Кто такие западники? Краткая история западничества от Рюрика до Ельцина. Часть первая.
Очередной текст от Бориса Мячина, воссоздающий картину появления этого крайне живучего движения в своей динамике и исторической ретроспективе. Текст объемный, поэтому мы его разбили на три части.
Почему Пётр I не западник, и отчего сошёл с ума князь Мышкин?
В начале дадим четкое определение. Главная идея западников в том, что Россия — страна отсталая, как бы побочная, не сумевшая вовремя войти в «концерт» евроатлантических государств, и единственное ее спасение в том, чтобы «догонять» – развиваться по тому же пути, что и Европа, т. е. следовать началам парламентаризма, конституции, рациональной философии, науки, технического прогресса и т. д.
Противники западников (славянофилы, евразийцы, национал-большевики и другие идеологические группы) утверждают, что Россия — не часть Запада, а особая цивилизация, которая развивается по-своему; технологии, по их мнению, вопрос важный, но вторичный, главное же в том, чтобы сохранить свою национальную самобытность.
«Точкой зеро» русского западничества считается 1836 год, когда в журнале «Телескоп» было опубликовано скандальное «Философическое письмо» Петра Яковлевича Чаадаева. Главное возмущение патриотически мыслящих читателей вызвало утверждение Чаадаева о том, что Россия «составляет пробел в интеллектуальном порядке» по сравнению с Западом. Публикация в «Телескопе» не только дала толчок к оформлению сразу нескольких западнических течений, но и спровоцировала возникновение враждебных западничеству националистических идей, прежде всего, славянофильства. «Журнальная статья Чаадаева произвела страшное негодование публики и потому не могла не обратить на него преследования правительства и Императора. На автора восстало все и вся с небывалым до того ожесточением в нашем довольно апатичном обществе», — писал современник тогдашних событий.
Т. е. впервые в новой русской истории возник очень мощный медийный эффект. Началась публичная критика реформ Петра Первого, которые лежали в основе Российской империи. Императору Николаю I это, разумеется, не понравилось, «Телескоп» был закрыт, издатель журнала Надеждин отправлен в ссылку, а сам Чаадаев объявлен сумасшедшим.
Истина познается только в споре. А потому давайте попробуем честно и беспристрастно разобраться в том, что же в утверждениях западников и их противников справедливо, а что — не очень. Но начнем все-таки с генезиса, т. е. с очень, очень далеких времен.
Русская княжна в руках немецких сатанистов. О чем молчат летописи
На самом деле западничество придумал не Чаадаев, и не Петр Первый, и даже не Лжедмитрий. Западничество появилось еще в Древней Руси, потому что торговые связи и династические браки между русскими князьями и западноевропейскими королями были привычным делом. А зачем нужен династический брак? Правильно, затем, чтобы рассчитывать в случае чего на военную помощь своего зятя, тестя, двоюродных братьев и т. д.
Эти браки не всегда были удачны. Так, например, княжна Евпраксия Всеволодовна в 1089 году стала женой германского императора Генриха IV (того самого, который в 1077 году «ходил в Каноссу») и… после свадьбы узнала, что Генрих жуткий еретик и сатанист! Жизнь русской княжны на Западе превратилась в сущий ад. Она убежала от мужа-дьяволопоклонника к его главному политическому противнику — римскому папе Урбану II. А тот заставил Евпраксию выступить на церковном суде против Генриха. Против мужа! Скандал! Позорище на весь белый свет! Даже если сейчас такое случится — от молвы не отмыться вовек, никакое пиар-агентство не поможет. А это было Средневековье! Самый разгар религиозного фанатизма и крестовых походов!
При этом в «Повести временных лет» о злоключениях русской княжны на Западе почему-то ничего не написано. Скорее всего, летописцы получили от великокняжеских властей или от самой Евпраксии, в 1099 году вернувшейся в Киев, щедрое пожертвование и настоятельную рекомендацию никак эту грязную историю в летопись не заносить. Т. е. всё было настолько плохо, настолько скандал испортил отношения Руси и «коллективного Запада», что понадобилось срочно всё замазать, скрыть от «общественности», а ненужных свидетелей убрать с глаз долой (Евпраксию постригли в монахини — типичное наказание для средневековой женщины из княжеского или королевского рода). На пустом месте подобные «замазки» не возникают.
