Притяжение Павла Северного

Этот человек никогда не бывал на берегу Золотого Рога. Однако он нерасторжимо связан с приморской столицей. Судьба породнила его с именитой фамилией, навсегда вписанной в летопись тихоокеанского форпоста России на заре его становления. Его женой стала внучка знаменитого «владивостокского американца» Карла Купера и дочери купца 1-й гильдии, действительного члена Общества изучения Амурского края, известного мецената Александра Купера.  Кроме того, прозаик был знаком, а то и дружен со многими историческими фигурами Владивостока. Он занимает значительное место в культуре азиатского русского зарубежья, выдающиеся представители которого являются национальным достоянием не только Дальнего Востока, но и всей России. Немецкий уральский барон В 1900 году в Верхнем Уфалее – между Екатеринбургом и Челябинском – в семье горного инженера немецкого барона Александра фон Ольбриха родился сын Павел. В 1903-м отец Александр Викентьевич получил назначение управляющим в Невьянск. Потом были Баранчинский завод на Среднем Урале и Чермозовский на Каме, где и прошло детство Павла. Гимназию юный фон Ольбрих окончил в Перми. В неполных 16 лет пошел добровольцем на Первую мировую. Хотел доказать, что он, немец, готов бороться с врагами России. За веру, царя и Отечество. Воевал на передовой. В одной из атак получил тяжелое ранение. На лечение отправили в Екатеринбург, где пробыл до 1918 года. Тогда и узнал, что отец не бежал, как все остальные заводчики, от революции, а принял советскую власть и остался помогать восстанавливать уральскую промышленность. Однако всю семью фон Ольбрихов расстреляли – отца, мать, двух дочерей – сестер Павла. Был какой-то донос. Тогда не шибко разбирались, кто есть кто. Поставили к стенке, и все. На колчаковских фронтах раненный Павел не признал ни Февральскую революцию, ни Октябрьскую. Не только потому, что по воспитанию был монархистом. Невозможным это сделала гибель родных. Когда белые пришли в Екатеринбург, Гражданская война набирала ход. Он подался добровольцем к Колчаку. Служил под началом генерал-лейтенанта Владимира Каппеля. Знал начальника колчаковского штаба генерала Михаила Дитерихса – в дальнейшем земского воеводу и командующего Земской ратью в Приморье. Позже, в эмиграции, дружил с ним. С Колчаком знаком не был, но, по крайней мере, однажды виделся. Умер какой-то высокий чин в белой армии, хорошо Павлу знакомый, и он пришел на похороны. Перед поминками столкнулся нос к носу с Александром Колчаком. Тот резко спросил: «Вы кто? Что вы тут делаете?» Кто-то из свиты наклонился к адмиралу, что-то прошептал на ухо. Правитель, не ожидая ответа от незнакомца, пошел дальше. Возможно, сыграл роль баронский титул, о котором сказали Верховному. С остатками белой армии Павел фон Ольбрих отступал через всю Сибирь на восток. Попал с несколькими офицерами в плен к красным, чудом избежал расстрела. Пленных колчаковцев оказалось много. В переполненных тюрьмах мест не хватало. Офицеров заперли на замок под театральной сценой. Вскоре победители организовали в театре концерт. Пригласили пианистку и скрипача. Пленники наблюдали за происходящим из своей темницы через щели. На сцену поднялась женщина в длинном вечернем платье. «Мурку!», «Сыграй гоп со смыком!» – кричали из зала. Она, чуть поутих шум, ответила: «Сейчас я вам сыграю то, что вы забыли, а должны были помнить всю жизнь». Села за рояль, взяла первые аккорды «Боже, царя храни!» Из зала раздался выстрел. Она вздрогнула и замерла. Через минуту продолжила. Доиграла гимн до конца. Встала. Молча. Медленно. Прошла через весь зал к выходу. Ни один зритель не шелохнулся. Раненая сама открыла двери. Никто не пытался остановить. Она вышла на улицу. Исчезла. Подвиг незнакомки вдохновил пленников на побег. Одного офицера при аресте обыскали плохо. В голенище сапога осталась граната. Гранатой подорвали сцену. Ушли через образовавшийся пролом. Добрались до своих.  В трагическом переходе колчаковцев через Байкал юнкера и офицеры замерзали на льду, проваливались в воду, уходили на дно вместе с лошадьми и пушками. Из стотысячной армии в живых осталось около 15 тысяч человек. Фон Ольбрих, перейдя Байкал, свалится в тифе. Выходили, считай, вернули с того света незнакомые люди. В эмиграции В 1921 году беженец пересек границу с Китаем. Попал в Маньчжурию, в Харбин, куда в массе стекались белые. Очень трудно было найти работу. Павлу удалось устроиться на КВЖД. Трудился на складе в Модягоу – аристократическом районе города, харбинском Царском селе. Однажды был захвачен хунхузами, потребовавшими за него выкуп. Среди пленных были еще несколько русских и китайский полицейский. Последнего казнили. Раздели, привязали веревками к колышкам, вбитым в землю, – распяли. Сквозь тело несчастного прорастал бамбук. Он растет страшно