Путешествие по Львовскому кольцу или Как разрушается и как оживает тверская глубинка

«До Пожарских котлет — 10 минут!», «Приехал в Торжок — съешь пирожок», — гостей уютного живописного городка, раскинувшегося на обоих берегах реки Тверца, встречают «аппетитные» остроумные вывески. Уже — впечатление, уже — настроение. Мария Дубинская Как живёт тверская глубинка автору «Новых Известий» удалось увидеть за время короткой, но очень насыщенной поездки по так называемому Львовскому кольцу в рамках проекта «Шедевры русского села». Наверное, душа любого (или почти любого) горожанина то и дело рвётся куда-нибудь подальше из каменных джунглей — в тишину и спокойствие провинции, поближе к природе. До Торжка от Москвы около 250 км. Путь не близкий, часа три-четыре, а то и пять, тут уж как повезёт, — зато за это время успеваешь переключиться с безумного ритма мегаполиса на более размеренный лад и заодно напитаться целительными пейзажами, мелькающими за окном. План был такой: успеть посмотреть старинный купеческий город, основанный на рубеже X–XI веков, и посетить россыпью разбросанные в округе уникальные достопримечательности, связанные с именем выдающегося — и, увы, незаслуженно забытого — русского архитектора-самородка Николая Александровича Львова (1753-1803), со дня рождения которого в этом году исполнилось 270 лет. На всё про всё — два дня. В 2021 году несколько ведущих экспертов направили обращение к губернатору Тверской области, в котором отмечалось, что исторический центр Торжка, а также близлежащие памятники усадебной архитектуры работы Львова, нуждающиеся в спасении, достойны звания объектов всемирного наследия ЮНЕСКО. Областная администрация и Минкульт РФ инициативу одобрили, соответствующая заявка была отослана в Центр всемирного наследия, в Париж. А в феврале этого года, несмотря на политический контекст, обозначенные объекты появились в предварительном списке ЮНЕСКО. Если международная ситуация удивительным образом и дальше не отразится на этом деле, Торжок действительно может получить статус ЮНЕСКО, тогда область обретёт право приоритетного финансирования обозначенных задач из федерального бюджета. «Онегин, добрый мой приятель…» Торжок встретил нас хорошей погодой, дивными домиками и сверкающими куполами по берегам реки. С первых минут стало понятно, что горожане родные места любят и, по мере сил, стараются поддерживать опрятность: где надо — чинят, латают, метут. Обшарпанные подъезды и покосившиеся заборчики, классика жанра, с которой в той или иной степени знаком каждый россиянин, общего впечатления ничуть не портят. Кстати, а ведь жителей Торжка следует называть «новоторами» (почти новаторами, к этому ироничному сравнению здесь привыкли). Лингвистическое расхождение объясняется тем, что в древности город был известен как Новый Торг, и произошедший отсюда катойконим «новоторы» со сменой названия не изменился. Работы в Торжке, по словам местных, вполне хватает, всё-таки недаром здесь столько производств: вагоностроительный завод; предприятие, выпускающее пожарную технику; фабрика верхней одежды, головных уборов и обуви; мясокомбинат и т. д. и т. п. В городе более десятка музеев, один из них посвящён Пушкину. Историки подсчитали, что в период с 1811 по 1836 год во время поездок из Петербурга в Москву и обратно Александр Сергеевич останавливался в Торжке более 25 раз. Оказывается, именно здесь он заприметил имя для главного героя своего знаменитого романа — из окна гостиницы, которую поэт называл «моей избой», была видна вывеска: «Евгений Онегин — булочных и портновских дел мастер». А в письме своему другу Соболевскому Пушкин в стихах настоятельно рекомендовал: «…На досуге отобедай У Пожарского в Торжке, Жареных котлет отведай (имянно котлет) И отправься налегке». Отменные пожарские котлеты мы отведали в гостинице «Староямская», невероятно уютной и красивой, похожей не то на затейливый ларец, не то на музыкальную шкатулку, — с витражами, картинами, панно и лепниной: эта самобытная провинциальная «штучка» запросто составит конкуренцию многим столичным отелям. В Торжке много магазинов и лавочек, ресторанчиков, кафе и гостиниц, в глаза бросаются колоритные вывески: «Новоторжечка», «Мармеладная сказка», «Ржевский», «Цыпа», «Хороший магазинчик»… Нам удалось забежать в сувенирный ларёк знаменитых «Торжокских золотошвей» и за компанию полюбоваться парком Любви и