«В России нам говорили, что способные, сильные, перспективные, но дальше разговоров дело не шло». Интервью с сестрами Кручинкиными

24-летние российские близняшки, уже больше года выступающие за сборную Белоруссии, рассказали спецкору Matchtv на этапе в Нове-Место, как и почему они сменили спортивное гражданство.

«Кручинкины в нашу команду не попадали. Поэтому мы договорились с Белоруссией об их переходе. Это показатель того, что у нас очень много спортсменов, просмотреть их всех мы не можем даже на чемпионате России». Так прокомментировал сестринские успехи президент СБР Владимир Драчев.

Что ж, не посмотрели в чемпионате России — увидели в чемпионате Европы. Там Елена Кручинкина выиграла золото в преследовании, опередив на 17 секунд Кристину Резцову.

В чешском отеле, где мы беседовали, сестры отвечали на вопросы вместе и по отдельности. В тех случаях, когда это важно, указано имя спортсменки, дававшей ответ.

• О ночных переживаниях

• О мордовских лагерях

• О мордовских ходоках

• О том, почему в Белоруссии лыжи едут лучше

• О кандидатской диссертации

• О российских чиновниках

• О фотосессиях

• О семилетнем романе

— Встречаемся с вами в обеденное время, только что из ресторана вашего отеля вышли канадцы и Мартен Фуркад. Расскажите, организаторы этапа отменили шведские столы в связи с коронавирусом, как и обещали?

— Мы тоже питаемся в гостинице, ничего не отменено. Кто-то из других команд ест на стадионе, но и там, по-моему, шведский стол. Вообще о вирусе стараемся не думать, пусть все будет хорошо.

— Ирина пробежала на Кубке мира 27 гонок, Елена 17. Достаточно, чтобы обжиться и считать этот уровень своим?

Елена: — Нет такого: «Ой, я на Кубке мира и уже привыкла!». Все как-то само пришло с прошлого года, появилась уверенность. Это не связано с уровнем соревнований: со стрельбой надо справляться что в Кубке IBU, что здесь. Концентрируешься больше на себе.

— Но соперники-то побыстрей проносятся мимо.

Ирина: — Зависит от здоровья, у кого больше, тот и носится. Хотя разница есть, конечно. В Кубке IBU борешься за подиум, на Кубке мира совсем другие отставания, один промах — и ты на 20 позиций ниже. Намного тяжелее.

— В этом причина 42-го места Елены и 71-го Ирины в чешском спринте?

Елена: — 42-я при четырех промахах, наверное, не провал, но при удачной стрельбе была бы выше. Такой результат — не лучшее, на что мы готовы.

Ирина: — Очень долго не могла уснуть после гонки, все думала о промахах. На пристрелке был ветер, а на «лежке» штиль, сделала поправку, но ее оказалось мало. На стойке сама поспешила, ночью корила себя за те два промаха. В этом сезоне мало стартовала на Кубке мира. Выхожу на старт — и будто в первый раз, нет уверенности, трясучка начинается. Когда постоянно бегаешь, знаешь, чего ждать от соперников и от себя, работаешь намного спокойнее.

— Поспешили на рубеже — значит, стреляли быстрее своего темпа. Зачем?

Ирина: — Спешка в другом. Нажала курок, не зафиксировав мушку на мишени, долей секунды не хватило. Надо было надежнее выцелить.

— В Рупольдинге вы прошли во время гонки лишний штрафной круг. Если о промахах думали всю ночь, то сколько об этом?

Ирина: — Первый мой «косяк» за карьеру. Никогда не забывала про штрафные круги и не проходила лишних, даже не знаю, почему запуталась в тот раз. Бежала в каком-то задумчивом состоянии, ушла в себя и попустила выход со штрафного круга. Когда поняла, оставалось только доехать его до конца, возвращаться было поздно.

— Что ж, даже Дарья Домрачева закрыла как-то пять чужих мишеней.

— Тренеры так и сказали, когда успокаивали: с каждым может случиться.

