Как был сотворен мир… Версия волхвов древней Руси
Как был сотворен мир… Версия волхвов древней Руси
Прежде чем приступим к главному блюду, разговеемся аперитивом. Почитаем «Сказании о построении града Ярославля». Не на пустом месте славный город вырос. Неподалеку от места слияния Волги и Которосли было древнее прибежище речных пиратов, селище Медвежий Угол. И времечко было бурное, языческое.
В конце XI века «Повесть временных лет» зафиксировала целый ряд выступлений волхвов против веры христианской. Насколько полыхало по всей Руси — неизвестно. Но на севере и северо-востоке идолопоклонники проблемы доставляли серьезные. Благодаря мятежу, возглавляемому «двумя волхвами» из-под контроля князей правящей династии даже выпал огромный регион: от современного Ярославля — до Белоозера.
Ещё один волхв, объявившийся в Новгороде: «творяся аки Богъ, многы прельсти, мало не всего града». На стороне епископа выступил лишь пришлый черниговский князь со своей дружиной, «а люди вси идоша за волхва». И таких событий немало. Это и разберем статьей.
Языческие места.
Заезжаем во времена эти лихие в очень интересное место:
«И сие бысть селище рекомое Медвежий угол, в нем же насельницы человецы поганыя веры — языцы, зли суще. И вельми страшно место сие бысть: зане оные человецы живяше точию по своей воли, яко мнози и грабления и кровопролития верным твориша».
Живущие в Медвежьем Углу будущие ярославцы поклонялись Волосу, скотьему богу. Заведовал сакральным хозяйством специальный волхв: поддерживал священный огонь в святилище, резал глотки жертвенным подношениям, прорицал по мере сил, за что был весьма почитаем. Но иногда промахивался или с перепою забывал дровишек кинуть в алтарный очаг. Тогда его «люто истязали», убивали и сжигали непутевое тело.
Спокойная жизнь пиратского притона закончилась по приезду в Ростов на княжение Ярослава (впоследствии — Мудрого). Даты примерно понятны становятся — это 80-ые годы Х века. Не желая иметь под боком разбойничье гнездо, Рюрикович нагрянул в Медвежий Угол, крепко всыпал татям.
«Клятвою у Волоса обещали князю жить в согласии и оброки ему даяти».
На том разошлись. Попытка предложить медвежеугольцам крещение встретило яростное матерение и поношение имени всех святых, лично князя — в том числе. Но Ярослав был муж упрямый, через некоторое время вернулся. Помимо личной дружины притащил в обозе епископа с братией, дьячков и мастеров церковных. Язычники не стали доставать рогатины, заново испытывать ратную судьбу: выпустили на этот крестный ход «люта зверя и псов». Небывалая личная отвага Ярослава спасла всех (дружину и святых отцов). Он поразил секирой «лютого зверя». Псы сообразили что к чему, исчезли самостоятельно.
Разбойничье племя язычников Медвежьего Угла запросило пощады. Ярослав заложил рядом с их селищем город, нарек своим гордым именем, лично воткнул крест на месте будущего храма пророка Илии. Новостройка была заселена кроткими христианами, но стоящие рядышком языческие выселки упорствовали: «жили особо от горожан и поклонялись Волосу».
Через год на эти земли пришла страшная засуха. Волхв Медвежьего Угла ничего не мог поделать, молитвы Волосу дождя не принесли. Священник Ильинской церкви предложил «поганым» пари: если заступничеством Пресвятой Богородицы и пророка Илии на землю изольется дождь — те поголовно примут крещение. Язычники плюнули на ладонь, ударили с батюшкой по рукам. Отслужили молебен, небо заволокло тучами, начался ливень.
Разбойники Медвежьего Угла собственноручно спалили истукана Волоса, немедленно окрестились… Но волхвы никуда, судя по всему, из этих земель не делись…
Богословский диспут.
По прошествии девяти десятков лет, в начале 70-ых годов XI века, всё Поволжье поразил голод. Народ шатался по городам и весям в поисках пропитания. Ситуацией воспользовались злокозненные волхвы: по всему краю прокатилась волна убийств и погромов христианских городов и княжеских владений. В Ростове разъяренная толпа убила епископа Леонтия.