быстро – тридцать-сорок сантиметров за сутки. Нечеловеческий крик, не сравнимый ни с чем, что слышал Павел до и после, запомнился ему на всю жизнь. Самого Павла с другими русскими оголили по пояс, посадили в комариные ямы. Страшная пытка становилась особенно невыносимой по ночам. Через пять суток, когда с КВЖД пришел выкуп, Павел был уже полутрупом. В 1932 году север Китая оккупировали японцы. Фон Ольбриху грозила новая опасность – призыв в армию Маньчжоу-го. Император Маньчжоу-го маршал Пу И – японская марионетка, армия его, по сути, являлась частью японской армии, угрожавшей СССР и дружественной Советскому Союзу Монголии. К тому же в Харбине русская эмиграция в то время, да и, наверное, во все иные времена, была чрезвычайно недружной. Интриги, заговоры, зависть. С приходом японцев в Харбин фон Ольбрих решает перебраться в Шанхай. Денег не было, китайского он не знал. Пошел пешком, заручившись рекомендательными письмами на китайском языке. По пути делал зарисовки китайского быта, много фотографировал простеньким фотоаппаратом. Дорога в Шанхай заняла десять месяцев. В Китае Павел Александрович прожил более 30 лет. Русский писатель Еще в Харбине фон Ольбрих начал писать, взяв литературный псевдоним Северный. Псевдоним стал фамилией семьи писателя. Первое произведение – пьеса «На смерть императора Николая Второго» – появилось в 1922 году. Хотя в библиографии Павла Северного в качестве первого издания изначально фигурировала книга «Только мое, а может быть, и Ваше» – сборник рассказов, написанных в Харбине. Там был рассказ о последних днях Колчака. Он так и называется «Колчак». Написанный в 1924 году, на родине рассказ будет опубликован спустя десятилетия. Он удивит читателей историческими деталями и достоверностью колчаковского портрета. В Харбине последней работой Павла Северного стал рассказ «Свечи монашеского обета», напечатанный в единственном выпуске альманаха «Багульник», который закрыли японцы. В Шанхае Северный вступил в книжное общество «Содружество» (переименованное позже в «Понедельник»), где читал свою новую книгу и пьесу «Тургеневская сказка». Книга была восторженно принята читателями и критиками, пьеса ставилась несколькими русскими театрами, шла с большим успехом. После распавшегося «Понедельника» писатель вошел в «ХЛАМ» – шанхайское объединение русских художников, литераторов, артистов и музыкантов. Собирались они по средам. В «ХЛАМе» Северный особо ни с кем не сближался, а политических партий вообще избегал. Он часто повторял фразу, которая ему и тогда, и потом сильно портила жизнь: «Мне жалко и белых, и красных – все они потеряли Россию». Эта позиция приносила неприятности и в эмиграции, и после нее. В эмиграции были написаны «Женщина у полярных звезд», «Косая мадонна», «Фарфоровый китаец качает головой», «Озеро голубой цапли», «Лики неповторимой России», «Кровь и фарфор», «Черные лебеди», «Ледяной смех», «Руки Шаляпина»… Эссе «Руки Шаляпина» было опубликовано в «Шанхайской заре». История его такова. В январе 1936-го великий певец гастролировал в Шанхае, давал там два концерта. Павел Северный накануне приезда Федора Ивановича на пароходе из Японии поместил в газете «Новости дня» стихотворение «Ему». Стихотворение возвышенное, даже помпезное, но певцу оно понравилось, и Шаляпин пригласил автора на концерт, а потом вместе с группой шанхайской интеллигенции и на неформальную встречу. Многие хотели видеть знаменитого человека своим гостем, но он всем отказывал, приняв встречное приглашение только от Северного. Павел Александрович водил дорогого гостя по особняку, все стены которого были увешаны картинами, и знакомил с работами своих друзей художников-эмигрантов. После этого они приватно беседовали.  Два уникальных русских таланта подружились. Позднее Павел Александрович присутствовал в русском соборе на панихиде по великому певцу, умершему в Париже от лейкоза.  В окружении друзей и родных Северный состоял в дружеской переписке с Николаем Рерихом, встречался с нобелевским лауреатом по литературе Рабиндранатом Тагором (с которыми познакомился во время поездки в Индию), с основоположником современной китайской литературы Лу Синем, знаменитым солистом классической пекинской оперы Мей Ланфаном. Был знаком с непревзойденным эстрадным кумиром Александром Вертинским. Крепкая дружба связывала Северного с выдающимся китайским художником Лин Фэнмянем, с известным шанхайским оперным басом Владимиром Шушлиным, с художниками Макарием Домрачевым, Михаилом Кичигиным, Николаем Соколовским, Александром Яроном и другими. Был особенно близок с Сергеем Аксаковым, правнуком знаменитого писателя, который так же, как фон Ольбрих, служил в армии Колчака и жил в Шанхае… Перед началом Второй мировой войны его музой и женой стала уроженка Владивостока Тамара Купер. Эффектная, импозантная