верности, откуда открывается потрясающий вид. «Умный дом» для «гения вкуса» и его Марьи-искусницы До середины XV века Торжок был пограничным городом Новгородской республики, а в XVIII–XIX веках слыл крупным торговым пунктом на пути из Москвы в Новгород и Санкт-Петербург. В Торжке сохранилась застройка того периода, чем новоторы очень гордятся. Город считается заповедником классицизма, но также в нём представлено барокко и, конечно, деревянное зодчество. Свой «Золотой век» у Торжка случился в XIX столетии: уездный городок и его окрестности приобрели изящество и шик, когда со столичным размахом были застроены Николаем Александровичем Львовым. Архитектурный почерк великого зодчего заметен здесь по сей день (наряду с творениями Росси). Создатель здания Санкт-петербургского Почтамта и Невских ворот Петропавловской крепости, Приоратского дворца в Гатчине и Иосифовского собора в Могилёве, Николай Львов в родных местах оставил о себе добрую память и множество уникальных строений. Памятник «русскому Леонардо», «русскому Палладио» и «гению вкуса», как называли Львова, установлен рядом с набережной на одной из главных площадей. Кстати, по словам экскурсовода, этот удивительный человек был не только одарённым архитектором-самоучкой, сфера его интересов поражала современников: учёный-экспериментатор, инженер, график, переводчик, ботаник, геолог, музыкант, поэт, писатель… Знакомство с наследием Львова началось с посещения Борисоглебского монастыря, старейшей в России обители; в 1785 году архитектор приступил к постройке каменного собора на месте деревянной церкви, возведённой бывшим княжеским конюшим боярином Ефремом в 1038 году. Сейчас здесь продолжаются восстановительные работы и археологические изыскания, которые проводят московские специалисты: прямо на полуразрушенных ступенях храма можно увидеть многочисленные находки — гвозди, дверные петли и прочие заржавевшие фрагменты. В 22 км от Торжка расположено родовое гнездо Львовых — усадьба Никольское-Черенчицы. На территории действует сельский клуб и библиотека, где можно посетить скромный, но интересный музей и узнать историю места. В это имение Львов вложил много души и много здесь экспериментировал, воплощая самые смелые идеи, можно сказать, это был «умный дом» своего времени. Так, из колодца, находившегося внутри здания, специальная водоподъёмная машина подавала воду в бельэтаж, а отапливался дом по воздушной системе, которую Львов сконструировал и описал в книге «Пиростатика воздушных печей». Камины также имели особое устройство — это были этакие кондиционеры, причём с эффектом ароматизации воздуха. Задолго до появления водяного отопления Львов изобрёл паровую кухню — пар варил кушанья, мыл посуду, вращал вертела. К слову, супруга архитектора, Мария Алексеевна (история их любви заслуживает экранизации), не уступала мужу в изобретательности, она слыла большой искусницей, например, создала обои, расшитые разноцветной шерстью по соломе. В Никольском-Черенчицах сохранился флигель главного усадебного дома, необыкновенный погреб в виде пирамиды, кузница из валунов. Но прежде всего, конечно, на себя обращают внимание Воскресенский храм-ротонда, где часть рисунков и фресок принадлежат кисти прославленного Боровиковского, и родовая усыпальница Львовых, оконные проёмы которой выполнены таким образом, что свет ложится на пол в виде Андреевского креста. Увы, все эти строения, там и сям исцарапанные Борями, Серёжами и Витями, которые «были тут» в 1948-м, 1966-м и последующих годах, постепенно разрушаются. Под своё крыло усадьбу взял Илья Путятин, доктор искусствоведения, профессор Московского архитектурного института, куратор Фонда дворянской культуры, основатель и благотворитель музея архитектора Н. А. Львова, было сделано многое, но этих усилий недостаточно: строения приходят в упадок, а новых денежных средств никто не даёт. В гостях у анархистов в Арпачёво Следующим пунктом путешествия по Львовскому кольцу стало село Арпачёво. Казанский храм и «падающая» колокольня — памятники архитектуры XVIII века. Колокольню эту, выполненную в виде маяка, в шутку называют местной «Пизанской башней». Оба строения тоже находятся в аварийном состоянии и требуют немедленного вмешательства. Впрочем, падает-то колокольня как раз не в связи с тем, что давно разрушается. Историк и краевед Денис Ивлев пояснил, что она накренилась вовсе не от времени