Как скоро у человечества может появиться лекарство от деменции

Каждые 3 секунды кому-то в мире врачи ставят диагноз «деменция». Болезнь, которую до сих пор не научились лечить, молодеет и с каждым годом поражает все больше людей. По данным ВОЗ, к 2040 году около 100 миллионов человек будут страдать от различных заболеваний мозга. Пока ученым удалось лишь понять, как затормозить развитие таких недугов, но поиски лекарства продолжаются постоянно. На научные исследования во всем мире, в том числе в России, выделяются многомиллионные гранты.

СМОТРЕТЬ ВИДЕО: Как скоро у человечества может появиться лекарство от деменции

Деменция — картина в мрачных тонах, но не факт, что больной осознает это, родные же, как правило, осознают полностью.

Ирина Шешукова: «Мама не помнит меня, она помнит, что меня зовут Ирина, но что я ее дочь, она не помнит».

Ирина теперь не работает и ухаживает за мамой. Была помощница, ушла. Видя такое, люди выгорают.

Ирина Шешукова: «Я приняла болезнь мамы. Это не мама меня не помнит, это не мама забывает все, это болезнь в ней».

После 65 лет серьезные проблемы с памятью и работой мозга ждут каждого пятого, из них каждому десятому поставят диагноз с литерой F (деменцию), и цифрами после, указывающими один из видов, которых около 200. По данным ВОЗ, к 2040 году около 100 миллионов человек в мире будет страдать от различных форм нейродегенеративных заболеваний.

Александра Щеткина, президент фонда «Альцрус»: «Если в 2017 году ВОЗ давала данные, что каждые 7 секунд в мире кому-то диагностируют деменцию, то в прошлом году — каждые 3 секунды».

Причин много: возраст населения планеты растет, экология ухудшается, темп жизни ускоряется, при этом наука движется вперед, диагностика нейродегенеративных болезней становится все лучше, а лекарств по-прежнему мало.

Алексей Данилов, заведующий кафедрой нервных болезней Сеченовского института: «Огромные средства были потрачены, чтобы найти решение. Но оказалось, что из 100 исследований 99 оказались неэффективны».

Ученые продолжают искать способ побороть то, что разладилось в организме.

Алексей Данилов: «Ученые точно не знают, почему возникает эта болезнь, но узнают какие-то фрагменты».

Нейродегенеративные заболевания — одна из самых сложных задач отрасли, которой теперь обещают помогать в Минпромторге.

Алексей Алёхин, советник министра промышленности и торговли Российской Федерации: «Это и гранты бюджетным организациям, которые выделяются на разработку, и субсидии коммерческим структурам на доведение разработки до рынка».

По разным НИИ, вузам, частным организациям уже нашли около 50 перспективных в теории разработок.

Вениамин Хазанов, профессор, председатель совета директоров группы компаний «Ифар»: «Мы сейчас работаем над препаратом, который должен, как мы видим в экспериментах на животных, помогать людям не заболеть, либо, если человек болеет, снизить проявления недуга или, может, даже восстановить клетки мозга».

Ученые в Томске надеются помочь в борьбе с болезнью Паркинсона, опираются на разработку института органической химии сибирского отделения академии наук и уверяют, что близки к цели, но в фарминдустрии близость — это годы.

Вениамин Хазанов: «И что бы ученые делали без них, вот этих лабораторных мышек с так измененными генами, чтобы они болели, как человек».

В центре доклинических испытаний Института физиологически активных веществ выводят уникальные поколения грызунов.

Кирилл Чапров, сотрудник центра генетического моделирования нейродегенеративных процессов: «У человека десятки лет, у мыши — недели и дни».

Эти мышки больны с рождения, но они — шанс человечества справиться с нейродегенаративными болезнями.

Елена Шевцова, заведующая лабораторией биомолекулярного скрининга: «Задача — компенсировать утраченные функции, остановить гибель нейронов. Идеальная задача — найти тот фактор, который провоцирует развитие гибели нейронов».

Мышиные лапы прошли десятки километров, специальная техника фиксирует малейшие изменения походки. Грызуны сделали тысячи заплывов, чтобы ученые измерили, как быстро они учатся искать островок суши. Главное, что они показали эффективность разработок.

Елена Шевцова: «Нами было проверено громадное количество соединений, найдено уникальное».

Уникальные вещества пока на доклинических исследованиях, но, скорее всего, в будущем помогут лечить болезнь Альцгеймера. Клинических испытаний ждет лекарство от бокового амиотрофического склероза.

Кирилл Чапров: «Мы сумели замедлить развитие бокового амиотрофического склероза с точки зрения животного организма на несколько недель. В переводе на человеческие мерки это несколько месяцев, а то и лет».

Мышкам помогает, поможет ли людям, покажут исследования, путь в годы, но это годы хорошей надежды.

Александра Щеткина, президент фонда «Альцрус»: «Лекарств в общем-то хватает, но эти лекарства, скорее, поддерживающие, но не излечивающие. Препараты в исследованиях, ждем результатов, которые скажут, что препарат четко останавливает процесс развития деменции на ранних стадиях или излечивает, но таких пока нет».

Трудный, на грани невозможного путь от укола мышке до лекарства человеку одной, даже самой талантливой лаборатории пройти без поддержки очень сложно. С поддержкой государства хотя бы шансы увеличиваются.

Алексей Алёхин: «Нужны достаточно серьезные средства, которые в том числе могут быть компенсированы государством. Поскольку продукт в перспективе будет коммерческий, то логично, что мы можем лишь подставить плечо, а все риски должна взять организация, которая разрабатывает».

Как ждут этих препаратов, лучше всех сторонних наблюдателей и даже врачей объясняют те, кто соприкоснулся с болезнью.