женщина с восточными чертами лица (в роду у нее были русские, китайцы и американцы), с сильным характером. Познакомились они в Париже, венчались в Шанхае. Тамара занималась семьей, преданно служила таланту мужа, который, будучи писателем, часто витал в облаках. Умница и красавица, она стала настоящим подарком судьбы для Павла. Повесть «Косая мадонна» о жене Пушкина Наталье посвящена именно ей. В 1939 году у них родился сын Арсений. Читайте, завидуйте, я – гражданин Советского Союза – У него никогда не было ненависти к СССР, – вспоминал историк и сын писателя Арсений Северный, посетив Владивосток. – Отец следил за событиями на родине и откликался на них всей душой. Я нашел в архивах Союза писателей письмо консула СССР из Шанхая. Он писал Николаю Тихонову, который в послевоенные годы был председателем союза, что есть в Шанхае талантливый русский писатель Северный. Он дарит свою сказку «Про беличье царство Векшин посад» для издания в СССР и просит все деньги от продажи книги направить в помощь детям, чьи отцы погибли на фронте. Ответа на письмо не было…  В 1946-м Северный получает гражданство СССР и до 1950-го трудится в Шанхае в советском торгпредстве на книжной базе. Потом – в газете «Новая жизнь», где после полугода работы корректором становится главным редактором. Газета, сначала издававшаяся советским консульством, будет передана китайцам. Они пригласят Павла Александровича преподавателем в Футанский (ныне Фуданьский) университет. Параллельно Северный работал в структуре советского МИДа на курсах повышения квалификации переводчиков. Но главным делом для него остается литература. Шанхайский период станет для Павла Северного очень плодотворным. Писатель, владеющий красивым, правильным русским литературным языком, невероятно популярен. Как следствие, ныне в 83 библиотеках мира находятся 193 экземпляра шанхайских книг Павла Северного. Всего в Китае увидели свет 18 его отдельных изданий. Здесь создана значительная часть того, что станет творческим наследием писателя, включающим в себя 166 произведений разных жанров. О пьесе «Тургеневская сказка» (1930 год) и романе «Косая мадонна» (1936) автору писал Николай Рерих: «…Помимо отличного слога Вы умеете так бережно выявить все прекрасные стороны великих характеров, что для молодого поколения Ваши книги будут ведущими вехами. Каждый писатель и художник в своих произведениях выявляет и свою характеристику. Один увидит мрак, а другой увидит свет. Говоря о других, писатель невольно говорит о том, что ему самому близко, и дает в образах им излюбленных и свою характеристику. Вы так бережно и любовно очертили Пушкина и Тургенева. Вы сделали это убедительно, а ведь таинственное качество убедительности так нелегко дается. Нужно иметь истинное дарование, чтобы без всяких осуждений оставить в читателе облик светлый – ведь оба описанные вами героя русской жизни навсегда останутся светочами. Особенно ценно то, что вы творите, направляя общественную мысль к охранению живых памятников культуры. Ведь люди сперва убивают соловья, а потом начинают изучать его». На родине В августе 1954 года Павел фон Ольбрих, он же русский писатель Павел Северный, с семьей перебрался в СССР. Хотя была возможность отправиться в США, где жил и приглашал к себе брат жены Тамары – Александр Купер-младший, Павел Александрович хотел только на родину. В Китае он был самым издаваемым и читаемым писателем русской эмиграции. В советской России все обстояло иначе. К эмигрантам власти, а следом за ними коллеги-литераторы и издатели относились, мягко говоря, настороженно. Примерно в 1978 году Павел Северный рассказал о трагическом байкальском походе белых в романе «Ледяной смех». Книгу сильно покромсала цензура. Новоиспеченному члену Союза писателей СССР, когда он работал над романом «Андрей Рублев», в главном книгохранилище страны, ныне Российской государственной библиотеке, не разрешили доступ к нужным источникам. Автор обратился к патриарху Пимену и с его благословения использовал церковные книги из Загорска… Земной путь Павла Александровича завершился в подмосковном Подольске в 1981 году. Его супруга и наша землячка Тамара Александровна упокоилась еще в 1971 году. Вклад Северного в отечественную словесность еще предстоит оценить в полной мере. Дело не только в силе и чистоте его художественного дарования. Всегда, особенно в эпохи смут, спасительной становится литература исторически достоверная, глубинно, без надуманностей и искажений, отображающая народную жизнь. Такая литература обеспечивает необходимую преемственность между поколениями, живое единство отцов и детей. Павел Северный – один из тех русских писателей, которые необходимы России, если Россия хочет оставаться собой. Владимир ТЫЦКИХ, заслуженный работник культуры России Николай КУТЕНКИХ Фото из архива автора