равнодушия, позиции «моя хата с краю», когда окружающие просто-напросто вычеркнули эту семью из социальной жизни.

– Вместе с ребёнком, который ни в чём не виноват.

– Именно, и который сейчас лежит с ожогами в больнице.

Следующая проблема. Сейчас ответственность за пожарную безопасность жилых домов перенесена на управляющие компании – это значит, что их специалисты должны не только следить за состоянием дома, но и проводить с жильцами инструктажи на случай возникновения непредвиденных ситуаций.

Но судя по обстоятельствам гибели людей, в том числе женщины с ребёнком на девятом этаже, тогда как горела квартира на втором, этим тоже никто не занимался. Люди погибли, отравившись продуктами горения, в подъезде было очень плотное задымление, в котором три-четыре вдоха могут стать фатальными. И судя по действиям женщины с девятого этажа, она просто не знала, что делать в чрезвычайной ситуации.

Вопрос возникает и по поводу приточно-вытяжной вентиляции дома, благодаря которой дым не должен был попасть в квартиры. Но ведь попал, значит, можно предположить – что-то в системе было неисправно. И по идее, в таком большом доме должны быть межэтажные балконные люки, лестницы, которые позволяют людям спускаться в случае возникновения пожара. Их не было или они были срезаны? Словом, вопросов множество.

– Выходит, есть основания предполагать, что причина трагедии не только в возгорании в конкретной квартире, она гораздо глубже и шире. Вам приходилось сталкиваться с подобным во время службы?

– Когда мы работали, была совершенно другая система взаимодействия, в том числе с организациями, с органами власти. Начнём с того, что все сотрудники противопожарной службы были наделены правами государственного пожарного надзора. Мы за сотрудниками закрепляли определённые дома, улицы, районы, коллективные сады и так далее. И они проводили там инструктажи, обучение населения, раздавали памятки.

Но потом в результате реорганизации произошло разделение функций на сотрудников государственного пожарного надзора и службу пожаротушения. Соответственно, произошло резкое сокращение количества людей, которые вели профилактическую работу.

Скажем, сегодня на два муниципалитета – Верхнюю Пышму и Среднеуральск – шесть человек, обладающих правами государственного пожарного надзора. Безусловно, они ведут профилактическую работу, но при всём желании они чисто физически не могут всё охватить. Между тем в области есть отделы гос­пожнадзора, которые охватывают по три-четыре муниципальных образования.

В советские времена и в 90-е годы были группы профилактики, состоявшие из младшего рядового состава, которые занимались работой с населением. В ходе реорганизации они тоже были ликвидированы.

Кроме того, раньше были общественные организации, например, ВДПО – Всероссийское добровольное пожарное общество (оно поддерживалось государством), представители которого были в каждом районе, в каждом населённом пунк­те, и они также очень активно занимались работой с населением, с детьми, проводили образовательные, познавательные мероприятия, и люди знали, как нужно действовать в случае возникновения пожара, знали правила пожарной безопасности. ВДПО существует и сегодня, но оно переведено на коммерческую основу.

– Зато сегодня в школах есть такой предмет, как ОБЖ.

– Есть, но его эффективность во многом зависит от уровня подготовки преподавателя, от его инициативности, от материала, который преподносят детям, от того, приглашает ли учитель на уроки специалистов – тех же сотрудников государственного пожарного надзора.

– Существуют ли какие-то паспорта зданий, в которых указаны его особенности в случае возникновения пожара?

– Техническими регламентами пожарной безопасности предусмотрены декларации на объект, в которых на случай возникновения ЧС прописывается всё, в том числе характеристика здания, пути эвакуации, как действовать в случае чрезвычайной ситуации. Но эти декларации составляются только на объекты с массовым пребыванием людей, и сотрудники этих учреждений должны обязательно изучить эту декларацию.

И тут возникает вопрос: почему жилым домам прописано эти декларации иметь не в обязательном, а в рекомендательном порядке – разве это не «объект с массовым пребыванием людей»? То есть хотят управляющие компании – делают их, не хотят – не делают. Скорее всего, не хотят, потому что составление декларации в лицензированной организации – это определённые затраты. Но если бы эти декларации пожарной безопасности у домов были, там было бы всё прописано, и все жильцы были бы с ними ознакомлены под подпись, они бы знали характеристики своего дома, что делать и куда бежать в случае возникновения пожара.

До сих пор мы с вами говорили о провисании профилактики, но есть и другие проблемы. К примеру, читаю о пожаре на Рассветной: «В тушении пожара задействованы 9 единиц спецтехники, 30 человек личного состава». Посчитайте, сколько это человек на машину? Между тем раньше по штату боевой расчёт пожарной машины – это 6–7 человек. Чем было в своё время продиктовано это сокращение? К сожалению, раздробление пожарной службы в начале двухтысячных привело к развалу единой эффективной системы, к сокращению специалистов.

– Николай Пантелеймонович, от пожара, как это ни печально, не застрахован никто. Что бы вы посоветовали людям, которые потенциально могут оказаться в эпицентре ЧС?