и не из-за ошибки в проекте: именно такой, необычной, колокольня и была задумана изобретательным Львовым. В местечке Прямухино мы посетили усадьбу Бакуниных, в которой родился мыслитель-революционер, основоположник и теоретик анархизма — Михаил Александрович Бакунин, идеолог народничества. Усадьба, на территории которой растёт Дуб декабристов, находится в плачевном состоянии, фасад дышит на ладан, а что внутри — и вовсе неизвестно, но догадаться можно легко. Однако Прямухинская вольная артель всячески поддерживает здесь жизнь, превратив здание в любопытный арт-объект: глазницы окон не пустуют, в них размещены увеличенные архивные фотографии прежних обитателей дома, а также своеобразные деревянные картины, например, одной из них Бакунин гоняет чаи с самим графом Толстым. Также неподалёку, в местной школе, участники артели помогли устроить Музей семьи Бакуниных. Но главным объектом нашего интереса здесь была действующая двухэтажная Троицкая церковь с очень интересным куполом, ещё один шедевр гения Львова, нуждающийся в реставрации. Изначально тут в 1760 году была построена каменная церковь во имя Покрова Пресвятой Богородицы, а в 1797-м её разобрали по указанию Александра Михайловича Бакунина, по причине ветхости. На её месте в 1808 году начали строительство нового храма, предположительно, по проекту Николая Львова. Возведённый до этого на церковном косогоре «каменный магазейн много виду отнимает у церкви», считал Александр Михайлович, и верхнюю часть этого строения разобрали, а подвал со сводами сохранили и, сделав по сводам насыпь, получили пандус к новой внушительной церкви, который, в зависимости от времени года, то сплошь покрывается травой и цветами, то укрывается снегом. Выглядит крайне необычно и красиво. Сон наяву в Горницах Далее мы отправились в ныне пустующую деревню Горницы, туда, где некогда процветала усадьба отставного поручика при Петре I — Беклемишева, а сегодня здесь… Ёлки-палки, лес густой — иначе и не скажешь. В прямом смысле, в этих дремучих дебрях, где, как говорят, и медведя можно повстречать, находится потрясающе изысканная Владимирская церковь 1795 года, спроектированная всё тем же плодовитым Львовым. Мы шли сюда пешком по тропинке около четырёх километров, потому что автобусу не проехать, да и на легковушке сложно. В общем, ни за что не поверишь, что так бывает, пока не увидишь воочию: в самой настоящей глухомани на берегу небольшой реки Поведь расположен в окружении лип и ясеней заброшенный величественный храм, более уместный, казалось бы, для какого-нибудь крупного города. Красоту этого необычного строения, чьи фасады не повторяют друг друга, разруха уничтожить так и не смогла. Мысленно дорисовываешь, как в былые времена в этих местах бурлила жизнь… «Эта парадоксальная усадебная церковь в тверской глуши — как видение, мираж, как сон. Внутри — базилика, снаружи — триумфальная арка, бельведер, павильон, крепость — всё сразу!», — поделилась Ирина Чичкина, член учёного совета Всероссийского историко-этнографического музея. Вокруг Владимирской церкви разбросано несколько деревянных домишек, покосившихся, но ещё крепеньких. Сюда приезжают на лето. Пока мы осматривали заколоченный шедевр, к нам вдруг подошёл молодой человек со своей бабушкой. У женщины в руках была стопка рисунков. Встречу с Ириной Инфантьевой мы расценили как маленькое чудо: выяснилось, что это архитектор из Санкт-Петербурга, каждый год она отдыхает здесь от городской суеты. На протяжении многих лет женщина подробно зарисовывала церковные интерьеры, составляла чертежи, благодаря чему удалось сохранить важные сведения об этом сооружении. «Я влюбилась в этот храм с колокольней с первого взгляда. Он очень необычный, производит грандиозное впечатление. С западной стороны не симметричен, что не очень типично для русских храмов. С северной — уже совсем другой», — рассказала Ирина Инфантьева, добавив, что южный фасад, заметный со стороны деревни Бор, устремлён вверх «по образу средневековой Европы». А историк архитектуры Пётр Генерозов отметил, что этот храм является одним из самых необычных в русской архитектуре вообще. В прошлом году по программе Министерства культуры здесь были начаты первичны противоаварийные работы, которые, к сожалению, не были доделаны. Профессиональное сообщество реставраторов и архитекторов надеется, что недочёты будут устранены, а в перспективе