К решению главных задач Усолья и Байкальска так и не приступили. Интервью с Сергеем Левченко
Интервью с депутатом Государственной Думы РФ от Иркутской области Сергеем Левченко о первом месяце работы парламента нового созыва, экологических проблемах Иркутской области и законах в России, которые упрощают жизнь только законодателям.
Мы не будем поддерживать нарушение конституционных прав граждан
– Государственная Дума нового созыва начала работу месяц назад, и уже за этот месяц можно подводить итоги. Сейчас на законодательном уровне хотят в закрепить обязательность наличия QR-кода о вакцинации. Позиция КПРФ и ваша личная?
– Я с уверенностью могу сказать, что мы не будем поддерживать нарушение конституционных прав граждан. Более 20 горкомов КПРФ в Иркутской области уже высказали соответствующую позицию, областной комитет также заявляет своё несогласие с федеральным законом о QR-кодах в общественных местах и на транспорте, проект которого направлен в регионы Государственной Думой ФС РФ.
Если говорить о всех тех мерах, которые предпринимаются органами власти и правящим режимом для борьбы с пандемией, они, во-первых, очень разноречивы, во-вторых, каждая мера, которая принимается на уровне разных органов власти, не подтверждается действиями самой власти. То, что сейчас собираются пускать людей на междугородние перевозки железнодорожным и авиационным транспортом только при наличии QR-кода, это нарушение конституционных прав. Но дело не только в этом: дело в том, что сколько бы запретов не принималось, различные чиновники и органы власти считают, что эти запреты – для народа, а не для них. Вот почему ещё столько возмущения, это вызывает недоверие у людей.
Мы с вами видели, как по-разному, причём в короткое время, органы власти оценивали последствия пандемии. Когда началась выборная кампания в Государственную Думу, оппозиционерам запретили встречаться с избирателями. Говорили, что серьёзный пик пандемии, поэтому мы бережём людей. Затем, когда подошли ко дню голосования, объявили, что с пандемией справились, и трёхдневное голосование проходило под этим флагом: сгоняли людей на избирательный участки, и мы все видели, как практически в каждом регионе стояли очереди из бюджетников, работников правоохранительных органов – всех собирали в кучу и заставляли голосовать. Как только прошли выборы, сразу пошёл пик не только заболевших, но и, к сожалению, погибших.
Представители органов власти говорили долгое время: смотрите, в Америке большой уровень смертности! Сегодня уже мы опережаем Америку по количеству смертей. А население там, между тем, в два с лишним раза больше, чем в России. Если бы чиновники, представители органов власти не просто кивали на Америку, а сами выполняли те запреты и указы, которые они принимают, тогда к ним и доверие было бы другое. Иначе у нас всегда виноват народ: он не носит маски, он не сидит по домам, он хочет ходить по кафе и ресторанам – этого ничего делать нельзя.
А для представителей власти всё возможно. И у нас вирус такой аристократ: он в ресторанах есть, а в метро его нет. Такая противоречивость, такое неисполнение самими чиновниками своих же указов и распоряжений, приводят к тому, что люди не доверяют власти.
Серьёзные вопросы у нас к вакцинам. Мы прекрасно понимаем, что они сделаны на скорую руку, и сегодня уже четвертая, пятая волна, а мы продолжаем прививать от первоначального штамма. Мой хороший знакомый Сергей Юрьевич Глазьев (российский экономист и политик, доктор экономических наук, профессор, академик Российской академии наук – прим. ред.) обратился к научному сообществу для обсуждения этой темы. Но сегодня политическое руководство диктует руководству здравоохранения и медицины, что нужно делать. Конечно, они не специалисты, и конечно, они от себя отводят всю вину за случившееся, что они не могут справиться с пандемией, и переводят стрелки на то, что народ достался им плохой, не выполняет их указаний, поэтому волны пандемии.
Я считаю, что конституционные права граждан нарушаться не должны, или вы уже тогда откровенно и прямо вводите чрезвычайное положение, которое позволяет в соответствии с законодательством и Конституцией ограничивать конституционные права. Вы же и этого не делаете, но продолжаете вводить различные ограничения. А вина изначально в оптимизации медицины, им надо вообще рубашку на груди рвануть, правящему режиму этому, и сказать: простите, люди добрые, мы угробили медицину, мы в два раза уменьшили количество врачей, в два раза за период оптимизации в стране уменьшили количество медицинских учреждений, и довели до такого состояния отрасль, что не можем вас вылечить.
– Про оптимизацию медицину как раз: Госдума приняла бюджет в первом чтении, что там с медициной, почему коммунисты голосовали против?
– Потому что сегодня опять началось снижение финансирования здравоохранения. Начинают сравнивать, что в пандемический период – прошлый и этот год – понастроили быстро возводимых госпиталей, обеспечили необходимым оборудованием, и сегодня такой необходимости вкладываться в медицину уже нет, поэтому давайте возвращаться к допандемическому уровню. Так обосновывается снижение. Но мы-то говорим другое: вы довели медицину, поэтому её нужно как раз восстанавливать – не до пандемического уровня, а до уровня, когда количество медицинских учреждений в Российской Федерации было таким, как сразу после развала Советского Союза. А потом был второй этап приватизации, когда начали уничтожать социальную сферу – это касается и образования, и культуры, и здравоохранения. Уничтожают государственную часть, чтобы открыть дорогу частной медицине и частному образованию. А когда возникают такие сложные ситуации, получается, что государство не может ничего сделать. А может и не хотят.