Вот почему нельзя верить на́ слово древнерусским летописям (как и любому другому историческому источнику, впрочем). Уже призвание варягов в 862 году (т. е. традиционная «точка зеро» русской истории) вызывает у историков множество вопросов. С чего бы вдруг славянским племенам было приглашать чужеземцев-викингов на княжение в Великом Новгороде и других городах? Нет ли в этой легенде политической подтасовки? Может быть, летописец опять намеренно что-то «замазал», приврал и изобразил циничный захват власти варягами как добровольное «приглашение»? Может быть, летопись писалась по заказу какого-нибудь прозападного князя, которому была выгодна именно такая концепция истории: славяне, мол, были глупые и необразованные, а вот Рюрик и его потомки навели «наряд» (порядок) и «свет» (просвещение); следовательно, вы должны подчиняться Рюриковичам, т. е. мне. Логично? Логично.
Кто приказал придумать политическую легенду о призвании варягов, до сих пор непонятно; понятно только, что эта летописная вставка сделана всё тогда же, во времена несчастной Евпраксии Всеволодовны. Западником был, например, великий князь Святополк Изяславич, сын польской принцессы Гертруды. В 1113 году Святополк скончался при загадочных обстоятельствах, и в Киеве вспыхнул националистический погром. Были разграблены дворы верных Святополку бояр и еврейских купцов.
Результатом этого погрома стало вокняжение брата Евпраксии — Владимира Мономаха, который вел уже умеренный национальный курс. Напрашивается версия о том, что это переписывание летописей инициировал именно Мономах — последний, по сути, руководитель единого Древнерусского государства, упрямо пытавшийся найти точки соприкосновения с «западными партнерами». Легенда о призвании варягов ему была выгодна, а бульварная хроника о скандальных похождениях сестры — совсем нет. Поэтому варяжская легенда была как бы выпячена наружу, а любая информация о том, что могло бы повредить налаживанию отношений с Западом, наоборот, тщательно вымарана.
Вообще, давно замечена странная «магия имени». Все Святополки во власти были западники, даже князь Святополк-Мирский (министр внутренних дел при Николае II) был англоман, а вот все Владимиры (в том числе Ленин и Путин) считаются умеренными патриотами, если можно, конечно, назвать «умеренностью» неизбежные в таких случаях перегибы: Владимир Святой в начале карьеры укреплял патриотизм человеческими жертвоприношениями языческим богам, а Ленин говорил в разгар продразверсток, что настоящий патриотизм — это «патриотизм человека, который будет лучше три года голодать, чем отдаст Россию иностранцам».
Святополк II и Владимир Мономах правили на рубеже XI и XII веков, и тогда вопрос выбора между Европой и Азией не был еще так очевиден. Но уже спустя несколько десятилетий Русь фактически распалась на несколько «полугосударств», и к середине XIII века контуры непримиримой вражды западников и «восточников» превратились из умозрительных концепций киевских монахов в кровавую реальность гражданской войны. Распалось само единство династии Рюриковичей, расколовшейся на Мстиславичей, Ростиславичей, Юрьевичей, Изяславичей, Ольговичей и т. д. Княжеские династии откровенно враждовали между собой. Вторжение монголов только дораскололо Русь и усилило эту «игру престолов». При этом одни князья (Александр Невский и его отец Ярослав Всеволодович) опирались на поддержку монголов, а другие стали искать помощи на Западе. Так, римский папа Иннокентий IV в 1253 году признал Rex Russiae («королем Руси») князя Даниила Галицкого. На сторону западников переметнулся даже родной брат Александра Невского Андрей. Кончилось всё очень печально: Александр пожаловался монголам на своего же брата, и те послали на Русь карательный отряд, который разбил Андрея, бежавшего в итоге в Швецию. Другой монгольский отряд, отправленный на Галичину, не добился большого успеха, однако западническая политика Даниила Галицкого привела к куда более серьезной проблеме: от «короля Руси» отвернулась православная церковь. Митрополит Кирилл попросту бросил своего покровителя и уехал к Александру Невскому, потому что монголы гарантировали русским невмешательство в религиозные вопросы в то время как римские папы требовали безусловного подчинения и признания основных богословских догматов католичества (прежде всего, «филиокве»).
Именно религиозный вопрос окончательно развел осколки Древней Руси по разные стороны в XV—XVI вв. Московские государи, продолжавшие промонгольскую политику Александра Невского, категорически отвергли в 1441 году унию с католиками, в то время как население Западной Украины и Западной Белоруссии унии подчинилось, став тем самым частью западной цивилизации, а не «восточной». Окончательно эта уния была оформлена польскими иезуитами в 1596 году в Бресте, и, как говорится, себе же во вред. Бо́льшая часть Украины не приняла Брестской унии и спустя полвека присягнула православной Москве.
Борис Мячин. Журнал "Лучик".