станет возможной и полноценная реставрация. Только вот для этого сперва придётся проложить сюда дорогу, ведь нужно будет как-то доставлять стройматериалы. Словом — задача очень непростая, но выполнимая: была бы воля нужных людей… Уют и цивилизация в лесной чаще Изучая архитектурные жемчужины тверской земли, немудрено и проголодаться, особенно, если приходится совершать марш-бросок на свежем воздухе. Удивительно было увидеть посреди леса широченную веранду с развевающимися на ветру занавесками и накрытыми, как в ресторане, столиками. Сытным ужином нас накормили супруги Алина Ольшанская и Павел Лабутин, москвичи, которые несколько лет назад, во время коронабесия, приобрели в опустевшей деревне Бор дом с кружевными наличниками и большой историей. Зданию 133 года, оно принадлежало лесопромышленнику Козлову, а в советское время здесь была школа. Алина и Павел с любовью восстанавливают красивый домик, второй этаж уже совсем жилой и уютный, с кроватью, абажуром и коврами. Пара привозит в свою «ЗаПоведную» усадьбу друзей и экскурсантов, устраивает весёлые гулянья, отмечает праздники; поток гостей такой, что даже пришлось открыть свою компанию, назвали «Русский путешественник». В планах строительство ещё нескольких домиков и расширение деятельности. «Каждые выходные мы здесь. Круглый год, железно. Мотаться не устаём, нам не надоедает, наоборот: душа тянется сюда, она поселилась здесь», — говорят супруги. Великолепная разруха в Переслегино На пути к ключевой цели путешествия — местечку Переслегино, где нас ждал главный шедевр Львова, мы успели посетить деревню Прутня, ещё один «фрагмент» Львовского кольца. Здесь, на погосте возле храма Воскресения Христова, нашла свой последний приют пушкинская муза, Анна Керн. Та самая, которой поэт посвятил одно из самых знаменитых стихотворений «Я помню чудное мгновенье…». Также мы совершили прогулку по архитектурно-этнографическому музею «Василёво», куда во второй половине XX века были перевезены из разных уголков тверской земли прекрасные образцы деревянного зодчества XVIII–XIX веков. Музей был создан на территории бывшей усадьбы дворян Львовых. Замыслу архитектора Николая Львова принадлежит каскадная система прудов и уникальная «каменная симфония» — стометровый арочный мост с двумя гротами. Состоящий из насухо сложенных валунов, благодаря виртуозному математическому расчёту держащихся лишь за счёт силы тяжести, он потрясает смелостью инженерной мысли. Кстати, как раз этот мост можно увидеть в блокбастере Тимура Бекмамбетова «Ночной Дозор», где по сюжету происходила битва между Светлыми и Тёмными силами. Наконец мы добрались до деревни Переслегино, где взгляду открывается незабываемая картина: роскошный, грандиозный по масштабам храм апостолов Петра и Павла постройки 1775 года. Сложно передать, какую гамму чувств испытываешь, созерцая такое величие и разруху одновременно. Триста лет назад эти земли принадлежали помещикам Полторацким. Марк Поторацкий, директор Императорской певческой капеллы, заказал проект храма у Николая Львова, с которым был дружен. Архитектура этого памятника в стиле древнеримских построек поражает исследователей до сих пор. Две звонницы, портик с шестью колоннами, а далее, в трапезной, еще восемнадцать колонн. Очень впечатляет огромный двойной свод: падающий сквозь 12 окон барабана свет, отражаясь от нижнего купола, освещает 12 фресок с изображениями апостолов… По словам главы Торжокского района Елены Хохловой, она была потрясена, когда впервые приехала в практически безлюдное Переслегино и увидела посреди просторов столь колоссальный храм. Не давал покоя вопрос — а для кого сейчас вся эта красота и мощь, пусть и исчезающая, и как спасти её? В своё время здесь был процветающий приход для нескольких тысяч крестьян, принадлежавших Полторацким, а в наши дни, хорошо если наберётся с десяток семей. Региональный бюджет не в состоянии потянуть работы по восстановлению уникального храма, поскольку есть куда более насущные задачи, между тем есть и чёткое понимание того, что нельзя допустить, чтобы такие памятники зодчества погибли. Поэтому местные власти готовы оказывать поддержку хотя бы в части привлечения туристов и популяризации личности Львова и его богатого наследия. Итого, у львовских шедевров Тверской области, по сути, надежда лишь на помощь энтузиастов-благотворителей. Жители Переслегино с радостью пришли