Чтоб завод не закончился. Никита Демидов начал свой взлёт с обмана
320 лет назад, 4 июня 1705 года, Пётр I разрешил Никите Демидову строить на Урале металлургические заводы. В «календарях памятных дат» часто пишут, что после того разрешения Демидов развернул на Урале строительство многочисленных заводов.
И вот тут есть нюанс. После – да, спору нет. А когда конкретно?
Первый из построенных Демидовым на Урале заводов – Шуралинский железоделательный – начал работу только в 1716 году. Никите Демидову, чрезвычайно предприимчивому и оборотистому дельцу, прекрасному администратору, который ко всему прочему отлично разбирался в металлургии, потребовалось на раскачку 11 лет! Не многовато ли? Особенно если учесть, что следующие заводы – Быньговский, Верхнетагильский, Нижнелайский и Нижнетагильский – вставали в строй с промежутком в два-три года. Поневоле задумаешься, что у Демидова были какие-то свои причины для промедления.
Фундамент – обман?
Они действительно были, причём касались сложных вопросов, которые периодически всплывают и в наши дни. Должно ли государство контролировать деятельность частных заводов или можно отдать всё на волю рынка? Где создаются более комфортные условия для рабочих и служащих? И наконец, главное: что эффективнее для развития промышленности – частное предпринимательство или государственное управление?
Эти вопросы возникли в самом начале взлёта Демидова. К сожалению, его взлёт преподносится в почти скоморошеских тонах. Дескать, простой тульский мужик, кузнец-оружейник до того ловко починил курок у поломанного Петром I заморского пистолета, что растроганный царь «премного удивился и отдал умельцу весь Урал». Для правдоподобия называют даже дату – 1696 год, когда Пётр проезжал через Тулу на Воронежские верфи.
Пётр и впрямь останавливался тогда в Туле. И действительно беседовал с Демидовым. Вот только ни о каком Урале речи тогда не могло быть, равно как и о «простом мужике». Демидов был хоть и мужиком, но очень непростым. Простого не отправили бы в Москву отстаивать коллективные интересы в земельном споре. А «Никишка Демидов» упоминается в приказной грамоте 1691 года как депутат от всех тульских оружейников.
А вот о чём шла тогда речь между царём и мужиком, можно установить, если знать, что провернул Демидов за несколько лет до того визита Петра в Тулу. Дело в том, что в основе взлёта нашего героя лежал обман. Во всяком случае, с формальной точки зрения.
Кошки-мышки
Демидова перестал устраивать статус оружейника, пусть даже и очень успешного. Ему захотелось большего. Он попытался выйти на следующий уровень – стать промышленником, производить железо, которого тогда остро не хватало. И присмотрелся к государевой водяной мельнице на реке Тулица – её плотина показалась ему перспективной для устройства силовой установки будущего завода.
Но истинные планы Демидов предпочёл утаить. И подал челобитную, где просил «пожаловать ево тою мелницею на оружейное дело». Просьбе вняли. А чуть погодя вскрылось: «Отдана ему, Никите, мелница, а он тое мелницу снёс, а около той мелницы построил железной завод».
Сейчас бы за такие фокусы завели уголовное дело о нецелевом использовании государственных активов. Тогда могли просто поднять на дыбе: не лги царю! Но Пётр оценил способности Демидова как администратора и предпринимателя – первого из русских, на которого можно положиться: «Поставлен сей завод без царёвой казны и без иноземных мастеров». К тому же завод был образцовым и во многом превосходил остальные железоделательные предприятия, выдавая чугун и железо высшего качества и по приемлемой цене.
В той беседе Петра и Никиты речь шла о том, чтобы закрыть глаза на прошлое и сосредоточиться на будущем – продукция завода Демидова была необходима для реформы армии и создания флота. И всё бы ничего, но уж больно хорош был завод. Пётр к нему присматривался, почти как Демидов к той мельнице. И к 1702 году присмотрелся окончательно, предложив промышленнику сделку – мол, отдай-ка ты, Демидыч, этот завод мне. А я взамен дам тебе казённый Невьянский завод на Урале. С доплатой, конечно! Отвалю целых 4,5 тысячи рублей! По рукам?
