Новгородские исторические записки от Виктора Смирнова. Записка сто шестидесятая: «Казанова и другие иностранные путешественники»
Мы продолжаем серию публикаций на тему истории Великого Новгорода и Новгородской земли авторства историка и писателя Виктора Смирнова. Материалы публикуются с разрешения автора.
Казанова и другие иностранные путешественники
Большая часть тракта Москва-Санкт-Петербург проходила по территории Новгородской губернии. Среди проезжего люда было немало иностранцев. Из одной столицы в другую перемещались подданные разных государств – дипломаты, вынужденные эмигранты, приглашенные на русскую службу специалисты, коммерсанты, артисты, авантюристы, тайные агенты и просто проходимцы.
Были среди путешественников люди известные, склонные к писательству. В 1765 году в Новгороде останавливался знаменитый Джакомо Казанова. Главный любовник Европы ехал не один. С ним была русская девушка поразительной красоты, которую Казанова купил у ее отца, местного крестьянина. В своих мемуарах он подробно, не гнушаясь натуралистическими подробностями, описывает процесс купли-продажи девушки при посредничестве своего русского приятеля Зиновьева.
«Мы приезжаем к крестьянину, дочь там. Зиновьев все ему растолковывает, крестьянин благодарит Николая-угодника за ниспосланную милость, обращается к дочери, та смотрит на меня и произносит «да». Тогда Зиновьев говорит, что я должен удостовериться, что она девственна, ибо должен расписаться, что таковой взял ее на службу. По причине воспитания я чувствовал себя уязвленным, что принужден нанести ей подобный афронт, но Зиновьев ободрил меня, сказав, что ей будет в радость, коль я засвидетельствую перед родителями, что она девка честная. Тогда я сел, поставил ее промеж ног, сунул руку и уверился, что она целая; но правду сказать, я все одно не стал бы изобличать ее. Зиновьев отсчитал отцу сто рублей, который дал их дочери, а та вручила матери. Девушка, которую я стал звать Заирой, села в карету и поехала с нами в Петербург как была, в платье из грубого холста и без рубашки. Поблагодарив Зиновьева, я четыре дня не выходил из дому и не расставался с ней, пока не одел ее на французский манер, красиво, но без роскоши. Незнание русского мучило меня, но она менее чем в три месяца выучила итальянский, прескверно, но довольно, чтоб изъяснить, чего ей надобно. Она полюбила меня, затем стала ревновать и однажды чуть не убила...»
В Новгороде Казанова пробыл недолго. Видимо целиком занятый своей спутницей, он ничего не пишет в своих мемуарах про сам город, но приводит случай, который, на его взгляд, характеризует Россию и русских.
«Мы добрались в Новгород за двое суток, где «шевошик» (извозчик --В.С.) дал нам пять часов роздыху. Тут произошел случай, удививший меня. Мы пригласили человека выпить рюмку, а он с грустью сказал Заире, что одна из лошадей не хочет есть, и он в отчаянии, ибо, не поевши, она не побежит. Мы пошли вместе с ним на конюшню, и увидали, что лошадь недвижна, угрюма, от ясель отворачивается. Хозяин начал говорить с ней самым ласковым голосом и, глядя нежно и уважительно, убеждал скотину соизволить поесть. После сих речей он облобызал лошадь, взял ее голову и ткнул в ясли; но все впустую. Мужик зарыдал, да так, что я чуть со смеху не помер, ибо видел, что он пытается разжалобить лошадь. Отплакавшись, он опять поцеловал лошадь и сунул мордой в кормушку; все тщетно. Тут русский, озлившись, на упрямую скотину, клянется отплатить ей. Он выволакивает ее из конюшни, привязывает бедное животное к столбу, берет дубину и добрых четверть часа лупит из всех сил. Устав, он ведет ее на конюшню, сует мордой в корыто, и вот лошадь с жадностью набрасывается на корм, а «шевошик» смеется, скачет, выкидывает коленца от радости. Я был до крайности удивлен. Я подумал, что такое может случиться единственно в России, где палку настолько почитают, что она может творить чудеса».
В отличие от Казановы другие иностранные путешественники заинтересованно описывали Новгород, упирая на его былое величие. Французская писательница, звезда парижских салонов мадам де Сталь писала: «Мне пришлось проезжать через Новгород. Этот город шестьсот лет назад был республикой и входил в состав Ганзейского союза. Новгородцы в продолжении веков сохранили свой гордый дух республиканской независимости. Лишившись свободы, Новгород стал беднеть, его торговля падала, и население уменьшилось. Так губительно и вредно… сказывается на всем неограниченный произвол самовластия».
Не менее известный французский литератор и путешественник маркиз де Кюстин заметил еще одну параллельную дорогу, специально построенную для императора и членов его семьи. Его поразило, что русские считают совершенно естественным, что царь имеет в своем распоряжении целую дорогу.
Голландский полковник Фридрих Гагерн был огорчен унылым видом русских деревень, однообразием ветхих изб и отсутствием садов.
Многие путешественники отмечали веселых и легкодоступных валдайских торговок баранками. Испанского офицера Франсиско де Миранда удивила безлюдность русской равнины. «Вокруг простирались чудесные озера, но нигде не видно было ни одной усадьбы, хотя местность очень приятная. Проезжая мимо небольших полей, где как раз в это время пахали и сеяли, обратил внимание, в сколь неразвитом состоянии находится в этой стране такая важнейшая отрасль как земледелие». Внимание испанца привлекла также девушка, которая доила корову. Стесняясь иностранца, она прятала лицо, но при этом выставляла напоказ свои голые ноги.
Немецкий ученый-энциклопедист Паллас интересовался полезными ископаемыми, природными условиями и сельским хозяйством Новгородской губернии, составив ее подробное описание. Ирландская аристократка Марта Вильмот была напугана слухами о шайке разбойников-дезертиров, орудовавших в окрестностях.
В самом Новгороде иностранцы обычно удивлялись обилию монастырей и храмов, особо выделяя древний Софийский собор. Впрочем, голландцу Меерману показалось, что знаменитый собор на самом деле «невелик и невзрачен». Датчанин фон Хавен отметил этническую однородность Новгорода, записав, что здесь живут «одни природные русские».
Общее впечатление иностранных путешественников о России было, как правило, негативным. Страна представлялась им отсталой, плохо управляемой, населенной темным, забитым народом. Нисколько не идеализируя русскую действительность, все же возникает ощущение, что многие иностранцы в то время (как впрочем, и сейчас!) сознательно предпочитали видеть в России только плохое. И тут возникает естественный вопрос. Если страна была тогда действительно такой отсталой и плохо управляемой, то каким непостижимым образом она смогла победить лучшую в мире армию Наполеона, которой покорилась вся просвещенная Европа?