Под Ярославлем вынырнули какие-то два волхва, сообщившие голодному люду: они знают, «кто держит обилие» (удерживает урожай). Виновницами назначили «лучших жен», зажиточных баб. Смотрительниц и ключниц княжеских и боярских дворов. Волхвы говорили: «эта держит жито, а эта мед, эта рыбу, а та меха». Демонстрируя прилюдно магические способности, устраивали любопытные шоу.
Заставляли людей приводить к ним сестер, матерей, жен, над которыми проделывали ритуал: надрезали у пациенток заплечья, вынимали оттуда «либо жито, либо рыбу». Некоторых убивали на месте. Эпизод крайне интересный, в разборе к нему обязательно вернемся. От Волги волхвы повели свою армию (в 300 душ) к Белоозеру. Напуганные горожане обратились за помощью к воеводе Яну Вышатичу, по оказии собиравшему там княжескую дань.
С собой у него была только дюжина «отроков» младшей дружины. При поддержке одного священника. Долго ли коротко ли… но великий воин Ян покрошил топором невесть сколько бунтовщиков, потеряв в схватке единственного своего попа («попина»). Волхвы были изловлены местными, доставлены на боярский суд. Допрос поганцев… превратился в религиозный диспут. Летописец нам его донес в понятиях собственных, христианских. Но всё там понятно. Ян сказал:
«… — Бог сотворил человека из земли, состоит он из костей и кровяных жил, и нет в нем ничего другого, а если и есть, то никто, кроме Бога, того не знает.
— А мы знаем, как сотворен человек, — сказали волхвы. — Мылся бог в бане, отерся ветошкой и бросил ее с небес на землю; и заспорил сотона с богом, кому из нее сотворить человека, и сотворил дьявол тело человека, а бог в него душу вложил; потому, когда человек умрет, тело его идет в землю, а душа к богу».
Начинаем разбор.
Поскольку вокруг именно этих двух эпизодов накручено куча всякой мерзости, вплоть до националистической. Еще в царские времена очень вольно и некритично «диалоги с волхвами» перекочевали в оборот научный. Обнаружив схожие предания у мордвы, было сделано революционное заключение:
«Описанные летописью волхвы были финны-язычники; если же это были русские, то они своё учение о создании человека заимствовали у финнов». (Гальковский, 1916г.)
Ничего, что подобные сказания были в Малороссии, у сербов и в среде старообрядцев? У мордвы тоже. В первом эпизоде, когда волхвы достают из заплечий женщин «то мед, то жито», — присутствует кривое описание «Повестью безвременною…» игрового сельского обряда, жившего в Поволжье еще в XIX веке. Выглядело так: перед деревенскими общими праздниками (полуязыческими) выборные люди ходили по дворам, собирая в общинную «закусочную братину» харчи и снедь.
Хозяйки, сложив в узелок или мешочек съестное, становились спиною к дверям и поджидали прихода «экспроприаторов». Дальше начинался ритуал: фуражиры входили в дом, разрезали мешок, извлекали содержимое. После покалывали плечи и спину хозяйки ритуальным тупым ножом. Корни этого странного верования уходят корнями именно в финно-угорские поверья, которые любые неурожаи объясняли кознями злых ведьм.
Теперь о «картине мира», нарисованной волхвами Яну Вышатичу. Подобная легенда о сотворении человека действительно существовала у нижегородской мордвы. Их, вообще-то три. Какая главная и самая древняя, не скажу точно. Но авторы «Повести временных лет» прекрасно были осведомлены именно об этой.
Ее содержание: у мордвы были два главных бога — добрый Шиньбаз (Чампас) и его антипод, злой Шайтан. Или Сатана. Первый сотворил второго в гневе, ударив в приступе одиночества по камню кулаком. Сатана немедленно предложил приступить к творению всего остального. Мол, негоже двум мужикам шастать друг за другом.
