Что происходит с музеем-усадьбой "Ясная Поляна" в год его 100-летия
Скажите откровенно: что, на ваш взгляд, главное в работе музея? Сохранить или показать? Ведь дом Толстых ежедневно посещают огромное количество людей. А дому, изначально флигелю Н.С. Волконского, больше двухсот лет. Болит сердце за сохранность этой национальной драгоценности?
Элеонора Абрамова: Болит, да еще как. Что касается дилеммы "сохранить или показать" - я считаю, что надо сохранять. Ведь сохраняют для чего? Для того чтобы показывать.
Уважаемая Элеонора Петровна! Прежде всего хочу поздравить вас с замечательным юбилеем - 50 лет работы в музее-усадьбе "Ясная Поляна". В этом году музей-усадьба отмечает 100-летие своего существования. Это значит, что ровно половина его истории прошла на ваших глазах и с вашим участием. Я знаю, что у каждого свои пути в Ясную Поляну. Как вы пришли сюда и что испытывали, начиная работать сначала как экскурсовод?
Элеонора Абрамова: Я пришла работать в Ясную Поляну в апреле 1971 года, уже после окончания Тульского педагогического института. С юных лет у меня была склонность к литературоведению, и во время учебы появилась возможность заниматься этим предметом - пусть и в ограниченных рамках. И к моменту поступления на работу в музей было понятно, что я уже неплохо знаю творчество Толстого.
Что я испытывала? Чувство ответственности за то, что говоришь людям, которые в первый раз приехали в Ясную Поляну. И чувство ответственности за то, что ты делишься подлинными знаниями о Толстом. Это для меня тогда было самым серьезным поводом для волнения.
Наверное, самое сложное - научиться говорить для тех, кто хочет тебя слушать. Однажды со мной произошел такой случай. Тогда, во второй половине семидесятых, был настоящий "музейный бум"; к нам шли очень хорошие группы, причем из столичных городов. Работать с ними было удовольствием. Мы вышли из дома Толстого, и какой-то мужчина очень импозантной внешности внезапно спросил: "Скажите, пожалуйста, а сколько лет вы уже работаете?" Я говорю: "Ну вот как раз исполняется пять лет". И слышу в ответ: "Вы подтверждаете мою мысль о том, что только после пятилетнего стажа экскурсовод может говорить о том, что он состоялся".
Мне говорили, что у каждого экскурсовода своя личная программа, нет одинаковых экскурсий. Это так? Какие требования сегодня предъявляют к экскурсоводам?
Элеонора Абрамова: Мне кажется, что каждый человек, приходящий в музей в качестве экскурсовода, руководствуется какой-то основной тенденцией. Она заложена традицией того или иного музея. А на следующем этапе в экскурсию привносится что-то личное, начинается творчество.
Главное требование к экскурсоводам - безукоризненное знание, не выдумка. Одно из главнейших напутствий старейшего сотрудника Ясной Поляны Николая Павловича Пузина экскурсоводам звучало так: "Не ври". Если говорить о моих личных впечатлениях, то для меня тот, кто рассказывает с научной точки зрения, не впадая в излишнюю театральность, вызывает самое большое сопереживание, самый большой восторг. Среди других требований - хороший русский язык, умение точно формулировать свои мысли, не оставляя какого-то подтекста.
Расскажите для непосвященных: что значит "главный хранитель музея"? Вы одна отвечаете за всё, что находится в основной экспозиции, в запасниках? Но ведь всему этому цены нет! В чем заключается ваша главная работа? И что считается экспонатами музея? Только вещи, книги, мебель? Или, например, деревья, посаженные Толстым, - тоже? Оранжерея?
Элеонора Абрамова: Основная задача главного хранителя - координация всех служб, которые нацелены на сохранность музейного предмета, то есть хранителей отдельных коллекций. Я отвечаю за учет предметов, их научное описание, реставрацию, составляю отчетность.
В числе экспонатов музея - и вещи, принадлежавшие Толстому и его семье, и предметы, приобретаемые для выставок, и книги из научной библиотеки. Да и деревья, посаженные писателем, также относятся к предметам основного фонда. Однако они не подлежат музейному учету.