— Почему вы начали выступать за Беларусь в разное время? Елена позже Ирины.

Елена: — У меня был карантин из-за международных стартов, на которых бегала за Россию. Сидела и ждала, пока разрешат. У Ирины в два предыдущих года таких стартов не было, поэтому ей дали допуск раньше.

— Что за мордовский поселок Смольный, в котором вы выросли?

— Маленький, полторы тысячи жителей, но место очень красивое, повсюду сосновый бор. Вообще Смольный расположен на территории национального парка. Кругом турбазы, санатории, оздоровительные детские лагеря.

— Мордовия ассоциируется у многих с другими лагерями.

— В нашем районе их нет, если вы про тюрьмы. Бывшие осужденные, говорят, селятся после сроков недалеко от колоний, но в Смольном мы про таких не слышали.

— Зато продавцы на подмосковных рынках советуют покупать масло из вашего Ичалковского района. С экологией порядок?

— У нас и сыр, и другие молочные продукты вкусные. Производят на хорошем заводе, умеют делать.

— До какого возраста вы жили в Смольном?

— Мы и сейчас там живем. В 2009 году начали заниматься лыжными гонками и биатлоном, никуда не уезжали. В районе выращивают очень сильных спортсменов, которые выступают потом за республику.

— В таком маленьком населенном пункте есть лыжная секция?

— И не только лыжная — борьба, баскетбол.

— С мордовскими ходоками пересекались?

— Когда участвовали в соревнованиях по кроссу, они часто приезжали. Одни тоже бегали, другие выступали на открытии — в основном, прославленные чемпионы.

— Ходоки остаются в республиканском почете, несмотря на обвинения и дисквалификации?

— У них проблемы есть, конечно. Но нет такого, чтобы гнобили или ненавидели. Остаются уважаемыми спортсменами.

— Кем работают ваши родители?

— Мама продавец, папа электрик.

— На футболе в Саранске бывали?

— Ходили на товарищеский матч сборной России летом прошлого года прошлого года. (Вероятно, речь об отборочной игре ЧЕ-2020 Россия — Сан-Марино (9:0). Товарищеские матчи национальная команда в Саранске не проводила. — Matchtv.ru). На чемпионат мира тоже с удовольствием посмотрели бы, но у нас были сборы. Гуляли после тренировок возле стадиона — очень много народу, толпы туристов, так классно все. Выходишь на улицу, там атмосфера праздника, прямо наслаждались ей.

— Больше года выступаете за Беларусь, но домом по-прежнему считаете Смольный?

— Так там и есть наш дом. После сборов и соревнований приезжаем к родителям. А между сборами остаемся в Раубичах, в гостинице при стадионе.

— Жильем в Белоруссии нет планов обзавестись?

— Пока нет. На жилье накопить нужно.

— Пригласившая вас страна не готова помочь в этом деле?

— Мы еще не показываем таких результатов, чтобы рассчитывать на помощь.

— Читал, что по характеру вы разные. Вижу, что и внешне можно отличить. Но бывали все же случаи, когда удавалось извлечь выгоду из своей похожести?

Елена: — Обычно такое спрашивают про экзамены. Да, Ирина сдавала за меня сессию, но без обмана. Я после операции лежала в больнице, сама не могла, сестра брала для меня задания и возвращала сделанные. Все знали, что это Ирина, а не я.

Ирина: — Преподаватели шли навстречу, понимая ситуацию. Леной я не представлялась, просто помогала.

— Кто из вас лучше учился?

Елена: — Ирина. Училась и сейчас учится. Я тоже, но в основном хвостиком за ней хожу.

Ирина: — Мы закончили Саранский пединститут, сейчас в магистратуре, в Ульяновске.

— Так и до диссертации рукой подать.

Ирина: — В этом году в планах, да.

— Тему можно узнать?

— Еще обсуждаем с куратором, но наверняка про биатлон. Скорее всего, об особенностях подготовки в горах.

— Как был процедурно обставлен ваш переход в белорусскую команду? Вы куда-то обратились? Или кто-то за вас?