Шиньбаз согласился, предложил Шайтану нырнуть в бескрайнюю воду. Глину, камни с песком добыть. Чтобы слепить сушу и всё остальное. Тот поручение исполнил, но часть стройматериала припрятал. Потом коряво (со злым умыслом) стал мастерить всё сущее. Шиньбаз не успевал исправлять за ним недоделки всякие. Когда пришел черед сотворения Человека, заподозривший неладное Добрый Владыка оставил недоделанное тело «пациента №1» под охраной собак. Удалился в душевую. Это такая мастерская по сотворению душ. Баня.
Шайтан псов загнал ледяным холодом по норам, подошел к бездушному человеку, криво дополнил (утаенным материалом) образ, плевками в лицо наделил всякими болезнями и прочей аморальщиной. Позвал птицу-мышь (не летучую мышь, а специальную), велел ей лететь на небо, свить гнездо в полотенце Шиньбаза и вывести птенцов-мышат. Так, под тяжестью гнезда банная принадлежность Творца упала на землю.
Шайтан обтер им человеческую недоделку, придав ей образ и подобие Божие. Но с душой дело не ладилось, да и прораб вернулся после баньки, закатив грандиозный скандал. Дело закончилось низвержением криворукого Сатаны в геенну огненную. Был достигнут компромисс. Ведь по договору всё творилось совместно, разборка неудачных проектов — была запрещена.
Шиньбаз стал отвечать за созданную им душу (взлетающую после смерти), Шайтан — за тело (гниющее и опускающееся под землю). А птичку-мышь добрый Владыка наказал за подлость: отнял крылья и прилепил голенький хвостик и лапки. Как у Шайтана. Так мыши стали полевыми и перестали летать...
Подоплека.
Какой вывод сделали либерально настроенные этнографы царской России после ознакомления с легендами мордвы? Правильно: «Волхвы нашей летописи — финны из ростовской мери». Этот бред органично лег на утверждение церковников, что финно-угорское язычество породило институт волхвов. Который мешал добропорядочным славянам причащаться тайн Христовых. Начиная со времен Владимира Красно Солнышко. Это даже проникло в историческую живопись. Смотрим на известную картину Иванова «Язычники и христиане», рассказывающую новгородский эпизод 1071 года.
Тут волхв явно типичная «чудь», со всеми атрибутами финно-угорского шамана. Но ни одна, даже мелкая летописная деталь не дает поводов говорить об этнической принадлежности этих служителей языческого культа. На это обратили внимание еще в советские времена, Тихомиров прямо и презрительно написал: «летописец излагает языческие обряды и мысли в нарочито карикатурном виде», прямо обвинял в подлоге события. Его поддержали несколько историков, сформулировав точку зрения:
«Открыто выражая свою нетерпимость... к волхвам-язычникам, летописцы сознательно искажают их взгляды. Совершенно очевидно, что волхвам здесь приписаны представления и верования, им не свойственные. Задача летописца-христианина заключается в том, чтобы дискредитировать учение волхвов, оправдать вершившуюся физическую расправу над ними».
Была и другая точка зрения. Борис Рыбаков, непонятно с какими идеологическими мотивами, говорит о «мерянском происхождении» волхвов, схваченных Яном Вышатичем. Его поддержал Фроянов. Голословно, без ссылок о сербской параллели сказания. Без указаний на возможность старообрядческого влияния на записанные в XIX веке мордовские «легенды». Было сказано: «идеи волхвов созвучны мордовской мифологии». Что в корне неверно.
Даже сейчас преобладает мнение о достоверности летописных диалогов с волхвами. «Беседа Яна Вышатича с волхвами» крутится… вокруг роли бани. Ее влиянии на языческое сознание. Мало кто задает простой вопрос: насколько вообще можно доверять передаче прямой речи «в диалогах с волхвами»? Автор и его редакторы отстоят от событий — очень далеко. По времени и географии. Очень недолюбливая земли, где события разворачиваются.
«Литература победы»
сие называется. Тьма примеров в античной и византийской (особенно) литературе. Фукидид это же объяснил очень честно:
«Что до речей, то в точности запомнить и воспроизвести их смысл было невозможно. Но то, что, по-моему, каждый оратор мог бы сказать … это я и заставлял их говорить в моей Истории».