пообщаться с людьми, которые всеми силами пытаются восстановить храм и, по сути, заодно вдохнуть новую жизнь в эти места. Благотворительный фонд «Сохранение культурного наследия „Белый Ирис“» провёл творческую встречу, посвящённую Львову. Ступени храма украсили полевыми цветами, была сооружена экспозиция с фотографиями творений архитектора, а также выстроены рядами стулья, получился зрительный зал, яблоку в котором было негде упасть. В исполнении лауреата международных конкурсов оперных исполнителей Ирины Величко прозвучали произведения Рахманинова и Моцарта, а в перерывах выступали гости мероприятия — архитекторы, реставраторы, историки, представители духовенства и местной администрации. Сочетание «живописных руин», живой молитвы, дивной музыки, проникновенных речей и неба над головой оставило незабываемые впечатления. На средства Фонда президентских грантов и пожертвования частных лиц в 2021-м году «Белый Ирис» смог провести в Переслегино первый этап консервационных работ. «Были установлены временная кровля и подпорки, закрыты оконные проёмы, укреплена швеллерами стена, отклонённая от вертикали. В 2023 году мы выиграли ещё один грант и приступили ко второму этапу консервации: укреплению фундаментов и конструктивов здания. Наша мечта — сделать всё возможное, чтобы храм был полностью отреставрирован и „ожил“», — рассказала директор «Белого Ириса» Ольга Шитова, подчеркнув, что фонд всегда берётся восстанавливать исключительно те объекты, возродить которые, несмотря на самые «сложные сложности», реально. В следующем году фонд попробует подготовить проект реставрации, на это понадобится около 5 млн рублей, которые ещё предстоит найти. До рая пока далеко Финальным аккордом этой стремительной и невероятно насыщенной двухдневной поездки по львовским местам стала усадьба Знаменское-Раёк, которая была построена для сенатора Фёдора Ивановича Глебова и его супруги, Елизаветы Петровны, урожденной Стрешневой. Овальный дворцово-парковый комплекс в виде ожерелья — подлинный шедевр архитектуры и ещё одна вершина творчества Львова. Флигели соединены с главным домом умопомрачительной колоннадной галереей, состоящей из 136 колонн. Некоторые утверждают, что название усадьбы произошло от погоста Рай, близ которого её и выстроили, а другие говорят, что такое наименование дала сама императрица Екатерина II. Проезжая мимо, она, не сумев сдержать восхищения, якобы воскликнула: «Вот это рай!». Как бы там ни было, до рая усадьбе сейчас точно далеко. Внешняя красота резко контрастирует с тем, что внутри. Само здание, увы, находится в откровенно плохом состоянии: в залах можно полюбоваться лишь на облупленные стены, крошащийся пол, потолок и изразцы, а также увидеть фотоэкспозицию, посвящённую местным — и, опять-таки, разрушающимся — достопримечательностям. Ещё в 2007 году в северо-западном флигеле располагался мини-бутик отель, меблированный по итальянскому дизайн-проекту, но сейчас его и след простыл, не до того. Есть информация о том, что усадьба находится в долгосрочной аренде, на 49 лет, у некой строительно-инвестиционной компании, которая ведёт реставрацию, работы якобы планировалось завершить к 2015 году и превратить усадьбу в гостиницу высочайшего класса. Но пока, как мы лично убедились, этого так и не произошло. Можно, конечно, долго спорить о том, насколько уместно превращать подобные ансамбли в постоялый двор, но очевидно, что порой это единственный эффективный способ хоть как-то продлить жизнь исторических комплексов и привлечь туристов. Вывод по мотивам путешествия напрашивается такой: Торжок и его окрестности — замечательный уголок России, которым можно бесконечно долго восхищаться и вдохновляться, тверская земля обладает огромным туристическим потенциалом, но, к сожалению, состояние многих по-настоящему значительных памятников архитектуры оставляет желать лучшего, фактически, они находятся на грани исчезновения. А ведь это наша общая история. Хочется верить, что и в такие тяжёлые времена, как сейчас, эти уникальные объекты не будут брошены на произвол судьбы, и команда подвижников и единомышленников, которые опекают наследие Львова сумеет и дальше продолжать свою тихую, но такую необходимую работу, прирастая всё новыми помощниками. В конце концов, как говорят в «Белом Ирисе», «важно понимать, что это не мы спасаем культурное наследие, культурное наследие спасает всех нас».