– Насколько сократилось финансирование медицины?
– Насколько я помню, в предстоящей трёхлетке порядка 150 млрд рублей.
Сам нарушил – сам себя наказал
– Фракция КПРФ требовала парламентского расследования по факту пыток в тюрьмах и СИЗО. «Единая Россия» проголосовала против, и расследования не получилось. Почему для вас было важно проведение именно парламентского расследования?
– В последнее время мы видим всё больше и больше фактов жёстких нарушений законодательства практически во всех сферах. Стали открываться факты допросов с пытками в разных регионах РФ. Вы знаете, есть такое правило: если в каком-то классе один или два двоечника, остальные хорошо занимаются, наверное, виноват сам ученик; а если в классе больше половины двоечников, это виноват уже учитель. Так вот, если говорить о том, что пытки распространены по всей территории РФ, к сожалению и в Иркутской области, то эта аналогия вполне уместна. Мы слышали и видели конкретных людей, которые говорили о том, что и в наших учреждениях это происходит. Конкретный пример – дело бывшего министра лесного комплекса Сергея Шеверды. Человек, который находился в СИЗО, говорил, что его пытали, чтобы он дал показания на бывшего министра. Сегодня мы видим, что дело разваливается, оказывается, что экспертиза проводилась не там, где нужно, а совсем в других местах. Поэтому решили при помощи пыток выбить показания у людей, которые должны были наговорить на Шеверду.
Это по всей стране. Здесь уже отдавать на откуп самой системе – чтобы она сама себя проверила и сама же себя исправила – нельзя. Поэтому мы и настаивали на парламентском расследовании этих фактов по всей территории Российской Федерации. «Единая Россия» посчитала, что они обратятся в саму систему правоохранительных и исправительных учреждений, попросят их, чтобы они сами провели это расследование. Затем это было спущено с парламентского уровня на уровень курирующего эту тему комитета, а на уровне комитета нет никаких поручений по поводу контроля и расследования этих случаев. Отдали разбираться тем, кто по сути дела эти пытки либо осуществлял, либо знал и не вмешивался, либо не знал – и это еще хуже в плане управленческой ситуации, когда ты не знаешь, что у тебя по всей стране происходит. Это же происходит не только в части уголовной-исполнительной системы, но в части административного законодательства. Когда сотни людей по всей стране за то, что кто-то перепостил, кто-то пришёл на публичное мероприятие, не нарушая общественного порядка, привлекаются к ответственности. Мы, естественно, на это реагируем и будем контролировать все подобные случаи.
Действия ради галочки
– Вернёмся в Иркутскую область. Недавно вице-премьер Абрамченко заявила, что у нас ликвидация отходов деятельности вредных производств в Байкальске и Усолье-Сибирском идёт с опережением графика. Вы неоднократно летом посещали Байкальск и Усолье, в курсе ситуации, насколько сейчас эти данные соответствуют действительности?
– Я не могу согласиться с такой оценкой по вполне определённым и простым причинам. Если говорить про Усольехимпром, то в самом начале, когда проводили обследование, было понятно: самая серьёзная проблема – это пропитанный ртутью грунт, в первую очередь под пятном застройки цеха ртутного электролиза, и свалки, куда свозили отходы, пропитаны ртутью. Это было понятно и прошлом, и в позапрошлом году. На сегодня уже прошло полтора года с того момента, как туда с помпой зашла компания, которой поручено ликвидировать отходы, с помпой делали съёмки, докладывали президенту в прямом эфире и так далее, а к решению проблемы практически не приступили. Из того, что сделали, взорвали остатки самого корпуса, потихонечку это всё вывозится. Но основная проблема – на 10 метров пропитанный грунт, к ней и не приступали. Её выводят за скобки, считается, что это сегодня может подождать.
Проблема действительно сложная, я то это хорошо знаю: мы договорились с федеральным министерствам природных ресурсов о софинансировании, сделали проект, согласовали на всех уровнях и в Главгосэкспертизе в Москве, что необходимо почти 1,5 миллиарда рублей, чтобы на небольшом участке провести тренировку определённой технологии и потом дальше продолжать. А то, что сейчас взорвали железобетонный корпус и развозят потихонечку то, что от взрыва осталось, – это, конечно, не утилизация, а просто напросто, к сожалению, все снизу доверху заводят рака за камень. В Усолье живут химики, и люди, которые давно этим занимаются, они знают, какая основная проблема, что это по сути дела замазывание глаз. Надо тем, кто этим занимается, выйти к людям и сказать: да, мы сегодня не приступили к тому, чтобы утилизировать пропитанный грунт; да, у нас нет технологии, проекта, нет согласований; да, мы еще не приступили к самой работе. Ну скажите об этом честно! А сегодня они пытаются уйти от ответственности и показать людям, что они что-то там шевелятся.