В сочинении Цезаря о галльской войне вожди варваров обращаются к своим воинам языком римской риторики, совершенно чуждым кельтскому красноречию. Примеров можно наскрести несколько дюжин, не зарываясь глубоко в исследования. Это не исторический материал. А своего рода историческое упражнение. Византийские историки полностью унаследовали античные ухватки передачи прямой речи своих противников. В литературной обработке и собственной традиции. У них еретики и варвары разговаривают… выспренным языком Геродота, Диодора и Элиана.
Русская книжность, особенно книжность монастырская и летописная — именно такой род византийской литературы. Особый жанр «диалога с иноверцем». Предназначенный для изучения «своими», укрепления их в Вере. Этакое пособие для религиозных споров с иноверцами, язычниками и еретиками.
Смешным покажется, но хитрозадые ромеи этот прием… потянули у своих заклятых оппонентов. Иудеев. Жанр возник у тех очень давно, получив название «сифурт ниццахон» — «литература победы». Она носила те же функции: готовить своих единоверцев к диспутам, описывать приемы риторики, искажая исторические факты. Сценарий всегда незатейлив, иноверцы-гои играют в поддавки с мудрым раввином. Всегда сами себя «сажают в лужу».
Предлагаю обратиться к полному тексту «диалогов с волхвами». Здравый смысл сразу поднимает бунт. Вообще по поводу… богословского диспута. С кем волхвы спорят? С воеводой? Явно неграмотным воякой, пленившим мятежников и говорящим с обреченными с позиции силы. А сторонники достоверности «диалогов с волхвами» всегда преждевременно обрывали цитирование. Хотя дальше самое интересное начинается, вопрос Яна:
«— Какому Богу веруете?
— Антихристу.
Ян спрашивает: «Где же он?» и слышит ответ: «Сидит в бездне»…
Летописец... Дорогой монастырский фантазер. Языческие волхвы называли своего бога Антихристом? О котором не имели никакого понятия? Это как в мордовской легенде. В некоторых изданиях бога Шайтана перетолмачивали в «диавола» и «Сотону» ретивые этнографы. Зачинщик этой мерзости Гальковский прямо же говорил: предание «скорее всего имеет богомильские корни». Вышло из антиклерикального движения X-XV веков. Появилось на Балканах (в Болгарии), стало у истоков доктрины французских катаров. Было несколько раз переврано католиками и иезуитами, доведено до отвратительного абсурда.
А теперь вопрос: назовите пути, которыми в XI веке богомильское предание попало на Русский Север? Стало основой «верований мордовских волхвов»? Никак оно не попало. Это отголосок серьезного противостояния тех времен. В разгар церковной борьбы с богомильством… наиболее близкий к Болгарии Киево-Печерский монастырь знал что-то. Ничтоже сумняшеся ересь «богомильства» приписал русским волхвам.
Другой популярный эпизод возьмем может быть? Литературно-фольклорные корни другого новгородского диалога с волхвом рассмотрим? Когда князь спрятал под плащом топор и стал вопрошать волхва-прорицателя о его судьбе на вечер… Тот ответил: «Свершу великие дела». Князь достал топор и разрубил волхву башку. Бунт рассосался сам собой, новгородцы разошлись по домам. Простите, это древнейший сюжет бродячих комедиантов и рассказчиков. От Китая до Франции.
Вишенка на тортик.
Чем дело с волхвами закончилось, помните? Их подвергли изощренной пытке. Ян Вышатич повелел бить их и выдирать (по клочкам) бороды. На минуточку, это не просто пытка. Очень специфическое унижение человеческого достоинства на Руси. Прописанное в «Русской правде» преступление. Каралось штрафом в 12 гривен. Если помните убийство свободного человека оценивалось в 80 гривен, холопа — в пятерочку или троячок, по ситуации.
Волхвы были мятежниками, да. Но свободными людьми. Им полагался исключительно княжеский суд. Никакого «боярского». Ян Вышатич богатеньким был воеводой, судя по всему. Даже если назначил волхвов «смердами», как военнопленных. «Смердья мука» без «княжа слова» стоила три гривны. Половина гривны — это его недельное жалование. Два волхва — 6 гривен. И два раза по дюжине гривен — за позор с вырыванием бород. Год без зарплаты. Однако.