Поговорим об истории музея-усадьбы. Первым его директором была младшая дочь Л.Н. Толстого Александра Львовна. Но, насколько я знаю, неформально музей в доме был создан уже Софьей Андреевной Толстой. Николай II отказал вдове Толстого в создании музея, а вот большевики музей учредили. Как объяснить этот парадокс?
Элеонора Абрамова: Мне кажется, никакого парадокса нет: большевики хотели сделать из Льва Николаевича знамя. Что касается Софьи Андреевны, то, предлагая продать Ясную Поляну в собственность государства, она искренне хотела не только сохранить дом, в котором жил и работал Толстой, но и материально помочь своим детям.
Что происходило с музеем во время Великой Отечественной войны? Правда ли, что, уходя из оккупированной Ясной Поляны, немцы пытались поджечь дом Толстых?
Элеонора Абрамова: Правда. Фотографии, которые сделаны в середине декабря 1941 года, - точные свидетельства тому. Оккупация продлилась сорок семь дней, и еще до ее начала многие вещи дома Толстого и книги из библиотеки писателя по железной дороге были отправлены в эвакуацию в Томск. В конце октября в Ясной Поляне были развернуты перевязочный пункт и госпиталь, а в доме Толстого поселились немецкие офицеры.
О том, что происходило в музее в эти дни, можно прочесть в дневниках научного сотрудника Сергея Ивановича Щеголева и его сестры Марии Ивановны. Каждый день они рисковали жизнью, пытаясь сохранить оставшиеся экспонаты. В последний день оккупации, 14 декабря, в трех комнатах верхнего этажа дома Толстого были разложены костры. Тушить пожар начали сразу же после того, как немцы уехали, и чтобы справиться с огнем, потребовалось несколько часов. Уже в то время, когда я работала в музее, наш старейший сотрудник Николай Павлович Пузин часто рассказывал историю о том, как во время тушения пожара выяснилось, что в старом пересохшем колодце рядом с домом Толстого обнаружилась вода. Это стало настоящим спасением.
Я знаю, что музей развивается. На территории рядом с гостиницей "Ясная Поляна" построено прекрасное новое хранилище. Когда можно ожидать его открытия? Какие условия для хранения реликвий там будут созданы?
Элеонора Абрамова: Идея строительства фондохранилища появилась еще в конце 1950-х годов, однако осуществлена она была совсем недавно. Проект этого здания создавался с учетом количества предметов, которые нужно там разместить, условий, в которых они должны находиться. Так, экспонаты будут распределяться по залам в зависимости от температуры, которая необходима для их сохранности. Для драгоценных металлов и оружия предусмотрено сейфовое хранение.
Также в фондохранилище будет специальное помещение для предметов, которым предстоит транспортировка в другой музей, а также для экспонатов, прибывших к нам на хранение. Там они будут находиться несколько дней, проходя адаптацию к новым условиям - без выгрузки из транспорта, который их перевозит.
Еще одно обстоятельство, о котором хотелось бы упомянуть - наше фондохранилище не будет закрытым. В нем спроектированы выставочные площади и помещения для работы научных сотрудников.
Потенциально в музее есть большое количество экспозиционных площадей, где можно разместить новые выставки, тем самым "разгрузив" дом Толстого. Это произойдет тогда, когда музейные службы покинут пределы усадьбы и все мемориальные постройки в Ясной Поляне будут музеефицированы.
Вопросы экскурсоводам
Самые смешные: часто такие вопросы задают дети. Например, когда видят в доме Толстого оленьи рога, спрашивают: "А это рога Толстого?". Или: "А гусей держали, потому что он перьями писал?" Взрослые не отстают и когда видят раму для качелей с петлями, всерьез интересуются, была ли здесь виселица и кого вешали. Или, когда видят в спальне Толстого бутылку из-под минералки Vichy, спрашивают, неужели Лев Николаевич так сильно любил виски.
Самые неожиданные. Здесь есть несколько вариантов: "Правда ли, что последними словами Толстого были "Прошу считать меня мусульманином?" Или: "Предъявляют ли потомки Толстого права на Ясную Поляну?". Один раз задали довольно неожиданный (и даже нелепый) вопрос: "Страдал ли Толстой клептоманией?"
Самые интересные: "А как бы себя вел Лев Толстой, если бы он жил в наше время?"
