Томский след Карла Росси? Загадки дома Асташева

Томский след Карла Росси? Загадки дома Асташева Колонны, портики, руст, два парадных фасада — южный подлиннее, западный чуть покороче. Образец классического ампира со штрихами псевдоготики в виде стрельчатых окон в дворовой части здания. Особняк, который в 1842 году был построен для золотопромышленника Ивана Асташева, иной раз в народе называли «дворцом». И не без основания: останавливаться в его покоях не считали зазорным даже члены императорской фамилии — так, в 1868 году здесь гостил путешествовавший по Сибири Великий князь Владимир Александрович, младший брат Александра III. Проект, по которому строился асташевский особняк, не сохранился. Считается, что в основу легли «образцовые» проекты фасадов, утвержденные в России в 1809-1812 годах. Однако полных совпадений с этими «образцами» исследователи из томского краеведческого музея, который 100 лет назад разместился в усадьбе Асташева, не нашли.  «По мнению музейных сотрудников, над дворцом сибирского золотопромышленника витает дух Карла Росси — знаменитого архитектора, во многом определившего «строгий, стройный вид» российской имперской столицы, — говорит сотрудница ТОКМ Елена Андреева. — И здесь мы вступаем на скользкую дорожку некоего музейного расследования. Есть вопросы, но не на все даны ответы. Есть догадки, но нет фактов в их подтверждение. Зато есть очарование неразгаданной тайны...» «История одной вещи» — совместный проект с Томским краеведческим музеем Свой особняк на углу нынешних Фрунзе-Ленина золотопромышленник Асташев начал строить в 1838 году. Участок под строительство выкупил на Юрточной горе. Место было престижное — на территории от современного главпочтамта до университета тогда вовсю укреплялось соседство власти и капитала: тут селились томские миллионеры — Горохов, Асташев, Филимонов, Сосулин, Аргамаков, здесь же планировалось обустроить губернаторскую резиденцию и построить кафедральный собор. Сам Иван Асташев, уроженец заштатного Нарыма, сумел к 35 годам сделать карьеру на госслужбе — в столице и в Сибири, вовремя вложиться в золотые прииски и стать миллионером. Каменный дом-дворец на Юрточной горе свидетельствовал о богатстве своего владельца и впоследствии удивлял современников роскошью своей обстановки. Строительство и отделочные работы завершились в 1842-м.  «Дом производит впечатление удивительной стройности и гармоничности, благодаря удачно найденным пропорциям его частей — говорит Елена Андреева. — Можно сказать, уголок Петербурга в Томске. "Редкий для Сибири образец ампирного зодчества" — так специалисты оценивали этот памятник архитектуры еще в 1920-е годы». Дом Асташева, как и любое другое здание в России того времени, должен был строиться по образцовым проектам из «Собрания фасадов, Его императорским величеством высочайше апробированных для частных строений в городах Российской империи». Сборник рекомендаций на тему «как нам стоит дом построить» издавался с 1809 по 1812 и состоял из пяти частей. Первые два альбома содержали по полсотни чертежей обывательских домов — разного размера и этажности. В третьем можно было найти дома с лавками и различными хозпостройками. Четвертый, самый объемный, состоял из чертежей жилых домов — включая доходные и загородные, и фабричных строений. А в пятом можно было позаимствовать проекты «заборов и ворот к частным строениям в городе». Авторами проектов выступили столичные архитекторы Захаров, Руска, Гесте, Стасов. Цель подобной унификации градостроительной политики — подстегнуть темпы строительства каменных домов в городах (работать по готовому проекту экономичнее) и создать в городах единостилевые ансамбли. Что, в общем-то, удавалось. Несмотря на то, что «обязательные к исполнению» образцовые проекты, по большому счету, все равно характер имели рекомендательный — альбомов с чертежами было выпущено меньше, чем того требовалось губерниям. Потому на местах имело хождение ограниченное количество проектов. В них допускалось вносить определенные изменения (можно было, к примеру, запроектировать меньшее количество окон, но позволить оконному проему быть шире простенка — нельзя), комбинировать варианты нескольких фасадов в один. К слову, в Томске работали с чертежами из третьего и четвертого тома. «В сети сейчас выложены все образцы типовых фасадов, — говорит сотрудница ТОКМ Елена Андреева. — Но среди них нет идентичного асташевскому. Очевидно, был некий архитектор, который на основе ампирного канона, заложенного в образцовых проектах, создавал чертежи будущего прекрасного строения». По воспоминаниям современников