Казнить сам ты не можешь, отдать кровникам убийц (как было сделано) — тут никто не спорит. Но устраивать шоу с публичным унижением — никак нет. Тридцать гривен. Ох… разорили тебя, Ян Вышатич… печерские фантазеры.
-
Мифотворчество славянских истуканов: Збручский идол...
Поговаривают одухотворенно в Дзене (и не только), мол, загадочный Збручский идол является настолько уникальным памятником древнеславянского язычества, что полностью раскрыл все тайны Киевской Руси и верований восточных славян. Тема вкусная, будем сегодня ниспровергать и наукой серьезной заниматься. Итак..
Утопленник!
Август 1848 года. Два сорванца-пастушонка решили искупаться в реке Збруч (граница Российской Империи и Австрии, Западная Украина). Но, не успев замочить ног, стремглав помчались в село Лычковцы, к уряднику Брушкевичу. Сообщили путано и сбивчиво: в реке у горы Соколихи на дне прохлаждается утопленник. Урядник мальцов турнул и продолжил употреблять местные горячительные. Пареньки оказались настойчивы в диалоге с властью, сообщили о находке пограничникам и таможенникам. Режим пограничной территории обязывал в таких делах разбираться, к тому же Австрия бурлила революционным порывом.
Таможенники посмотрели на «утопленника», но обнаружили каменное изваяние. От августовской жары Збруч обмелел, обнажил шапку этого истукана. Именно поэтому пацанва приняла его за утопленника, казалось в мелкой волне, что голова изваяния шевелится. Дальше долгая история с передачей информации по местечковым панам и чиновникам, и… при помощи трех пар волов резную каменюку выволокли на берег.
Идол представлял собой четырехгранный столб высотой 2,67 метра, высеченный из серого известняка. После того, как с него смыли налипшую землю, народ увидел — он разделен на три яруса, на каждом высечены различные изображения.
Под круглой шапкой изображены двое мужчин и две женщины в длинных одеждах. Центр столба (с каждой из четырех сторон) составляют более мелкие изображения мужчин и женщин. На нижнем ярусе одна грань пустая, а на другой изображен коленопреклоненный усатый мужик, поддерживающий обеими руками средний ярус. После долгих мытарств, изваяние попало к графу Мечиславу Людвику Потоцкому, коллекционеру древностей. Тот передал идола в Краковский музей.
Никаких разумных мыслей не возникло в то время, посчитали истукана языческим идолом бога Световита. Граф Потоцкий был образованным человеком, датского хрониста начала XIII-го века Саксона Грамматика читывал. Четырехликий бог балтийский славян острова Рюген был описан подробно. Это убеждение жило до времен советского археолога и историка Борис Рыбакова.
Сей интересный и порывистый в суждениях ученый муж идентифицировал женскую фигуру с рогом — богиней плодородия Макошью. А фигуру с кольцом назначил Ладой, богиней весны (покровительница брака и любви). Мужиков тоже раскидал по понятиям: фигура с мечом — Перун, бог грозы и войны. Божество с солярным символом — бог солнца Хорс. А может и покровитель плодородия и солнечного света — Даждьбог.
Держит это безобразие на нижнем ярусе — Велес. А среднюю часть идола заполняют не боги, а фигурки людей. Весь истукан является представлением язычников о Вселенной: с небом богов, подземным миром, и срединной частью мироздания живого люда. Как изваяние звать? Это облик всеобъемлющего и вездесущего бога Вселенной — Рода. Именно такая конфигурация мироздания сейчас считается «энциклопедической» в изучении древнеславянского язычества.
Рыбаков в своем капитальном «Язычестве Древней Руси» (очень рекомендую, но после хорошей базовой подготовки) восторженно сообщает:
«На фоне того, что нам известно о славянских идолах как по реальным находкам, так и по древним описаниям, совершенно исключительным оказывается збручский Род-Святовит, представляющий собою не изображение какого-либо отдельного божества, а дающий целую космогоническую систему, четко сложившуюся к IX веку».