Ирина: — Когда поступило предложение, говорить никому не стали, первым делом созвонились с белорусской федерацией. Хотелось понять, как решатся многие вопросы. Получили ответы, поговорили с тренером и директором биатлонного комплекса в Мордовии. Они дали добро на переход.

Елена: — Поначалу нас пригласили просто обсудить возможность. Приехали в Минск, пообщались. Решили, что стоит попробовать.

— В какой момент подключился СБР?

— Наверное, они закрывали вопросы с белорусской федерацией. Мы точно не знаем. 

— Кто помогал оформлять документы?

— В Беларуси с нами ездили, возились, сопровождали на всех этапах оформления.

— Вы сменили спортивное гражданство, потому что не видели для себя перспектив в России. Верное утверждение или нет?

— Неверное. Нам всегда говорили, что способные, сильные, перспективные, но дальше разговоров дело не шло. Мы старались, бегали, но отобраться в сборную не получалось, хотя чувствовали, что можем конкурировать не только на российских соревнованиях, но и за рубежом. Потому и согласились, когда поступило предложение попробовать себя на уровне Кубка мира.

— Считали, что в России такую возможность получите нескоро?

Ирина: — В России тяжелый отбор, но дело не в этом. Чтобы показывать результат, нужен хороший инвентарь. А с ним были проблемы.

Елена: — Нельзя сказать, что мы были слабее тех, кто в сборной России. Наоборот, сильнее некоторых. Но в команду пробиться не могли. Не потому что высокая конкуренция — из-за стечения других обстоятельств.

— Каких?

Елена: — Из-за того же инвентаря. Мы проигрывали из-за него очень много, хотя не были слабыми. Если бы состязались в равных условиях, точно не уступали бы.

— Инвентарь — лыжи, так?

— Ну да.

— Бегали на том, что давала республиканская федерация?

Елена: — У нас была своя экипировка, в основном. Заработали на нее в юниорском возрасте. Что-то давала Мордовия. Но это не был инвентарь топ-уровня — и по лыжам, и по смазке. В сравнении с другими регионами мы в этом отставали. Директор биатлонного комплекса делал все возможное, помогал постоянно, но республиканского финансирования все равно не хватало.

— Бегали на Fisсher?

— Да.

— Насколько большое преимущество давали топ-лыжи по сравнению с вашими?

Елена: — Вот смотрите, идет обкатка. Я только на ней проигрываю метров пятьдесят, это очень много. Девочка на хороших лыжах и парафинах уезжает — я гляжу ей вслед. И что делать дальше? Допустим, гонка. Заложим по три секунды на спуск. На каждом круге по 4-5 спусков, уже 15 секунд. В спринте три круга, набегает 45 секунд. И это из ничего, только за счет качества лыж. Зашла на спуск — проиграла, как бы ты ни была готова. От инвентаря в биатлоне очень много зависит. За счет него можно и выиграть, и безнадежно отстать.

— Вы начали стрелять из винтовок Anschutz только в белорусской команде. Этого инвентаря тоже не хватало в России?

— Разница с «Би-7» есть, но техническая. Перезарядка, скажем, по-другому устроена, нужно привыкнуть. Нельзя сказать, что немецкая винтовка лучше ижевской, просто не такая. Если умеешь стрелять с обеих, отличий в точности нет.

— Методика подготовки в Белоруссии и России разная?

— По сравнению с Мордовией — да. Там мы в мае только начинали укреплять связки, мышцы, бегать легкие кроссы. В Беларуси в этот период уже идет серьезная работа, беговая и на велосипедах.

— Глава мордовской федерации биатлона Анатолий Кузьмичев поблагодарил Ольгу Подчуфарову, которая собиралась выступать за Мордовию, но передумала, за то, что извинилась. Про вас сказал другое: «От сестер Кручинкиных даже «спасибо» не услышал. Много в них вложил, а в ответ никакой благодарности». Зачем вы так?