– То же самое и в Байкальске?
– В Байкальске абсолютно то же самое, может быть, в ещё больших масштабах. Напомню, что за последние пару лет много раз говорилось, что дело там пошло, всё движется. Я был там много раз за лето и только один раз увидел, как в одной из карт работал маленький насосик, прикрытый ржавым листом железа. Вот и вся работа.
Примечательно, что в 2019 году, когда существовала угроза перелива надшламовых вод через борт накопителей, местные и федеральные организации подсчитали, что необходимо 32 млн для их сброса. Тогда могло затопить промышленную зону Байкальска, частично дачи. Ситуацию тогда разрешили. В этом году такой проблемы не было. Но провели подсчёт и запросили в федерации уже 362 миллиона. Не знаю, что такого произошло за два года, что для того же сброса и очистки вод нужно уже в десять раз больше средств.
Нам говорят, что всё идет нормально, для подтверждения привозили высоких федеральных чиновников, представителей науки, которые говорили, что все в порядке. А на самом деле за всё лето что вы сделали? Вы начали перерабатывать тот шлам, который под водой есть? Нет. Вы предъявили людям проект для того, чтобы он прошел публичную экспертизу, учёные его посмотрели? Нет. Вы утвердили технологию? Нет. Тогда что вы сделали за два года, кроме как сказали, что все у нас в порядке? И это уже стало понятно на уровне администрации президента. В документах и протоколах, которые взяли на контроль, отметили буквально в августе месяце, что шестой срок уже сорвали. Я не припомню, чтобы кто-то из руководителей крупного объекта или организации после того, как на высоком уровне об их работе сказали, что сроки сорваны, оставались бы на своих местах.
Утром стулья, а деньги как-нибудь потом
– Сергей Георгиевич, грядет реформа местного самоуправления. В первом чтении законопроект о публичной власти приняли, он подразумевает, в том числе, что у нас региональные депутаты скоро станут госслужащими. Вот на ваш взгляд, чем опасен этот закон?
– Авторы этого законопроекта обосновывали его необходимость прошлогодними изменениями в Конституцию. На самом деле этот законопроект касается многих вещей, в том числе и выстраивания так называемой единой вертикали власти для того, чтобы и местное самоуправление было в него встроено. Там вносится достаточно много статей в различные законы, чтобы муниципальные органы власти тоже подчинялись всей вертикали. Но дело в том, что основная проблема муниципальной власти не в том, что они кому-то не подчиняются, а в том, что у них огромное количество полномочий, а денег на них нет.
Идея местного самоуправления, которая родилась еще в средние века в Западной Европе, как раз и состоит в том, чтобы местное самоуправление принимало решения об исполнении каких-то поручений народа или схода на средства, которые этот народ и собрал. Люди собирались и решали, например, огородить свой населённый пункт или сделать дорожки. Сказали, собрали на это деньги и поручили исполнителю это сделать. Сейчас все наоборот: свалили кучу полномочий на муниципалитет, а денег не дали. У нас почти сто процентов муниципалитетов являются дотационными, какое же это самоуправление, если есть обязательства и нет никаких средств на их исполнение? Так выстроена бюджетная система.
Вот основная проблема. Полномочия должны соответствовать финансовым возможностям. А если муниципалитеты переподчинить, убрать у них автономность и самостоятельность, но оставить в том же виде финансовую составляющую, это будет просто выстраивание системы, чтобы можно было в любой момент человека обвинить в бездействии – полномочия же даны, а есть у него на это деньги или нет, это уже никого не волнует. На государственном уровне власти точно такая же ситуация. Иркутская область – она достаточно богатая. Но у нас вначале всё изымут, а потом дают на отдельные государственные программы или национальные программы. Заинтересованности у региона зарабатывать больше – нет, потому что сколько бы ты не зарабатывал, абсолютно большая часть уходит наверх, а потом ещё вопрос, вернётся что-то обратно или нет. Но то, что на эту сумму тебе снизят количество дотаций или субвенций, это точно. Система так не должна работать, должно быть мотивированно: чтобы тот, кто зарабатывает, понимал, какая часть у него остаётся, и был уверен, что эту сумму не снизят.
Кроме того, сейчас убираются нормы, за что губернатора можно отстранить при выражении недоверия со стороны президента. Если ранее был перечень вполне определённых объективных показателей, то сегодня это устраняется и делается всё по какому-то эмоциональному сценарию: что-то не понравилось, подписал и недоверие оказано.
Подводя итоги, все эти изменения: с одной стороны централизуют власть, выстраивая жёсткую вертикаль, но не решая основную проблему – чтобы были средства в регионах и муниципалитетах. И плюс даётся возможность федеральному уровню власти в любой момент любого управленца на местах убрать без конкретных на то оснований. Чтобы все подчинялись тому, кто наверху, а не народу, который их избрал.
“Иркутск Сегодня”
Сообщение К решению главных задач Усолья и Байкальска так и не приступили. Интервью с Сергеем Левченко появились сначала на Иркутск Сегодня.