известно, что строителем асташевского дома был архитектор Алексей Деев. Деев был военным инженером. В 1801 году закончил в Санкт-Петербурге инженерно-артиллерийский второй кадетский корпус (тут же чуть позже учился Гавриил Батеньков). Участвовал в Турецкой войне. Возглавлял инженерную команду в Бийске. Губернским архитектором в Томске Деев работал дважды: в конце 1810-х и в конце 1820-х — с перерывом на неожиданный для всех отъезд в столицу. Строго говоря, у военного инженера не было «профильного образования» — архитекторов тогда готовили в Академии Художеств. Но из-за нехватки нужных специалистов в Сибири и из уважения к инженерным умениям, его утвердили в должности губернского архитектора. Выполнял Деев и частные заказы. Известны в Томске несколько построенных им больших зданий — губернское управление и новый кафедральный собор (который, недостроенный, рухнул в 1850 году). Но возводились они по чужим проектам — Андреяна Захарова и Константина Тона. «Может быть, и дом Асташева проектировал кто-то другой, а Деев только «осуществлял архитектурный надзор» за возводимой постройкой? Ответа на этот вопрос нет, — говорит Елена Андреева. — Музейщики 1930-х годов, отдавая должное гармоничному облику асташевского особняка, писали о Дееве как об "ученике Росси"... ...Видимо, это высказывание можно считать фигуральным: сведений о том, что Деев учился у прославленного петербургского архитектора не обнаружено. Хотя теоретически это было, пожалуй, возможно.  ...Карл Росси имел свою мастерскую, в которой трудились его помощники, ученики (два из них работали впоследствии в Барнауле, придав городу "налет столичности"). Сам Карл Росси в конце 1830-х годов находился в отставке, но по-прежнему занимался проектированием, выполняя, кроме прочего, частные заказы. Так что можно выдвинуть дерзкую версию (увы, не имеющей какого-либо подтверждения), — а вдруг сам Росси был автором проекта дворца сибирского золотопромышленник (кстати сказать, нередко бывавшего в столице)? Но как бы там ни было – выполнял ли зодчий императорских резиденций прямой заказ для Асташева или давал "консультации" Дееву, или же просто россиевские творения вдохновляли проектировщика асташевского дома, — но на его облике явно лежит печать "стиля" Карла Росси». Строительные рекомендации касались только экстерьеров. Как организовать внутреннее пространство — каждый застройщик решал индивидуально. И, тем не менее, устройство ампирного дома, как правило, следовало определенным традициям: сначала шли прихожая и приемная, потом начинались парадные комнаты, предназначенные для пребывания гостей. «На втором этаже асташеского дома был двусветный зал — большое пространство, где можно было давать обеды, устраивать балы, — говорит Елена Андреева. — При строительстве дома был выложен паркет, доставленный из столицы. С инкрустациями в виде звезд из розового, эбенового, черного дерева (к сожалению, даже его рисунков не сохранилось)... ...В череде парадных комнат обязательно имелись гостиная и кабинет. Это были обязательные помещения парадной анфилады — хотя она могла удлиняться за счет включения в нее других комнат: например, диванных бильярдной. ...Но вот этот порядок — зал, гостиная, кабинет — должен быть именно таким. И каждому из этих помещений традиция предписывала определенную окраску стен или цвет обоев. Зал — серый или желтый. Гостиная — синяя (если была вторая — то малиновая). Кабинет— зеленый. Так что даже в 1850-х годах один из основателей Русского географического общества, Павел Небольсин, приехав из Петербурга в Томск и делая визиты, как раз упоминал о голубых гостиных, которые его встречали в провинции». «Одинокому человеку, приехавшему в чужой город с тем, чтоб быть деятелем в несложном снаряде губернской жизни, не сидеть же одному: он и идет на поклоны. Является к одному горожанину, рекомендуется ему персонально, просит принять себя в «благосклонное расположение», садится в голубой гостиной на диване, перед которым стоит круглый стол и разостлан азиатский ковер...» (Небольсин П.