Ирина: — У нас и встреч-то не было после перехода. Обсудили ситуацию с нашим тренером, с директором комплекса хорошо пообщались. С главой федерации никакого диалога не состоялось. Он не спрашивал, почему мы решили перейти.

Елена: — Дело не только в этом. Скажу не о нас, а о тех, кто остался и продолжает тренироваться. Руководителям нужно больше общаться со спортсменами, интересоваться их нуждами. Был момент, когда я хотела выступать в России за другой регион. Меня спросили, чего не хватает в Мордовии. Ответила: нужны лыжи, мази, сборы на высоте. Это ведь чувствовалось на чемпионате России: кто приезжал с гор, в подъем здорово шли, а мы уступали девочкам, у которых раньше выигрывали по минуте-полторы. Без горной подготовки, получается, на отборе в национальную команду делать нечего.

— Что вам ответили?

Елена: — Поехали с директором комплекса к министру спорта республики. Там еще раз все озвучила, услышала: «Постараемся исправить».

— Исправили?

Елена: — Что-то да, что-то нет. Все зависело от финансирования, на что хватило денег, то и исправили. Наверное, эти моменты необходимо больше обсуждать, чем невысказанную благодарность. На нашем уровне мы со всеми попрощались и всем сказали «спасибо». С высоким начальством почти не общались. Хотя могли бы, если бы у спортсменов почаще спрашивали об их проблемах.

— Хоть один человек в России сказал вам: «Девчата, не уходите, у вас все впереди, вы нужны российскому биатлону»?

— Тренеру и директору тяжело было нас отпускать, но они никак не могли на это повлиять. Сказали, что понимают нас и перспективе участвовать в Кубке мира противопоставить ничего не могут.

— С кем-то из СБР диалог был?

Елена: — Не было. Не думаю, что мы считались перспективными для СБР, поэтому им не было трудно дать согласие на переход. Спасибо, что не стали чинить препятствий и предоставили возможность развиваться дальше.

— И как, есть рост после перехода?

Елена: — Конечно, мы прибавили, физически и ментально. Скорость у меня точно выросла. В стрельбе пока движемся к намеченной цели.

— Знаете кого-то из биатлонистов, кто до 24 лет стрелял не очень, а потом резко прибавил?

— Домрачева, например. У нее стрельба стабилизировалась после 25. Херрманн из лыж пришла и только-только начала «нули» делать. Кому как дано.

— Белорусские болельщики приняли вас хорошо. Но как отреагировали спортсменки, которых вы вытеснили из команды?

Елена: — Даже не знаю, кого мы вытеснили. Нас пригласили, мы отобрались. Если кто-то сильнее, пожалуйста, показывайте результат и выступайте, конкурируйте. Это же не так, что кого-то ценного убрали, а нас искусственно взяли на его место.

— Белоруска Анастасия Ануфриева, к примеру, завершила карьеру в 21 год и критически отозвалась о приглашении спортсменов из России.

Ирина: — Наверное, если бы Настя бегала лучше нас, в команду взяли бы ее, не знаю, что тут еще сказать.

— Ваши фото из инстаграм любят публиковать на спортивных сайтах. Приглашаете для фотосессий профессиональных фотографов?

Елена: — Фотосессии? Мы на них ни разу не были. Сестра снимает меня, а я ее, вот такой профессионализм. Но приятно, если фото воспринимаются, как серьезные работы.

— В вашим парнем Дмитрием Шамаевым, как сообщает тот же инстаграм, вы семь лет вместе. Ранний получается роман.

Елена: — Выходит, что так. Начали встречаться, вместе попали в сборную России, и с тех пор вместе. Сейчас Дима в Сочи, готовится к чемпионату России, видеться стали реже. Разлуки для биатлона — обычное дело, но все-таки не на такой срок. В прошлом году пять месяцев, в этом шесть — тяжеловато. Но куда деваться, оба спортсмены, все понимаем.

— А инстаграм Ирины ее парня держит в секрете.

Ирина: — Ну почему, я его не прячу. Тоже Дима, тоже спортсмен, а сейчас уже тренер в Красноярске.