Как паводок смыл остатки доверия к иркутской власти
Фото: РИА Новости/Светлана Задера
В четверг не выдержал вице-премьер Мутко, который от правительства курирует помощь пострадавшим. На заседании комиссии по ликвидации последствий стихии он заявил: почти три тысячи семей пострадавших от паводка, встречают зиму без жилья, и что все это похоже на саботаж. Но там ситуация несколько хуже. Дело в том, что этим летом было два наводнения в Иркутской области. При первом объявляли режим чрезвычайной ситуации во всей области. А при втором - лишь местами. И люди, которые пострадали от второго наводнения, они как бы и не пострадали по чисто формальному признаку.
В иркутском поселке Игнино Татьяна Маркова прожила всю жизнь. До пенсии трудилась на ферме, но вместо заслуженного покоя на старости лет получила лишь разваливающийся дом. Летний паводок размыл фундамент, на стенах – трещины. И каждый вечер через них проникает убийственный холод.
"Все сыпется, все валится. Вон, все отошло. Пол провалился после первого паводка, вода зашла, она не уходила. Второй паводок – в доме было воды по колено", - рассказывает она.
Пока спасает печка, хотя большая часть тепла уходит на улицу.
"Печку повело, плита упала на котел, благо у меня котел ввареный. А если б не котел, она б провалилась", - отметила она.
Но этот очаг очень скоро может погаснуть.
Это – последний запас дров пенсионерки Татьяны Марковой. Такой поленницы хватит максимум на две недели, потом топить будет нечем, а местные власти отмахиваются. Помочь не можем. И так почти у всего поселка. Дров нет, дома разрушены. И, хотя по документам жить здесь нельзя, люди остаются. Деваться некуда.
"Вот нам дали такое постановление на сертификат нового дома, здесь все описано и написано: что дом идет под снос, он не подлежит жилью. Мы по сей день живем в этом доме. Также в плесени, также в сырости, у нас дети, у нас болеют дети бесконечно", - говорит Елена Куприянова.
Постановление есть, а сертификат не выдают. Жители Игнино лично объяснили свою проблему губернатору. Сергей Левченко понимающе покивал и пообещал: разберемся. Но ничего не изменилось.
Тогда мэр Куйтунского района взял списки пострадавших из поселка Игнино и отправился в Иркутск. Но заявления на жилищные сертификаты не приняли. Мол, нет правовой базы. Ведь поселок пострадал не в первую, а во вторую волну паводка.
"Мы от себя все сделали, но нормативный акт, как нам также пояснили письменно в Министерстве соцзащиты, что в 556 постановлении не внесен такой пункт как июльский паводок. То есть первый обозначен, второй - нет. Его не существует. Просто да. Хотя президент вроде сказал не различать первый, второй", - заявил мэр муниципального образования Куйтунский район Алексей Мари.
Дошло до того, что куйтунскому мэру сообщили – "определите источник финансирования". На уровне района. Хотя целевой транш выделил федеральный центр.
"Знаю, что 14 миллиардов, я был на встрече с президентом. Он лично озвучил, что и задал вопрос почему деньги не реализовываются. У меня информация есть опять же, что деньги эти есть. То есть, мы на сегодняшний день даже не можем с вами причину, понять, почему не выдают. Мы могли бы просто ответить: "Это отсутствие финансирования". А нам сегодня ссылаются на нормативно правовой акт. Я думаю, если есть деньги, то все остальное это дело техники", - добавил он.
Программа расселения тех, кто пострадал от наводнения, очевидно провалена. И не только в Куйтунском районе – по всей Иркутской области. В подтопленных домах до сих пор остаются 4 тысячи человек.
Фото: РИА Новости/Алексей Дружинин
А в это время губернатор Левченко сыпал красивыми цифрами на пресс-конференции. Оказывается, его команда продемонстрировала уникальный успех.
"Жилье уже получили и въехали в новые квартиры 4080 семей. 11 тысяч человек через три месяца после второго паводка уже получили и въехали в жилье. Вы знаете такие примеры по России? Не знаете. Потому что их нет", - похвастался он.
Правда, за день до этого Левченко с мрачным видом сидел на очередном заседании комиссии по ликвидации последствий паводка. За него говорил Виталий Мутко.
"41% не имеют жилья,. К нам обращаются из Тулуна. Мне страницу в Instagram пришлось завести, чтобы люди могли обращаться", - заявил он.
Иркутский губернатор виртуозно переложил всю вину на экспертов ОНФ: их доклады неправильные! И журналистов – с его слов, они все переврали.
"Со СМИ тоже самое, мы дали запросы в центральные каналы. Какие-то сюжеты, так сказать, прогоняли что ли. Мы до сих пор не получили ответы, что за люди, которые они снимали. Давайте вместе работать, а не в КВН играть", - заявил он.
Дом Олега Гильдебранта, он живет под Тулуном, паводок не смыл, но серьезно подтопил. Потолок в любой момент может рухнуть.
Это подполье полностью затопило. Уровень воды видно до сих пор – по эту белую линию. Стихия разрушила и фундамент несущая балка, а значит, и весь дом держится вот на этой доске. В любых выплатах Олегу отказали. Решили, что он не вошел в зону ЧС – лично у него наводнения не было. А у соседей – было.