От таких сделок не отказываются. Но и радости предпринимателю они не приносят. Невьянский завод был одним из пяти казённых, выстроенных к тому моменту на Урале. И самым слабеньким. Так что первая в нашей стране приватизация госпредприятий была полной противоположностью того, что творилось в 1990-е. Разворовывать там было нечего – штат в 27 человек при единственной доменной печи, которая половину времени простаивает из-за нехватки угля, да ещё и долг в 11 887 рублей, который Демидов вынужден был взять на себя.
А спустя буквально пару лет всё стало ровно наоборот. Приватизированный Демидовым Невьянский завод становится образцовым, год от года его мощности растут. Зато Тульский, отошедший в казну, почему-то сбавляет обороты и приходит в запустение. Да такое, что на проблему обращает внимание сам Пётр I. И когда Демидов в очередной раз намекает царю, что компенсации за Тульский завод он от государства в полном размере так и не получил, Пётр сдаётся. В 1713 году, после десятилетнего отчуждения, завод возвращается Демидову. Только тогда Демидов перестаёт медлить со строительством новых заводов на Урале.
Незаменимые есть
В ближайшие десятилетия и при Никите Демидове, и при его сыне и преемнике Акинфии между бизнесом и государством шла примерно та же игра. Казна присматривается к их предприятиям, и не зря – согласно донесениям Берг-коллегии, своего рода Министерства горнорудной промышленности, они реально превосходили всё мыслимое: «Таких заводов не токмо в Швеции, но и во всей Европе не обретается». Разумеется, власть пыталась отжать их в пользу государства, и иногда это даже удавалось. Ну почти. В 1733 году Коммерц-коллегия затеяла проверку всех «партикулярных» заводов. Выяснилось, что часть прибыли Акинфий Демидов утаивал от государства и, стало быть, недоплачивал налоги. Закрутилось следствие, во время которого Акинфий был отстранён от руководства предприятиями – надзор, контроль и управление осуществляли чиновники Берг-коллегии. Тут надо отдать должное императрице Анне Иоанновне – крутых мер вроде дыбы не применялось. Так, обычная пристрелка. Смогут чиновники поддерживать должный уровень производства или нет? Что лучше: взять заводы в казну или оставить за Демидовым? Довольно быстро выяснилось, что без Акинфия не обойтись. За время следствия власть дважды была вынуждена «для исправления заводских дел отпустить в дом его на те заводы», но, как только Акинфия возвращали в Петербург, всё шло вразнос. В итоге к 1735 году Демидов не только добился реабилитации, но и изгнал со своих заводов шихтмейстеров – государственных надзирателей и контролёров. И изящный штрих. В 1736–1737 годах с казённых предприятий бежали 554 рабочих. Из них 410 рванули не на все четыре стороны, а конкретно на заводы Демидова, где условия труда и оплаты были гораздо лучше...
Вместо эпилога: «Вся энергия исчерпалась»
На первый взгляд может показаться, что вопросы эффективности и пользы лучше решаются частным предпринимателем. Но это только на первый взгляд. Дело в том, что и Никита, и Акинфий были людьми уникальными. Металлургия была для них жизнью и целью жизни – вне этого дела они себя и помыслить не могли. Но только они. Писатель Дмитрий Мамин-Сибиряк, исследовавший историю этой династии, пришёл к заключению: «На Акинфии исчерпалась вся фамильная энергия рода Демидовых». И был прав. Наследники повели дела так, что от былого величия «Империи Демидовых» не осталось и следа. И пока не появится новый Никита или Акинфий, старая схема конкуренции между казёнными заводами и частниками будет актуальной.