Это отрывок из главы «Апогей язычества». Именно эон и настораживает. Поскольку до этой части книги Рыбаков представляет очень дотошную, взвешенную позицию ученого-скептика. Предшествующие описания культов славян не названы им высокоразвитыми, высокохудожественными. И вдруг… такой прорыв. Еще в советские времена ученому попеняли: писать столь серьезный труд, чтобы спорную находку юго-западной Руси подогнать под «апогей язычества»? Это некорректно…
Рождение мифа.
Целое столетие, до 50-х годов ХХ века, Збручский идол оставался самой странной, даже беспрецедентной находкой для ареала расселения восточных славян. Чтобы анализировать что-то, пришлось ходить по тропам балтских пруссов. Привлекать в качестве аналогий их каменные изваяния XII-XIII веков. Даже рассматривать скифскую скульптуру, изваяния тюркских народов Евразии. Но в 1950 году у села Иванковцы (Хмельницкая область, Поднестровье) на территории поселения черняховского периода нашлись два четырехгранные изваяния с ликами. Плюс — антропоморфная скульптура скифского облика.
Четырехгранное трехликое изваяние назначили прямой аналогией Збручскому идолу. Но с датировками дело не заладилось, велико оказалось смещение культурных слоев. Да и не зафиксировали съемкой место находки. А теперь главный трюк «родноверов», которым они заполонили все тырнет-пространство и книжицы в мягких переплетах, используя факт раскопок окрестностей реки Збручь Прикарпатской экспедицией Института археологии АН СССР. Сначала окунемся во влажную версию любителей древнеславянской старины: в 1984 году ученые открыли на Збруче два больших… городища-святилища.
Одно находилось на гребне горы Богит. Второе было чуть дальше по течению, на высоком мысу. Оба городища были просто грандиозны.
«Ученые пришли к выводу, что здесь, в сравнительно глухой местности, удаленной от крупных городов Киевской Руси, существовал большой языческий центр».
Збручский идол возвышался над самой верхней части капища (площадка 50х70 м.), на пьедестале из камней. Его окружали восемь углублений для жертвоприношений. В двух были обнаружены погребения старых по возрасту мужчин, их назначили жрецами храма. В паре других нашлись кости детей. Этих во внучата к первым не записали, посчитали жертвоприношением. Нашлась керамика, датировали XII веком, время функционирования святилища назначили… вплоть до начала XIII века. Вывод незатейлив и суров:
«…славянские язычники сумели сберечь свою веру в течение нескольких столетий после повсеместного введения христианства. …святилище прекратило существование в годы нашествия Батыя. Под угрозой надвигавшегося разгрома язычники спрятали в реке Збруч изображение своего бога».
Так рождалась мифология. Информация об открытии рядом с местом находки Збручского идола «крупного городища-святилища», функционировавшего до середины XIII века, поначалу вызвала настоящую сенсацию. Новую волну интереса к восточнославянскому язычеству. Виной тому стала поддержка идентификации «капища на Бохите» (как места поклонения Збручскому изваянию) именно Рыбаковым. Авторитет непререкаемый был.
Проверяем.
Действительно, в 1984 году советские археологи обратили внимание на гору «Замчисько» (называвшуюся теперь «Бохит-Богит»). Были найдены древнерусские артефакты. Датировались они Х- началом XI вв. и второй половиной XII века. Так называемый «постамент для идола» оказался всего лишь комплексом концентрически расположенных углублений объектов хозяйственного назначения. Они вторично использовались потом для погребений по христианскому обряду. Вот настоящий отчет Прикарпатской экспедиции.
Потом подняли длинную и путаную историю «кочевания» идола после его находки. От двора урядника Брушкевича — к эконому Зборовскому, охранявшего шляхтецкое поместье. И подарок истукана — графу Потоцкому. Ещё в 1851 году, по указанию этого собирателя древностей, был составлен «план городища Замчисько», которое потом копали советские ученые.
На плане поляка уже присутствовали каменные валы, «квадратный фундамент», якобы постамент для Збручского идола. А к северу от Замчиська располагалась окруженная валом долина «Бохут». Потоцкий с умным видом заявил: это остатки сожженного ханом Буняком древнерусского города, под названием… «Бог».