Комиссия определяла пострадавших странным образом. Вносила в списки только тех, у кого вода вышла - со двора на дорогу.
"Они шли с фотоаппаратами, я не знаю, почему они не запечатлели. А сюда, за забор, они не стали смотреть. Вот я с Левченко общался, он не помог", - сказал иркутчанин.
После заявления в прокуратуру, которое написал Олег, с ним расторгли договор соцнайма. Сейчас на пенсию в 17 тысяч мужчина пытается приватизировать жилье. Нужно все восстанавливать. Иначе весной его дом просто снесут.
В этом колледже до сих пор располагается так называемый пункт длительного размещения. Название – как нельзя лучше соответствует положению дел. Многие до сих пор остаются здесь – погрязли в бесконечных и, кажется, абсурдных судебных заседаниях.
"Сначала доказывали, что муж - мой муж. Потом, что он - член семьи, потом, что брат - мой брат", - рассказывает Марина Иванова.
"Очень долго, 4 месяца нам пришлось бегать собирать документы, бумаги всякие. И каждая бумажка очень долго ждется. Пока мы все это бегали-бегали, потом только подали на суд. Спустя 4 месяца у нас только суд, - говорит Оксана Смирнова, - Мы доказывали родство. Что мама – это мне мама. Что мой ребенок - это ее внук. Каждая бумажка - то три копии, то 6 копий надо. А если листочек один 5 рублей стоит, а их надо минимум 20 или 30, это только за раз, за одну бумажку. А если – вот такая папка? Можно машину купить за такую сумму, сколько мы копий сделали".
А Виталию Федулову, который чудом выжил, простояв 5 часов в воде, вообще пришлось доказывать, что он живой.
"Документы написали, я в морг ходил, ну, что я живой остался, к нотариусу ходил, везде ходил, а деньги не платят", - отметил он.
Героиня нашего прошлого сюжета Елена Светлолобова из Аршана, похоже, расплачивается за рассказ о том, как ей угрожали местные чиновники. Теперь, чтобы получить сертификат, придется доказывать в суде, что дом находился в зоне подтопления.
"На адвоката, естественно, денег нет, у меня осталась единственная корова, мне придется пускать ее под нож - дети останутся без молока", - говорит в слезах она.
Зато иркутские власти прекрасно справились с премиями - самим себе. Некоторые областные чиновники получили вознаграждение в размере годовой зарплаты. И уж совсем цинично на этом фоне выглядит благосостояние самого Левченко. Оказалось, губернатор два года скрывал свой дом. Вот так выглядит незадекларированный трехэтажный особняк в элитном загородном поселке Новая Разводная.
Но в лучшем случае людям, видимо, предложат казармы. Территорию бывшей войсковой части в свое время передали Корпорации развития Иркутской области, которая использовать объекты не стала. Здания начали разрушаться. Правда теперь, по данным наших иркутских коллег, своеобразной "зоне отчуждения" нашли применение.
"Была подана заявка со стороны КРИО, что вот эти вот казармы переустроить под жилье для жертв наводнения. Но, естественно, что ни один пострадавший от наводнения в трезвом уме и в памяти не согласится переехать в казармы. Поэтому в лучшем случае речь идет об отмывании денег через вот это строительство", - считает иркутский политолог, глава попечительского совета Байкальского регионального фонда "Наша Сибирь" Максим Зимин.
Корпорацией развития руководит Виктор Кондрашов. Он же экс-мэр Иркутска, бывший зампред правительства области и один из соратников Сергея Левченко. А еще - фигурант уголовного дела о превышение должностных полномочий.
Чтобы хоть как-то спасти лицо, Сергей Левченко нанял пиарщиков. Один из них – Александр Откидач – объяснил нам суть интернет-технологии.
"Для того, чтобы людям показать, что где-то это не совсем правда, где-то нужно другие аргументы посмотреть, вот тоже вопрос репозиционирования. Есть задача донесения информации максимально быстро. Потому что традиционные СМИ не всегда быстро справляются, тот же сюжет сделать, пока он выйдет, пока газету выпустить. А нужно, чтобы жители сегодня уже узнали какую-то информацию об этом политике, или от этого политика. Включаются, собственно, режимы соцсетей, выкуп постов, работа с блогерами, и за сутки мы можем сделать так, что 200-300 тысяч человек прочитают эту новость", - рассказал он.
А насколько правдивую? Один из пользователей соцсетей опубликовал письмо бывшего пресс-секретаря Левченко. В нем – смета на оплату работ политтехнологов. Суммы внушительные. Автор публикации утверждает, что за статьей "интернет" стоят расходы на ботов - так называют роботов, имитирующих деятельность человека. Откидач, правда, отнекивается.
"Это прям бред какой-то. Мы накручиваем ботов? Губернатор Иркутской области? Есть доказательства этого? Нет никаких ни у кого. Ну да ладно", - заявил он.
Тратиться на пиарщиков Левченко не пришлось, если б он просто выполнял свои обязанности. И помогал тем, кто входит в зиму в промерзших домах. И, если Татьяна Маркова и тысячи других жителей области летом страдали от стихии, то сейчас им угрожают иркутские бюрократы, плевавшие на то, что каждая холодная ночь для кого-то из пострадавших может стать последней.