И. «Заметки на пути из Петербурга в Барнаул») Вероятнее всего, гостиная в доме Асташева цвет имела классический — голубой или синий. Потому что именно для этой комнаты, которая в ампирном доме была самой нарядной и богато убранной, предназначался парадный гарнитур, частично сохранившийся в ТОКМ: несколько стульев, кресел и диван. Кресло на фотографии выше выполнено в ярком ампирном стиле. Оно покрыто черным лаком, а резные детали (венки, пальметты, лира) — позолотой. Сиденье – из синего атласа, с вышивкой. По словам Елены Андреевой, характерен силуэт кресла, который выделяет его из обилия форм мебели того времени: спинка – корытцем, заужена в «талии», подлокотники в виде жгутов, завершающихся округлой опорой. Боковины отсутствуют. Специалисты называют такую мебель «полукреслами». «Кресла этого особенного, узнаваемого силуэта, — говорит Елена Андреева. — имеются не только в нашем музее. Подобные есть, например в Эрмитаже. Они поступили туда из дворца князей Шереметьевых и непосредственно из самого Зимнего дворца! Можно сказать, Асташев обставлял свой особняк царской мебелью. Сходные кресла бытовали и в других императорских резиденциях. Так вот, сходные с асташевскими кресла из Михайловского, Елагинского, Аничкова дворцов были изготовлены по рисункам… Карло Росси. И снова след творчества знаменитого зодчего обнаруживается в особняке Асташева. Может быть и правда – сам Росси приложил руку к проектированию сибирской резиденции золотопромышленника? Ответа нет». «Но можно к загадке подойти и с другой стороны, — продолжает Елена Андреева. — Где были сделаны кресла? Очевидно, в России. Французы свою ампирную мебель украшали бронзой. А русские мастера (так же как в нашем случае) делали резьбу по дереву, потом, как иконописцы, покрывали ее левкасом — то есть, смесью мела и клея — и затем золотили. В Сибири такую роскошную мебель делать в те времена было просто некому. Ее доставили явно из Петербурга. В столице в конце 1830-х — начале 1840-х (когда в Томске возводился «асташевский дворец») продолжали работать несколько мастерских, которые ранее, в период оформления названных императорских резиденций, сотрудничали с Росси. Это — мастерская Ивана Баумана и известная по «12 стульям» фирма братьев Гамбсов. Вполне возможно, что эти мастера продолжали выпускать мебель по рисункам Карло Росси (или в его стиле) и именно у них приобретались стулья для томского золотопромышленника». Предметы асташевского гостиного гарнитура нуждаются в глубокой реставрации. Но так как процедура эта дорогостоящая, то восстанавливать их будут по очереди. Начнут с экземпляра, лучше всего сохранившегося. Сиденье на нем — съемное. Обивка — тканевая. Более дорогая, нежели кожаная, но и менее долговечная. При регулярной эксплуатации (посиделки во время балов и званых обедов) такая обивка живет не больше 20 лет. Так что сотрудники краеведческого музея считают чудом, что хоть и в довольно потрепанном виде, но ткань сохранилась. Краски выцвели, продольные шелковые нити разрушились, остались поперечные льняные (и лишь в местах бывших подгибов ткани на «донце» сиденья еще можно увидеть фрагменты неистертой ткани – такой, какой она была почти два века назад – яркая, сине-голубая, блестящая, нарядная. На сохранившихся льняных нитях еще держится ручная вышивка, сделанная тамбурным швом, очень популярным в начале 19 века. Рисунок — традиционный, растительный, но сделанный с учетом вкусов ампирной эпохи – симметричный, с более заостренными и узкими, чем ранее, вышитыми листьями аканта. Вышивали мастерицы на пяльцах (отсюда и название техники — пяльцы напоминали барабан или «тамбур»), по образцу — бумажку с узором приметывали с изнанки к ткани и оконтуривали или заполняли петельчатыми стежками.  Под тканью обивки оказалась вата, что для того времени можно посчитать приметой роскоши. Например, кресла из другого асташевского гарнитура были набиты «продуктом отечественного производства» – конским волосом. Елена Андреева обращает внимание еще на один интересный момент: «В начале 1840-х ампир в интерьерном убранстве уже выходил из моды, Он сменяется историческим стилем — подражанием ренессансу, готике, барокко или рококо. А тут в Сибири появляется яркий образец ампирного стиля. Тот же Росси такие вещи делал в 1810-х — начале 1820-х годов. Почему же Асташев, вхожий, между прочим, в придворные круги, так отстал от моды? То ли гарнитур был им приобретен когда-то раньше, а затем доставлен в отстроенный новый особняк. То ли это личный вкус Асташева или его супруги — обычно женщины занимались обстановкой, выбором мебели. То ли здесь сказалось стремление следовать не столько модным новинкам, сколько вообще стилю убранства императорских резиденций — ведь они-то долго еще сохраняли свой ампирный наряд. Снова вопрос без ответа — очередная загадка…» Ну, а ампирный стул из асташевского интерьера вскоре отправится на реставрацию. Чтобы вернуться к новой музейной жизни примерно через год — как раз к 180-летнему юбилею особняка. Как заработать миллионы на «таракашках»: История бедного мальчика из Нарыма, который стал самым влиятельным человеком в Томске Рассказываем об интересном.  ПОДДЕРЖИ ТВ2!