Не буду погружать Читателя в очень сложные, временами личностные, «разборки» ученого мира. Полыхающие между последователями версии Рыбакова и его оппонентов. Но есть непреложные факты о Збручском идоле: он абсолютно чужероден для восточных славян. В областях Среднего Поднепровья и Десны не найдено ничего похожего. Ни одной материальной аналогии или похожего уровня язычества. Ученый мир обнаружил только сброшенные в реку четыре однотипных «священных дуба». С вживленными кабаньими челюстями. Это очень примитивные анимистические культы. Того времени, когда Збручский идол, якобы, был центром мироздания.
Как быть с храмом Свентовита на острове Рюген, его идентичностью? Пардон, но это письменные данные датского хрониста. Крепко привиравшего в своих сообщениях. Об антропоморфных идолах славян и специально обустроенных языческих храмах можно говорить, да. Но они относятся к локальной группе прибалтийских славян XII века. Их язычество эволюционировало стремительно, в условиях острой военной конфронтации с германским государством и церковью.
Сословие волхвов Балтии сумело придумать единый Пантеон, железной рукой теократии собрало племена эльбо-одерских славян в кулак. Чтобы два века отбиваться от геноцида и экспансии немецких епископов. Какие такие факторы заставили примитивных язычников глухой юго-западной Руси скакануть через полдюжины ступеней эволюции верований — к единому, высокохудожественному Пантеону Богов?
Изображения Збручского идола объединены в сложную композицию, о чем даже речи не идет в других каменных изваяниях региона. Уникальна для славянского искусства VI-Х веков её многоярусная структура. Но главное в другом: изваяние не принадлежит одному персонажу. Это космогоническая картина, восточным славянам абсолютно не известная в культовом поклонении.
«Пантеон в одном камне» нарушает основной принцип славянских языческих капищ, описанных письменными источниками: один бог — один идол. Попытка Владимира Ярославича собрать разных богов в одном месте… к чему привела? К бунту Киева. Многобожие было, никто не спорит. Но соединить несоединимое… до этого еще не додумались восточные славяне. Нет материальных подтверждений, нарратива художественного.
А теперь разбираем
другие «неимоверно древние языческие идолы» славян, вокруг которых пляшут «роднОверы». Знакомый же пантеончик?
1 и 2 — Иванковцы; 3 — Кременная; 4 — Шклов; 5 — Яровка; 6 — Мурованные Куриловцы; 7 — Збручский идол; 8 — Себеж; 9 — Шексна; 10 — Слоним; 11 — Акулинино; 12 — Юрковцы.
Барельеф Збручского идола сочетается с круглой скульптурой группы небольших «идолов»-бюстов. Один из них — Себежский (№8). Он четко датирован христианским временем, по выбитой на нем кириллической надписи. Идол №12 — Юрковецкий. Изображен не в шапке (как Збручский), а в шлеме XIV-XVI веков. Это парковая скульптура XVIII-XIX вв.
№11 — Акулининский идол. Изготовлен из стандартного строительного блока и полностью лишен патинирования, изготовлен в XIX веке, как подражание степным истуканам. №10 — Слонимский: выполнен как круглая скульптура. Очень поздняя подделка ХХ века, выдает себя современной детализацией черт лица и анатомическими пропорциями шеи.
Приднестровские изваяния скифского облика, найденные в 1950 году? Не датируются, говорил уже. Есть подозрения: введены в оборот для создания исторического фона Збручского истукана. Сходство ограничено только столбовидностью скульптур и схематическим изображением человеческого лица. Вполне допускаю, именно эти идолы и были распространены среди славян.
Потому что так их описывает в начале Х века ибн-Фадлан. Еще похожи на артефакты славянских деревянных резных фигурок XI-XIII веков. Называются — апотропейные изображения божеств. Или «группой бытовых предметов с многоликим завершением». Это следующая ступень эволюции язычества, смена культа «один бог — один идол». Но до создания Пантеона Збручского идола — должна была пройти еще сотня лет, как минимум. При условии жесткого процесса централизации культов. Как на острове Рюген. Этого времени христианизация… не дала языческой Руси.
