Стас Старовойтов: Отцов нужно реабилитировать

Стас Старовойтов: Отцов нужно реабилитировать В прокат выходит «самая родная», как ее позиционируют создатели, комедия «Батя». Фильм рассказывает историю Макса, который едет поздравить своего отца с юбилеем, попутно вспоминая детство, которое пришлось на конец 80-ых — начало 90-ых годов.  Роль Макса исполнил уроженец Томска, известный стендап-комик Стас Старовойтов.  «Раньше я приходил в «Киномакс» кино смотреть, а теперь меня здесь показывают, — сказал Старовойтов на предпоказе фильма. —Очень интересное ощущение. Необычно читать на афише своё полное имя, это очень официально. Отнеситесь к этому фильму, как к фильму-воспоминанию о своем детстве. Многие узнают здесь себя, своих знакомых, соседей. На экране будут показаны 90-ые. Сейчас говорят, что это самый тяжелый период в жизни России. Но, когда вы будете смотреть фильм, то поймете, что там свободы и любви было гораздо больше, чем сейчас». О съемке фильма, плюсах 90-ых и воспитании детей Стас Старовойтов рассказал журналистам. О юморе Сейчас стендап находится в своеобразном состоянии. Комиков появилось огромное количество, к тому же YouTube дает возможность заявить о том, что ты стендап-комик, снимать свои концерты. Но когда я это смотрю, то все вызывает у меня какую-то тоску. Ведь про стендап на YouTube речь не идет. Там происходит набор аудитории и повышение медийности. К примеру, все подкасты, которые выходят от комиков на Западе — они смешные. По сути, это большая импровизация в микрофон. У нас это пространные диалоги на тему карьеры неизвестного никому человека, либо какие-то весьма своеобразные интервью. Самого стендапа на YouTube представлено мало. О съемках фильма В «Батю» меня утвердили давным-давно, проект был в разработке еще с 2015 года. Это был какой-то семейный ситком, где у нас были пробы с Надей Михалковой, и все. Потом его заморозили, еще позже подняли, переписали и получилось вообще не то, что планировалось изначально. У меня было около 15 съемочных дней, и это вообще другое существование на площадке и в кадре. У съемочной группы прикольное отношение к тебе как к актеру. Несравнимо с тем, чем я занимался до этого. Меня утвердили, было несколько читок, а потом сразу пошли в работу — начали снимать на площадке. Первые несколько дней я выдавал абсолютно немонтажный материал. Потому что я не знал, что это вообще такое. То есть, мне нужно было пристегиваться в автомобиле, но я каждый раз делал это-по разному. Пришлось учиться. Огромную работу проделали художники-постановщики. Квартира в фильме — павильонная постройка. Я когда зашел, то увидел — советские ковры, книжки в шкафу... Но потом сам себе объяснил, что в СССР было довольно скудное производство. Мало удивительно в том, что эти вещи были у всех. Но когда заходишь, то действительно первая эмоция, которую ощущаешь это «Блин, это атлас, который был у меня. С теми же самыми человечками!». А потом понимаешь, что это был единственный атлас на весь Советский Союз... О каком-то планировании актерской деятельности мне говорить сложно. Потому что я видел, как работают актеры: это постоянные хождения по кастингам, постоянные «мы вам перезвоним». Меня вполне устраивает стендап, где ты сам отвечаешь за то, что делаешь. О 90-ых Для нас сейчас 90-ые — это монстр. Не дай бог, чтобы мы туда вернулись. Там есть настроение, связь между взрослыми и детьми. Из-за того, что было сложно, было проще, легко между людьми. Не знаю, стоит ли по этому ностальгировать. Но дискотеки 90-ых пора уже разогнать, конечно. Потому что хватит. Это уже невозможно смотреть и слушать. А остальное... Если это дает какой-то посыл двигаться, то пожалуйста, хоть всю жизнь можно прожить в воспоминаниях. Об отце и воспитании детей Если говорить про меня, то у меня нет отца. В то время были два типа детей: те, кто вырос с батей как в фильме, и те, у которых его вообще не было. Но у меня были и есть дяди, дед. Поэтому этот образ бати на экране для меня в чем-то близок. Я знаю таких людей. Я как отец не приемлю насилие. Речь не только про физическое, но и про моральное. Когда ты давишь на ребенка своим авторитетом — это глупо. Он все равно ничего не поймет и будет испытывать страх. В Казани мы долго обсуждали то, что мой герой, Макс, дает детям планшет. Мол, он безответственный. Но это примета времени, мы в таком мире живем. А герой и его отец жили в другое время, и, конечно, то время и те обстоятельства имели больше «воздуха». Да, отец бухал и крутил «крапивку», чтобы он запомнил, где право и где лево, но кажется, что в этом больше связи. К сожалению, многие — и я, и мои друзья — находятся в парадигме «Возьми планшет, а я пока своими делами занимаюсь». Надо понимать, что эти дела у меня тоже есть. И так это делаешь не просто так: в условиях фильма мой герой ведет машину, в жизни — мне надо идти куда-то, думать об ипотеке и прочем. Либо современные родителя играют в штуку «Сейчас как дам ребенку все». Это у их детей в 12 плаванье, в 13 — шахматы, в 14 — теннис, в 15 — немецкий, в 16 — десять минут отдыха и дальше поехали. А родители в это время говорят себе: «Я хороший и хочу дать ребенку все, чего не было у меня». Но этого же не значит, что это правильно. Мне, как отцу кажется, что нужен какой-то термин, который будет их приподнимать. Говорить, что все круто, все нормально. Мол, не страдай, что ты плохой. У меня двое детей и я частенько слышу претензии, и это немного убивает отцовские порывы. Ты начинаешь загоняться, думать, все ли правильно я делаю. Вообще, отцов прикольно было бы реабилитировать. Не знаю, получится ли это у фильма.