«Для нас сейчас 90-ые — это монстр»: комик Стас Старовойтов о своем первом фильме, ностальгии и новой этике
21 февраля, в Томске прошел предпоказ нового фильма от ТНТ «Батя», в котором сыграл томский стендап-комик Стас Старовойтов. Фильм рассказывает сразу две истории: маленького мальчика Макса и его отца в антураже 90-ых, и современное дорожное путешествие, в котором повзрослевший Макс со своей семьей едет поздравлять батю с юбилеем.
На предпоказе был и сам Старовойтов, с которым Tomsk.ru удалось поговорить и спросить его о современном юморе, отношении к 90-ым и зарождающейся карьере актера. Перед вами история одной профессии.
У МЕНЯ БЫЛО ОКОЛО 15 СЪЕМОЧНЫХ ДНЕЙ, и это вообще другое существование на площадке и в кадре. У съемочной группы прикольное отношение к тебе как к актеру. Хоть ты и не актер вовсе. Несравнимо с тем, чем я занимался до этого.
МЕНЯ УТВЕРДИЛИ, БЫЛО НЕСКОЛЬКО ЧИТОК С АКТЕРАМИ, ну а потом уже начали работать на площадке. Сразу пошли в работу.
В «БАТЮ» МЕНЯ УТВЕРДИЛИ ДАВНЫМ-ДАВНО, проект был в разработке еще с 2015 года. Это был какой-то семейный ситком, где у нас были пробы с Надей [Михалковой], и все. Потом его заморозили, еще позже подняли, переписали и получилось вообще не то, что планировалось изначально.
О ПЛАНИРОВАНИИ АКТЕРСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СЛОЖНО ГОВОРИТЬ. Потому что я видел, как работают актеры: это постоянные хождения по кастингам, постоянные «мы вам перезвоним». Очень грустные актеры у нас, если это не топ-5 тех, кого видим на экранах. Меня вполне устраивает стендап, где ты сам отвечаешь за то, что делаешь.
ПЕРВЫЕ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ Я ВЫДАВАЛ АБСОЛЮТНО НЕМОНТАЖНЫЙ МАТЕРИАЛ. Потому что я не знал, что это вообще такое. А все ошибки стоят денег.
ВДОВИЧЕНКОВ ПОНИМАЛ НАПРЯЖЕНИЕ НА ПЛОЩАДКЕ, поэтому несколько первых дней он просто ходил и кричал «Димон!», чтобы все уже все поняли и начали работать с актером, а не с Котом из «Бумера».
ЕСЛИ ГОВОРИТЬ ПРО МЕНЯ, ТО У МЕНЯ НЕТ ОТЦА. А в то время были два типа детей: те, кто вырос с батей как в фильме, и те, у которых его вообще не было. Но у меня были и есть дяди, дед.
СЕРИАЛ ПРО МЕНЯ КАК ПРО ОТЦА БЫЛ БЫ ДРАМОЙ. Тяжелой. Тяжелой, артхаусной драмой, но где-то были бы смешные моменты.
Я НЕ ПРИЕМЛЮ НАСИЛИЕ. Речь не только про физическое, но и про моральное. Когда ты давишь на ребенка своим авторитетом — это глупо. Он все равно ничего не поймет и будет испытывать страх.
ЖЕЛАНИЕ ВСЕГДА РУГАТЬ РОССИЙСКОЕ КИНО — СТРАННОЕ. Ну да, Петров [российский актер Александр Петров] — очень востребованный актер, он во всех фильмах. Его вина в чем? Он везде одинаковы. Я не знаю. Я не кинокритик, и вообще вся критика, которая существует в медиапространстве — безумно субъективная. Я не ругаю. У меня нет таких взглядов ни на русское кино, ни на музыку, ни к искусству, ни к стендапу.
СТЕНДАП СЕЙЧАС НАХОДИТСЯ В СВОЕОБРАЗНОМ СОСТОЯНИИ. Комиков появилось огромное количество, YouTube дает возможность заявить о том, что ты стендап-комик, снимать свои концерты. Но когда я это смотрю, то все вызывает у меня какую-то тоску.
ТЕЛЕВИЗОР ИЗНАЧАЛЬНО БЫЛ ЕДИНСТВЕННЫМ СПОСОБОМ ПРОДВИЖЕНИЯ СТЕНДАПА, но сейчас он, по всей видимости, труп. Мы носим за собой труп того, где мы начинали. Возрастные ограничения мешают развиваться стендапу как жанру.
ПРО СТЕНДАП НА YOUTUBE РЕЧЬ НЕ ИДЕТ. Там происходит набор аудитории и повышение медийности. К примеру, все подкасты, которые выходят от комиков на Западе — они смешные. По сути, это большая импровизация в микрофон. У нас это пространные диалоги на тему кареьры неизвестного никому человека, либо какие-то весьма своеобразные интервью. Самого стендапа на YouTube представлено мало.
МОЙ ПОДКАСТ ПОГИБ В ВОЛНЕ ПОДКАСТОВ. «Мать его утро» [шоу Старовойтова на YouTube] туда же. Все эти форматы невыносимые, их бесконечное количество.
СТЕНДАП ДЛЯ КОМИКА ВСЕГДА ОСТАЕТСЯ МОТОРОМ. Когда я разговаривал с кастинг-директором «Бати», речь зашла о профессионализме и непрофессионализме актеров. Она сказала, что сейчас каким-то экспериментальным проектам брать непрофессиональных актеров. Потому что они более пластичные.
НОВАЯ ЭТИКА — ЭТО ПРЕКРАСНО. Считаю, что одна из главных мишеней для юмора сейчас. Все странные возникающие вещи вроде BLM [движение Black Lives Matter], гендерно-нейтральные вещи — все это прекрасные цели для юмора. Нет ничего смешнее, чем шутить над феминистками.
ОГРАНИЧЕНИЯ В ТЕЛЕКЕ УЖЕ ПОЯВЛЯЮТСЯ. Его банально никто не смотрит, это уже факт. Я там существую по причине того, что я просто врос в эту систему. Мне просто нравится. Ты написал — тебе заплатили гонорар, ты пошел. Шикарно. Для того, чтобы оттуда уйти, нужно стать продюсером, чего я пока не могу себе позволить.
ПОПЕРЕЧНЫЙ — ЭТО НЕ СМЕШНО. Просто не смешно. Я готов спорить на деньги, что это не смешно. Это вызывающе, на острие полемики, это, безусловно, в повестке разговора, но это просто не смешно.
ДЛЯ НАС СЕЙЧАС 90-ЫЕ — ЭТО МОНСТР. Не дай бог, чтобы мы туда вернулись. Там есть связь между взрослыми и детьми. Из-за того, что было сложно, было легко между людьми. Не знаю, стоит ли по этому ностальгировать. Но дискотеки 90-ых пора уже разогнать, конечно. Потому что хватит. Но если это дает какой-то посыл двигаться, то пожалуйста, хоть всю жизнь можно прожить в воспоминаниях.
Я НЕ ОЩУЩАЮ СЕБЯ НИ МОСКВИЧОМ, НИ ТОМИЧЕМ. Какое-то у меня переходное состояние. Как-то я приезжал в Томск, и все как будто стало маленьким. Сегодня проезжал мимо Дворца спорта, помню ходил на «Алису» туда. Это было огромное здание тогда! А сейчас нет, как будто все уменьшилось.