Полный разгром…
для Збручского идола наступил на его столетний юбилей. Назывался естественно-научной экспертизой. Истукан был изготовлен из местного рифового массива Медоборы (Товтры), неподалеку от места находки изваяния. Сразу отправилась на свалку популярная версия о «киевских волхвах», спасших божество от христианского неистовства Владимира Красно Солнышко. То есть, истукан изготовлен из местного материала, очень популярного «пильного камня» той местности.
Эти петрографические исследования в 1949 году произвел реставратор Вавельского комплекса Козловский. Его выводы потом очень насторожили ученый мир. Несмотря на мягкий материал изваяния, оно почти не подверглось биологической эрозии. А река Збруч очень стремительна, ее течение высоко-абразивно. Озадачило минимальное количество повреждений от ударов, небывалая сохранность микрорельфов. Из явных видимых повреждений… только длинные продольные царапины от волочения идола.
Не обнаружились следы заметного воздействия природных осадков или влаги, тем более — признаков длительного пребывания в воде. В разных частях скульптуры сохранились даже следы минеральных красителей (!) на основе железа. Установлено: истукан был раскрашен в рыжевато-красный цвет… не менее 100 лет назад. Кальцитовые отложения (на стороне D) пришлось полностью вычеркнуть из перечня аргументов «неимоверной древности», как ничтожные.
Збручский идол не лежал девять веков на дне реки. Не подвергался хоть какое-то долгое время воздействию атмосферной влаги. Версии про «стоял под навесом, а потом его закопали, речка подмыла берег»… сносим в топку. Доказано необратимо обратное. Исследованиями места находки. Такого быть не могло в принципе (со всеми совами Украины на глобусе этой же страны), оставьте в покое комментарии…
Вкусненьким является еще один факт. Исследования Козловского, публикация их выводов … задержалась на целых 15 лет. Хотя он сам верил: идол древний, был прикопан и случайно «добыт разливом реки Збруч». Как понимаете, места такого не нашли. Случайно или нет, но полный анализ поверхности истукана появился в научном обороте только после раскопок «черняховского святилища» в Иванковцах. Хоть какой-то фон исторический создали для исследований «славянского язычества» на территории СССР.
Выводы.
Для «родноверов» — печальные, увы. Зброчский идол — слишком уникальное творение для периода Х-XII веков, не имеющий археологических аналогий среди каменной и деревянной культуры. Технологическая и композиционная сложность на несколько порядков превосходит даже потенциальную «языческую каменную скульптуру I тысячелетия новой эры». Тем более среди восточных славян, крайне догматичных в этом вопросе.
В округе, где был «найден» Збручский идол, — нет археологических памятников IX-X веков, которые хоть как-то соответствовали уникальному уровню его исполнения. Это при том, что материал исключительно местный. Кроме сообщения датского хроникера Грамматика о четырехликом балтском Свентовите, в восточнославянском ареале не известны подобные культы и изображения. Тем более — трехслойные и многоярусные. Присутствие сразу нескольких божеств в одном идоле противоречит всем летописным известиям о славянском язычестве. Их высочайшая антропоморфность — всей археологии примитивнейших идолов того периода.
Естественнонаучная экспертиза Козловского опровергла длительное воздействия естественной среды на поверхность изваяния, его длительное использование в ритуальных целях. Схема повреждений говорит: истукана просто скатили с невысокой горочки. А потом (неизвестно как) доставили под пологий (!) бережок, к популярному месту купания селян. Он не лежал прикопанный на высоком берегу (покрылся бы солями рядом с сырым берегом) и не обрушился во время разлива Збруча.
Была это подделка? Скорее всего — да. Исполненная очень грамотным мистификатором. Графом Потоцким собутыльники. В середине XIX века он обладал полным материально-техническим арсеналом исполнения Збручского идола. Достаточным уровнем образования профессионального историка, искателя реликвий. Чтобы опровергнуть вышеприведенные выводы… потребуется формулировка нескольких крайне рискованных гипотез (не блеяние возвышенное родноверское, извините). С неимоверным числом допущений. Но это… как постоянно напоминает аффтару вредный Читатель один — полностью нарушает принцип «бритвы Оккама». Для подлинного артефакта это слишком…